Приговоренные друг к другу (гет)

«Дворецкий. Ваше Величество, я служил ещё Вашему покойному батюшке, так что позвольте, я скажу просто, по-стариковски, без расшаркиваний.

Король Бенджамин (хмурится). Говори.

Дворецкий. Ваше Величество, доложил бы начальник стражи, что чернь вышла на улицы, требуя отменить новый налог, или про возмутительные листки с карикатурами на Вашу особу, я не волновался бы. Пошумят, поворчат, и успокоятся. А он докладывает, что в столице всё спокойно. Стало быть, сидят стервецы по домам и что-то готовят. И чем тише сейчас, тем сильнее полыхнëт потом».

(Отрывок из неоконченной пьесы Августуса Пламмера «Побег из дворца»).

Хотя Дамблдор и потребовал, чтобы никто из Ордена не контактировал с Гарри, Билл решил взять пример с близнецов. Если тебе ставят ультиматум, то можно покивать головой, сказать «да», «конечно», «разумеется», — а потом поступить по-своему.

Узнать график дежурств возле дома на Тисовой аллее не составило особого труда.

«Хоть какая-то польза от моего членства в Ордене Феникса».

Оставалось дождаться, когда будет смена Флетчера. Билл был уверен, что мошенник, попустительством Дамблдора попавший в Орден, окажется ненадёжным охранником, и оказался абсолютно прав. Не прошло и получаса, как Флетчер покинул пост.

«Вот же разгильдяй! Даже аппарировать тихо не удосужился; хлопок такой, что на соседней улице слышно!»

В другое время Билл сурово отчитал бы Флетчера за такое наплевательское отношение к заданию, но сейчас безалаберность горе-телохранителя была ему только на руку.

«А вот и Гарри! Теперь лишь бы его не спугнуть».

Поттер вышел из дома с двумя полиэтиленовыми мешками и со скоростью полудохлой черепахи поплëлся к мусорному баку. Билл, укрывшийся в кустах под мантией-невидимкой, окликнул его, когда подросток проходил мимо:

— Тсс! Это я, Билл Уизли.

— Билл! — он видел, как вспыхнули глаза Гарри. — Тебя Рон прислал?

— Не совсем. Знаешь какое-нибудь место, где мы можем поговорить, и твои родственники нас не потревожат?

* * *

— У тебя, наверное, много вопросов ко мне?

О да, у Гарри накопилось чертовски много вопросов. Например, что делается в связи с возрождением Волдеморта. Был ли арестован хоть кто-то из тех, кого призвали на кладбище в Литтл-Хэнглтоне. И что за игру в молчанку устроили те, на кого он рассчитывал, как на источник информации.

Всё это он выпалил Биллу, не останавливаясь даже, чтобы перевести дух.

— Как я понимаю, «Ежедневный Пророк» ты не читал?

— Я отказался от подписки. А что там? Опять бред в стиле Риты Скитер?

— Посмотри сам. Я тут отметил пару статей, которые могут показаться тебе интересными.

Гарри пробежал статью на первой полосе глазами:

— Тут нет ничего про возвращение Волдеморта.

— Но есть кое-что ещё.

Гарри ещё раз изучил статью, заголовок которой Билл подчеркнул. Молодая певичка Майли Кендалл, которую прочили в преемницы Селестины Уорлок, была обнаружена бдительным репортёром «Пророка» в притоне в Лютном переулке; компанию юной красавице составляли два не очень молодых, но очень богатых волшебника. На следующий день певичка истерическим тоном заявила, что никогда не была в Лютном, и что кто-то под Оборотным зельем решил её дискредитировать.

«Это не первый раз, когда публике предлагается принять на веру слова неуравновешенного подростка».

— А теперь загляни на третью страницу, в колонку происшествий.

Статья описывала разгром, который устроили в «Кабаньей голове» тролль, ведьма и лепрекон (тут Гарри невольно улыбнулся, вспомнив анекдот, который так и не дала рассказать МакГонагалл). Тролля и ведьму задержал хогсмидский патруль авроров; лепрекон сумел вовремя унести ноги.

«В последнее время редакции везёт на фантастические истории; достаточно вспомнить нелепые слухи вокруг финала Тремудрого турнира».

Гарри сразу стало не до смеха. Он вопросительно посмотрел на Билла; разрушитель проклятий кивнул, отвечая на невысказанный вопрос.

— Теперь посмотри интервью на последней странице. Там они даже не скрываются, всё прямым текстом.

«…Я вам клянусь, так всё и было!»

«Интересная история, мэм, хотя в неё и трудно поверить. Вы уверены, что ваша девичья фамилия не Поттер?»

