Лев, колдунья, читающая девочка (гет)

Джинни сидела перед золочёным арочным зеркалом, подперев голову руками и запустив обе ладони в волосы. Девушка пыталась морально подготовить себя к аудиенции с пиратом, который заявлял на неё свои права как на скаковую лошадь или меч. Нет, разумеется, там будут Рон, Питер и… Эдмунд. Воспоминания о юном короле принесли желанное успокоение и заставили уголки губ слегка приподняться. Как он смотрел на Циклопа, как яростно сверкали его чёрные глаза, как угрожающе звучал его голос, как его клинок упирался в самое горло посла Тархистана! Волк. Разъярённый лесной волк, защищающий свою волчицу и волчат — единственное подходящее сравнение. Улыбка стала ещё шире. Эд, спокойный и уравновешенный Эд… Кто бы мог подумать, что он на такое способен? Способен ради неё…

— Джинни, можно к тебе? — вывел её из размышлений тихий кроткий голос из-за двери.

— Конечно, Люси, — немного громче, чем хотела, воскликнула Джинни, слегка встряхивая лохматой рыжей головой.

В комнату вошла королева. Выглядела она идеально, ничего не скажешь. Золотые волосы спадали на ещё по-детски угловатые плечи, небесно-голубое платье подчёркивало васильковые глаза, а розовый кварц в красивом ожерелье прекрасно гармонировал с аккуратными, слегка подкрашенными губами. Девушка походила на нежную весеннюю фею. Может быть, она никогда не была так же блестяще красива, как Сьюзен, но что-то в ней определённо было. Люси выглядела настолько уютной и домашней, если так в принципе можно сказать про человека, что рядом с ней забывались любые невзгоды. Весь её образ отсылал к прекрасным юным принцессам из детских сказок. Наверно, именно такой представляли себе Спящую красавицу или Белоснежку тысячи детей по всему миру. Люси — единственная из всех, кто, попав в Нарнию, сохранила свою детскую непосредственность. Поэтому у Джинни всегда, когда они встречались, появлялось желание защищать юную королеву от любой опасности, хотя она сама ненамного старше.

— Джинни, а можно я тебя заплету? Ты такая лохматая, просто ужас!

— Можно, хотя я надеялась отпугнуть от себя этого Циклопа. Может, он испугается и сам откажется от меня? — ухмыльнулась девушка.

Люси улыбнулась, Джинни сразу вспомнила её малышкой в нутриевой шубе на десять размеров больше. Да, у них была маленькая разница в возрасте, всего-то год, но почему-то младшая королева навсегда останется в глазах волшебницы ребёнком. Милым ребёнком, которого нужно уберечь от любой, даже самой незначительной опасности.

Люси аккуратно начала расчёсывать расплавленную медь волос волшебницы. Они были длинные, густые и тяжёлые. И как можно, нося на голове такую тяжесть, иметь настолько горделивую осанку? Королеву всегда это поражало. Даже сейчас, когда волшебница вот-вот должна лицом к лицу встретиться с тем страшным пиратом, она сохраняет этот гордый, невозмутимый вид. Как ей это удаётся?

— Ты его боишься? — осторожно поинтересовалась златовласая королева, откладывая расчёску на туалетный столик.

— Нет, — твёрдо ответила Джинни. — Теперь, когда я знаю, что он жив, я готова к встрече. Хотя не уверена, что смогу спокойно слушать его рассуждения обо мне, как о своей собственности. Как о бездушной вещи.

В комнате опять повисла неуютная тишина. Рыжеволосая волшебница прекрасно видела, что королеве жутко интересно, что же произошло в поездке и почему за Джинни охотится этот жуткий пират, но девушка боялась спросить об этом напрямую.

— Хочешь, расскажу, что случилось? — осторожно спросила Джинни.

— Да, очень, — с энтузиазмом ответила любознательная королева.

— Только, пожалуйста, не рассказывай никому. Пусть это будет наш с тобой маленький секрет, хорошо?

Люси уверенно закивала, а Джинни тяжело вздохнула и начала рассказ.

