Назад с целью: навеки вечные (гет)

Январь был в самом разгаре, когда у Гарри наконец появилась возможность поговорить с Дамблдором наедине. Рон, к раздражению Гарри, не разделял его опасений и не придавал им такого значения, как хотелось бы.

— Расслабься, Гарри! Ты слишком много переживаешь, — сказал Рон однажды ночью, когда они встретились в Выручай-комнате. Гарри вспомнил несколько случаев за эти годы, когда Рон легкомысленно игнорировал то, что называл «зацикленностью» Гарри.

— А ты переживаешь слишком мало, — мрачно ответил Гарри.

Рон проводил большую часть времени, с удовольствием провоцируя Гермиону на мелкие споры, но так, что она не могла обижаться. Уже сейчас она, казалось, была к нему более привязана, чем к Гарри, и он не сомневался, что её чувства углубятся, когда она будет к этому готова. Это согревало его сердце.

Таким образом, Гарри оставалось в одиночку излагать свои опасения Дамблдору, и потребовалось немало усилий, чтобы сделать это, не вызывая подозрений. Он думал повторить свои действия первого дня или сделать что-то подобное, но это могло привести к неприятностям. Он также думал попросить помощи у профессора Снейпа, но ему нужно было поговорить с Дамблдором наедине, и он не был уверен, поймёт ли Снейп. Да, они ладили намного лучше, чем раньше, но Снейп всё ещё был очень колючим, и Гарри знал, что тот всё ещё испытывал неприязнь из-за того, что Гарри был сыном Джеймса и Лили.

В конце концов он решил послать Дамблдору сообщение со своим Патронусом и надеяться, что директор окажется не в общественном месте. Если Аберфорт услышит, это будет не так уж плохо. Аберфорт Дамблдор был предельно сдержан. Но если Дамблдор наслаждался напитком в «Трёх мётлах», «Дырявом котле» или даже беседовал с преподавателем... Будет трудно объяснить, почему Патронус говорит детским голосом.

«Мне нужно перестать так делать, — подумал Гарри с раздражением. Постоянные сомнения давали о себе знать. — Я не могу так жить».

С этими мыслями он поднёс палочку к губам и прошептал:

— Экспекто Патронум.

Яркий олень засиял в Выручай-комнате, где Гарри сейчас находился один. Рон уже давно ушёл спать. Гарри на мгновение застыл, глядя на него и думая о своём отце. Он задавался вопросом, что сказали бы Джеймс и Лили, будь они живы; поняли бы они его желание спасти Уизли и друзей? Или разозлились бы, что он не попытался спасти и их тоже?

— Передай Альбусу Дамблдору: «Выручай-комната. Нужно поговорить. Пожалуйста», — твёрдо сказал он оленю.

Тот развернулся и исчез в никуда, оставив после себя лёгкое туманное облачко.

Гарри ждал недолго. Спустя несколько минут он встал и приоткрыл дверь Выручай-комнаты: и чтобы впустить Дамблдора, и просто чтобы занять себя. В этот момент он заметил, что комната предоставила ещё одно большое кресло и трескучий огонь в высоком камине.

Пять минут спустя в коридоре раздались быстрые шаги. Дамблдор был в тех же одеждах, что и днём, выглядел бодрым, но без тени упрёка на лице.

— Простите, профессор, — сказал Гарри. — Надеюсь, я не оторвал вас от важных дел.

— Всё в порядке, Гарри, — ответил Дамблдор, оглядывая помещение с явным восхищением. — Жаль, что я не узнал об этой комнате раньше, должен признать. — Он устроился в кресле и вопросительно посмотрел на Гарри. — Чему обязан этим поздним визитом?

— У меня есть вопросы, — Гарри сел, глядя на огонь. Через мгновение он повернулся, встречая взгляд старого волшебника. — О пророчестве. И о различиях в этой временной линии.

— А, я вижу, мы мыслим в одном направлении, — кивнул Дамблдор. — Удалось ли тебе выяснить, в чём заключается твоя «ужасающая» сила?

— Нет, — ответил Гарри. — Не совсем. Профессор... как пророчество стало известно всем? Вы с профессором Снейпом кому-то рассказали?

— Ни в коем случае, — сказал Дамблдор. — Услышав его, я сразу понял, что оно должно оставаться в тайне. Если бы Волдеморт узнал... Это было бы ужасно. — Он выглядел озабоченным. — Нам остаётся лишь радоваться, что раскрыта была не вся его суть.

