Истории Чёрного Леса (джен)

Сквозь густую крону высоких ветвистых деревьев проходило мало света, поэтому в этой части леса утро наступало позже, а вечер раньше. На тенистых неровных тропах часто встречались замшелые каменные ступени на подъёмах и спусках. Обилие уютных уголков и привлекало тех, кто хотел уединиться. Именно поэтому две фигуры спрятались в этом месте, подальше от дорог и чужих глаз. На расстеленном плаще сидела удивительной красоты рыжеволосая эльфийская дева, а рядом расположился король Морнтаура, уложив голову на её колени.

— Значит, теперь ты не только король Чёрного Леса, но ещё и Мира Духов? — ласково проворковала она, играя своими тонкими пальцами в прядях его светло-русых волос.

— Не совсем король, — Ораферн улыбнулся. — Скорее Духи признали меня и решили дать право голоса.

— Расскажи побольше, — попросила она, словно невзначай коснувшись кончика его уха. По телу короля пробежали приятные мурашки. — Я никогда не была в Мире Духов. А так интересно!

— Ну… это как побывать во сне. Всё вроде бы, как настоящее, а вроде и нет, — усмехнулся эльф. — Они устроили мне торжество с ритуалами и песнопениями. Было красиво.

* * *

Геллионн улыбнулся, глядя на своего короля, восседающего на троне, в то время как духи преклоняли перед ним колени. Особенно ему нравилось то, что венценосный эльф чувствовал себя при этом очень неловко. Значит, «медные трубы» ещё не испортили его. А после церемонии и выслушивания недовольств от духа-оленя, наследник лисьего трона отвёл Ораферна в святая святых — в сердце Мира Духов. Скрытый за ивовыми ветвями, словно за ширмой, посреди круглой поляны, усеянной цветами ветреницы, на каменной клумбе рос огромный цветок. Его белые лепестки скрывали сердцевину — множество искрящихся и переливающихся серебром и золотом волосков. Изгибающийся стебель будто образовывал узор, переплетаясь с длинными листьями. Невероятное тепло и свет шли от этого растения.

— Что это? — заворожённо спросил эльф.

— Это цветок Ле́лиас, сердце Мира Духов, источник его сил и залог процветания. Это сосредоточение нашей магии, — пояснил дух-полукровка. — Если так случится и он подвергнется нападению, то наш Мир погибнет.

— И все духи погибнут вместе с ним? — взволнованно обернулся к другу Ораферн.

— Не все… Но те, кто останутся в живых, одичают и будут нести беды. В таком месте нельзя будет селиться. И пока не иссякнет вся магия, даже деревья не удастся использовать, а место будет проклято.

— Погоди, ты имеешь в виду, что если этот цветок погибнет, то погибнет и Морнтаур? Или весь Марнуэлен?

— Морнтаур, — кивнул Геллионн. — У каждого эльфийского поселения есть свой кусочек Мира Духов, и они связаны особыми каналами между собой. В каждом есть своё тотемное животное и своё тотемное растение. Например, в Тауранмауре — это золотистая лисица и Белое древо, в Лантасиринане серебряная цапля и водная лилия, а в Эарина́ндисе белый дельфин и коралл. Есть ещё волк и белый лис…

— А, то есть лис всё же больше, да? — усмехнулся эльф, вызвав смущённую улыбку на лице своего дворецкого. — А что будет, если вдруг будет уничтожена эльфийская территория? Что будет с духами? — этот вопрос был задан уже без намёка на веселье.

— Духи разбегутся в звериных формах, потеряв своих двойников, потеряют память и будут блуждать, пока не найдут себе нового пристанища. Но не каждый дух может переродиться. Те, кто не смогут — сойдут с ума и обернутся к тьме. Та территория, которая будет на месте гибели королевства, тоже станет проклятым местом. Но Мир Духов можно будет возродить, если справиться с тёмными порождениями и напитать новой силой тотемы. Правда, это будет уже совсем иной кусочек мира Духов.

— Но ведь в Мир Духов никто не может пройти без проводника? — решил уточнить эльф. — Значит, зло не может проникнуть сюда?

— Тебе позволено проходить в этот мир. Но время течёт, и многое меняется. И если так случится, что ты изменишься и обернёшься к тьме, то у тебя останется возможность проходить в Мир Духов, значит, зло сможет проникнуть, — ответил Геллионн. — Но шанс на такой исход невероятно мал в твоём случае…

— Но он всё же есть? — как-то горько усмехнулся Ораферн.

— Единственное, о чём попрошу тебя — не рассказывай секреты Мира Духов никому за его пределами. Если захочешь привести кого-то, то, пожалуйста, предупреди меня.

— Договорились, — ответил король Морнтаура, и оба покинули прекрасный цветок, сердце Мира Духов.

* * *

— Было красиво? И всё? — расстроилась Сауириэ́ль. — Как ты косноязычен, Ораферн. Никаких подробностей и описаний. Эльфы должны быть более словоохотливы и поэтичны.

— Ну, извини, — он слегка пожал плечами. — Я совсем не поэтичен. Даже редко музыкой занимаюсь, некогда. — Сдержать данное им слово эльф считал более важным делом, чем впечатлить рассказом девушку.

— Ну, это ты зря, — хмыкнула рыжеволосая эльфийка. — Музыка может рассказать о тебе больше, чем даже слова. Поэтому, мой тебе совет: не забрасывай обучение. Быть может, придёт момент, и ты сыграешь мне что-нибудь лирическое? — она улыбнулась, поглаживая его волосы.

Он подарил ей чуть более лукавую улыбку в ответ, но промолчал. Музыка ему, правда, не давалась, что казалось очень странным для эльфа. Он мог вывести какую-то незамысловатую мелодию, но если дело касалось более сложных произведений, ноты, словно начинали скакать перед глазами и путаться. Быть может, если бы король приложил чуть больше усердия в освоении этого знания, у него бы всё получилось со временем. Но важные дела слишком часто отвлекали его, не давая сосредоточиться на музыке в полной мере. Впрочем, у эльфов век был долог…

Возвращался Ораферн в приподнятом настроении, закинув плащ за плечо. Лёгкая дорога словно бы сама бежала под его ногами. Толстые и кривоватые ветвистые деревья сменились более стройными соплеменниками, открывая чуть больше пространства свету. Ароматы лесных трав и свежей зелёной листвы, пение разноголосых птиц подбадривали и без того радостный настрой.