— К тому моменту прошло почти три года с тех пор, как «Великий лев» отчалил от берегов Нарнии. Мы как раз причалили к берегам острова Раманду. Остановились в местном трактире…

На центральном рынке острова Раманду царили шум, жара и толпа. Раскалённый воздух обжигал лёгкие, но нужно было пополнить запасы, чтобы команда не погибла голодной смертью, возвращаясь домой. Джинни шла в тонкой льняной рубашке, неряшливо заправленной в красные брюки из грубой ткани. Чтобы шея хоть чуть-чуть дышала, огненные волосы были убраны наверх, правда, непокорные локоны то и дело выбирались из причёски, вызывая волну раздражения у волшебницы. Вот, в очередной раз отвлёкшись на войну с буйной шевелюрой, девушка потеряла в толпе своих товарищей по команде.

— Вот ведь… — ладно, ругаться некогда. Нужно найти своих, иначе в Нарнию она никогда не вернётся, а это, надо сказать, противоречило её планам.

Девушка огляделась. Глухо. Ни чёрной кудрявой шевелюры мистера Тумнуса, ни лихо загнутых рогов Грознорога, даже красно-чёрной шкуры тигра Рыка не было видно в этой проклятой толпе. Тогда нужно сообразить, в какую сторону идти к причалу. С этим тоже были определённые проблемы: все палатки и лавки выглядели одинаково. У Джинни даже голова закружилась. Люди и те казались ей какими-то одинаковыми!

Секундочку, а не у этой ли девушки мистер Тумнус купил сливы? Волшебница бросилась к симпатичной торговке с висящим на шее лотком, нагруженным сочными ароматными жёлтыми плодами. Но только молодая особа увидела приближающуюся чужестранку, она пустилась бежать, будто смертельно испугавшись чего-то.

— Подождите! Постойте! — кричала волшебница, пытаясь догнать девушку, но торговка кинулась от неё прочь. Джинни очень удивилась, но бросилась следом.

Чтобы ничего не мешало бежать, испуганная девушка выбросила товар, рассыпав янтарно-жёлтые сливы по всему рынку. У Джинни от быстрого бега закололо в боку. Она уже давно не следила, куда бежит, просто преследовала цель. Волшебница поняла, что окончательно потерлась. Проклиная себя за бредовую идею настигнуть девушку со сливами, она вбежала в очередной невзрачный пустынный переулок.

— На ловца и зверь, как говорится, — послышался из переулка грубый страшный голос. — Когда отдашь налог, Лаура?

Джинни прижалась спиной к горячей шершавой стене и прислушалась, затаив дыхание.

— Я успела продать совсем немножко! Подождите хотя бы до вечера, умоляю! — дрожащим голосом шептала молодая торговка.

Рыжие волосы окончательно растрепались от долгого бега и лезли в глаза. Джинни нетерпеливо сдувала волнистые пряди со лба, внимательно вслушиваясь в разговор.

— Не надо, дорогуша, мы всё равно своё возьмём и прямо сейчас, — пробасил другой голос.

— Это мы посмотрим! — может быть, садовый гном знает, какого наргла Джинни влезла, но вот сама волшебница не могла сказать, что её дёрнуло одной сунуться в такую заварушку.

— А что это за птичка? — ухмыльнулся одноглазый в фиолетовой чалме, державший у шеи торговки кривой восточный нож. — Лаура, ты её знаешь?

— Н-н-нет, — рыдала в ответ девушка.

— Это не птичка, а неоперившийся птенчик, капитан, — ухмыльнулся длинный, мерзкого вида усач, плавной походкой вышедший волшебнице навстречу.

— Циклоп, может, подрежем наглому цыплёнку крылышки? — ухмыльнулся жирдяй, подпиравший до этого стенку и ковырявший в гнилых зубах тонким кинжалом.

Джинни задрожала, нет, она неплохо дралась на мечах, всё-таки Грознорог — великолепный мастер, но против трёх взрослых бандитов… Что ж, поздно учить гиппогрифа летать, когда крылья отнялись. Значит, что мы имеем: деревянный тренировочный меч в настоящих ножнах, два метательных ножа и магические способности, коими не пользовались почти три года. Негусто, но шанс есть. Девушка уверенно положила руку на ручку тренировочного снаряда.