Гарри полностью согласился.

— Тогда... как это произошло? В прошлый раз Снейп услышал первую часть пророчества и рассказал о нём Волдеморту. Кто сделал это сейчас?

Дамблдор выглядел удивлённым.

— Это был Северус. То же самое. Он не отвернулся от Волдеморта, пока тот не начал охоту на тебя и твоих родителей.

Гарри кивнул. Значит, в этом времени Дамблдор доверил Снейпу полное содержание пророчества. Неважно. В глобальном масштабе это была незначительная разница, а Снейп оставался верным союзником.

— Так кто же ещё знал достаточно, чтобы распространить его по всему волшебному миру?

— Это, Гарри, загадка десятилетней давности, — вздохнул Дамблдор. — Мы подозреваем, что это был один из Пожирателей смерти. Северус утверждал, что никому из ближайшего окружения Волдеморта не рассказывал о пророчестве, но это не значит, что сам Волдеморт ни с кем не поделился. Беллатриса Лестрейндж и её муж — вероятные кандидаты, и я не удивлюсь, если это был Люциус Малфой. Также это мог быть Питер Петтигрю; мы сможем спросить его, когда придёт время. Он мог услышать это от твоих родителей или от Волдеморта. До недавнего времени, должен признать, подозрение падало и на Сириуса Блэка.

— Мои родители знали о пророчестве? — удивился Гарри.

— Да, я объяснил им и Лонгботтомам, что было сделано пророчество об их сыновьях и Волдеморте, — ответил Дамблдор. — Я не мог просить их скрываться, не объяснив причину.

Это имело смысл. Хотя это ничего не меняло. Гарри задумался, что чувствовали его родители, осознав, что их сыну суждено либо убить Волдеморта, либо погибнуть самому.

— Послушайте, — сказал Гарри. — Мы спросим Хвоста, когда «раскроем» его истинную личность. Но сейчас меня больше беспокоит другое. Я хочу узнать о той статье в «Ежедневном пророке», где обсуждались моя личность и мои убеждения. — И он рассказал Дамблдору обо всём, что произошло в Норе, и всех своих опасениях, включая то, что Рона это совершенно не беспокоило.

К его облегчению, Дамблдор не отмахнулся от его переживаний, как Рон, а вместо этого долго молчал, собираясь с мыслями.

— Я понимаю твою точку зрения, — наконец сказал Дамблдор. — И я также понимаю мистера Уизли. Нет, — он поднял руку, когда Гарри собрался возражать, — не пойми меня неправильно, я нахожу это тревожным. Но я также согласен, что ты раз за разом будешь доказывать, где твои истинные симпатии. Первый раз, я полагаю, случится уже через несколько месяцев. Думаю, это развеет значительную часть подозрений. Не говоря уже о том, что я, прости мне отсутствие скромности, имею множество друзей в волшебном мире. Я сделаю всё возможное, чтобы противостоять этим подозрениям.

Гарри ухмыльнулся. Он почувствовал, будто огромный груз свалился с его плеч. Беспокойство никуда не делось, но, ощутив его ослабление, Гарри осознал, насколько сильным оно было. Затем он нахмурился.

— Насчёт той статьи...

— Ах, да, пресловутая статья, — Дамблдор покачал головой. — Прости, что позволил семени сомнения укорениться.

— Не беспокойтесь об этом, — успокоил его Гарри. — Вы не могли знать, — он сделал паузу. — Как вы думаете, её мог написать тот же Пожиратель смерти, или кто бы там ни раскрыл содержание пророчества?

— Дело в том, Гарри, — задумчиво сказал Дамблдор, — что я не верю, что автором статьи был Пожиратель смерти. Ты должен помнить, что я учил их всех, когда они ещё были юными школьниками. Я знаю их и понимаю, как они мыслят. Если только это не иностранный Пожиратель смерти, а я почти уверен, что нет, или ранее неизвестный мне, я почти убеждён, что никто из них не писал эту статью. Слова в ней не были прямым обвинением. Скорее, звучали как предостережение, причём вполне обоснованное.

Гарри не мог не почувствовать лёгкое замешательство.

— Если не Пожиратель смерти, то кто тогда? Рита Скитер?

