Погасший (гет)

В постоянно залитой ярким холодным светом камере можно было пройти всего четыре шага, прежде чем упрешься в дверь. Винсент ходил часами: четыре шага и разворот, четыре шага и разворот, четыре шага… И так — до полного изнеможения. Только тогда удавалось урывками поспать.

Первые дня три, он, по крайней мере, полагал, что именно столько прошло времени, было еще относительно терпимо. Поначалу Ривз даже пытался есть. Безвкусная синтетическая каша, которую он через силу запихивал в себя, чаще всего вызывала только рвотные позывы, чем хоть ма-лейшее чувство насыщения.

Впрочем, искусственная детоксикация — звучит и на четверть не так херово, как ощущается. Винсента попеременно бросало то в жар, то в нестерпимый холод. Он часами пытался согреться, свернувшись калачиком и дрожа всем телом на железной, вмонтированной в пол койке. При этом слыша только тихое жужжание люмена и бешеный, надрывистый стук свое-го сердца.

Именно тогда он начал слышать тихий, неразборчивый, но вкрадчивый шепот. Голоса были разные: иногда Винсент слышал только один, а временами они говорили все разом. Где-то в глубине своего сознания бывший аколит инквизиции понимал, что это лишь наркотический морок, но все равно из-за всех остатков сил старался разобрать невнятные слова, смысл которых ускользал от него. Ему казалось, что они говорят нечто не-вероятно важное — то, что он просто обязан услышать. Хоть отчасти он этого не хотел.

Эти голоса были знакомы ему. Раскатистый баритон Дрэго, ему стоило петь в храме Экклезиархии, а не ползать на брюхе в грязи с лазганом. Шепелявый шепот Эриха, он еще в учебке поспорил, что выдернет чеку у гранаты зубами. В итоге чека, в отличие от трех его зубов осталась на месте. Винсент различал голоса еще Хорста, Джейка, Нейта… Всех этих людей Рейн знал. И кроме этого факта их объединяло еще одно — все они давно были мертвы.

Винсент Ривз никогда не считал себя трусом. Конечно, ему, как и всем, бывало страшно, и куда чаще, чем хотелось бы, но он всегда находил способ перебороть страх. Но сейчас он не был так в себе уверен. Един-ственное, что ему оставалось — это безотрывно и практически не моргая смотреть в серую стену своей камеры, стараясь заставить себя игнорировать все более четкие голоса погибших товарищей.

— Пошему? Пошему умерли мы, а не ты? — злобно вопрошал Эрих. — Ты должен был остаться с нами на болотах, там, где сейчас гниют наши кости. Но ты жив.

— Да ты жив, всегда выживал. И что ты сделал со своей жизнью? Такая бессмысленная, такая бесполезная, такая поломанная тобой. Ты научил-ся только хорошо убивать. Не задавая вопросов, не позволяя себе сомнений, — тон Хорста был неимоверно печальным, нежели злым. — И что в итоге ты получил за свою покорность? Презрение, заточение, а дальше? Пытки, лживый вердикт и смерть.

— Лучше бы ты умер с нами, — слова Дрэго звучали как приговор. — Пока твоя жизнь чего-то стоила. Пока ты верил, что в твоих силах хоть что-то изменить. Пока не бежал от прошлого.

Тирада за тирадой, обвинения, оскорбления… Казалось, это продолжалось вечно. А самое страшное, что каждый бестелесный голос, слова которого разносились эхом в черепной коробке, говорил то, о чем задумывал-ся сам Винсент. Безжалостно чеканили слог за слогом правду, от которой он так старательно и тщетно бежал.

— Заткнитесь, — наконец не выдержав, сквозь зубы процедил Ривз. — Просто заткнитесь. Вы все давно сдохли! От вас остались только кости в болотной жиже.

— Хочешь, чтобы мы снова навеки замолчали? — в тоне Джейка явно слышалась издевка. — Снова хочешь остаться один? Зачем? Чтобы сдохнуть по обвинению в том, что ты не совершал! Или совершал? Будет иронично, если все это время ты верно служил ренегату, отвернувшемуся от света Трона. Пресмыкался перед служителем гибельных сил, выслуживался перед мерзким отродьем Хаоса! Вроде того, которое убило нас. Или ты забыл?

— Я помню, — нехотя признался Винсент. — Помню эту проклятую Императором планету!

— А нам кажется, ты забыл, — на этот раз говорил Хорст. — Забыл этот сладковато-гнилостный туман и то, что нас ждало в нем. Вычеркнул нас из памяти! Тебе было мало нашей гибели? Ты оставил нас на Хартесте, покинул полк, улизнул, как только представилась возможность.