— А цыплёнок-то с сюрпризом, — ухмыльнулся длинный, заводя руки за спину и доставая две кривые сабли.

Джинни сглотнула. Прощай, Рон, прощай, Нарния, прощай, дорогая и любимая семья. Так! Нужно собраться, иначе она точно проиграет. Девушка вытряхнула из головы ненужные мысли, заодно убирая с лица надоедливые волосы. Тем временем с боевым кличем на неё кинулся усатый противник. Но, как выяснилось, с ловкостью и изворотливостью у него было плохо. Отточенным движением деревянного меча волшебница вышибла у него из рук одну саблю. Тот не ожидал от девчонки такой сноровки и замешкался, это дало Джинни возможность использовать магию. Теперь противник был хоть и слабо, но связан, а сабля валялась в десяти метрах от него. Вдруг бок обожгла резкая вспышка боли. Подоспел второй.

— Ну что, может, просто сбежишь, цыплёнок? Меньше пёрышек потеряешь, — манерно растягивая слова, пропел толстяк, одной рукой раскручивая окровавленную саблю.

— Вы подавитесь моими перьями, индюки, — прошипела девушка, сдувая волосы с лица.

Толстяк снова замахнулся, намереваясь отрубить мелкой грубиянке голову, но она вовремя успела выставить свою деревяшку. Удар волшебница загасила, только вот хоть и деревянного, но всё же меча, лишилась. Пират ухмыльнулся и расслабился, теперь она попалась. Но вдруг он получил довольно сильный удар ногой в живот, согнулся пополам и схлопотал по затылку ручкой деревянного обрубка, после чего завалился набок и уже не двигался.

— Может, отпустишь девушку, одноглазый? — дерзко спросила волшебница. Хотя состояние её было хуже, чем она старалась показать. Голова кружилась, сфокусировать взгляд не получалось, но пустые, немного косившие глаза скрывали рыжие лохматые волосы, и она надеялась, что её удручающее состояние окружающим не заметно.

— Пожалуй, птенчик оказался интереснее этой красавицы. Иди, Лаура, иди. Вечером жду деньги.

Девушке повторять дважды было не нужно, она, не оглядываясь, покинула переулок. Джинни даже немного обиделась: ведьма ради этой торговки жизнью рисковала, а теперь она просто убежит? Но, подавив волну эгоистичных мыслей, волшебница порадовалась за девушку. В конце концов, своего рыжая добилась. Только вот что теперь будет с ней?

— А ты молодец. Завалить двух бывалых пиратов, будучи такой юной, непросто, — нарочито медленно к ней шёл капитан.

Надо что-то придумать. Надо что-то делать. Но что? Мысли разбегались, перед глазами плыло. Она при всём желании не могла воспользоваться метательными кинжалами. Ноги почему-то напрочь отказывались её держать.

Тем временем Циклоп подошёл прямо к сползающей по стене девушке. Он схватил её за растрёпанные волосы, поднял на слабые дрожащие ноги и заставил посмотреть на него, в его здоровый, не скрытый повязкой бесцветный глаз.

— Только запомни раз и навсегда. Никогда не оставляй раненых, куколка, — своей ручищей он достал у девушки из-за пояса ещё один нож. — Если кто-то из них оклемается, они могут начать сопротивляться, — он замахнулся, и нож прилетел точно между глаз толстому. К горлу девушки подступила тошнота. — К тому же у них тоже могут оказаться такие замечательные ножи, — Циклоп развернулся к длинному, вытащил оружие и метнул его. Пока клинок летел в цель, пират приподнял мокрый от слёз подбородок и заставил девушку смотреть, как второй нож под углом заходит в голову её бывшего противника. — Поняла меня, красавица?

Мужчина припёр дрожащую волшебницу к стенке, одной рукой отодвинул с лица рыжие волосы и стал её разглядывать, мерзко ухмыляясь. Джинни уже просто ни о чём не думала. Ей было всё равно, что это чудовище с ней сделает. Он только что убил своих подчинённых её же оружием у неё на глазах. Своей громадной грязной ручищей он схватил её за раненый бок. Джинни застонала от резкой боли и потеряла сознание. Дальше — темнота.

