Ледяной дождь (гет)

Первым делом Куренай направилась в библиотеку, где по ее предположению, должен был находиться капитан Ямато. Нужно было договориться с ним о здании приюта. Мужчина отыскался около стеллажей с историческими трактатами. Он внимательно читал какую-то книгу, однако, услышав шаги, отвлекся и кивком поприветствовал женщину.

— Куренай-сан? Чем могу помочь? — вежливо поинтересовался носитель мокутона.

— Ямато-сан, я сейчас уезжаю с Юлом-саном на несколько дней. Мы будем собирать сирот, разбросанных по стране. Я хотела Вас попросить к нашему приезду создать здание для приюта.

Шиноби задумчиво потер подбородок, размышляя, успеет ли он за пару дней разобраться во всех тонкостях местной архитектуры, но, видя волнение в глазах молодой матери, понял, что отказать ей не посмеет.

— Хорошо, Куренай-сан. Я выполню Вашу просьбу, — ответил Ямато. — Можете не волноваться. Но…

— Что?

— Как Ваша малышка перенесет поездку?

— Надеюсь, что хорошо. Я возьму пару одеял, чтобы Мари-чан не замерзла.

— В таком случае, удачной поездки, — улыбнулся мужчина.

— Благодарю, — вернула ему улыбку молодая мать. — И вот еще что… Вы не могли бы сообщить о моем отъезде Итачи-сану?

— Да, конечно.

— Хорошо. Спасибо большое еще раз! Тогда, я побежала!

— Да-да. Удачи, Куренай-сан! — произнес уже в спину убегающей женщине капитан Ямато.

Оказавшись в комнате, которую она делила с Тен-Тен, Куренай быстро собрала все необходимое. «Если бы знала, что придется сегодня уезжать, не раскладывалась бы вчера», — подумала она между делом. Теплые вещи, плащ, палатка, лекарства для ребенка, детское питание и несколько лепешек для себя были сразу же уложены в походный рюкзак. Из платяного шкафа Куренай достала длинный шарф, который был приспособлен для переноски Мари на дальние расстояния. Живя в Конохе, молодая женщина почти не использовала это мудреное приспособление, которое посоветовали ей другие матери. Однако сейчас выбора не было. Куренай закрепила ребенка у груди, забросила за плечо рюкзак и покинула свое новое жилье.

Внизу ее уже поджидал Юл в компании большого ящера. Через темно-синюю спину были переброшены большие дорожные сумки. Перед куноичи пронеслись картины их прибытия в Аме, и от этого воспоминания слегка закружилась голова. В отличие от матери, малышка Мари страха перед огромным «транспортом» не испытывала, скорее даже наоборот — разулыбалась и заулюлюкала при виде страшной морды рептилии.

— Вы опоздали, — процедил мужчина, как только заметил застывшую у порога Куренай. — Чего застыли? Забирайтесь!

Женщина сглотнула образовавшийся в горле ком и подошла поближе, одной рукой прижимая к себе дитя, а второй инстинктивно нащупывая в набедренной сумке кунай. Ящер скосил на нее свой желтый глаз. Он выглядел очень недовольным, и, казалось, умей он говорить, вот-вот разразился бы отборной бранью. Куренай стала обходить «транспорт», желая заскочить в седло, но тот начинал поворачиваться вслед за ней, каждый раз оказываясь мордой к лицу. Юл некоторое время имел удовольствие наблюдать за этими плясками, однако вскоре это ему наскучило и мужчина рявкнул:

— Дрой, хватит!

Услышав голос хозяина, зверюга остановилась перед Куренай как вкопанная и позволила влезть себе на хребет. Следом за женщиной на спине у Дроя оказался Юл. Судя по тому, как быстро он вскочил в седло и как уверенно управился с ящером, Куренай сделала вывод, что, скорее всего, у них пара, примерно такая же, как у Кибы и Акамару. Однако, долго размышлять своей напарнице Юл не дал. Привычным движением он набросил на морду ящерицы какое-то странное приспособление, играющее, по всей видимости, роль уздечки. Одной рукой он попытался обхватить Куренай за талию, но напоролся на рюкзак, который женщина так и не удосужилась снять.

— Это что еще такое? — вкрадчиво поинтересовался мужчина. — Как вы полагаете ехать верхом с этой махиной на спине? Снимите немедленно!

Куренай сочла за благо не спорить с ним. Она стянула рюкзак с плеч и, перехватив его поудобнее за лямки, попыталась устроить перед собой.

— Нет, уж! — послышался за ее спиной голос Юла, — давайте сюда свой баул.

