В лабиринте тьмы (гет)

От лица Рэя

Отношение Мелли ко мне постепенно меняется: все меньше страха в её глазах, конечно, она все ещё ведёт себя настороженно, но все дольше задерживается в моём присутствии, не спешит уйти, не вздрагивает при моем появлении, как раньше, не запирается в своей комнате при первой же возможности. Теперь она часто первая заговаривает со мной.

Мелли пытается понять меня, разобраться в моих мотивах. Я вижу, как она борется с собой, как пытается примирить тревогу и любопытство.

Между нами наметилось какое-то хрупкое перемирие. Она больше не смотрит на меня с ужасом, её не тошнит от моего присутствия. Наоборот, иногда мне кажется, что ей даже интересно. Она задаёт вопросы, внимательно слушает, пытается понять, кто я такой и что я задумал.

А еще я заметил, что она начала обживаться в доме, что-то готовит, убирает, меняет предметы обстановки, словно это её собственное жильё. Странно, как присутствие женщины преображает атмосферу, наполняя всё теплом и жизнью. И я не могу отрицать, что мне это нравится. Я хочу, чтобы Мелисса была рядом, всегда. Я должен видеть ее, чувствовать. Когда она рядом, мои мысли успокаиваются, я расслабляюсь. Странно, да? Но это так. Поэтому я и забрал Мелли с места убийства. Увидел её — и будто что-то щёлкнуло внутри. В один момент. Я часто принимаю решения, следуя интуиции. Поэтому я сразу понял, что она должна быть моей. Всегда.

До сих пор не могу понять, как Мелисса тогда решилась на побег ведь она выглядела совершенно сломленной, практически ничего не ела, настолько боялась, что я убью её или возьму силой. Почти не поднималась с дивана, лежала, забившись в угол, сколько я не пытался с ней заговорить, она только молча, с ужасом и мольбой смотрела на меня. И даже в своем страхе она была так красива.

Я был уверен, что у нее не осталось сил даже на то, чтобы поднять голову. А она... она прыгнула. Со второго этажа. Ночью. Там конечно не слишком высоко, но вполне можно было повредить ногу при неудачном падении. Я не услышал ничего, был в другом крыле дома, но что-то меня встревожило, какое-то предчувствие. Не знаю, как объяснить, но я ощутил резкое беспокойство, бросился к её комнате, открыл дверь — окно было распахнуто.

Думала спрятаться в лесу, выйти потом к дороге, ведущей в город. Но она не знала эту местность, а я привык ориентироваться в любых условиях. Ночь, конечно, не лучшее время для прогулок, но для меня это не проблема. Луна светила тускло, но мне и этого хватало. Она, видимо, думала, что я за ней сразу не брошусь, не замечу. Побежала, не разбирая дороги, спотыкаясь о корни, царапаясь о ветки. А я шел по её следам, ведь Мелисса оставила за собой столько сломанных веток и отпечатков обуви. Догнал я её довольно быстро. Она даже не успела далеко убежать. Дрожала, как осиновый лист, глаза полные слез и ужаса. Думала, что уйдёт от меня. Глупышка. Когда я ее схватил и привлек к себе, у нее дыхание было прерывистое и частое, как у загнанного зверька.

Когда я догнал Мелиссу, я не сердился. Первое, что захотел — поцеловать её. Не ударить, не закричать, не приказать. Поцеловать. Я вернул её. Это было хорошо, правильно. Она снова была моей. Я видел её губы, дрожащие от страха и огромной усталости, и всё, чего я хотел — это коснуться их своими, почувствовать её вкус, её тепло. Я хотел, чтобы она поняла, что она моя. Что она никуда не денется, я всегда буду рядом. Я хотел, чтобы она почувствовала то же, что и я. Это странно, да? После всего, что произошло. Но это было моё первое желание. Поцеловать её.