— Джинни, Люси! Тархистанцы прибыли, — раздался за дверью стук и взволнованный голос Сьюзен.

— Давай я тебе потом расскажу, что было дальше, хорошо? — спросила Джинни.

— Давай, — улыбнулась Люси. — Но при первой же возможности! Я сгораю от нетерпения и любопытства.

— Конечно, Лу, — ответила волшебница, заглядывая в зеркало. — Спасибо за причёску. Она великолепна.

* * *

Питер нервно постукивал по резной ручке своего великолепного трона из ослепительной белоснежной слоновой кости. Все были в сборе и готовы к переговорам. Не хватало только двух девушек, и это безумно волновало Верховного Короля.

— Рон, да где их носит! — король со всей злостью стукнул кулаком по подлокотнику.

— Успокойтесь, Ваше Величество, — спокойно ответил маг, — если вам станет легче, тархистанцы не выходили из зала ожидания. Их охраняют Рык и Коготь, а вы их знаете. Они даже мышь загрызут, если она проскочить надумает.

Питера слова придворного волшебника не убедили. Он вскочил с трона и начал бродить взад-вперёд. Рон ухмыльнулся, сейчас старший король безумно походил на свою старшую младшую сестру — Сьюзен.

— Как ты можешь быть так спокоен?! Этот одноглазый угрожал твоей родной сестре!

— О, Питер, с каких пор ты печёшься о чужих сёстрах? — послышался ядовитый голос Великодушной королевы. — Тебя же чувства даже твоих родных сестёр не волнуют.

Рон и Эдмунд удивлённо переглянулись. Да, Сьюзен и Питер в последнее время регулярно ругались, но королева бы никогда не стала так открыто перечить старшему брату. Великолепный зарычал и кинулся к сестре.

— Питер! — со стороны двери раздался тихий удивлённый голос Люси.

— Люси, почему так долго? — светловолосый король бросился к младшей сестре и рыжей волшебнице. — Я волновался!

Питер подхватил сестру на руки, даже поднял над полом. Джинни удивлённо подняла брови и направилась прямо к брату, пытаясь игнорировать заинтересованный взгляд чёрных глаз. Да, спасибо Люси, выглядела она сегодня хорошо. Как ни странно, нежно-розовое платье ей очень шло, да и убранные наверх волосы подчёркивали длинную красивую шею, а кокетливые подвитые локоны с двух сторон от лица и цветы в причёске добавляли ей недостающую очаровательную хрупкость. Хотя, откровенно говоря, не её это был образ. Слишком мягкий, эфемерный. Джинни всё-таки не такая. Вот Люси бы такой вид пошёл к лицу, но не юной ведьме.

— Прекрасно выглядишь, сестрёнка, — улыбнулся Рон, отвлекаясь от своих бумаг, — сама на себя не похожа.

— Вот именно, феечкой себя чувствую, — хмыкнула рыжеволосая.

— А зря, тебе идёт.

Джинни отвесила улыбающемуся во всю белозубую улыбку брату лёгкий подзатыльник.

— Расскажи мне лучше, чего это Питер такой взвинченный?

— Он после того приёма безумно за сестёр переживает, — пожал плечами Рон.

— А ты, значит, за меня не волнуешься? — картинно надув губки, обиженно спросила Джинни.

— Дурочка, — обнимая сестру за плечи, улыбнулся маг. — Я тебя знаю, лиса. Этот одноглазый сам пожалеет, что с тобой связался.

— Ах ты… — волшебница улыбнулась и щёлкнула брата по носу.

Эдмунд молча наблюдал за магами, постукивая пальцами по подлокотнику. Какие у Джинни и Рона хорошие отношения! Вот в их венценосной семье совсем не так в последнее время: старшие брат и сестра ругаются на чём свет стоит, а ему даже поговорить об этом не с кем. Старшие отпадают, а Люси всё равно ни во что не посвящают. Все её берегут. И правильно. Незачем её нагружать взрослыми проблемами. Для старшего брата она единственная отрада. Нет, Эдмунд не завидовал. История с рахат-лукумом послужила хорошим уроком, который он отлично усвоил. Взгляд снова метнулся к рыжим волшебникам. Если бы не они, так и не справился бы он с чарами колдуньи, и кто знает, чего бы натворил. За калейдоскопом последующих событий подробно никто не помнит всего, что было в чертогах Белой Колдуньи, однако решительные, хоть и блестящие от непролитых слёз, карие глаза Джинни, её вкрадчивый приятный голос, мягкость и тепло её шубы на плечах и значок со львом, рубиновые очи которого сверкали как живые, часто являлись Эдмунду во сне. Особенно после её отъезда в экспедицию.