Гарри был вне себя: у него даже кулаки от злости зачесались. Что бы на его счет ни думал Снейп, Гарри не был глупцом и прекрасно понял новую тактику «Ежедневного Пророка».

Ещë один маленький пустячок, о котором «дорогие друзья» забыли меня предупредить.

— Значит, Фадж так и не вытащил голову из задницы. Всё это, — Гарри ткнул в выпуск «Пророка» с такой ненавистью, что его палец чуть не проткнул газетный лист насквозь, — его рук дело?

— Десять баллов Гриффиндору. И это ты ещё не видел, каким отборным дерьмом они измазали Дамблдора.

— Дамблдор пускай сам о себе позаботится, — отрезал Гарри. Голосок Гермионы в его голове тут же менторским тоном поправил его: «Нужно говорить «профессор Дамблдор», Гарри». Но Гарри был не в том настроении, чтобы прислушиваться. — Есть ещё какие-нибудь «хорошие» новости? Выкладывай, Билл, не надо меня щадить.

— Ну, если ты так уверен…

* * *

Билл покинул дом Дурслей в смешанных чувствах.

Он отправился в Суррей, потому что хотел помочь Флёр. Но похоже на то, что помощь была нужна не только ей.

Комната Гарри была больше похожа на кладовку, в которую наспех запихнули шкаф с перекошенной дверцей, обшарпанный письменный стол и старую скрипучую кровать. На стенах — ни плакатов, ни фотографий. Ничего, что говорило бы: эта комната принадлежит Гарри Поттеру. Разве что клетка с полярной совой, которая казалась аномалией в этом царстве нормальности.

Не менее тревожным оказалось и вопиющее невежество Гарри. О магических узах он не знал ничего. О вейлах — и того меньше. Билл задал Гарри вопрос о его первом посещении Косой аллеи — и сразу пожалел об этом.

«ХАГРИД в качестве сопровождающего?»

После такой ошеломляющей новости Билл уже не удивился, выяснив, что Гарри в глаза не видел стандартных министерских брошюр для магглорожденных. А визит целителя из Мунго для медосмотра, который было положено проходить всем первогодкам, оказался жертвой сокращения школьного бюджета. И случилось это сокращение ровно пять лет назад. Как раз в тот год, когда Гарри должен был поступать в Хогвартс.

По отдельности каждый из этих фактов можно трактовать как случайное совпадение. Но всё вместе взятое воняло хуже, чем книзл, издохший неделю назад.

Вот почему рассказать Гарри об Узах Долга он так и не решился.

* * *

Отойдя достаточно далеко от Тисовой аллеи, чтобы не задеть возможные сигналки, Билл аппарировал обратно в «Ракушку».

Заглянув в окно, он увидел Флёр, которая хлопотала на кухне. Кажется, вейла решила осуществить давнюю угрозу и приготовить ему «настоящий буйабес, а не ту подделку, которую подают у вас в Хогвартсе».

Билл невольно залюбовался своей гостьей. Флёр даже в кухонном переднике и с половником наперевес сохраняла красоту и изящество на сто процентов.

«Наверное, это особая магия вейл».

К сожалению, хороших новостей для Флёр у него не было.

* * *

— Ты рассказал ‘Арри?

— Нет.

— Но почьему? — от волнения почти исчезнувший акцент Флёр вернулся в полную силу.

Билл вкратце пересказал ей, что узнал в доме на Тисовой аллее.

— Парень и так на пределе. Узнай он об Узах — это может стать той самой последней соломинкой.

Флёр неохотно кивнула; она не могла не согласиться с Биллом. Прошлый год был для Гарри Поттера очень тяжелым.

Когда Кубок Огня выплюнул четвёртое имя, разразился безобразный скандал. Серьёзного разбирательства, на которое она рассчитывала, так и не случилось; вместо этого официальные лица повели себя, как подвыпившие моряки в таверне. Во все стороны летели угрозы и обвинения, но большая часть яда досталась Гарри (особенно усердствовал крючконосый урод в чёрном).

Конечно, Флёр в тот день тоже повела себя не лучшим образом, в сердцах обозвав Гарри «маленьким мальчиком». Но это не шло ни в какое сравнение с травлей, которую Гарри устроили его соученики из Хогвартса. Притом всё это происходило при молчаливом попустительстве преподавательского состава.

«Они даже не задумывались, в каком виде выставляют свою школу, — сказала мадам Максим незадолго до первого испытания. — Признаюсь, я была лучшего мнения о Дамблдоре».

Директриса имела полное право так говорить. Какие бы интриги не плелись в стенах Шармбатона, они никогда не выходили за стены школы и не давали пищу для жёлтой прессы. За этим великанша следила особенно строго. А вот Дамблдору на душевное здоровье своего самого знаменитого ученика, похоже, было наплевать.

