Бедные-несчастные (гет)

Неделю Антонин Долохов никоим образом не проявлялся. Дважды приходили записки от мистера Эйвери — Темный Лорд желал бы осветить ту или иную тему. Правки, которые он присылал, были крохотными в сравнении с тем, как он исчеркивал статьи Риты раньше. Они, кажется, сработались.

​Уверенная, что Лорд Волдеморт забыл о ее строптивости и, видя покладистость, оставил в покое, Рита осмелилась принять приглашение на встречу выпускников, присланное Корбаном Яксли. Это не была «встреча выпускников» в прямом значении этого выражения — были приглашены большей частью слизеринцы, добрые друзья, как любил говорить Корбан, окружавшие его в школе и с которыми он сохранил теплые отношения после выпуска. Рита отписала короткую записку, что будет, и залезла в гардеробную в поисках подходящего платья.

​Корбан Яксли был одним из тех двух человек, которых она могла назвать друзьями. В их понимании это понятие было несколько извращенное — они почти не общались, часто отзывались друг о друге нелестным образом (если вообще отзывались) и жили каждый свою жизнь, но, при всем при этом, в подобном укладе всегда находилось время на готовую сносить все на своем пути Долорес Амбридж, рвущуюся к вершинам карьерной лестницы в Министерстве, на вечеринки, которые устраивал или которые считал достойными своего посещения Корбан Яксли, и на покупку нескольких изданий газет, в которых размещались статьи Риты Скитер.

​Бывало, в ее обычный, составленный и проживаемый по определенному распорядку, день врывалось огромное письмо Корбана на несколько листов, и она тут же читала его и писала ответ. Переписка могла затянуться на неделю или полторы, а потом вновь оборваться — так же резко и непредвиденно. С Долорес у них была традиция раз в неделю собираться у кого-то и пить чай, обсуждая последние новости, но в минувший год у обеих было столько работы, что они банально не находили времени друг на друга.

​И при всем при этом Рита не знала никого, кроме них, кого бы смогла назвать друзьями.

​Наконец, она выудила платье, подаренное Корбаном — конечно же, светло-зеленое, он считал, что этот цвет потрясающе гармонирует с ее волосами, — и приложила вместе с вешалкой к своей фигуре напротив зеркала. Корбан был ужасным модником и просто не пережил бы, если бы его «дорогая Рита» появилась на мероприятии, которое он проводит, в неподобающем виде.

​К вечеру Рита была в поместье Яксли. Корбан встречал ее с распахнутыми объятиями. От него как обычно потрясающе пахло, новенький костюм прямиком из Парижа сидел как с иголочки и длинные светлые волосы были собраны и повязаны лентой. Они расцеловались, обменялись улыбками, Корбан заставил Риту покрутиться и поправил выбившийся из прически локон.

​— Чудесно выглядишь, дорогая, — одобрительно промурлыкал он. — Долорес уже пришла, она в малой гостиной критикует новую обивку. Настаивала на розовой, ведь чаще всего этой комнатой пользуется матушка, а ей ох как хорошо в розовом, — с не сходящей с губ лукавой улыбкой проворковал Корбан. — Забыл предупредить, я решил позвать пару-тройку своих знакомых не с нашего курса, так что не удивляйся новым лицам.

​— Ты в своем репертуаре, — закатила глаза Рита.

​Корбан хотел было ответить ей что-то шутливое, но его окликнули, и он радостно бросился встречать следующих гостей.

​С до боли выпрямленной спиной — в чистокровном обществе, в высшем обществе нужно, несмотря ни на что, держать осанку и хранить лицо, — Рита проплыла мимо нескольких гостей, обменялась улыбками с однокурсниками, с которыми мало общалась, и, пользуясь правами близкого друга, вместо залы направилась к лестнице, ведущей к малой гостиной. Но не успела она подняться даже до половины, как наверху показалась Долорес — пухлая румяная девушка с двумя пышными косами, уложенными венком, и в ярко-розовом платье.