— Ты уж к брату её не ревнуй, Эд, — раздался тихий шёпот с левой стороны.

— Что ты…

— Думаешь, я не вижу? — ухмыльнулась Сьюзен. — О твоих чувствах знают все, только Питер ничего не замечает. Но ты не бойся, я ему не скажу.

— Почему я должен этого бояться? Питер отлично относится и к Джинни, и к Рону.

— А если он подумает, что вы с ней трон захватить хотите? — улыбнулась королева, смотря в удивлённые глаза брата. — В первую очередь её хорошенькая головка полетит в мешок палача. Она всё-таки не королевских кровей.

— Что ты говоришь, Сьюзен! — возмутился Эдмунд.

— А ничего, но ты на досуге подумай. Я просто переписывалась с принцем Рабадашем. Он признался мне в любви, и Питер забил тревогу. Готовится чуть ли не к войне, — ядовито шептала королева, наблюдая за переменами в лице брата. — Так что подумай, что будет угрожать твоей ненаглядной ведьме, если Питер обо всём узнает. Я, между прочим, и этот недопоцелуй на заднем дворе видела.

Эдмунд сглотнул, правой рукой он пытался нащупать потерянный талисман на привычном месте, над самым сердцем. Старшая сестра говорила какой-то бред, но почему ему вдруг стало так страшно? Нет, Питер справедливый, мудрый, он никогда…

— К тому же, вспомни, как ты голову потерял после встречи с Циклопом? Просто озверел, брату угрожал, мечом махал, — начала загибать пальцы, украшенные крупными кольцами, королева Сьюзен. — Это ведь можно рассматривать как попытку переворота или даже государственную измену. Тем более, если вспомнить ту историю с Белой Колдуньей, предрасположенность к этому у тебя есть.

Молодой король вцепился в подлокотники трона, да так, что костяшки пальцев побелели. Никто не напоминал ему о тех событиях. Эту тему старательно избегали все приближённые, да и подданные старались не бередить прошлое.

— А теперь подумай хорошенько, что может себе надумать Верховный Король, сопоставив все эти факты, братец.

— Чего ты хочешь? — хрипло прошептал король.

— Считай, это предупреждение, братец, — ответила Сьюзен. — Глаз с неё не спускай, но никак не выдавай своё отношения. У Питера паранойя, он такого про Рабадаша наговорил! Ты бы слышал.

— Спасибо, Сью. Я сам разберусь со всем.

— Ну, смотри, я тебя предупредила.

Джинни удивлённо наблюдала за переговорами короля и королевы. Девушке определённо не понравилось вмиг побелевшее лицо Эдмунда, совсем как тогда, когда она нашла его, замерзающего в темнице, в том страшном замке.

Девочку трясло, ей было до одури страшно. Она переживала за Рона, отвлекавшего стаю волков этажом выше, за семейство Певенси и Бобров, бегущих к Каменному Столу, за Эдмунда… да, он оступился, но кто не без греха? У него идеальный старший брат, умница-разумница старшая сестра и младшенькая сестрёнка, которую все любят, холят и лелеют. Как тут не развиться жуткому комплексу непотребности, кажется, так это называют взрослые. У них с Роном была такая же история. Сначала дрались, ругались, а однажды, когда младшего из старших братьев прорвало, и он всё, что наболело, высказал, Джинни его поняла, как сейчас понимала Эдмунда.

Тем временем она спустилась в самые глубокие подземелья. Там царила настоящая стынь. Хотя волшебница оделась в очень тёплую шубу, девочку трясло от холода. К тому же в темницах стояла звенящая тишина. Её шаги эхом отражались от заиндевелых стен. От этого становилось ещё страшнее. Складывалось впечатление, что она тут совсем одна.