Один из представителей пернатого племени, юркий зяблик, вдруг подлетел к эльфу и закружился вокруг него, щебеча что-то, затем сел на его плечо и продолжил.

— Спасибо, — улыбнулся лесной король, и птичка вспорхнула и скрылась среди ветвей. — Значит, стоит поторопиться.

Ораферн сделал глубокий вдох и шагнул… Перед ним появилась тропа, прямая, словно вычерченная по линейке, а деревья выстроились в ряд вдоль неё, будто колонны. За ними мерцали зеленоватые отсветы магии, переливаясь искрами, сквозь которые был виден быстро изменяющийся пейзаж. Вот промелькнула поляна, где паслись олени, затем пробежали холмы и низины. После показались несколько эльфов на охоте за лесной дичью, затем новые поляны, где эльфийские девы собирали разные травы и коренья. Через некоторое время искры стали меркнуть и зелёные всполохи исчезли, а ровная тропа опять стала извиваться меж деревьев, ведя ко дворцу Морнтаура. Эльфийские тропы могли использовать только те, кто лучше всего умел слышать лес.

Стражники поклонились, пропуская короля во дворец через узкий мост, по которому свободно могли ходить разве что эльфы. Для остальных опускали его более широкую вариацию с другой стороны дворца.

— Скоро прибудет важный гость, встретьте его как следует! — Весело улыбнулся он и отправился в свои покои, чтобы оставить плащ и подготовиться к встрече.

Лимла́г считался одним из самых знаменитых халла, хотя являлся ли он представителем этого народа, точно сказать не мог никто. Однако его к нему причисляли сами халла и весьма гордились этим. Они звали его только Лингвило́се, хотя оба именования означали одно и то же — морской змей или морской дракон. Он был властителем Эарина́ндиса, прибрежного города-порта на юго-западе Марнуэлена, одного из самых богатых городов материка. Эльфы, люди и гномы тесно сотрудничали в нём, и каждый мог найти себе там дело по душе. Лимлаг был мудрым правителем, лихим мореходом и большим любителем вечеринок. Женское общество всегда принимало его благодарно, а мужское относилось с почтением. Не имея трудностей с предателями среди знати, властитель мог позволить себе развлекаться. Но если бы кто-то усомнился в том, что среди советников и распорядителей никогда не было никого, кто готов был продать своего правителя, то он явно плохо знал Лимлага. Несмотря на кажущуюся беззаботность, он имел крутой нрав и с обидчиками расправлялся быстро и жестоко.

Одним из своих развлечений «Морской дракон» считал погони и уничтожения несчастных пиратов, которые, надо сказать, боялись его, как огня. Но он всё равно находил их, нещадно грабил и топил. Все артефакты, которые удавалось у них отобрать, бережно складывал в особую сокровищницу, но они не являлись его целью. Мореплавателем Лимлаг был превосходным и очень любил это дело.

Всегда уверенный в себе и весёлый, любящий как роскошь, так и не брезгующий простыми радостями, правитель морского города повсюду имел успех. А ещё он носил аккуратную бороду. Эльфы, как правило, не носили бород, хотя подобное и встречалось иногда. В принципе, эльфийский народ не видел необходимости в выращивании такого рода растительности на лице. Хотя при желании могли бы обзавестись ими без всяких хлопот с дополнительными стрижками, ведь борода выросла бы именно той формы, которую пожелал её носитель.

О молодом короле Морнтаура Лимлаг узнал со слов Тилиаэла и преисполнился любопытства. Король халла познакомил их однажды и «Морской змей» тут же поделился с Тилиаэлом наблюдениями. Он заметил в Ораферне особенности, не присущие прочей правящей эльфийской элите. Те качества, что осуждались ими, пришлись по душе Лимлагу, а ещё он увидел (или захотел увидеть) в молодом хозяине леса черты, присущие ему самому, что тут же навело на мысль о товарище по развлечениям, выпивке и женскому обществу. На политической арене властитель морского города не сильно заступался за Ораферна, вероятно потому, что редко бывал на таких собраниях, но в друзья записался сразу и крепко.

— Ораферн! — широкая улыбка «повелителя морей» озарила гостевой зал. Он заключил друга в крепкие объятия. — Я примчался, как только узнал, что у тебя тут творится!

— Ты настолько скор… Я даже сомневаюсь, что моя птица успела долететь до Эаринандиса, — усмехнулся лесной король и предложил гостю сесть.

Гостевой зал имел выход на балкон, где открывался вид во внутренний сад дворца. Помещение по форме напоминало трапецию и визуально разделялось на три части. При входе вдоль стены располагались лишь несколько лавок и гобелены на стенах, подсвеченные витражными светильниками в виде цветков ландыша. В трапезной стоял большой овальный стол с несколькими стульями и буфет, а в каминной части зала, возле полукруглого очага размещались четыре кресла с небольшим круглым столиком посередине. Это казалось лучшим местом для распития вина за приятной беседой, а если кинуть взгляд налево, то взору представал чудесный вид за распашными витражными дверьми.

— Я торопился, — лукаво прищурился Лимлаг. — Значит, ты расправился с предателями? — они прошли к креслам и уселись возле камина.

— Не совсем… — нахмурился молодой король. — У меня есть подозрения, что в моём дворце завелась не одна крыса. Я хочу защитить свой дом снаружи и изнутри, но пока не смог выявить предателя. Однако вынужден покинуть Морнтаур, чтобы найти способ оградить моё королевство от внешней угрозы.

— Ты за этим меня хотел видеть? — Усмехнулся бородатый эльф. — Хочешь, чтобы я тебе помог?

— Да, — Ораферн наклонился ближе к собеседнику через подлокотник своего кресла и заговорил совсем тихо. — У меня есть кое-что, что поможет найти Башню Хроник. — Он вытащил из-за ворота цепочку с ключом.

— Это… это ключ от Башни? — Брови Лимлага взлетели вверх от удивления. — И ты уже разгадал, как им пользоваться? — Получив одобрительный кивок от собеседника, правитель заулыбался. — Мальчик мой, ты не перестаёшь меня удивлять! Конечно я в деле. Когда отправляемся?

