Против всех (джен)

Когда Эрвину было пять лет, мама отвела его в театр оперы и балета. Тогда маленький Эрвин увидел "Лебединое озеро". Впервые в жизни взору ребёнка предстало нечто прекрасно неземное. Небесная грация балерин в сочетании с фантастической музыкой Чайковского пробудили в душе лисёнка чувство прекрасного. Каждые каникулы он шёл в театр оперы и балета смотреть "Лебединое озеро", "Жизель" и "Корсаров" А.Адана, "Жар-птицу" Стравинского. Ещё школьником Эрвин тратил все карманные деньги на книги о театре. Когда Эрвина спросили, кем бы он хотел стать, Эрвин сказал, что хотел бы стать инженером. Хотя искусство в семье Рольфов уважали, быть актёром театра, танцовщиком балета или оперным певцом было постыдно. Эрвин скрывал от родителей свою маленькую страсть, он даже хотел сбежать из дома, чтобы поступить в театральное училище. Но жизнь внесла свои коррективы. Началась война. Здание театра разбомбили. Эрвин так и не стал актёром. Теперь, глядя на себя самого с высоты прожитых лет, Эрвин Рольф, старый лис, директор тайной государственной полиции, жалел себя и свой юношеский задор, с которым он хотел сбежать из дома. Нет, поздно идти на сцену, думал полицейский, может, оно и к лучшему. Чтобы сказала бы мама, если бы я заявил о своём желании стать артистом?

Машина подъехала к зданию архива. У фасада стоял фургон следственно-розыскного управления и машина судмедэкспертов. Рядом с открытыми дверями в ожидании страшного груза стояло пять машин скорой помощи. "Я снова спускаюсь с небес. Снова окунаюсь с головой в эту проклятую физиологию. Физиологию порочного мира. Что с нами происходит?"

— Господин директор, приехали — разбудил Рольфа старший комиссар полиции Банёнис.

Группа из трёх старших офицеров следственно-розыскного управления во главе с директором Рольфом, одним судмедэкспертом и одним фотографом направилась в сторону главного входа, месту жестокого преступления.

В вестибюле у входа лежало тело охранника, немецкой овчарки. Рольф осмотрел труп.

— Колотая рана шеи, — начал пояснять судмедэксперт, — смерть наступила в результате повреждения сонной артерии.

Слева метрах в трёх от входа стояла конторка учёта посетителей. Под столом на полу лежала убитая зебра, вахтёрша.

— Тяжёлое огнестрельное ранение головы.

— Скорее всего действовало двое. Рассчитывали на внезапность.

— Где журнал учёта посетителей?

— Он исчез.

Рольф посмотрел под стол. У кнопки вызова наряда полиции ножом перерезали провода. Значит, они были осведомлены о тревожной кнопке. Налётчики убили вахтёршу прежде, чем она успела что-либо предпринять.

Группа двинулась дальше. В служебном помещении, которое находилось рядом с гардеробом справа от входа, лежал труп койота. Молодая практикантка, около двадцати лет, была изрешечена пулями прямо через дверь. В левой руке она держала дамский револьвер.

— Пули разорвали лёгкое, попали в сердце. Мгновенная смерть.

— Какие соображения? — спросил Рольф у старшего комиссара Банёниса.

— Налётчики сразу не заметили её, она пряталась в служебном помещении, а когда наступил подходящий момент, она открыла огонь.

— Не факт, — возразил комиссар Дрейфус, — возможно, он погибла в самом начале перестрелки, бандиты, увидев у неё в руке пистолет, незамедлительно открыли огонь.

— Нет, нет, ст. комиссар Банёнис прав, — начал Рольф, — если налётчики рассчитывали на внезапность, то практикантка просто не успела бы отреагировать на случившееся. Единственно верным решением было для неё дождаться момента, чтобы открыть ответный огонь. Бедная девочка.

Пока группа судмедэкспертов и криминалистов работала на первом этаже в вестибюле, Рольф поднялся на четвёртый этаж.

План четвёртого этажа был следующий: прямо от лестничной клетки располагалась комната 43, справа, ближе к лестнице, стояла комната 45, напротив комнаты 45 была комната 44. Аналогично с левой стороны комнаты 41 и 42. В комнатах на стеллажах в строгом порядке согласно библиотечным каталогам хранились документы.

— Взгляните на это.

Офицеры подошли к двери комнаты 41.