Вдруг из отдалённой камеры послышался тяжёлый сдавленный кашель. Не теряя ни секунды, волшебница бросилась на звук. Слава Мерлину, дверь открывалась наружу! Однако засов то ли был слишком тяжёлый, то ли окончательно примёрз, Джинни никак не могла его сдвинуть.

— Что ж, не хочешь по-хорошему, — она подняла обломок стрелы и принялась что-то быстро писать на припорошенном снегом полу, — как по волшебству засов отодвинулся, и дверь распахнулась настежь, — стоило ей закончить читать, как всё прописанное произошло. — Так-то лучше.

В камере, казалось, никого не было, но стоило Джинни приглядеться, как она увидела сжатую фигурку маленького темноволосого мальчика в самом углу. Девочка бросилась к нему, опасаясь самого страшного.

— Эдмунд, — прошептала она, садясь на корточки рядом и мягко касаясь его смоляных волос.

Мальчик неуверенно открыл глаза и сразу отпрянул от неё. Мерлин, какой он бледный, и губы совсем синие! Ещё чуть-чуть, и она бы точно опоздала. А глаза какие? Будто он перед собой не девочку видит, а лернейскую гидру.

— Эдмунд, это я, Джинни, — осторожно проговорила девочка, снимая с себя шубу. — Всё хорошо, я за тобой пришла.

А он всё молчал, смотря на неё недоверчивыми глазами. Вдруг ему от холода всё мерещится? Девочка тем временем бережно завернула его в свою шубу. Немного подумав, начала стягивать с себя и шарф.

— Не надо! — сиплым от холода голосом прошептал мальчик. — Ты замёрзнешь. Это самая холодная камера. Предателей никто не жалует, даже их хозяева.

— Ты не предатель, и она тебе не хозяйка, — тихо, но уверенно возразила девочка.

— Предатель. Я их сдал, а они же мне…

— Если ты это признал, значит, ты раскаялся, а следовательно, уже не предатель, — уверенно перебивая мальчика, прошептала Джинни.

— Кому от этого легче? — неожиданно громко воскликнул мальчик, заставив волшебницу вздрогнуть. — Может, моим брату и сёстрам, которых преследует озлобленная стая волков? Или мистеру Тумнусу, которого недавно уволокли отсюда и, скорее всего, убили? Это ведь я его сдал!

Под конец своей маленькой страстной речи он снова закашлялся. Джинни всё-таки сняла шарф и, подавляя его слабое сопротивление, повязала на шею мальчика.

— А теперь послушай меня, — дождавшись, пока он откашляется, волшебница продолжила: — Ты всего лишь ребёнок, которого своим шармом и магией завлекла Белая Колдунья, не смей себя винить, слышишь? С нею не мог справиться Аслан, Всесильный Лев, магическое существо. Ты вообще представляешь, насколько она сильная, если ей почти сто лет удавалось сдерживать создателя этого мира? Поэтому не вини себя, слышишь?

Мальчик между тем внимательно смотрел на её значок. На миг ему показалось, что лев, стоящий на задних лапах, махнул ему и подмигнул рубиновым глазом. Девочка проследила за его взглядом и тут же сняла значок.

— Знаешь, почему я пришла, Эдмунд? — мальчик удивлённо на неё посмотрел и отрицательно замотал головой. — Потому что я верю в тебя, в то, что ты можешь исправиться и стать лучше, понимаешь? И я хочу, чтобы этот гриффиндорский лев тебе об этом напоминал.

Джинни аккуратно приколола подарок брата мальчику на жилетку. Над самым сердцем.

— Ты будешь великим королём, Эдмунд Певенси, и поверь мне, никакая Белая Колдунья тебе не помешает.

Девочка уверенно посмотрела в удивлённые чёрные глаза и мягко ему улыбнулась. Неуверенно, будто вспоминая, как это делается, мальчик улыбнулся в ответ.