«Вот вам и национальный герой…»

Если к остракизму в школе и травле в прессе прибавить испытания, невероятно сложные для четверокурсника, то можно считать чудом, что Гарри ещё не сломался и не начал лупить боевыми заклятиями в любого, кто на него косо посмотрит.

* * *

Флёр уронила половник, когда в оконное стекло врезалась сова-малютка.

Только с третьей попытки Сычик всё-таки смог залететь в дом. Сделав несколько кругов вокруг люстры, совëнок устроился на форточке. Тут же отвлёкся на паука, ползшего по стеклу, и нечаянно уронил конверт, который нёс. Билл едва успел поймать письмо, которое уже было на полпути к кастрюле с буйабесом.

«Сычик, ты этого не знаешь, но я только что спас тебе жизнь. Если бы ты испортил то, что приготовила Флёр, на ужин у нас была бы жареная совятина».

По чернилам двух цветов сразу можно было понять, что писали близнецы. Тёмно-зелёные чернила — это строчки, написанные Фредом, красные — Джорджем. Если только они опять не поменялись местами.

«Билл! Боевая тревога!

Ма рвёт и мечет; она только что узнала о мисс Делакур.

У тебя отличный вкус, братец, хвалю.

Сматывайся из Англии, пока не поздно.

Лучше всего — в Антарктиду.

Если что, мы тебе ничего не говорили.

Удачи на любовном фронте!

Дред-и-Фордж».

Билл не удержался от болезненной гримасы. Только этого ему сейчас и не хватало для полного счастья.

Когда Билл под влиянием момента предложил француженке комнату в «Ракушке», он совершенно не задумывался о возможных последствиях. В первую очередь, о реакции его семьи. Точнее, о реакции матери — отец давно смирился с тем, что Билл вырос и может сам выбирать, как ему жить. А вот Молли и в сорок лет будет считать его несмышлëнышем.

«Представляю, как у нее сейчас всё клокочет внутри. «Наш малыш Билли — и живёт под одной крышей с незамужней женщиной? Да ещё с француженкой-вейлой? Какой ужас!»»

И хорошо, если мать ограничится нотациями. С неё станется попытаться познакомить его с очередной четвероюродной племянницей по линии Прюэттов. Разумеется, «милой, чудесной девушкой, которая столько о тебе спрашивала».

«Ещë одна веская причина, чтобы не задерживаться в Англии. Лучше в одиночку лезть в гробницу, полную Инфери, чем иметь дело с матерью, когда она в таком состоянии».

* * *

Ударная волна от взрывного заклинания подняла Сириуса Блэка в воздух и безжалостно впечатала спиной об стенку. Он вслепую зашарил ладонью по полу, нащупывая потерянную палочку, и тут же получил добавку — парализующим.

— Поднимайся, Блэк, хватит корчить из себя дохлую рыбину.

Ослепляющее заклинание утратило силу, и беглец из Азкабана снова увидел уродливую физиономию Аластора Грюма.

«Может, сказать ему, что с его рожей лучше не улыбаться, и что я видел дементоров симпатичнее, чем он? Пускай этот старый садист меня добьëт; я так больше не могу».

— Ну? — палочка Аластора угрожающе нацелилась ему между ног. — Сам встанешь или тебе помочь?

— Да встаю я, встаю! — Сириус, освобождённый от паралича, с кряхтением распрямился. Смерти он давно не боялся, а вот перспектива кастрации анимагу-псу категорически не нравилась.

По большому счёту, в том, что его тело сейчас представляло собой сплошной синяк, виноват был сам Сириус. Рема вечно не было в штаб-квартире, вот он и напросился на спарринг с Грюмом, чтобы хоть как-то себя занять.

«Нашëл себе развлечение, называется. Что дальше — предложишь Хагриду побороться на руках?»

— Да не кряхти ты, как баба, — неволшебный глаз Грюма вызывающе сверкнул. — Не так уж сильно я тебя приложил.

— Мои рёбра считают иначе.

Аврор достал из безразмерного кармана серебряную фляжку:

— Будешь? Я же знаю, у тебя в печëнках сидит сухой закон, который устроила Молли.

Сириус не торопился брать флягу:

— И что там? Зелье резкого поноса?

— Вот! ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! Можешь ведь, когда хочешь! Ещё бы с палочкой в руках так соображал — цены бы тебе не было.

* * *

Билл, по достоинству оценивший провансальскую кухню в исполнении Флёр Делакур, отлевитировал грязные тарелки в мойку, когда серебряный колокольчик над дверью громко забренчал.

В «Ракушке» не было дверного звонка, как в маггловских домах. Колокольчик должен был извещать, что в окрестности «Ракушки» кто-то магически переместился.