— Нет. Тот, кто написал статью, сделал это совершенно объективно, — медленно произнёс Дамблдор. — Она даже немного повлияла на меня, как я уже говорил. Я не думаю, что автор пытался посеять страх, хотя многие действительно испугались, пока первоначальная шумиха не утихла. Статья была написана логично. В ней обсуждалась история пророчеств, предлагались различные версии относительно природы этого конкретного. Указывалось на их несовершенство и то, что они редко сбываются ожидаемым образом. Я не удивлюсь, если окажется, что автор — невыразимец из Отдела Тайн с углублёнными знаниями на эту тему. В статье рассматривались различные варианты твоей природы, сути пророчества, и делался вывод, что волшебный мир не может безоговорочно считать тебя спасителем.

Гарри становилось всё больше не по себе.

— Упоминалось ли что-то о последней части? О той, что знаете только вы и Снейп?

— Нет, — ответил Дамблдор. — У меня до сих пор есть эта статья; я сохранил её, как, полагаю, и многие другие. В ближайшее время я передам её тебе. Возможно, прочитав, ты сможешь предложить какие-то идеи, опираясь на свои прежние знания.

Гарри сомневался. Это было для него совершенно новым. Он постукивал пальцами по подлокотнику кресла, уставившись в стену.

— Как вы думаете, почему всё так изменилось?

— На этот счёт я могу лишь строить догадки.

Гарри фыркнул.

— Ваши догадки обычно оказываются верными, — с теплотой сказал он.

Дамблдор рассмеялся, и его глаза лукаво заблестели за очками.

— Я подозреваю, что ваше появление — твоё, мистера Уизли и миссис Поттер — вызвало эффект кругов на воде. Когда бросаешь камень в пруд, круги расходятся не по прямой. Они движутся во всех направлениях. Вы уже изменили будущее самим фактом своего присутствия; я не удивлён, что прошлое тоже оказалось затронуто.

— Будем надеяться, что будущее изменится куда сильнее, чем прошлое, — многозначительно сказал Гарри. — Не думаю, что переживу ещё одну катастрофу.

* * *

Месяц подходил к концу, когда Эррол принёс утреннюю почту. Он летел, покачиваясь, задел крыльями несколько учеников, кувыркнулся в воздухе, кое-как выровнялся и приземлился прямо в тарелку Рона с яичницей и сосисками, издавая хриплые звуки. Рон, весь в яичнице, возмущённо зашипел, пока остальные гриффиндорцы смеялись.

— Эта сова вряд ли переживёт ещё один полёт, — задумчиво заметила Гермиона. Гарри брызнул водой на клюв Эррола, надеясь его взбодрить.

— Да, потому что я его прикончу, — мрачно сказал Рон.

— Забери письмо и передай Эролла мне, Рон, — Перси уже был рядом. — Я отнесу его к Хагриду.

Рон снял письмо с лапки полубессознательной совы. Перси бережно подхватил питомцы и ушёл. Рон развернул конверт.

— От сестры, — сказал он. — Надеюсь, у неё веская причина едва не убить Эррола.

Дорогой Рон,

Рада, что ты благополучно вернулся в школу. Спасибо, что рассказал мне всё о Хогвартсе. Фред и Джордж всегда описывали его как нечто среднее между подземельем, где профессора регулярно пытают учеников, и маггловским парком развлечений. Приятно узнать, что это не так. Осталось всего шесть месяцев — и я смогу убедиться сама! Отсчитываю дни и ставлю отметки в календаре.

Сегодня я познакомилась с Луной Лавгуд. Она очень странная (мама думает, это из-за того, что Зелла Лавгуд умерла всего год назад), но в хорошем смысле. Сначала она была очень тихой, но после уроков (мама учит нас основам, хотя пока не разрешает пользоваться палочками) мы долго и приятно поболтали. Уверена, мы станем хорошими подругами.

Кстати о друзьях... Гарри уже оправился после Рождества? Он казался немного нервным. Только не говори ему, что я спрашивала, конечно.

С любовью, Джинни

Это письмо разительно отличалось от предыдущих. Оно было бессистемным, и если в нём были скрытые послания, Гарри не смог их разгадать. То ли Джинни была слишком тонка в своих намёках, то ли это было просто обычное дружеское послание брату. Гарри нахмурился.

— Может, не стоит читать чужие письма, если тебе не нравится их содержание? — язвительно заметила Гермиона, бросая взгляд на Гарри. Она сидела по другую сторону от Рона и, очевидно, тоже прочла письмо. — И Рон, тебе не стоит показывать письма Гарри, если твоя сестра этого не хочет. Она что, влюблена в Гарри?

— Ага, — тут же ответил Рон. — Она болтает о нём уже несколько лет.