Джинни сглотнула. Чего Сьюзен ему наговорила? Он ведь сам не свой! Бледный как смерть, пальцы побелели, так в трон вцепился, тёмные глаза, кажется, даже увлажнились. Но, поймав её взволнованный взгляд, Эдмунд поспешил изобразить неправдоподобную улыбку и кивнуть в знак приветствия. Не отрывая от его лица взволнованного взгляда, волшебница присела в лёгком реверансе.

Тем временем Питер и Люси заняли свои места. Из больших дубовых дверей появился невозмутимый мистер Тумнус, он только что закончил переговоры с делегацией из Тархистана. Быстрыми широкими шагами фавн направился прямо к Питеру, потом что-то долго шептал ему на ухо. Верховный Король с каждым словом мрачнел, между бровей пролегла глубокая морщинка. Жестом он подозвал к себе Рона. Маг мгновенно оказался рядом.

Джинни осмотрелась. Она оказалась одна. Ей стало, откровенно говоря, неуютно. Видя её неуверенность и страх, Эдмунд кивнул Грознорогу и Ореиусу. Военачальники поняли его без слов. Минотавр и кентавр встали с обеих сторон от девушки. Она сразу почувствовала себя лучше.

— Принц Рабадаш и его свита, — зычно объявил придворный камердинер-фавн.

В зал вошли пять человек, с обеих сторон процессию охраняли два огромных грациозных тигра. Чуть впереди шёл молодой человек в изумрудном кафтане и светло-зелёной чалме. Его можно было назвать красивым: тёмные глаза, покладистая, несравнимая с редкой бородкой Питера, иссиня-чёрная борода и крупный орлиный нос придавали ему особый восточный колорит; аккуратные, хоть и большие черты лица и атлетичная фигура завершали образ приятного молодого мужчины. Джинни на мгновение перевела взгляд на королей и королев. При виде правителя Тархистана Сьюзен засветилась, как первая рождественская звезда, Питер, напротив, сделался темнее безлунной ночи, переводил взгляд с Рабадаша на сестру. Люси от интереса, нетерпения и любопытства ёрзала на своём троне, а Эдмунд будто бы не замечал стоящих перед ним гостей. Юноша витал в облаках. Что же такое ему перед аудиенцией сказала старшая сестра, что он до сих пор сам не свой?

С трудом оторвав взгляд от правителей Нарнии, волшебница вернулась к новоприбывшим. Циклоп смотрел прямо на неё. От его бесцветного взгляда по спине пробегал холодок, но девушка оставалась внешне невозмутимой. Хотя одет пират был прилично, повязка на правом глазу, серьга в ухе, хромая шаркающая походка и хищный оскал выдавали бывалого бандита. Рассматривая волшебницу, посол даже облизнулся и послал ей воздушный поцелуй. В зале ясно послышался скрежет зубов рыжеволосого мага и темноглазого нарнийского короля. Джинни же, в свою очередь, смерила мужчину безразличным холодным взглядом.

За послом и принцем шли трое телохранителей. Все крупные: в груди, казалось, могло поместиться трое парней размером с Рона, руки их в обхвате были объёмом с тоненькую талию королевы Люси, а в глазах плескалось безразличие. Да и с вооружением у этих молодцов был полный порядок: у каждого по две кривые сабли, на поясе, кроме трёх кинжалов, висела плеть, а на пальцах сверкали перстни, наполненные разнообразными ядами. Складывалось ощущение, что Рабадаша охраняли самые настоящее головорезы. Чего или, точнее, кого он так сильно боится?

— Великолепный король Питер! Рад наконец-то познакомиться с Вами лично, — заморский принц почтительно склонил голову.

— Принц Рабадаш, — светловолосый король сдержанно кивнул в ответ, — я тоже рад встречать Вас в Нарнии.

— Королева Сьюзен, — даже голос его стал нежнее, — вы ещё прекраснее, чем на портретах.

Тут Джинни узрела необъяснимое, небывалое, даже странное явление — старшая королева заалела, как предрассветное небо.

— С-спасибо, принц, — пробормотала темноволосая королева. Больше ничего польщённая девушка выдавить из себя не смогла. Питер смерил недовольным встревоженным взглядом свою сестру, но никто, кроме волшебницы, этого не заметил. Все слишком были заняты, разглядывали заморских гостей.