— Чем скорее, тем лучше. У нас не так много времени, ведь если опоздаем, Башня исчезнет и когда появится в следующий раз…

Послышался тихий стук, и в гостевой зал вошёл Геллионн с подносом, на котором держал две узкие бутыли с ягодным вином, два кубка и закуски. Он осторожно поставил всё на столик, а после, словно лицедей, вытащил откуда-то сложенную карту и передал её своему господину. Хозяин морского города усмехнулся, прищурив один глаз.

— Спасибо, Геллионн, — Ораферн развернул бумагу и указал пальцем на область, находящуюся на северо-западе от Драконьего хребта. Так именовались длинные горы, отделяющие западную часть материка от центральной и восточной.

— Ага, — потёр аккуратную бородку Лимлаг, — значит, пойдём через Малфиррос. Это самый крупный город гномов на территории Драконьего хребта. И через них пролегает самая удобная тропа.

— Я не уверен, что это хорошая идея, — засомневался лесной король. — Боюсь, что это нас сильно задержит.

— Да, гномы гостеприимный народ, — широко улыбнулся собеседник. — И пируют так, что горы сотрясаются. Но это самый короткий путь. Если пойдём в обход, потеряем времени не меньше. А тут доберёмся с комфортом. К тому же, я задолжал им вечеринку.

Ораферн с Геллионном переглянулись. Дворецкий только пожал плечами. В принципе, властитель морского города был прав, но, зная его, можно было предположить, что тихим путь не будет. Зато не скучно.

— Ладно, — нехотя, но всё же согласился Ораферн. — Давай через Малфирро́с.

— Отлично! — Потёр ладони довольный Лимлаг. — А теперь давай выпьем! Я, кстати, тут одну настоечку изобрёл, но ей ещё нужно некоторое время для обретения полного вкуса. Обязательно дам тебе попробовать!

— И почему у меня плохое предчувствие? — лесной король вздохнул, но улыбнулся, глядя на лукавый прищур своего друга.

Кубки соприкоснулись, и сладкий яблочный напиток приятным теплом пробежался по горлу. Эльфы могли выпивать сколько угодно и едва запьянеть. Уж такова была их природа. Поэтому вина употреблялись по любому поводу. Ягодные очень ценились людьми, как и фруктовые. Но этот сорт сидра правитель Морнтаура берёг только для себя и дорогих гостей. Он варился из особых медовых яблок, которые выводились совместно с жителями Узкой равнины. Он имел сладкий медово-яблочный вкус, слегка пряный, с приятным покалыванием на языке и хорошо согревал изнутри.

* * *

Сборы не заняли много времени, так как путники ехали почти налегке, без сопровождения, только вдвоём. Учитывая, что оба являлись неплохими воинами, они вполне могли сами позаботиться о себе. Ораферн предпочёл своего серого в яблоках Мизре́на, коня, чьё имя так и переводилось — «серый». А вот Лимлагу достался тёмно-гнедой красавец с белой проточиной на морде, именуемый А́рфен, что значило «благородный».

— Мой король, — советник хозяина леса подошёл к своему правителю, который уже собирался садиться верхом.

— Наурглаэ́р? — Тот обернулся, отпустив луку седла. — Что-то случилось?

— Понимаю, я крайне не вовремя, но мне только что поступили бумаги… отчёты казначейства. — Он старался быть максимально тактичным, но было видно, как ему непросто подбирать слова. — Боюсь, что у нас возникли некоторые трудности.

— Говори, как есть, — нахмурился Ораферн.

— Выяснились некоторые обстоятельства хищения и, боюсь, что помочь пролить на это свет может только помощник казначея. Но он находится под стражей… в камере. Я мог бы выяснить всё сам, но к нему не пускают никого, даже начальника тюрьмы… Хотя это немыслимо. Ведь это его вотчина.

— Он государственный преступник, который ещё не открыл мне всё, что знает, — напомнил король Чёрного леса. — Но для того, чтобы выяснить обстоятельства хищения, ты можешь подойти к Нурфаро́ну, он поспрашивает.

Дела такой важности Ораферн доверял только самым близким и проверенным товарищам, с которыми несколько лет сражался бок о бок ещё до того, как стал правителем. Нурфарона назначили ответственным за безопасность дворца и руководство стражей, Келлара́с стал военачальником, Баиндуи́р как самый словоохотливый занялся налаживанием контактов дворца с поселениями эльфов, донося их нужды и чаяния до короля Морнтаура. Воительнице Эльдаэ́н отвели роль наставника для всех рекрутов, а также главы особых отрядов личной охраны короля. Собственно, она также отвечала за его безопасность вне дворца и могла отдавать приказы стражникам. Но в этот раз ей пришлось остаться, что эльфийке не нравилось.

— Я… понял, мой король, — Наурглаэр поклонился и отошёл.

— Геллионн, Эльдаэн, оставляю всё на вас, — улыбнулся Ораферн друзьям и вскочил в седло.

— Да, мой король, — кивнул дворецкий.

— И всё же мог взять меня с собой, — несколько обиженно проговорила Эльдаэн, сложив руки на груди.

— Прелестная, — широко улыбнулся Лимлаг, чей жеребец уже давно топтался на месте от нетерпения, — у тебя ещё будет шанс прокатиться с нами. Но в другой раз. Два взрослых мужчины смогут позаботиться о себе. Но твоё рвение похвально, — он подмигнул.

Лошади сорвались с места и помчались прочь от дворца через тёмно-зелёный лес. Лимлаг не сдерживал ретивого жеребца, который почувствовал дух свободы и летел вперёд по тропе, словно порыв ветра. Его всадник наслаждался скачкой и возможностью столь интересного путешествия, предвкушая захватывающие приключения.

Открытые тайные тропы помогли пересечь лес за куда меньший срок, чем потребовалось бы в обычном походе. Лошадей Морнтаура подготавливали к таким перемещениям, поэтому они не боялись и не сбавляли темпа.

С запада от Чёрного леса проходила Узкая равнина, на которой проживал народ оборотней, что выбрали для себя человеческое обличие и постепенно стали забывать, как оборачиваться в зверя. Они занимались земледелием и пасеками, пасли скот и торговали с эльфами молочными продуктами и мукой. А ещё вместе разводили медовый сорт яблок.