— Я не виноват, что остался жив! — выкрикнул Винсент в пустоту тюремной камеры. — Мне повезло, вам — нет.

— Ты все-таки забыл, — начал обвинительную речь Нейт. — Везение тут ни при чем! Позволь напомнить тебе, показать еще раз, как все было. Снова вернуть тебя на Хартест. В день, когда мы умирали. В момент, когда ты решил свою судьбу. Когда ты перестал быть собой и выбрал тропу веч-ного проклятия, отрекшись от всего, за что мы сражались, во что верили. Там, в древних руинах давно погибшей цивилизации, от которой остался лишь прах, ты тоже умер. Но в отличие от нас смерть послужила для тебя не концом. Винсент Ривз давно погиб как человек! Просто ты это не признаешь, обманываешь сам себя. Предпочитаешь жить в иллюзии, которую ты так старательно лелеешь, цепляясь за свою прошлую человечность.

Камера медленно наполнялась кустистым зеленоватым туманом, который постепенно полностью заполнил собой всё крохотное помещение. Марево отвратительно воняло гниющим мясом вперемешку с плесенью и стухшими яйцами. Люмен под потолком заморгал, и во вспышках света Винсенту мерещились размытые тёмные фигуры, которые неторопливо подбирались всё ближе и ближе к нему.

Вскочив с кровати, Винс почувствовал, как его ноги окунулись в хо-лодную, пробирающую до костей воду. Сапоги мужчины увязли в мягком, тягучем иле, поэтому первый шаг дался ему тяжело. Он направился к двери. Будет колотить, орать, биться об проклятую дверь хоть головой, лишь бы его выпустили из камеры.

Второй шаг. Туман сгустился, стены стали различимы с трудом. Вода поднималась всё выше — теперь она добралась до колен и залилась в сапоги. Скорее всего, его обколют транквилизаторами или впустят в камеру усыпляющий газ. Неважно, соскользнуть в небытие тоже выход, лишь бы этот кошмар закончился.

Делая третий шаг, Ривз чуть не поскользнулся, едва не грохнувшись в воду. Он с трудом удержал равновесие, чувствуя, как предательски скользит тина под его ногами. Люмен под потолком треснул и разлетелся на осколки, оставляя узника в кромешной темноте.

Четвёртый шаг. Сейчас он протянет руку и упрётся в холодную сталь двери своей темницы. Пальцы скользнули по воздуху, проскользнув сквозь пустоту. Этого не могло быть! Сотни раз он доходил до двери, и всегда до неё было лишь четыре шага. Даже в полной тьме он не мог ошибиться. Не-уверенно Ривз, вытянув правую руку вперёд, шагнул снова. Впереди была тьма и пустота.

— Снова хочешь оставить нас? — раздался хор голосов, полный ненависти, доносившийся, казалось, отовсюду. — Сбежать, забыть, предать! Беги! От нас тебе никогда не убежать, невозможно убежать от себя.

— Сдохшие ебанные суки! — обдирая глотку, выкрикнул Винсент, понимая, что уже не может бороться с накатывающей на него истерикой и страхом. — Покажитесь, твари! И я ещё раз загоню вас в могилу!

Ответом Ривзу послужил наполненный ликованием надрывный смех. Он звучал то близко, практически у самого уха, то удалялся, становясь едва различимым шёпотом.

Теряя над собой контроль, Винсент просто рванул вперёд. Каждый шаг давался всё сложнее, ноги всё глубже вязли в иле, а вода уже достигла груди. Он практически выбивался из сил, пот катил градом по его лицу, заливая глаза. Было трудно даже стоять. Колени предательски подкашивались, а лёгкие при каждом вдохе словно обжигало огнём. Раньше он даже предположить не мог, что какие-то пять шагов потребуют от него столько усилий.

Но ужаснее всего был страх — тягучий, липкий, всеобъемлющий. Ужас вытеснил все остальные чувства, будто раскалённый до бела обруч сжимал голову, выжигая все мысли. Ещё недавно казалось, что ему плевать на всё. Загонит ли его в могилу «Отходняк» или пуля наркоторговца, просто прирежут в подулье ради пригоршни жетонов… Он был готов к этому, даже наслаждался своей обречённостью. Очень легко жить, если тебе всё равно, проснёшься ли ты завтра. Казалось, неизбежность смерти лишила его страха. Но то, что происходило сейчас, вселяло в него настоящий животный ужас, от которого не было спасения.