— Король Эдмунд Справедливый, — неохотно правитель Тархистана отвёл взгляд от старшей королевы, — я слышал о вашей любви к шахматам и о вашем мастерстве в этой игре.

— Принц Рабадаш, — кивнул младший король. — Слухи о моих умениях сильно преувеличены, я гораздо лучше владею мечом, чем шахматными фигурами. Лорд Рональд играет намного лучше меня, я обыграл его лишь однажды.

— Всё равно надеюсь на партию или поединок, — улыбнулся принц и, наконец, обратил внимание на королеву Люси. — Королева Люси Отважная, рад познакомиться с такой очаровательной правительницей. Видел в окно ваш сад, он поистине великолепен.

— Спасибо, принц Рабадаш, — солнечно улыбнулась младшая королева. — Рада, что вы оценили мой скромный труд.

Джинни возвела глаза к потолку. Все эти придворные расшаркивания бесили жутко, ведь на самом деле Рабадаш ждёт момент, чтобы уединиться со Сьюзен, королева, в свою очередь, хочет того же, Питер в идеале гнал бы тархистанцев поганой метлой прочь из Нарнии, Люси ждёт не дождётся возможности поговорить с принцем и пиратом, чтобы они рассказали ей о Тархистане, а Эдмунд хочет вырваться из этого душного дворца и покататься на верном Филиппе. Кому всё-таки нужно это представление? Ладно, риторический вопрос.

— Ваше Величество, позвольте представить Вам моего советника и посла, доблестного капитана Циклопа.

Пират в нарядном камзоле с фиолетовым узором и золотой вышивкой склонился в почтительном поклоне. Рыжеволосая ведьма презрительно хмыкнула. Минотавр нетерпеливо шаркал копытами по полу.

— Смутьяна и грубияна, — сквозь зубы процедил Грознорог.

— Ага, а ещё бандита и работорговца, — добавила Джинни.

— И что он делает в окружении принца, причём на такой высокой должности? — тихо спросил кентавр.

— Не знаю, Ореиус, — еле шевеля губами, ответила волшебница, — но мне это не нравится.

— А мне гораздо больше не нравятся его головорезы, Огневласка, — заметил минотавр.

— Они всего лишь…

— В свою очередь, хочу представить Вам нашего придворного мага, моего верного советника и отличного друга, лорда Рональда, — рыжий маг почтительно склонил голову.

— Наслышан, хотя больше наслышан о вашей сестре, — теперь все повернулись к Джинни и обоим военачальникам. — Понимаю своего посла, за такую любой биться будет. Тем более, когда всё по закону.

Волшебница через силу улыбнулась и сделала реверанс. Внутренне она была просто возмущена. Принц тоже её вещью считает? Или это для тархистанцев вообще нормальная практика?

— По закону Тархистана, — заметил Эдмунд, сверкая глазами на принца.

— Нам ещё предстоит обсудить эту тему, — спокойно заметил Верховный Король.

— Не понимаю, чего тут обсуждать, золото уплачено, купчая есть, — удивился принц Рабадаш.

— Это противоречит законам Нарнии, — выдавил из себя Эдмунд, сжимая подлокотники своего трона.

— Моя сестра не вещь, и вы её не получите, давайте закроем эту тему! — резко ответил Рон.

Джинни стояла между двумя взбешёнными военачальниками и безуспешно боролась с подступающими слезами. Но нельзя, нельзя показывать свою слабость, особенно перед этим одноглазым гадом, который смотрит прямо на неё. Девушка со всей силы закусила губу изнутри, чтобы видно никому не было. Мысленно прогнала в голове имена родителей, братьев и многочисленных родственников. Немного успокоилась, слёзы, во всяком случае, отступили, и слова политиков снова воспринимались более или менее трезво.

— Прошу прощения, но не думаю, что это стоит обсуждать здесь и сейчас, — прервала молодых людей королева Сьюзен.

— Моя королева права, предлагаю пройти со мной во двор и посмотреть мои подарки для Великих королев и королей, — ослепительно улыбнувшись, предложил принц Рабадаш.

Воспользовавшись этим предложением, Джинни в числе первых вылетела из зала и кинулась в свою временную спальню.