В руке вейлы мгновенно появилась волшебная палочка; любой незваный гость в нынешнее неспокойное время мог оказаться Пожирателем Смерти.

— Всё в порядке, Флёр, это мой коллега по работе, — успокоил её Билл, опознав долговязую нескладную фигуру Чепмена.

— Прости, что пришёл вот так, без приглашения, но я… — только теперь Мастер Чар заметил, что Билл дома не один. Глаза Чепмена слегка расширились, но экстремальной реакции на ауру вейлы, к счастью, не было. — Джеральд Чепмен, к вашим услугам, — он вежливо поклонился, приложив руку к сердцу.

— Флёр Делакур, — француженка уже успела спрятать палочку и постаралась вести себя так, как будто ничего не случилось.

— Правда? Я вас не узнал, — брякнул Чепмен. — Я хотел сказать… В жизни вы гораздо красивее, чем на колдофото.

— Merci.

— Чаю? — предложил Билл, чтобы загладить неловкость.

— Спасибо, но нет. Мне сегодня нужно ещё кое-кого посетить, а времени мало, — Джеральд без нужны поправил воротник, потом спросил:

— Уилл, я обязан задать вопрос — насколько хорошо мисс Делакур осведомлена о твоей работе?

— Более чем достаточно. Флёр недавно подписала контракт с Гринготтсом, так что при ней можешь говорить свободно.

— Замечательно, — Мастер Чар снова замолчал. Билл ждал, когда тот соберётся с мыслями. — Ты ведь понимаешь, что со смертью Дэвида наша команда оказалась обезглавленной?

«Вот оно, началось».

— И ты хочешь занять его место?

— Я? — Чепмен воззрился на него, онемев от изумления. — Нет, Уилл, я думал о тебе.

Теперь настала очередь Билла молчать и удивляться.

— Я помню, кто вытащил нас, когда мы потеряли Дэвида. Тим тогда превратился в берсеркера, готового в одиночку сразиться с целой армией скелетов и с честью погибнуть, а я был слишком ошеломлëн, чтобы отдавать приказы. Только у тебя оказалась голова на плечах. Мы смогли эвакуироваться и никого больше не потеряли.

— И тебя не смущает мой возраст? — выдавил из себя Билл.

— Это твоё единственное возражение? Нет, не смущает. А возраст и опыт, знаешь ли, могут сыграть с разрушителями проклятий злую шутку. У нас глаз замыливается, и мы можем не заметить того, что для молодых лежит на поверхности.

Билл не знал, что сказать. Да, предложение Чепмена застало его врасплох, но разве он не подумывал о сборе собственной команды, если бывшая команда Джонса распадется?

— Кстати, с Шерон и Говардом я уже поговорил; они со мной согласны, — добавил Чепмен как бы между делом. — А с Тимоти договаривайся сам. Если к нему пойду я, он откажется, только чтобы мне насолить, — Мастер Чар крутнулся на каблуках и аппарировал.

Флёр взглянула на Билла с весëлым недоверием:

— Он всегда такой?

* * *

Когда Билл погрузился в размышления, Флёр тихонько выскользнула из дома.

Можно было бы посмеяться над схожестью Чепмена с типажом рассеянного профессора из романов, но в глубине души француженка понимала важность его визита в «Ракушку». Завоевать уважение мага, который гораздо старше и опытнее тебя — это дорогого стоит.

Когда они только встретились, Флёр привлекло то, что Билл не превращался в ее присутствии в пускающего слюни идиота. То, что он оказался взломщиком проклятий, стало приятным сюрпризом и помогло им найти общий язык.

Поэтому она рискнула принять его приглашение остановиться в гостевой комнате «Ракушки». Желание получше подготовиться к собеседованию было лишь предлогом; ей захотелось посмотреть, не перерастет ли их дружба во что-то большее.

Конечно, после собеседования и шокирующего диагноза от Гроботëса всё усложнилось. Пока она связана Узами Долга, не стоит даже мечтать о том, чтобы завязать отношения с кем-то ещё. Это будет несправедливо по отношению к Биллу… и по отношению к ней самой.

Умом Флёр это понимала, но бывали моменты, когда в ней закипала злость на нелепое положение, в котором она оказалась.

«Всю жизнь меня окружали мужчины, с большинством которых, будь моя воля, я не обменялась бы и парой слов. А стоит мне встретить кого-то по-настоящему интересного…»

Её ладони зачесались, а пальцы стали непроизвольно скрючиваться — верный признак первой стадии трансформации, вызванной гневом. Заметив это, вейла почти бегом отправилась на тренировочную площадку.

Как показала недавняя дуэль, вымещать злость лучше на неодушевлëнных предметах.