С этими словами он забрал у женщины ее неподъемную кладь, и забросил в большую корзину, прикрепленную к прихвостью своего питомца. Пока Юл занимался устройством ее багажа, Куренай стала искать, за что можно ухватится, дабы не сверзнуться с рептилии на радость напарнику. Оббежав взглядом спину «транспорта», женщина обнаружила вполне себе неплохой выступ седла и вцепилась в него двумя руками, не забывая при этом отодвинуться от Юла как можно дальше. Мужчина, заметив этот маневр, усмехнулся, но никак не прокомментировал действия Куренай. Он повязал платок на лицо, оставив открытыми лишь глаза, а затем громко присвистнул и скомандовал: «Вперед, Дрой!».

Ящер медленно переступил с ноги на ногу, а затем рванул со всей скорости куда-то по направлению к югу. Силой ветра Куренай снесло прямо в объятья сидевшего сзади напарника, вызвав у того смешок. Однако отвлекаться на посторонние вещи и мысли Юл не мог — сейчас самым важным было удержаться. Мужчина нагнулся, почти лег на спину ящеру, пригибая Куренай поближе к седлу.

— Лягте на Дроя, — прокричал он. — Иначе Вас просто сдует ветром.

— Я не могу. У меня на руках Мари, — откликнулась женщина. — Может быть, прикажете Вашему ящеру бежать помедленнее?

— Ксо!... Если бы мог — приказал бы.

Юл сжал зубы и наклонился к своей спутнице еще ниже. Удерживая поводья одной рукой, другой он обхватил привязанного к груди Куренай ребенка. Девочка слегка подрагивала, но, как и мать, ничем не показала своей усталости. «Только бы она не заболела», пронеслось в голове у шиноби.

Еще как назло ревущий ветер пригнал огромные грозовые тучи, которые не сулили ничего хорошего путешественникам. Юл нахмурился — если в ближайшие минут десять они не доберутся до какого-нибудь поселка, придется ставить палатку прямо в лесу. Осознавала это и молодая мать, всеми силами пытавшаяся согреть ребенка. « Ками-сама, — мысленно просила женщина, — хоть бы нам встретилась по пути какое-нибудь поселение!». Видимо ее молитвы были услышаны — на горизонте появились очертания деревни, однако, подъехав поближе, путники обнаружили лишь заброшенные лачуги и никого живого поблизости.

— Кац! — скомандовал мужчина, ударяя пятками по бокам ящера.

Дрой, пробежав еще пару метров, стал замедляться. Когда зверь остановился, Юл спрыгнул с его спины и направился в ближайший дом. Куренай поспешила за своим напарником. Дом, как и ожидалось, был пуст. Судя по всему, его хозяева покидали свое жилище в спешке — то тут, то там валялись забытые чашки, игрушки. Над очагом сиротливо висел котелок. Людей здесь не было, как не оказалось их и в других домах, которые методично обследовали путешественники. Что-то согнало людей с насиженного места, и этим чем-то была пришедшая в эту землю война. Недобитых войной добила последовавшая за ней эпидемия.

За последним домом раскинулось большое кладбище, ставшее приютом для жителей этого небольшого поселка. Могилы, могилы, могилы — ни конца, ни края. Юл подошел к одной из могил и поклонился, выражая этим свое почтение к умершим. Ему больно было видеть эту страшную картину, но он смотрел, смотрел и впитывал в себя, стараясь запомнить имена всех тех, кого не удалось спасти. Он подозревал, что подобное зрелище ждет их во многих других деревнях. А еще знал, что сегодняшней ночью ему не удастся уснуть. Мужчина посмотрел на свою спутницу, неотрывно следующую за ним, и поразился — она плакала. Не напоказ, как это любят делать молоденькие девицы, не дежурно, а искренне. Было видно, что ей действительно жаль этих людей. Где-то глубоко внутри Юл почувствовал зарождающуюся симпатию к своей напарнице. «Возможно, она лучше, чем я о ней думал?» — пронеслось в голове у мужчины. Однако все его размышления были прерваны начавшим накрапывать дождем.

— Идите в дом и разожгите очаг, — скомандовал Юл, — а я пока отпущу Дроя и принесу вещи.

— Хорошо, — кивнула Куренай. — Я займу первый дом.

— Как пожелаете, — откликнулся мужчина.

Молодая мать кивнула и последовала приказу. Дом, который она выбрала, раньше принадлежал небольшой семье — отец, мать и двое ребятишек, чья фотография украшала собой одну из облупленных стен. В пристройке нашлась добротная поленница и отсыревшие спички. Куренай взяла несколько веток для растопки и пару бревен, а из принесенного Юлом рюкзака достала свои спички. Вскоре в очаге весело заплясали язычки пламени, освещая давно не видевшую людей комнату. Стало как-то уютнее и теплее.

