Точка невозвращения (гет)

Ремус, как обычно, засиделся допоздна. Он всегда был трудоголиком, поэтому давно уже перестал обращать внимание, что за окном – день или ночь. Да и укоризненное тиканье часов тоже игнорировал. Возможность поработать в Хогвартской лаборатории выпадала не каждый день даже в те счастливые времена, когда он занимал должность преподавателя ЗОТС, а уж теперь профессор Снейп уступал ему лабораторию только на три дня в месяц, да и то лишь после долгих уговоров Дамблдора.

Неудивительно, что Люпин старался выжать из этих трех дней максимум возможного. После обеда ему обычно помогала Гермиона… Он улыбнулся. Умнейшая девочка, даже Снейп с этим согласен, хоть и ворчит на ее «всезнайство» и «самоуверенность». Такая ассистентка – предел мечтаний любого ученого. Правда, именно сегодня… он посмотрел на часы и поправил себя – уже вчера, она была невероятно рассеяна. Не то чтобы девочка что-то роняла, не отвечала на вопросы, путала заклинания или ингредиенты, нет, кому-нибудь постороннему она показалась бы отличной и расторопной помощницей. Но для хорошо знающего ее человека молчаливая и не задающая вопросов Гермиона выглядела более чем странно. Она словно на автомате выполняла все указания, но мысленно явно была где-то в другом месте, занятая настолько важной проблемой, что для других дел у нее просто не оставалось интереса. Хотел бы он знать, что задумала эта невероятная девочка, чей ум мог сравниться только с ее же авантюризмом. У нее самой он спрашивать не рискнул – Гермиона была не склонна откровенничать даже с ближайшими друзьями и в лучшем случае просто ушла бы от ответа, а то и могла просто замкнуться – тогда прощай их искренняя дружба…

Ремус вздохнул. Лишь бы это был просто не совсем законный в стенах Хогвартса научный эксперимент, а не какая-нибудь вылазка с Гарри и Роном за хоркруксом… Он поднял голову и тревожно огляделся, чувствуя внезапно повисшее в воздухе странное напряжение. Что-то происходит… Что-то серьезное и опасное…

Запертая на несколько сложных заклинаний дверь неожиданно отворилась. На пороге, словно ответ на его мысли, стояла Гермиона. И в каком виде… оборотень просто остолбенел. Бледная, лохматая, в залитой каким-то странным мерцающим зельем мантии. Но не это так ужаснуло Люпина. По-настоящему его испугал ее взгляд – неожиданно светлый, словно глаза девушки были не карие, а голубые или серые. Она сделала еще два шага вперед, пошатнулась и перевела бессмысленный взгляд на застывшего мужчину.

– Ремус…

Ее голос вывел Люпина из оцепенения. Бросив быстрое заклинание на проверку присутствия черномагических сил, он вскочил из-за стола и подхватил оседающую на пол девушку.

– Гермиона, что с тобой? – Заклятье растаяло в воздухе, не уловив даже малейшей запрещенной магии. Ремуса немного отпустило – значит, несчастная гриффиндорка пострадала от чего-то, с чем он наверняка сможет справиться.

– Гермиона?!! – взвизгнула та и неожиданно истерично захохотала.

Люпин, не выпуская девушку, левитировал стакан и флакон с сильным успокоительным, в надежде, что истерика явилась следствием какого-то потрясения, а не вызвана магическими причинами.

– Выпей, пожалуйста, – как можно мягче сказал он.

Гермиона попыталась было оттолкнуть стакан, но Ремус сжал ее подбородок и почти насильно влил в рот успокоительное. После чего поднял девушку с пола и усадил в кресло.

Та не сопротивлялась, но и смеяться не перестала. Люпин с беспокойством ждал действия лекарства, боясь отойти хоть на шаг. Но, к его огромному облегчению, хохот постепенно перешел в хихиканье, а потом и вообще во всхлипы. Взгляд снова стал осмысленным, исчезла и странная бледная пелена, покрывавшая глаза.

– Ремус? – как-то странно пробормотала девушка. – Надо же, а ты все тот же… Скажи, ты знал, да? Вы все знали?! – голос снова сорвался на визг.

– Да что знал? – Люпин обхватил ее голову ладонями. – Гермиона…

Она оттолкнула его и совершенно спокойным, холодным голосом сказала:

– Я не Гермиона.

– А кто же ты? – оборотень старался говорить не менее спокойно, а про себя лихорадочно соображал, что теперь делать. Темные силы тут были явно ни при чем, а в женских выкрутасах и истериках он специалистом никогда не являлся. Наиболее надежным выглядел вариант потихоньку погрузить девушку в сон или забытье, а потом вызвать Дамблдора и мадам Помфри.

– Кажется, Клер, – неуверенно ответила Гермиона и задумчиво добавила: – Меееерлин, какая же я теперь старая…

Ремусу начало казаться, что он потихоньку сходит с ума.

– Как Гризельда Марчбэнкс? – спросил он, только чтобы не молчать.

– Нет! – ужаснулась девушка. – Мне теперь… ммм… семнадцать плюс восемь… нет, шестнадцать минус восемь и плюс семнадцать…

Люпин потихоньку достал палочку. Он вспомнил, где уже видел такие белые глаза и слышал подобную путаницу в простейших вычислениях. Девочку надо успокоить любым способом и чем скорее, тем лучше, иначе она выкинет что-нибудь опасное. Очень опасное.

– Успокойся, семнадцать плюс восемь – всего двадцать пять, это совсем немного. Тонкс и то старше. – Он осторожно высвободил правую руку и переложил в нее палочку. Главное теперь – наложить чары прежде, чем Гермиона сообразит, что происходит.

– Двадцать пять… двадцать пять, – бормотала девушка, – значит теперь профессор Снейп старше меня не на двадцать лет, а на двенадцать…

– При чем здесь профессор Снейп? – искренне удивился Люпин, которому все никак не удавалось незаметно направить палочку под нужным углом. Использовать беспалочковую магию он не решался – слишком сложный случай. И так придется заклинание произносить мысленно, чтобы застать врасплох.

– Он мне сказал, что раз старше меня на двадцать лет, значит в двадцать раз умнее, – с обидой в голосе пожаловалась Гермиона, – а когда я ответила, что математически это неверно, снял с Гриффиндора десять баллов за спор с преподавателем.

Ремус понял, что надо торопиться – когда начинают вспоминать обиды, это означает, что дело идет к кризису. Он взмахнул палочкой и мысленно произнес сильное успокаивающее заклинание...