И сейчас её присутствие рядом со мной — это постоянное искушение. Её нежность, красота, беззащитность — всё это вызывает во мне волну желания, которую я с трудом сдерживаю. Такая приятная пытка. Но я понимаю, что не могу действовать резко, не могу её напугать, оттолкнуть. Я хочу, чтобы она сама захотела быть со мной,доверилась мне. Нужно быть терпеливым, дать ей время. Я хочу, чтобы она увидела во мне не убийцу, похитителя, а мужчину.

* * *

От лица Мелиссы

Так нереалистично, все, что происходит со мной. Я должна бояться, должна пробовать искать способы для бегства, но мое сознание словно отключило режим тревоги. Это неправильно, я знаю. Я слышала, что в стрессовой ситуации, особенно при угрозе жизни, у человека может сработать инстинктивная реакция "замри". Это состояние, когда организм как бы "отключается", чтобы минимизировать риск привлечения внимания похитителя. Человек может казаться спокойным, даже апатичным. Возможно, я переживаю именно это ? Или я отстранилась от всего, чтобы справиться с ситуацией, не провоцировать Рэя и увеличить свои шансы на выживание? Он теперь часто называет меня Мелли,и голос его звучит мягче, чем обычно.

Тогда, на кухне, Рэй так осторожно взял мою руку в свою, в его глазах было что-то, что я не могла понять, но это меня не пугало. И ведь он мог сделать что угодно, но лишь нежно сжал мою ладонь, а затем отпустил и вышел из кухни, оставив меня в полном замешательстве. Почему он так себя ведёт? Почему он так смотрел на меня? Он хочет меня. Я это чувствую. Каждый его взгляд, каждое прикосновение — всё пропитано этим желанием. Но он не торопится.Не давит, не применяет силу. Он ждёт. Почему? Почему он так... обходителен? Что это? Игра? Неужели он думает, что его отношение заставит меня полюбить его? Что я забуду о том, что он сделал? Он ошибается. Но я не могу понять, почему он так себя ведёт. Почему он не берёт то, что хочет, силой? Может, он ждёт, чтобы я сама… Нет, это невозможно. Я не могу даже думать об этом. Но его нежность… Она словно яд, просачивающийся в меня, отравляющий мою волю. Я должна сопротивляться. Вдруг это всего лишь иллюзия, и в любой момент он может изменить своё решение, он может...

Я стараюсь не думать об этом, пробую верить, что он не причинит мне вреда.

А ведь я сейчас не чувствую к нему отвращения,его присутствие больше не сковывает меня ледяным ужасом, как в первые дни.Он не выглядит отталкивающе. Наоборот, в нем есть что-то... притягательное. Такая уверенность и спокойствие хищника. На вид ему около тридцати пяти, может, чуть больше. Говорит спокойно, размеренно, словно каждое его слово имеет вес. А иногда его голос бывает низким, бархатистым, и от этого я испытываю волнение. Рэй задает вопросы, казалось бы, невзначай, но в его взгляде пристальная наблюдательность.

— Сколько тебе лет, Мелли? — спросил он недавно, слегка наклонив голову и рассматривая меня, — Двадцать два?

— Да,скоро двадцать три.

— Ты совсем юная — Рэй как-то по особенному смотрит на меня. Вот и пойми его. Ему что, нравится ощущение контроля и власти, из-за своего возраста я кажусь ему более уязвимой и это усиливает впечатление, что он полностью контролирует мою жизнь и судьбу? Или он видит во мне

возможность для установления близких отношений, пусть и искажённых его восприятием?

А я сама? Я же больше не тот человек, не та личность, что была, когда меня привезли сюда. И это пугает. Сегодня вообще вышла дурацкая ситуация. Обычно Рэй носит регланы, но сегодня одел футболку. И я не могла отвести взгляд от его рук, у него такие рельефные мышцы, он что, спортсмен? Или бывший военный? А еще на плече у него татуировка — голова волка.

Пока я словила себя на мысли, что пристально смотрю на него, Рэй

заметил мой взгляд. Он всегда все замечает. Так глупо получилось.

Я ждала, что Рэй скажет что-то колкое насчёт моего замешательства, но вместо этого он произнёс:

— Волк. Моё прозвище, поэтому и такая татуировка.