Залитые солнцем луга на мгновение ослепили путников, что выехали из-под сени леса. Удивительное разнотравье ярким покрывалом застилало всё пространство вокруг, наполняя его дивными ароматами.

Чуть дальше сверкала река А́ннленд, что в переводе с эльфийского обозначало «длинный путь». Она протекала от залива Кьярваль, наполняясь притоками, образуя рукава, и впадала в Доро́сский залив в южных землях. Река соединяла север и юг континента, поэтому по ней часто ходили торговые корабли и лодочные караваны, из-за этого мостов через Аннленд не делали, но использовали переправы. На них-то путешественники и потратили дополнительный день пути.

Эльфы сделали привал у подножья скал, потому как сумерки сгущались, а идти в горы ночью могли только гномы, знающие каждую тропу, как свой топор. Путники развели костёр, расседлали лошадей, приготовили еду и расстелили одеяла, на которых планировали спать.

— Давно я не ночевал таким образом, — усмехнулся Лимлаг. — Навевает воспоминания о прежних временах, когда я был молодым… и без бороды, — тихо посмеялся.

— Никогда не видел тебя без бороды, — улыбнулся Ораферн, наливая похлёбку себе и другу.

— Ещё бы! Когда я был молодым, ты ещё не родился! — Он принял свою миску из рук товарища и мечтательно поднял глаза к небу. — Я же прибыл в первый год Совы, вместе с Великим воинством, дабы изгнать демонов. Молодой, горячий! Считал, что мне по плечу всё. Но демоны показали тогда и свою силу, и хитрость. Впрочем, двухсот лет оказалось достаточно, чтобы изгнать их в небытие. И когда Окхта́р увёл остатки своих порождений в мир демонов, я решил остаться. На всякий случай, если они вдруг вернутся.

— Но ведь установленные обелиски крепко держат заслон, и мир демонов не может открыться снова, благодаря им, — заметил лесной король.

— Верно. Но есть одна загвоздочка, — бородатый эльф прищурился и показал величину проблемы большим и указательным пальцами, почти соединив их в этом жесте. — Каждые сто лет во время Ночной охоты эльфийским государствам нужно восстанавливать энергию обелисков, чтобы демоны не смогли вылезти обратно, — напомнил он. — Ведь каждые сто лет завеса истончается, и всякие злые духи активизируются. Они могут вселиться в людей и попытаться уничтожить обелиски. Тогда будут проблемы. Тебя не брали на Ночную охоту, потому что не доверяют ещё. Но придёт и твоё время. Тилиаэл сильный эльф и пока выдерживает отсутствие правителя Морнтаура на этом… мероприятии. Но ему приходится отдавать в два раза больше сил из-за этого. Ты, кстати, не единственный, кто отлынивает. Но суть не в этом. Без этого ритуала…

— Да… я слышал, что спускается Чистый огонь цвета неба и может уничтожить злого духа, даже если тот уже вселился в человека, и не повредить носителю, а освободить его, — Ораферн перемешивал похлёбку, печально глядя в неё, словно бы там видел то, о чём говорил. — Кавалькада проносится по всем обелискам, используя их как порталы и насыщает магией Чистого огня. «Ири́лла Лу́не На́рэ», — произнёс Ораферн, — «Песнь Синего Пламени», праздник, который длится три дня. И пока властные эльфы восстанавливают энергию печати, остальные празднуют дома, наслаждаясь осенними дарами.

— Не грусти, мой друг, — ласково улыбнулся Лимлаг, потрепав собеседника по плечу. — Уверен, что очень скоро и ты присоединишься к Ночной охоте и увидишь её во всей красе!

— Хотелось бы, — тот ответил улыбкой.

Как только солнце показалось из-за горизонта, путники собрались, скрыли следы своего пребывания и отправились дальше в горы. Сначала на землистой тропе встречалась трава и кустарники, но чем дальше, тем меньше попадалось растительности. Казалось, что путь будет узким и опасным, когда они продвинутся дальше. Однако, вопреки предположениям, Ораферн увидел широкую, ровную каменную дорогу, словно выскобленную. Откровенно говоря, он редко подходил к горам. С гномами были торговые договорённости, но их обсуждали в основном послы, а вот правители друг у друга ещё не бывали.

Гномы — удивительный народ. Легенды гласили, что их создали демоны, когда правили в Марнуэлене, ещё перед тем, как Великое воинство выгнало их с насиженных мест. Порождениям Окхтара нужно было получить рабов: крепких, сильных, выносливых. Поэтому они использовали в качестве основы людскую природу и видоизменили. В те времена сам бог войны поспособствовал их созданию, дав частицу своей силы, поэтому гномий народ весьма горд и воинственен. И потому они воспротивились своей рабской судьбе, и во главе с появившимся среди них лидером сбросили оковы, восстав против создателей. Впоследствии народ гномов признали остальные боги и оставили в Марнуэлене. В качестве благословения им были посланы таланты в музицировании и ремёслах. По сей день они считаются самыми искусными мастерами по камню, витражному и ювелирному делу.

Высокое каменное изваяние в виде бородатого воина, опирающегося на свой топор, встретилось у дороги, указывая путникам на то, что здесь начинается территория гномов. Эльфы спешились и повели коней в поводу. Очень скоро на дороге объявились двое стражей. Это были два вооружённых гнома, очень похожих на то изваяние, что путники видели чуть раньше. Невысокого роста, где-то по грудь эльфам, если учитывать их рост вместе со шлемами. Вид был суровый и воинственный. Кольчуги, поверх них латные пластины доспехов, плащи, шлемы, из-под забрал которых виднелись только бороды, украшенные богатым плетением и бронзовыми украшениями в виде стягивающих колец. И секиры ростом со своего владельца.

— Кто решился подойти к владениям Великого и Благословенного короля Фро́уда, справедливого и мудрого правителя Малфирроса, самого прекрасного из городов Марнуэлена? — подал голос один из стражников. Второй пристукнул древком секиры о камни, дабы придать ещё большей значимости произнесённым словам.

— Я, прославленный Лимлаг, герой Великого воинства, правитель Эаринандиса, города-порта, орошаемого солёными брызгами могучих морей Марнуэлена! — вторя их манере речи, отозвался «Морской змей» и снял с пояса некую табличку из поделочного камня, продемонстрировав стражникам. — Со мной король Чёрного леса, повелитель могучих древ Морнтаура и прославленный воин Ораферн. Великий и Благословенный король Фроуд будет рад нашему прибытию!

