В странном человечьем мире (джен)

Эрколе Висконти, как говорила Джулия, действительно был сыном представителя мафии, причём, не обычного гангстера, а самого босса. Его дом, а точнее, дворец, стоял в горах окраины Порто-Россо и имел два въезда: с одной стороны для хозяев, с другой — для гангстеров, прислуживающих своему «отцу» Винченцо Висконти. Пока Висконти-старший советовался с подручным, давал задания своим солдатам и принимал от них большую часть «заработанных» денег в казну, Висконти-младший разъезжал на своём мотороллере по ресторанам, пляжам и ночным клубам, где только и делал, что тратил. Неудивительно, что его денежные накопления быстро иссякали. Сколько бы Винченцо не заработал — миллион, два или больше,— сын, которому одному был разрешëн доступ к казне, стягивал у папаши ни меньше тысячи и ухитрялся проматывать в несколько дней. Сам Эрколе ещё не мог позволить себе полного достатка, хоть и было ему уже восемнадцать лет — иметь бешеные деньги мог только его отец, босс мафии, который не собирался уходить в отставку, уступив место сыну. Поэтому Висконти-младший полировал до блеска умение быть в центре внимания, как среди гангстеров, так и среди мирных жителей. Надеялся, что мафиози увидят в нём хорошего босса, а люди — харизматичного и примерного (как думал Эрколе) человека. Однако ему, хулигану и чрезмерному стиляге, завоевать обожание удалось только среди таких же хулиганов и стиляг, как он. Простые люди ненавидели Эрколе, но могли рассчитывать только на тайную месть — кто бы посмел открыто напасть на сына главного мафиози? Да и сам Винченцо Висконти недолюбливал Эрколе за то, что тот постоянно клянчил, а то и воровал деньги. Сегодня, когда ему доложили о прибытии сына, он вызвал его к себе в кабинет и грозно спросил:

— Куда исчезли три тысячи из моей казны?

— О, спешу тебя разочаровать, — невесело улыбнулся Эрколе. — Эти деньги улетели — фьюить! — и больше не вернутся.

— Промотал! Опять! — простонал отец. — Отвечай, на что спустил?

Висконти-младший мрачно опустил глаза — ему было стыдно сообщать, что такая сумма ушла на костюм для какому-то глупому коротышке.

— Так, другу кое-что покупали...

— Всë! Теперь моё хранилище будет и от тебя заблокировано, — вынес решение Висконти-старший. — Не станешь более отцовским золотишком бренчать, на свои доходы существовать будешь!

Эрколе молчал, раздражëнно глядя в пол. А папаша вдруг сменил гнев на сладость:

— Ты же у меня неподражаемый во всëм — на каждых гонках, на любых конкурсах побеждаешь! Ничего не замечая, иди к цели своей, любой ценой желаемого добивайся! Тогда сам богатым сделаешься, а не просто папиным наследником, и может быть даже займёшь моё место.

Надежды отца оправдались. Его пламенная речь произвела на Эрколе впечатление.

— Да, папа! — воодушевлённо воскликнул он. — Не сомневайся, богатым я сделаюсь, любой ценой!

Эрколе удалился в свою комнату, но утаил лишь одно: становиться боссом он пока не спешил, ведь папашины доходы устраивали его, да и сам отец тоже не собирался подавать в отставку. Наоборот, Висконти-младший хотел вдоволь насладиться всеми возможностями наследника — жизнь главаря, как он считал, отягощена ответственностью и большими обязанностями. Эрколе понимал, что тянуть с наслаждениями нельзя, и решил в этот же вечер напомнить по телефону о своём участии в конкурсе «Лучше всех».

Когда в поисках нужного номера он листал телефонный справочник, то из одной страницы выпало небольшое фото. Эрколе с досадой вздохнул и засунул его поглубже в книгу. На фото был изображëн он сам за руку с хорошенькой блондинкой, одетой в лёгкое розовое платье, и, по-обыкновению, застенчиво улыбающейся. Он всегда старался не глядеть на эту фотографию, ведь девушка эта была Марионеллой Мéдичи — первой любовью Эрколе. Она осталась бы и единственной его любовью, но одно ужасное обстоятельство сломало всë... Сейчас у Эрколе была уже другая любимая, поэтому он не хотел вспоминать ни о Марионелле, ни о той пренеприятнейшей истории. Отыскав и набрав наконец нужный номер, он услышал в трубку обволакивающий девичий голос:

— Чао, Эрколетто, это ты?

— Я самый, — заговорил Висконти со своей любимой. — Ты ведь помнишь, Джемка? Конкурс завтра вечером. Угадай, кто на нём отличится?

— Нужно ли угадывать? Мне давно всë ясно!

И Джемка принялась называть любимого такими высокопарными, такими хвалебными словами, на какие только способна златая, природой избалованная Италия!

— Льстишь, bambina, — усмехнулся Эрколе и игриво пригрозил: — Кладу трубку!

— Прежде я скажу тебе: чао! — попрощалась Джемка. — Встретимся на конкурсе!

Висконти ответил ей тем же словом, забросил телефон за диванные подушки и распахнул двери своего балкона. Оттуда открывался вид на ухоженный сад и большую парковку различного транспорта — и всë это принадлежало ему, неотразимому Эрколе! Пусть он не босс, — но сын босса, и отец готов выполнить любое его желание. Так что прочь сомнения и навязчивые мысли! Завтра Эрколе Висконти должен явить себя во всём блеске, и соперников у него быть не должно, не говоря уж о всяких коротышках.