Собравшись с силами под нескончаемый смех бестелесных голосов, Винсент сделал одиннадцатый шаг и почувствовал, как моментально ушёл с головой в ледяную воду. Наступила оглушающая тишина. Нечто невыносимо тяжёлое тянуло его вниз, в беспроглядную пучину, не позволяя выбраться на поверхность. Ривз закричал от паники, но не услышал своего крика. Вместо этого воздух крупными пузырями покидал его лёгкие. Рефлекторно попытавшись вдохнуть, он почувствовал, как гнилостная на вкус вода заполняет рот. В то же мгновение нечто схватило его за одежду и рывком потащило вверх.

При попытке вдохнуть Винс закашлялся, выталкивая потоки воды из легких, но уже через несколько секунд смог вдохнуть. Перед глазами все плыло, и он абсолютно не понимал, где находится.

— Я же говорил — проверяй, куда идешь, — подняв голову, Винсент увидел запыхавшегося, в абсолютно мокрой гвардейской форме, Дрэго Нери. — Второй раз из этой жижи я тебя доставать не буду. Не вода, а воню-чая мерзость какая-то.

Ошарашенно глядя на своего сослуживца, Ривз хотел что-то сказать, но его мысли были абсолютно перепутаны. Еще мгновение назад он был в тюремной камере — туман, ледяная вода и душераздирающий смех во тьме...

Перевернувшись на мягком мхе на спину, Ривз увидел тяжелые свинцовые облака, медленно скользящие по небу. Огромное оранжевое солнце, тусклый свет которого пробивался через серость облаков, склонялось к закату, другое же светило куда более маленькое и золотисто-желтое, восходило в зенит. Кваканье местных видов лягушек, какофонией звуков разносилось со всех сторон. Гнус черными тучами летал над кочками болот, поросших зеленовато-желтым мхом. Все это было знакомо.

— Мы на Хартесте? — сквозь кашель выдавил из себя Винсент.

— А где же нам еще быть? — немного удивленно спросил Хорст, протягивая руку Винсу. — Все то же забытое Императором болото размером с планету. Ты вообще как? Идти сможешь?

Вместо ответа Ривз кивнул и, схватив протянутую ему руку, с трудом поднялся на ноги.

— Ну, вот и отлишно, — подойдя сзади и похлопав Винсента по спине, произнес Эрих. — Ты мне еще две бутылки амасека должен, было бы пешально, если ты потонул. В следующий раз в кости играть будем на ре-альные ставки. А то вы к Императору отпшавитесь, а я тут с пустыми кар-манами останусь.

Зная этого шепелявого шулера, он был готов играть на все что угодно. Эрих недавно умудрился просадить в карты новую форму и теперь ходил в обмундировании на пару размеров больше. Даже умудрился получить офи-циальный выговор и пять плетей по приказу комиссара.

Впрочем, Эрих быстро умолк под пристальным взглядом сержанта Нейта. Всем было известно, что Нейт Краул больше устава чтит только Бога-Императора. В целом это было немудрено. Нейт, в отличие от всего отряда, служил уже больше двадцати лет и за это время абсолютно забыл даже о малейших радостях мирной жизни. Он был одним из тех немногих счастливчиков, которые после службы смогли вернуться домой. По слухам, на родине его встретила лишь опустевшая семейная ферма и поросшие бурьяном поля. Что стало с семьей сержанта, в полку толком никто не знал, по-этому во время варп-перелетов каких небылиц только не выдумывали. Из-вестно было только одно — Краул вернулся в Гвардию. Ему даже вроде хо-тели дать дворянский титул, чтобы повысить до офицера, но что-то не срослось.

— Выглядишь дерьмово, — констатировал сержант, переводя взгляд с Эриха на Винсента. — Завтра, как вернемся на базу, первым делом в санитарную часть вместе с Дрэго отправитесь. А то сдохнете от какой-нибудь заразы.

— Так точно! — не задумываясь выпалил Ривз. Если ему повезет, он поваляется пару дней в относительно сухой постели, пока идет обследование.

— Ну, тогда немного передохнем и продолжим патруль, — чуть более мягко произнес Краул, стаскивая со спины тяжелый ранец. — Нам надо убедиться, что ни одного сраного дикаря в нашем квадрате нет.