То ли величественный тон эльфа, то ли лицезрение таблички заставило гномов расступиться и с приветственным поклоном пропустить путников. Тут же появились ещё два воина, которые взялись сопроводить гостей и отвести их лошадей в специально отведённое для таких случаев место. При этом словно эхом разносились выкрикнутые гномьим басом фразы, которыми Лимлаг представлял себя и спутника, и передавались от одного стражника другому, унося эти сведения глубоко в недра горы. Из-за этого Ораферн чувствовал себя крайне неловко. Вот, что, например, хотел сказать правитель Эаринандиса, называя товарища «повелителем могучих древ Морнтаура»? Да, гномы любили некоторую помпезность и подчёркивание своей важности в официальных приёмах, но выглядело это уж слишком нарочито. Друг, видя замешательство Ораферна, только улыбнулся и похлопал его по плечу.

Наконец, взорам открылся вход в подземное государство. Такие ворота стоило ещё поискать. Размер их превышал все мыслимые и немыслимые величины. Это была настоящая ода геометрическому орнаменту, столь искусно вырезанному в скале, что обрамляла вытянутый пятиугольник врат. По бокам возвышались исполинские фигуры воителей, скрестившие над входом свои огромные секиры. Стражей здесь встречалось куда больше, и некоторые из них присоединились к процессии, замыкая её. Вероятно для того, чтобы гости, испытав трепет перед величием врат, не передумали входить.

Внутри всё казалось не менее внушительным. Пещеру поддерживали огромные прямоугольные каменные колонны, так же богато украшенные резьбой. Потолок скрывался где-то в темноте, но, кажется, там имелся второй ярус и массивные котлы, которые, судя по всему, при осаде наполнялись чем-то горячим и могли просто растопить армию врага. За внушительным входным залом находились ещё одни врата и широченная лестница, ведущая на ярус ниже к величественному мосту через рукотворное ущелье, из которого поднимался пар. Вероятно, это была ещё одна линия обороны с использованием природных горячих источников. И только после ещё одних врат взору открылся немыслимых размеров город.

Малфиррос считался самым крупным городом гномов, признаваемым чем-то вроде столицы. С языка подземных воинов он переводился как «огромный город-крепость» и вполне соответствовал этому наименованию. По бокам от врат пещеры виднелись множество небольших лесенок с площадками и перилами, а также входы в мастерские. Но путников вели не туда. Они следовали по широкой главной дороге с высоченными колоннами, расположенными вдоль неё. За огромной площадью, в противоположной от входа стене был вырезан многоярусный город. Над главным крыльцом располагался широкий балкон, соединяющийся с каменными галереями вдоль всей стены. Окна напоминали вытянутые пятиугольники и были богато украшены резьбой по камню. Надо отметить, что все украшения и все формы говорили о любви гномов к квадратам, прямоугольникам, треугольникам, прочим угловатым фигурам и прямым линиям, кои встречались на каждом шагу.

— Палаты Малфирроса незабываемы, — Лимлаг подтолкнул друга в бок локтем и заулыбался. — Раз увидишь — больше не развидишь.

Ораферн посмотрел на него с недоумением, но тут распахнулась высокая дверь, и он чуть не ослеп… Перед глазами пестрили краски: стены, колонны, сводчатые потолки богато украшенные золотистыми узорами, снова геометрических форм, и переплетениями угловатых линий. Пол во входном зале был устлан разноцветной мозаикой, и король Морнтаура уткнулся в него на какое-то время, потому что глаза вдруг решили, что именно этот участок палат самый приемлемый для цветового восприятия. Всё остальное просто резало глаз.

— Погодите, ребята! — Обратился к стражникам повелитель морей. — Мой друг так впечатлён увиденным, что не может поверить своим глазам. Подождите минутку… или десять… пусть его взор привыкнет к великолепию внутреннего убранства. — Сам же бородатый эльф тихо посмеивался над реакцией друга, но ободряюще похлопывал его по плечу. — Привыкай.

Гномы довольно закивали, явно испытывая прилив невероятной гордости за пышность и красоту своих внутренних убранств.

— Боги… у меня сейчас глаза вытекут… — очень тихо пожаловался лесной эльф. — Такой аляпистости я никогда не видел.

— Ничего, ничего, — так же тихо ответил старший товарищ, — это только поначалу режет глаз, потом привыкнешь, и уже не будешь так реагировать.

Ораферну действительно потребовалось минут десять, чтобы снова поднять глаза и перестать щуриться. Алые, зелёные, синие, золотые краски разноцветными пятнами расползались по стенам, возможно, даже образуя какой-то узор, но эльф уже не пытался его рассмотреть. Он пробовал сосредоточиться на формах, и это в какой-то степени помогло.

Когда путников провели в следующий зал, стало немного полегче. Вероятно, самым пёстрым был именно первый, чтобы сразить наповал всех прибывающих гостей. Но здесь потолки казались уже значительно ниже, хотя достаточно высокими, чтобы эльф мог спокойно передвигаться и ничего не задевать головой. Их сводчатая форма придавала помещению некое подобие шатра. За небольшими ложными окнами, выполненными в витражной технике, скрывались магические кристаллы-светильники. Распалубки над окнами расписаны золотой краской, а гурты украшены лепниной, тоже имевшей позолоту. Благо, остальные палаты были выдержаны в одном основном цвете (алом, зелёном, синем и т.д.) и дополнительном золотом, которым наносились все рисунки, благодаря чему стены казались, словно обитыми тканью.

Гостей провели по лестницам и проходным залам, пока не открыли дверь в гостевые палаты — две смежные комнаты с печью и мебелью, где прибывшие могли привести себя в порядок. Под балдахином скрывалась кровать, у ложных окон стоял массивный письменный стол с каменной столешницей, пара кресел. Сундуки, где обычно раскладывались вещи, располагались у кровати и у противоположной стены. Здесь стены и потолок имели синий цвет и золотую роспись, а печь была выложена серо-синими изразцами с золотым орнаментом.