​— Риточка! — елейным, сладким голоском воскликнула она и поспешила к ней. — Как я рада тебя видеть! Как твоя жизнь? Что-то новенькое? Или что-то новенькое на личном фронте? — жеманно принялась распрашивать Долорес, взяв Риту под руку. Видя, что ей было далеко не до серьезных разговоров — Долорес примеряла подобную манеру поведения, когда было слишком много проблем, — Рита принялась в том же тоне рассказывать про работу в газете, статьи, нелестные отзывы (— о, неужели прям так и написали? Дорогая, тебе определенно нужно подать на них в суд!) и про свою новую соседку ( — всегда знала, что у тебя добрая душа. Кто бы сомневался, что ты приютишь бедняжку?).

​Когда они пересекли порог разукрашенной залы, тут же попали в кружок однокурсников. Молодые люди во фраках, дамы в красивых платьях, блеск перламутра на шеях и руках, изумруды и сапфиры в ушах, десятки лиц — хорошо и плохо знакомых, — разговоры, улыбки, объятия, рукопожатия, шелест дорогой ткани, перешептывания — Риту затянуло в водоворот светской жизни, и она только и успевала, что подстраиваться под все прибывающих и прибывающих гостей.

​Наверное, она была лицемерна, когда улыбалась новоявленной миссис Гринграсс и поздравляла со свадьбой, хотя в душе считала ее полной дурой и плохо переваривала даже пару минут общения с ней; когда позволила Уолдену Майкнеру увести себя на танец и, кокетливо потупив глаза, начала оправдываться, что плоха в качестве партнерши (это была ложь — на шестом курсе, когда сверстники начали выходить в свет, Рита решила, что должна быть в их компании и уметь то, что умеют они, и провела кучу бессонных ночей с Корбаном, пока он учил ее вальсировать, вести полонез и прыгать польку); когда принимала напиток из рук того же Уолдена и искала отговорку, чтобы ускользнуть от него к стоящей одиноко у стены Долорес. Но как только Рита повернулась к подруге с облегченным выражением на лице, ту у нее из-под носа увел незнакомый министерский муж, увлекая беседой.

​Рита замерла — ненадолго — водоворот крутился все быстрее, и ее под руку подхватил вынырнувший неизвестно откуда Корбан. На щеках алел чуть заметный румянец, говоривший о том, что он ужасно много танцевал, но, на удивление, ни волосинки не выбилось из его прически. Казалось, она была вылита из цветного стекла и приклеена к его голове — Корбан казался несуразно-идеальным.

​— Как удачно я тебя выловил, — наклонившись к ее уху, он обдал ее горячим дыханием. Корбан приобнял Риту за плечи, немного поворачивая и позволяя ей увидеть… — Хочу представить тебя кое-кому. Антонин Долохов: аристократ из России, единственный наследник неплохого состояния — недавно его родители скончались и оставили ему все, ближайший родственник — троюродный племянник, как понимаешь, вода на киселе, — он давно переехал в Британию, водит близкую дружбу со всеми двадцатью восьмью и очень даже хорошо выглядит, как видишь. Да, старше тебя, но не критично. Постоянной дамы нет, жены — тем более. Поговаривают, что он работает на Темного Лорда, но кто из высшего общества сейчас не связан с ним? — подмигнул Корбан.

​

Рита опешила.

​— Ты что, сватаешь меня сейчас? — прошептала она. — Откуда ты знаешь его?

​Корбан беззаботно пожал плечами.

​— Недавно он возобновил наше знакомство. У них сейчас какие-то дела с отцом, а я просто не мог не показать тебе любопытного человека.

​— Это Антонин Долохов, а не просто любопытный человек! — прошипела Рита. — Разве не знаешь, какие разговоры о нем ходят? Что он убийца и психопат!

​— Все мы не без греха, — мгновенно охладев, коротко ответил Корбан. — Но повторю: у него есть деньги и влияние. А, глядя на политику Темного Лорда, вскоре этого влияния будет намного больше.

​— И ты готов лишь поэтому подложить меня под него?

​— Не просто подложить, а составить тебе выгодную партию. Тебе нужен чистокровный и богатый муж, а наши либо уже обручены друг с другом, либо не добьются разрешения родителей на такой брак… — поняв, что сказал лишнее, Корбан поспешил добавить: — Я забочусь о твоем будущем.

​— Не таким способом, Корбан! — зло воскликнула Рита и раздраженно смахнула со лба непослушную кудряшку. Она хотела было сказать ему что-нибудь грубое, о чем бы в будущем определенно пожалела — несмотря ни на что, Корбан ее л-ю-б-и-л, — но сзади послышался кашель. Она обернулась. В ту же секунду, как ее глаза встретились с глазами Антонина Долохова, кипевшая в ней ярость мгновенно схлынула.