Все последовали примеру командира, таскаться по болотам в полном боевом обмундировании не самая легкая задача. Хотя особо никто не жаловался. Им досталась самая плевая работенка, так как полк не был полностью укомплектован. Они тут были вспомогательными силами: патрули, возведение и охрана военных баз, конвои с едой и боеприпасами на передовую. В целом кампания на этой планете шла крайне успешно.

Местное население не ведало света Императора и жило дикими пле-менами на бескрайних болотах. Сначала Империум послал сюда миссионеров из рядов Экклезиархии, но, судя по тому, что каждого священнослужителя, ступившего на эти топи, записали в мученики, ничего хорошего их тут не ждало. Поэтому следом пришли они — Имперская Гвардия. Все крупные поселения дикарей были уничтожены за неделю, но они разбежались по бо-лотам как тараканы и, сколачиваясь в небольшие банды, пытались дать отпор имперцам. Линии фронта в привычном понимании не существовало, по всей планете стихийно возникали небольшие стычки. В большинстве случаев скопления аборигенов находили с воздуха, и туда отправлялись группы зачистки. Но людей все равно не хватало, поэтому их прислали в виде под-крепления, выдернув с ротации.

— Спасибо, что в прямом смысле вытащил меня из болота, — присев рядом с Нери, поблагодарил Винс.

— Император защищает, — слегка улыбнувшись, ответил Дрэго, почесывая массивный подбородок. — Но если хотим увидеть дом, то нам надо приглядывать друг за другом.

«Они все умрут».

Голос возник в сознании Винсента так резко, что тот аж вздрогнул от неожиданности. Он огляделся, все еще не веря, что слышит страшное пророчество один, но судя по виду сослуживцев, так оно и было.

Сержант Нейт, судя по закрытым глазам и беззвучно двигающимся губам, молился Богу-Императору. Он всегда это делал, когда выпадала свободная минутка. Эрих и Джейк о чем-то увлеченно спорили, активно жестикулируя руками. По обрывкам фраз, спор у них был о самой большой жабе, которую они видели тут. Остальные грелись в лучах двух солнц и ле-ниво переговаривались о нелегком гвардейском быте.

Ривз резко потряс головой, чтобы прийти в себя, и постарался успокоиться. Весь этот бред, который ему причудился, просто последствия практически удавшегося утопления, если это можно было так назвать. Подумать только! Он всю службу опасался погибнуть в бою, а по итогу чуть не утонул в болоте. Правда, один факт все же не давал ему покоя… Он не помнил, как угодил в воду. Да и все недавние воспоминания казались тусклыми и лишенными деталей, будто прошло не пару дней, а несколько лет.

— Хватит бездельничать, — закончив молитву, скомандовал Нейт. — Нам еще топать и топать до точки связи с базой.

Услышав приказ, отряд моментально построился и небольшой змейкой потянулся за направляющим. Отец Хорста был егерем на службе графа Гладио, поэтому таскал своего сына с собой на охоту с самого детства. Была даже шутка, что Хорст стрелять научился раньше, чем ходить. Как бы там ни было, навыки Дейдвуда не раз пригождались им как в бою, так и на по-добных миссиях. Неведомым для Винсента способом Хорст Дейдвуд всегда умудрялся ориентироваться на любой местности. Вот и сейчас он шел впереди небольшого отряда из десятка человек, умудряясь находить путь в запутанных болотных тропках.

Сержант был прав. Следующие несколько часов они шли, останавливались на короткие привалы и снова шли. Казалось, они топтались на месте или ходили кругами, так как унылый болотный пейзаж оставался абсолютно неизменным. Мох, кочки, трухлявые стволы небольших деревьев и поросшие ряской мелкие озерца бесконечно сменяли друг друга. Кровососущая мошкара умудрялась проникать даже под одежду, и укусы этих гадов практически нестерпимо чесались. Потом зарядил мелкий дождь, который размывал и без того скользкую почву под сапогами, так что пара гвардейцев скатилась в лужи.

Когда заходило второе солнце, вдалеке показались холмы, на вершине которых взгромоздились каменные сооружения. Издалека было неясно, были ли они рукотворными или так постаралась природа.

— Заночуем там, — разглядывая холм в магнокуляр, произнес Краул. — Там может, связь поймаем, и обороняться в случае чего будет легче.

Стоило отряд приблизился к каменному сооружению, у Винсента по спине пробежали мурашки, и не от холодного дождя. Надвигающееся чув-ство чего-то страшного давило на него с тех самых пор, как Хорст заметил эти холмы.

«Бегите отсюда! Там ждет только смерть!»

Вторя далекому грому, снова резкой вспышкой возник голос в голове Винсента.