— За вами придут, когда вы будете готовы ко встрече с нашим повелителем, — сообщил провожатый гном и, поклонившись, вышел из помещения.

— Король Фроуд не принимает гостей в запылённых одеждах, — усмехнулся Лимлаг и отправился в свою комнату.

Пришлось переодеваться. Впрочем, сменная одежда Ораферна не сильно отличалась от предыдущей, разве что была посвежее и чуть-чуть темнее тоном. А вот его венценосный друг приоделся в наряд побогаче: камзол до колена с обильной серебряной вышивкой и рукавами, ниспадающими с линии локтя, а также свежую белую рубашку. Лесной король на его фоне выглядел прислужником, не более. Но не стоило судить о книге по обложке.

* * *

— Великий и Благословенный властелин Драконьего Хребта и повелитель Малфирроса, бесстрашный предводитель гномьего воинства король Фроуд! Прославленный Лимлаг, герой Великого воинства, правитель Эаринандиса, города-порта, орошаемого солёными брызгами могучих морей Марнуэлена и король Чёрного леса, повелитель могучих древ Морнтаура и прославленный воин Ораферн просят принять их! — объявил глашатай и, получив одобрительный кивок, с поклоном пропустил эльфов в малую трапезную палату.

Здесь обычно принимали особо почётных гостей. В этом помещении превалировали бордовые и золотые цвета. Вдоль стены стоял длинный стол, во главе которого восседал король гномов в парадном облачении из дорогой парчовой ткани с соболиным мехом. На руках красовались тяжёлые широкие браслеты из золота, украшенные драгоценными камнями. Увесистое ожерелье на груди придавало статности, а пальцы были усеяны перстнями с крупными самоцветами. Голову венчала золотая корона с драгоценными камнями, обитая мехом по нижнему краю.

— Лимлаг! — обрадовался Фроуд. — Давненько ты к нам не заглядывал! А вот с королём Ораферном мне лично видеться ещё не доводилось. Рад! Присаживайтесь.

— Благодарю! — отозвался повелитель морского города и сел за стол.

— И я весьма рад, наконец, увидеть Вас воочию, король Фроуд, — вежливо улыбнулся лесной правитель и сел рядом с товарищем.

Стол был застелен белой скатертью с золотым рисунком на кайме. Вдоль стены стояли длинные лавки, и только король восседал на высоком кресле. Остальные гномы, пропустив гостей ближе к своему королю, тоже расселись. И как только это произошло, в палату тут же стали приносить разные яства. Как выяснилось, гномы любили поесть и как следует выпить. Вносились кабаны, запечённые на вертеле, тетерева, баранина, курица, в качестве гарниров овощи, сыры, много разного хлеба и булок, а в качестве напитков подносили брагу и пиво.

— Меньше ешь, больше пробуй, — тихо подсказал Лимлаг Ораферну.

И правда, блюда сменяли друг друга, вносились всё новые и новые, и, казалось, этому не будет конца. Даже послушав совет Морского змея, лесной король достаточно быстро наелся, но старался не подавать вида, хотя это оказалось непросто.

— Лимлаг! — Фроуд поднял огромную кружку, украшенную драгоценными камнями. — Поведай нам одну из своих историй! А то мы давно не слышали твои байки! — Он расхохотался, и остальные гномы поддержали своего правителя дружным смехом.

— Байки? Ну что вы, я рассказываю исключительно правду! — Хитро улыбаясь, прищурился повелитель морского города и тем самым вызвал новую волну дружного смеха. — Например, однажды, когда я случайно выпал в море… Тут надо сказать, что случайность эта была вызвана тремя бочками мёда, опрокинутыми в хорошей компании, и недюжинным любопытством! Я заметил в воде прекрасную деву! И, силясь рассмотреть её… черты, свалился за борт. — Гномы захохотали, а после внимательно прислушались к рассказу эльфа. — Так вот, стоило мне оказаться в воде, я понял, что дева эта имеет рыбий хвост!

— Во заливает, — шепнул один гном другому и осушил свою кружку пива залпом.

— Она плавала вокруг моего корабля с такой грацией и быстротой, что я никак не мог её толком рассмотреть, — продолжал Лимлаг. — А потом она вдруг подплыла ко мне и остановилась. Её длинные волосы взметнулись в сторону, открывая вид на весьма впечатляющие… формы, — послышались одобрительные шепотки со стороны горного народа. — От её… «глаз»… я не мог оторвать своего взгляда. И тут она обняла и впилась в меня губами. И потащила на дно!

— Судя по тому, что ты с нами здесь сегодня, то либо отбился, либо принял за деву какую-нибудь каракатицу! — заметил король гномов, и его поддержали новой волной смеха.

— Ну, я не самый слабый эльф, — повелитель Эаринандиса огладил свою бородку. — Я дотянулся до её извивающегося хвоста и как следует дёрнул. Русалки очень не любят этого, и она отшатнулась от меня. Этого было достаточно, чтобы успеть подняться на поверхность и глотнуть воздуха. А потом… Потом она долго удирала от меня и, наверное, уже проклинала тот день, когда решила утопить Морского Змея! Но фигурка у неё была что надо!

Новый приступ смеха заполнил всё пространство малой столовой. Ораферн посчитал, что гномы уже успели напиться, поэтому так яро реагировали на похабные намёки в этой истории. А ещё он отметил, что его друг здесь явно считался своим. Впрочем, он везде вёл себя так.

— Ну, а что же нам расскажет король Ораферн? — Обратил на него внимание повелитель Малфирроса.

— У меня нет таких весёлых историй, король Фроуд, — признался тот.

— Ну, а что-то героическое? Неужели лесному королю нечего рассказать? — В голосе послышалось некоторое разочарование.

— Что-то рассказать надо, а то не получится хорошее впечатление оставить, — тихо шепнул Лимлаг, подталкивая друга локтем. — А это важно, знаешь ли.

— Есть одна история, — чуть помедлив, произнёс Ораферн. — Но смешного там мало. Нас было пятеро, включая раненого друга, которому срочно нужна была помощь. Северная часть Чёрного леса — не самая безопасная даже для меня. Но выбора не было, нам пришлось идти напрямик. — В процессе повествования эльф посчитал необходимым объяснить, кто такие рогри́ны и что такое хъёрн, а голову орка заменять в рассказе на голову обидчика, врага, чуть не убившего друга эльфов. — И когда мы были уже почти у цели, — заканчивал лесной король, — рогрины обступили нас, окружив. Я видел красные точки их глаз, жаждущих нашей крови. Но тут подоспела помощь. Северный отряд ворвался в гущу событий, и тварям пришлось удирать, чтобы сохранить свои шкуры. Однако многие полегли на той поляне. Наступит момент, и мы очистим свой лес от подобных существ полностью.