​Захотелось расхохотаться. Насколько же комично она попалась ему на глаза!

​Поспешно соориентировавшийся Корбан с улыбкой представил их друг другу. Словно в тумане, Рита безропотно подала Долохову руку, и тот осторожно пожал ее. Его глаза смеялись. Ей же хотелось провалиться сквозь землю.

​— Не подарите мне танец, мисс Скитер? — слишком прилизанно, слишком культурно, «слишком» — для такого человека, как он.

​Корбан незаметно подтолкнул ее в спину.

​— Конечно, мистер Долохов.

​Он вывел ее на середину залы. Его рука легла ей на талию. Его глаза — глаза черта — смотрели прямо на нее. Он улыбался ей.

​— Вы с мистером Яксли учились вместе?

​— Да, мы добрые друзья, — автоматически ответила Рита и, медленно выдохнув, собралась. Она не позволила себе отвернуться или опустить взор, не позволила ни одной черточке лица дрогнуть и обнажить бурю, развернувшуюся под тканью одежды, кожей, мышцами, мясом и сухожилиями, где-то между сердцем и легкими, в неосязаемой, но самой важной человеческой составляющей — в ее душе. — Но что-то я не припомню, чтобы вы учились с нами.

​Зазвучала музыка, и они медленно качнулись в сторону.

​— О, мисс Скитер, я учился в Хогвартсе намного раньше, чем вы, да и нельзя сказать, что учился — всего три года прежде, чем перевелся в Колдовстворец.

​— Где же вам больше понравилось? Какие только сказки не рассказывают о Колдовстворце.

​— Они одинаково верны и ошибочны. Пока сам не увидишь, не поймешь, — Рита крутанулась под его рукой и прижалась спиной к его груди. Их сцепленные руки — крест на крест — обняли ее. Она досчитала до трех и выскользнула из нелепой, слишком личной для преследователя и его жертвы фигуры. — С Хогвартсом связано много хороших вещей и людей. Да и здешнее общество пришлось мне по душе, поэтому я вернулся.

​— Я спросила ради приличия, — коротко бросила Рита и взглянула ему в глаза. — Мне неинтересна ваша жизнь.

​Росчерк его рта дрогнул в корявой усмешке.

​— Вам совсем ничего неинтересно?

​Рита задумалась всего на мгновение, прежде, чем спросить напрямую:

​— Вы влиятельный человек?

​Долохов рассмеялся.

​— Смотря на то, что вы считаете влиянием и чем измеряете его, мисс Скитер. Не кажется ли вам, что каждый человек оценивает по-своему?

​— В самом грубом и общепринятом значении, влиятельны ли вы?

​— Влиятельность измеряется властью, а власть — силой, — на мгновение он замолк и помрачнел. — Если исходить из этого, я один из самых влиятельных людей на этом вечере, — он быстро осмотрел залу. — Или самый влиятельный.

​Все внутри Риты похолодело, но она не подала виду.

​— Тогда мне стоит с вами дружить, — наконец, проговорила она.

​Музыка оборвалась — на террасе разворачивалось огненное представление с приглашенными Корбаном знаменитыми артистами, исколесившими всю Европу. Антонин дольше положенного удерживал руку Риты в своей. Она не вырывалась.

​— Не составите мне компанию? Я принесу нам коктейли.

​Рита ничего не ответила и отвела взгляд. Антонин же, расценив это действие за молчаливое согласие, направился прочь, затерявшись между спешащими занять свои места гостями. Водоворот выплюнул Риту, и она, безвольно раскинув руки в стороны, пошла ко дну. Она буквально ч-у-в-с-т-в-о-в-а-л-а, как ее легкие наполняются водой и она захлебывается, пока стояла рядом с Долоховым во время шоу, позволяла вести себя под руку и танцевала с ним во второй раз.

​Она шла ко дну вместе со всеми надуманными принципами. В конце концов, если тобой заинтересовался влиятельный психопат, который знает, где ты живешь, лучше не становиться его врагом.

​(И не быть женщиной, которую сложно, а оттого слишком интересно завоевать).