По десяти планетам (джен)

Капли дождя падали на почву, на корни деревьев, на мельчайшие камни, на лицо Тео, испачканное в чьей-то крови. Он с усталостью смотрел наверх, глаза сканировали всё, что можно: лужи, ветви елей и сосен, грязь, которая окружала его. Сил не оставалось, системы одна за другим давала сбой. Тело как будто пригвоздили к земле. Синтетическая жидкость ручьями текла из образованной во время боя раны на левом боку, а Тео ничего не мог сделать. На указательном пальце ярко мерцала красная лампочка, посылая сигнал о помощи.

Как он докатился до такого состояния? Ведь его просто отправили на задание — узнать, что же происходило на этой планете. Как ему рассказали, здесь жили отшельники, воры и убийцы. В общем, те, кого когда-то сослали на заброшенную планету (ей никто не интересовался). Здесь нет ничего, кроме джунглей, болота, экзотических растений и животных, у которых настолько плохой мех, что из него нельзя сделать шубу. О полезных ископаемых тем более ничего нельзя сказать.

— М-Мама... — прошептал Тео, прищурив глаза, пытаясь сфокусировать зрение.

Он не знал, почему звал Октавию. Она находилась в нескольких световых лет от него, поглощённая обязанностями сенатора. Наверное, никто даже не сказал ей о нём. Тео судорожно вздохнул, закрыл глаза и — он сам удивился — простонал. Кажется, его судьба такая — умереть на этой Богом забытой планете. Капли дождя вдруг перестали падать. Тео открыл глаза и увидел перед собой тёмный силуэт. Каштановые пряди висели, покачивались в воздухе, а карие глаза с тревогой смотрели на него.

— Доктор, госпитализируйте его, — сказала Октавия, выпрямившись. — Оповещайте меня о его состоянии каждые полчаса.

— Как прикажете, Сенатор, — ответил Доктор и кому-то махнул рукой.

Тео почувствовал, как его тело подняли и положили на носилку. Чья-то ладонь легла на его руку, она двинулась вниз, минуя металлические пластины, прежде чем остановиться на сгибе локтя. Открылся венозный клапан. Что-то тонкое и острое воткнулось туда. Тео закрыл глаза — смотреть, как всё рябило тёмными пятнами, уже было не в силах.

* * *

Тео разлепил тяжёлые веки. Его окружала тьма. Только в миле находился какой-то источник света. Тусклый, но всё же. До него ещё нужно дойти. Поблизости доносились звуки воды. Наверное, она текла из труб? Неизвестно. Однако ноги полностью промокли. Он бросил взгляд вниз, и обнаружил, что стоял в какой-то чёрной вязкой субстанции, от которой несло резиной. Тео поморщился. Он начал идти к свету. Ноги едва поднимались, вязкая жидкость не давала нормально двигаться.

— Ну же, давай, чёрт тебя подери! — ворчал Тео, нахмурившись.

И вдруг он остановился. В воздухе пропал запах резины. Он стал более... Приятным, что ли. Тео не знал. Теперь его окружал ярко выраженный аромат цветов. Такой знакомый, такой родной. Перед ним появились очертания знакомого человека. Октавия. Он протянул руку, чтобы попытаться коснуться её. Однако образ тут же растворился в воздухе. Тео испугался. Механическое сердце забилось быстрее.

— Нет, мама, не уходи! — крикнул он.

Ноги подкосились. В глазах потемнело. Тео упал. Теперь он полностью погряз в этой вязкой жиже, похожей на зыбучие пески, стараясь поглотить его. Сопротивление было бесполезно.

* * *

Писк пульсоксиметра раздавался по палате. Зелёная и красная линии то падали, то поднимались, перекрещивались друг с другом. Тео медленно открыл веки, к которым, казалось, привязали тяжёлые гири. Верхние металлические пластины, закрывающие его грудь, теперь сняты. Вместо них красовалось ядро — своего рода сердце — с синими переливами.

— Сенатор, подождите! — крикнул кто-то в коридоре.

В палату вошла Октавия. Тео устремил взгляд на неё и удивился. Выглядела она, мягко говоря, не очень хорошо. Небрежный пучок, покрасневшие от недосыпа или слёз глаза, тёмные круги под ними, помятый подол тёмно-синего платья. Её выражение лица заставило его чуть напрячься. Мысленно он понимал, что ему хорошо достанется. А потому Тео морально готовился к двухчасовым лекциям о безопасности, даже сел на край кровати и с виноватым выражением лица смотрел на неё.

— Гадёныш! — вскрикнула Октавия, подойдя к нему. — Ты хоть представляешь, как я волновалась?!

— Мама, простите... — тихо произнёс Тео. — Я...

— И вот опять ты за своё! — шикнула она, сжав ладони в кулаки. — Вместо того, чтобы просто молча выслушать и признать свои ошибки, ты начинаешь оправдываться!

— Но мама! — воскликнул Тео, вскочив с места. — Я правда не знал, что так получится.

— Не знал он! — возмутилась Октавия, скрестив руки на груди.

Между ними наступила тишина. Тяжёлая, длилась, наверное, около нескольких минут. Однако такое ничтожно малое количество времени всё равно казалось вечностью. Тео вздохнул. Да, может, Октавия в чём-то и права. Не стоило ему так беспечно относиться к собственной жизни и полагаться во всём на удачу. Да ещё и Октавию подвёл, оторвал от важных дел государственной важности. Тео стоял перед ней, виновато склонив голову. Прямо как маленький мальчик, которого мама напугала за грязные штаны или разбитое окно в школе.

— Я так переживала за тебя, — сказала Октавия, обняв его.

— Прости, мама, — произнёс Тео, уткнувшись носом ей в плечо. — Я обещаю, что буду серьёзнее относиться к таким ситуациям.

— Каким? — спросила Октавия, надеясь, что сейчас Тео говорил серьёзно.

— Опасным, — ответил он, прикрыв глаза.

Октавия смотрела на него некоторое время. Вскоре строгий взгляд сменился необычайной мягкостью, нежностью, присущей любящей матери. Она не могла долго злиться, в особенности на своих детей. Провела пальцами по его щеке, запустила руку в его волосы и взъерошила их. Почему-то именно сейчас ей вспомнился Аден. Как он мог придумать любые отговорки, чтобы побыть немного со своими друзьями днём, как он рвался в бой, когда находился в столице, далеко от фронта. Его трудно было остановить.

— Ты так похож на Адена, — сказала она ласково. — Такой же упрямый.

Тео посмотрел на неё с некоторым удивлением. Он и Аден? Одно упоминание этого человека заставляло его шестерёнки дрожать. Наверное, от того, что много слышал о жестокости. Хотя... Если так задуматься, то они встречались. Видели друг друга. Правда, Тео тогда был маленьким и совсем не понимал, кто перед ним.

— Расскажи мне потом о нём, — проговорил Тео, прижавшись к ней. — Пожалуйста.

— Расскажу как-нибудь, — ответила Октавия с улыбкой, — а сейчас тебе нужно восстановиться.

Тео кивнул. Да, сейчас восстановление было для него в приоритете. Иначе он и будет так лежать на больничной койке, глотать таблетки, находиться под постоянным наблюдением врачей, когда уже по горло насытился этим. Он зарылся лицом в изгиб шеи, вдохнул аромат духов. Октавия, улыбнувшись, продолжила его обнимать.