— Ораферн, рассказчик из тебя неважный, — тихо посмеялся Лимлаг. — Нет экспрессии. Я бы рассказал эту историю совсем иначе.

— Если лесной народ так обходится с каждым врагом своих друзей, то я бы хотел видеть эльфов Морнтаура в своих союзниках! — Король Фроуд подметил для себя некоторые моменты и, кажется, был доволен ими. — Выпьем!

Гномы радостно подняли кружки и ударили ими, выкрикнув что-то хором.

— Сдаётся мне, что эльфы не умеют пить, — тихо хмыкнул один из гномов за столом своему соседу. — Они почти не притронулись к пиву.

— Тут ты не прав! — Усмехнулся повелитель морей, услышав это. — Да я бьюсь об заклад, что мой друг перепьёт любого гнома!

— Лимлаг, это даже не мёд… — шепнул товарищу лесной король. Пиво было горьким на вкус и не нравилось тому, кто предпочитал сладкие напитки.

— О́бура не перепьёт! — закричал кто-то с дальнего конца стола.

— Спор! Спор! Спор! — прокатилось по всему залу, и гномы стали отбивать кружками и ладонями по столу, создавая некий ритм, весьма воинственный, как показалось Ораферну. И остановилось это только тогда, когда король Фроуд поднял ладонь.

— Если наши гости не против, это состязание могло бы доставить нам удовольствие! — Произнёс правитель Малфирроса

— Ораферн, почему я должен уговаривать тебя составить о себе хорошее впечатление? — приподнял бровь Лимлаг, тихо шепча другу. Тот слегка поморщился, но набрал воздуха в грудь и кивнул.

— Я согласен!

— Спор! Спор! Спор! — снова пронеслось по трапезной, и возобновился ритмичный бой ладонями и кружками по столу.

Напротив лесного короля сел весьма внушительных размеров гном. Нет, он не казался выше остальных, но был явно шире. Густая рыжая борода, заплетённая в толстые косы, которые скрепляли бронзовые украшения, выглядела внушительно. Обур обладал весьма суровой внешностью. На тыльной стороне ладони виднелись татуировки, уходящие куда-то вверх по руке, но широкие рукава не позволяли их рассмотреть.

На стол перед поединщиками поставили по пять кружек пива, ещё больше тех, из которых пили ранее. И когда гномий король хлопнул в ладоши, началось состязание. Обур схватил первую кружку и залпом осушил её на глазах восторженных товарищей, подбадривавших его. Ораферн выдохнул в сторону и повторил за соперником, выпив первую кружку. Пиво оказалось горьким и неприятным на вкус, но Лимлаг сунул другу в рот кусок солёного хлеба, и турнир продолжился. Вторая, третья, четвёртая большая кружка опустела и покатилась по столу. Пятая уже больше лилась по рыжей бороде, чем попадала в рот, но гном не сдавался.

— Давай, давай! Не робей! — улыбнулся Ораферн, желая подбодрить соперника, и выпил пятую так же легко, как и первую.

К концу соревнования он уже не воспринимал этот вкус так остро, привык, но не собирался повторять данный эксперимент впоследствии. Он не пьянел от этого напитка, как, впрочем, и от любого другого хмельного. Так уж устроен эльфийский организм. Но гномы этого не знали, поэтому соревновались всерьёз, со всем своим хвалёным упрямством, не желая останавливаться. И когда, наконец, Обур повалился на бок, снося за собой часть угощений со стола, его подхватили товарищи и унесли из трапезной. По залу прокатился изумлённый гул голосов.

— Король Ораферн доказал нам, что эльфы умеют пить, — слегка прищурился Фроуд. — Но мы не сдадимся! Гномы не сдаются! Давайте выпьем за наших гостей, что так повеселили нас сегодня!

Вновь зазвучали ликующие голоса, а чуть позже начались застольные песнопения. Лесной король слушал с удовольствием, подмечая, что горный народ весьма музыкален и умеет веселиться. К этому моменту и музыканты в конце зала оживились, подыгрывая собравшимся. Ораферн так же узнал, что пьяные гномы могут распевать не только героические баллады, но и весёлые песни, как правило, имеющие неприличные намёки, и радостно под них плясать. Он был рад тому, что Лимлаг уговорил идти именно через Малфиррос. Дружное и весёлое общество, лишённое пафосных застольных традиций, оказалось ему по душе. Может быть, его так приняли из-за Лимлага, уже имеющего статус «своего парня», а, может быть, гномы, в принципе, любили шумные весёлые застолья. И король их не выглядел отстранённым и возвышенно-холодным, как, допустим, многие правители иных рас. Но имел уважение, и слово его чтилось превыше всего.

— А ты молодец, — усмехнулся Лимлаг, когда эльфы вернулись отдыхать в свои палаты. — Не ударил в грязь лицом.

— Я понял, что ненавижу пиво… — поморщился Ораферн.

— Только гномам этого не говори, — шепнул друг и тихо посмеялся.

— Нам нельзя слишком долго задерживаться, — напомнил лесной король.

— А мы недолго. Завтра попаримся в баньке и на следующий день можем отправляться, — заверил его бородатый эльф.

— Банька? Я слышал, что у людей она тоже есть, но мне, кажется, хватит и ванной. Кстати, почему на следующий день, а не после умывания?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся друг и, сохранив тайну, удалился в свою комнату.

Перины были удушающе мягкими. Обилие подушек грозило сонному эльфу быть погребённым под их узорчатой тканью с золотистыми кисточками. Огромное тяжёлое одеяло, словно какой-то монстр, держало своей увесистой лапой Ораферна. И только скинув всю армию подушек и устроившись поверх одеяла, лесному королю удалось задремать. Магические светильники сами гасли при наступлении ночного времени суток, а на рассвете их приходили зажигать гномы.