Куренай стала разбирать свой вещмешок, доставая оттуда пару одеял и припасенную еду. Малышка Мари, спавшая до того времени, ползала вокруг матери, собирая на свою одежду вековую пыль. Юл то заходил в дом, внося с собой сырость и влагу, то уходил на улицу, чтобы проведать своего питомца. На самом деле, ему было трудно находится в доме, где женщина так по-домашнему готовит еду и маленький ребенок играет на полу. И пусть, дом, в котором сидят эта женщина и ребенок — заброшенная много лет назад лачуга, еда не готовится, а подогревается, а ребенок собирается засунуть в рот что-то валяющееся на давно не мытом полу… Приглядевшись, что пытается надкусить девочка, Юл на всех порах влетел в дом.

— Куренай-сан! — рявкнул мужчина, на ходу отнимая у малышки кунай, — Вы что, совсем за ребенком не следите?

Женщина испуганно посмотрела на своего спутника, держащего в одной руке заржавевший кунай, а в другой — малышку Мари. Девочка была явно недовольна тем, что ее игрушку отняли, и недовольно кривила губки, явно собираясь доказать «злому дяде», что обижать детей нельзя. Куренай знала, чем это может грозить и поспешно подошла к Юлу, желая забрать дочь. Женщина и сама толком не знала, чего можно ждать от этого странного человека и опасалась его. «Конечно, — успокаивала она себя, — он не сделал мне ничего плохого». Однако внутренний голос нашептывал ей держать ухо востро и не доверять этому битому жизнью шиноби. Женщина протянула руки к дочке, желая забрать ее. Каково же было ее удивление, когда Мари не захотела уходить и даже обняла мужчину за шею. А уж как Юл удивился! Почувствовав на своей шее тепло детских ручек и прикосновение нежной щечки, он вздрогнул — вспомнились другие ручки и другие щечки также доверчиво прижимающиеся к нему. Стало как-то невыносимо больно дышать он накопившихся чувств и воспоминаний, которые, казалось, давным-давно были похоронены в сердце шиноби. Юл нежно погладил девочку по спинке, а затем аккуратно передал ее настороженно глядящей на него матери.

Куренай забрала своего ребенка и села вместе с ней, а мужчина так и остался стоять. Постояв какое-то время на том же месте, он вновь вышел. Женщина посмотрела ему вслед, не переставая удивляться странному поведению своего спутника, а затем принялась кормить дочку. После сытного ужина Мари залезла в специально приготовленную для нее постель и мгновенно уснула, а ее мать осталась сидеть у начавшего затухать очага.

Подогретые лепешки и чай уже почти остыли, когда в комнату с порывом ветра вошел Юл. Мужчина выглядел скорее растерянным, чем расстроенным, но, плохо знавшая его Куренай, не заметила особой разницы. Она подала своему странно молчаливому напарнику ужин и стала наблюдать за ним. Мужчина поблагодарил кивком за предложенную пищу и бездумно стал ее жевать. Когда все было съедено, он отодвинулся к стене и, уткнувшись лицом в колени, кажется заснул. Сгорбленный, седой, измученный жизнью человек — вот что читалось во всей его фигуре. Куренай сидела напротив него и молча рассматривала затухающие в очаге угольки. Спать не хотелось, но телу нужен был отдых, и, тяжело вздохнув, женщина принялась раскладывать рядом с дочерью свою постель.

— Скажите, как бы отреагировал Ваш муж, знай он, где и с кем Вы проводите ночь? — раздался за спиной Куренай глухой голос ее напарника.

Женщина обернулась и увидела обращенный к ней взгляд мужчины. В темноте его серые глаза, казалось, горели как угли в очаге. Куренай слегка поежилась под таким внимательным взглядом, однако пересилила себя и, отвернувшись от Юла, продолжила готовиться ко сну. Осознав, что ответа он так и не услышит, мужчина вновь почувствовал необходимость вдохнуть свежего воздуха. Направляясь к выходу, он прошел мимо укладывающейся спать напарницы и бросил на нее презрительный взгляд. У самой двери его нагнал голос Куренай.

— Мой муж всегда со мной, — негромко произнесла женщина и указала на грудь. — Вот здесь.

Она смотрела ему прямо в глаза и в темноте они светились не хуже его собственных. Мужчина, не выдержав читаемого в ее взгляде укора, поспешно покинул комнату.