— Господин директор, обратите внимание. Замок двери комнаты 41 выломан, с противоположной стороны дерево треснуло. А теперь, пожалуйста, посмотрите сюда. — ст. комиссар Банёнис указал на замок двери комнаты 42 — замок целый, открыт родным ключом, пломба сорвана.

— А окно было открыто или его открыли при нас? — спросил Рольф у сержанта.

— Господин директор, окно уже было открыто.

— Это любопытно.

Рольф прошёл сквозь полки с документами к распахнутому окну. Он посмотрел на улицу. Внизу Рольф увидел заросли кустов. Под окном третьего этажа растянулся желобок для отвода дождевой воды.

— Ст. комиссар Банёнис, позовите криминалистов!

— Вы что-то нашли?

— Прикажите внимательно обыскать кусты.

На остром гвоздике, который крепил желобок к карнизу, висел окровавленный клочок ткани.

Рольф прошёл в комнату 42. Перед криминалистами предстала загадочная картина. На полу в луже собственной крови лежала лемур, архивариус, около сорока лет. Пуля попала точно в сердце, смерть наступила мгновенно. Позади архивариуса лежало тело налётчика, гиены. Череп раскроили обухом топора.

— Версии?

— Господин директор, — начал комиссар Аррениус, — если судить по характеру повреждения замков, то можно предположить, что в комната 42 уже была открыта архивариусом. Она уже находилась внутри и, наверное, работала. Когда начали стрелять, она испугалась, вышла в коридор, взяла с пожарного щита топор и спряталась между стеллажами. Налётчик сначала выбил дверь в соседнюю комнату, а затем открыл дверь в комнату 42. Она убила его, но неожиданно появился напарник, который точным выстрелом смертельно ранил лемура в грудь.

— Что-то здесь не сходиться, — Рольф хотел закурить, но вспомнил, что находиться в помещении, смял сигарету и прокашлялся, — по-вашему, хрупкий лемур смогла сама убить топором здорового преступника, а затем оттащить его. В отчёте написано, что труп переместили к стене. Почему она не попыталась забаррикадировать дверь, завалить её стеллажами? К тому же ваша гипотеза не объясняет того факта, что на желобке водопровода я нашёл клочок окровавленной ткани.

— Преступник не ожидал, что встретит сопротивление и, выбив дверь, прыгнул в окно.

Рольф остался недоволен этой теорией. Офицеры подошли к окну. Возле окна в стене криминалисты обнаружили два пулевых отверстия. Значит, преступник стрелял в лемура несколько раз.

— Господа офицеры! — их окликнул фотограф. — я думаю, вам будет интересно на это взглянуть.

На стене комнаты 41 были отчётливо видны два пулевых отверстия. Комисар Банёнис высказал версию, что лемур завладела пистолетом гиены и открыла огонь по второму налётчику. Рольф отверг эту версию, так как рядом с трупом не нашли никакого оружия.

При обыске карманов пиджака бандита криминалисты нашли сложенный вдвое лист, на котором были написаны индекс полки и номер дела, то есть координаты папки. Банёнис приказал найти эту папку, но она исчезла.

— Получается, налётчики искали определённые документы. Теперь они пропали.

Рольф вышел на улицу. Офицеры обступили директора полукругом. Комисары закурили.

— Всё это кажется загадочным. Нам предстоит ещё ответить на ряд вопросов, а пока дождёмся заключения баллистической экспертизы. План-перехват объявили?

— Так точно — ответил Банёнис.

— Господин ст. комиссар! Мы нашли!

К группе подбежал молодой капрал. В руках он держал полиэтиленовый пакет для улик. В пакете лежала пара круглых очков в бакелитовой оправе.

— Молодец, капрал! — похвалил полицейского Рольф. — Что нашли ещё?

— Господин директор, около трупа лемура мы нашли пломбиратор архива полицейского управления со свинцовыми шайбами и моток тонкой стальной проволоки.

— Наверное, комиссар Аррениус, вы были правы, когда говорили, что архивариус уже была в помещении. Она пломбировала двери. Так, мне пора ехать на совещание. Удачи, господа.

Рольф сел в служебный мерседес. "Весёлый намечается денёк".

* * *

Рольф сидел в штаб-квартире выдающегося зверя. Яхья в шестой раз перечитывал предварительный отчёт по делу полицейского архива. Уже несколько месяцев Яхья гонялся за Мелоном. Он мобилизовал все доступные в его распоряжении полицейские силы. Рольф знал о деле Мелона-"Япончика". Оно проходило по линии криминальной полиции, то есть V управления. Эксперты-криминалисты из управления Рольфа (IV управление) привлекались для работы с материалами уголовного дела Мелона.