* * *

Утро началось с завтрака. Его принесли гостям в их палаты, и эльфы решили, что будет неплохо поесть вместе. Они уселись за письменный стол, на котором установили подносы. Гномы подали душистые булочки и сладкие каши. Рядом поставили кувшин со сладким киселём из ягод. Порции были немаленькие, учитывая любовь подгорного народа к еде, это не удивило.

— А ты заметил, что нам не встретилась ни одна гномья женщина? — Заметил Лимлаг.

— Действительно, — согласился Ораферн, который до этого как-то упустил этот момент из вида. — Но почему?

— Потому, что гномьих женщин не показывают чужакам.

— Погоди, но ты здесь, вроде, уже свой, разве нет?

— Свой да не тот… Я же не гном, — усмехнулся бородатый эльф. — Одни говорят, что гномьи женщины настолько уродливы, что их не отличишь от мужчин. А другие, наоборот, утверждают, что они настолько прекрасны, что гномы дорожат ими как сокровищем и потому никому не показывают.

— Сокровище, значит? — улыбнулся Ораферн. — Эта версия мне нравится больше.

* * *

Спустя какое-то время гостей пригласили в баню. Но до неё ещё нужно было дойти. По пути встречались местные, которые приветствовали гостей короля. Гномы расхаживали в парадном облачении. Каждый выглядел так, словно собрался сегодня на званый пир. Длинные кафтаны из дорогой ткани с широкими рукавами или же прорезанными и спадающими почти до колена, расшитые пояса, часто встречалась меховая оторочка ворота и низа рукава, драгоценные фибулы и пуговицы в расшитых петлицах, сафьяновые сапоги. Многослойность одежды явно показывала статус гнома, как и украшение бороды. Головными уборами считались как высокие меховые шапки, так и варианты пониже, расшитые, украшенные драгоценными камнями или мехом.

Наконец, эльфов довели до нижнего яруса города и провели в предбанник, где гости могли раздеться и приготовиться перед заходом в парилку.

— Знаешь, я как-то не сторонник совместного умывания… — признался Ораферн, настороженно поглядывая на дверь, из-под которой шёл пар. Чем ближе он был к ней, тем меньше ему хотелось заходить.

— Да брось! Гномы говорят, что хорошая банька отмывает не только тело, но и очищает душу! — улыбнулся Лимлаг и стянул с себя рубаху. На его левой груди, переходя на плечо и даже лопатку, виднелась татуировка. Словно переплетение хвоста дракона, чешуи, зубцов на спине, длинной шеи, морских волн, прочих спиралей и графического орнамента.

— Что это? — удивился лесной король.

— Это? — не без гордости, переспросил повелитель морей. — Это островная татуировка, символ мужества и единения с морем. Такие обычно делают люди, живущие на южных островах. Красиво, да?

— Что-то мне подсказывает, что твоим девушкам она очень нравится, — лукаво улыбнулся Ораферн.

— Ещё бы! — рассмеялся Лимлаг и повязал на бёдра длинное полотенце, доходившее до колен. — Поторопись, а то весь пар уйдёт.

Дверь распахнулась, и эльфы вошли в парилку. Взору предстали деревянные скамьи, большой котёл на каменной печи, много разных ковшиков и тазиков.

— Слишком душно… — пожаловался лесной эльф и попятился к выходу. — И чересчур жарко… — он хотел было открыть дверь, но та распахнулась сама, и несколько гномов-банщиков вошли, обёрнутые полотенцами от пояса до колен и с вениками наперевес. Король Морнтаура зажмурился и отшатнулся. Вид почти обнажённых волосатых гномьих тел врезался в память, кажется, навечно.

— Не робей, Ораферн! — подбодрил друга Лимлаг. — Выйдешь, как заново родившись!

— Не надо… Да что я вам сделал?!

— Ребята, поддайте парку! — скомандовал один из гномов и замахнулся веником.

— Не-е-ет! — крик вырвался за пределы бани.

* * *

Ораферн не помнил толком, как его вытащили из парилки, завернули в какой-то халат, потом накинули дорогой плащ и отправили в небольшую палату. Там установили стол, на котором красовался большой самовар, пахло отваром из кипрея, а на блюдах разложили множество разных пирожков, баранок, варенье в небольших вытянутых чашах и блины… почему-то квадратные.

Эльфу потребовалось время, чтобы прийти в себя после парилки. Он действительно чувствовал себя заново родившимся… вернее сказать чудом выжившим. Да чтоб он ещё хоть раз послушался Лимлага! Перевёл суровый взгляд на улыбающееся лицо товарища, который заглатывал очередной пирожок. Но слова утонули в быстро поданном горячем сладком напитке. Теперь стало понятно, почему Морской змей говорил, что в этот же день они не смогут отправиться в путь. Ораферн был просто не в состоянии этого сделать. После того, как гости напились и наелись, их вернули в палаты, где оставили отдыхать.

* * *

Когда же настало время отъезда, король Фроуд приказал выдать эльфам подарки, так как без них отпускать гостей было просто не принято. Им преподнесли драгоценные фибулы искусной работы в небольших шкатулочках. А также для лесного короля табличку из поделочного камня с рисунком двух перекрещенных секир, наподобие той, что была у Лимлага. Горячо поблагодарив повелителя Малфирроса за гостеприимство, путники покинули палаты. Их снова провели тем же путём до выхода из горы, но в этот раз гостей провожал торжественный почётный караул. Лошади слегка застоялись и очень обрадовались возможности снова пробежаться. Но пришлось усмирить их прыть до момента, когда дорога снова станет мягче для их копыт.

Ораферн испытывал неоднозначные чувства после этого визита. Приветственный пир и радушие, с которым их приняли, оставили очень приятное впечатление. Но, с другой стороны, быт гномов настолько отличался от привычного для эльфа образа жизни, что сравнивать их не представлялось возможным. Лесной король всегда с пониманием относился к чужим традициям… но твёрдо решил, что в баню больше не пойдёт. Никогда.

Словарик:

Марнуэлен — название материка

Окхтар — бог войны

Великое воинство — посланные богами эльфийские воины, что очистили мир от демонов

Распалубки — дополнительные сводчатые части, врезанные в основной свод

гурта — арка из тесаных клинчатых камней, укрепляющая ребра свода

Малфирос — огромный гномий город