Яхья выбирал материал, который попадёт в сводки вечерних новостей.

— Что скажете? — спросил Рольф.

— Ничего хорошего. На свободе разгуливает опасный преступник, с каждым днём обстановка в городе становиться взрывоопасней, а здесь такое. Пять трупов.

Яхья перевернул страницу. Рольф сделал глоток морковного сока. Он понимал, что дело, исходя из имеющихся у него данных и улик, будет крайне запутанное. "Работа криминалиста — размышлял Рольф — подобна работе археолога: она невероятна кропотлива, ты собираешь осколки античного кувшина кусочек за кусочком, склеиваешь из груды частей целое. Но работа криминалиста в тысячу раз отвратительней."

Яхья закончил читать доклад, отложил папку, встал и подошёл к окну. День был холодный и пасмурный.

— Господин директор, как вы считаете, кто мог совершить такое?

— Это, без сомнения, были очень решительные и жестокие бандиты. Такие головорезы не перед чем не остановятся. — Рольф замолчал, а затем добавил. — Но, по-моему, это лишь тупоголовые исполнители.

— Вы считаете, что за этим кто-то стоит?

— Пока только предположение. Не исключено, что в этом деле замешан Мелон.

Яхья посмотрел на Рольфа. Во взгляде Яхьи чувствовалась многодневная усталость. Отчёты воздушных патрулей, результаты бесплодных план-перехватов, слежка за чёрным рынком — работа измотала его.

— Вот что, — начал Яхья, — я отдаю это дело под ваш личный контроль. Отчёты можете не составлять, не утруждайте себя, сейчас я всё равно сконцентрирован на более важных делах. Дело в сущности тухлое. Сейчас самое важное — найти налётчиков. Пока всё. Удачи.

Рольф допил морковный сок. Он отдал честь и спустился на первый этаж. На улице Рольфа ждала машина. "В главное управление". — скомандовал лис.

* * *

— Вызывали?

— Вызывал. Входите.

В кабинете появился младший комиссар IV управления Богач, выдра. Рольф открыл сейф и начал копаться в бумагах. Мл. комиссар Богач смотрел на Рольфа с любопытством.

— Наши начальники — большие фантазёры, у них нет конкретной работы. На прошлой неделе по министерству прошла директива №8769: необходимо составить характеристики на наиболее неблагонадёжных сотрудников нашего управления. Правильно, а кто будет заниматься делами о промышленном шпионаже, кто будет заниматься контрразведкой, кто будет заниматься делом о пропавших документах из полицейского архива? Правильно, мы! — Рольф глубоко вздохнул — К сожалению, нас отвлекают от действительно важных задач.

Рольф положил перед Богачем кипу папок, перетянутую верёвкой, с личными делами около двадцати сотрудников.

— Я поручаю вам, мл. комиссар Богач, составить характеристики на вот этих сотрудников. Можете не торопится, даю вам две недели, чтобы подкрепить каждую характеристику документально.

— Разрешите уточнить? — спросил Богач.

— Разрешаю.

— Господин директор, эти сотрудники, чьи дела лежат передо мной, подозреваются в шпионаже?

Рольф улыбнулся. "Ему ещё учиться и учиться".

— Нет, Богач, эти дела я выбрал случайно. Дело в том, что бюрократический аппарат в последней своей ипостаси, к сожалению, существует только для поддержки самого себя. Он расплодил тысячи бесталанных, ничего не умеющих секретарей, которые, сами того не понимая, мешают действительно важным инстанциям, например, нам. — Рольф развернулся, подошёл к окну и задёрнул штору. — Но не думайте, что можете халтурить, Богач. Если не заинтересуются они, заинтересуюсь я.

Богач понял, что дела Рольф выбрал не случайно.

— Можете идти.

Я слишком жесток? Нет, это необходимая строгость. Это моя личина. Отец говорил: "Эрвин, не дай им себя узнать. Помни, что знание — это путь в ад, по которому гонят тех, кто позволил себе открыться". Один раз я открылся. Она стала частью моей жизни. Она подарила мне сына и рано ушла. С кем ещё я был самим собой как не с ней? Ни с кем. Даже с сыном. Я прихожу домой и надеваю другую, ласковую личину. Говорят, хранить всё в себе вредно для здоровья, но такова работа.

— Хрусталёв, машину!