Гарри видел, что Рон тоже слегка обеспокоен, но они не могли уйти от Гермионы до самого урока травологии. Лишь потом они пробормотали что-то о необходимости сходить в туалет и нашли укромный уголок подальше от любопытных глаз.

— Навеки вечные, — Рон постучал палочкой по пергаменту, и перед ними появилось длинное письмо с неожиданными новостями.

Мальчики,

Луна знает! Понятия не имею откуда, но я была в полном шоке. Мама учила нас основам магической теории о палочках и прочем, и Луна вела себя очень-очень тихо. Ни слова о нарглах, вракспуртах или морщерогих кизляках, только пристально смотрела на меня тем своим взглядом, когда глаза становятся ещё круглее обычного. После урока я предложила показать ей наше квиддичное поле. Я болтала без умолку, а она молчала. Потом вдруг спросила: «Сколько тебе лет?» Я ответила: «Десять». Она наклонила голову и сказала: «Сколько тебе на самом деле лет?» Я чуть не рухнула на месте!

Оказалось, её отец рассказывал ей о путешественниках во времени, и она точно знала, что мне не десять. Отмахнуться не получилось: вы же помните, с Луной такой номер не проходит. Пришлось рассказать правду. Не всю, конечно, но я объяснила про вас двоих и про то, как мы потеряли почти всех, поэтому вернулись, чтобы всё исправить. Ни слова о пророчестве или крестражах.

До сих пор не могу прийти в себя. Она поклялась (и я ей верю), что никому не расскажет, даже отцу. Плохо ли, что я рада, что она знает? Без вас двоих мне одиноко, и хоть мы договорились никому не говорить, пока не придёт время, приятно иметь того, кому можно довериться. Уверена, вы бы тоже вздохнули с облегчением, если бы Гермиона догадалась сама (хотя вряд ли наша благоразумная подруга на это способна). И даже не притворяйтесь, что дали ей ту книгу не в расчёте на это! Спорим, вы (особенно ты, Рон) мечтали, чтобы она на Рождество прислала письмо: «Я всё поняла!»

Луна также сказала, что в старинных волшебных сказках, которые даже древнее «Сказок Барда Бидля», упоминаются случаи путешествия во времени. Её родители читали ей артурианские легенды: якобы Слёзы Мерлина действительно создал сам Мерлин. Учитывая, чем всё закончилось для Камелота, надеюсь, нам повезёт больше. Я знаю, что нам повезёт больше. Она рассуждала удивительно здраво... пока не спросила, не Гвиневра ли я. Когда я возмутилась, она серьёзно заявила, что «легко перепутать». Как можно перепутать меня с давно умершей королевой?! Ну, кроме имени...

Она спросила, как погибла (ещё один шок). Кажется, она поняла, когда я отказалась отвечать, потому что не могу об этом говорить. Мне даже думать о том, что с ней случилось, больно...

Гарри, не уходи в себя. Мы же всегда предполагали, что Луна первой раскроет наш секрет. Просто я не думала, что это случится так скоро!

Навеки вечные, Джинни

Гарри и Рон переглянулись в ошеломлённом молчании. Как она вообще могла догадаться?

— Ты мне должен десять галлеонов, — сообщил Рон.

* * *

Гермиона с громким стоном плюхнулась на пол в гостиной.

— У меня голова раскалывается, — простонала она.

— Ты слишком много читаешь, — заметил Рон. Она подняла на него глаза и улыбнулась.

— В этом только ты виноват, — ответила она.

— В том, что ты много читаешь? Вряд ли. Когда ты вообще видела меня с книгой в руках, если это не учебник? — поспорил Рон.

— Ну, та книга, которую ты мне подарил, была очень интересной, — сказала она. — Так что я просто провожу дополнительные исследования для развлечения.

Гарри выпрямился и переглянулся с Роном. Это был первый раз (помимо благодарности), когда она упомянула «Безграничные воспоминания». Прошёл уже месяц с письма Джинни о Луне, и Гарри не мог не почувствовать проблеск надежды, что Гермиона что-то поняла. Возможно, она изучала различные методы путешествий во времени и вот-вот собиралась раскрыть им свою догадку.

— Что? — Гермиона посмотрела то на одного, то на другого.

— Просто мы в шоке, что ты называешь исследования развлечением, — усмехнулся Рон. — Сжалься над нами, бедными. У нас нет твоих мозгов.

— Они бы появились, если бы ты постарался, Рон. Ты очень талантливый волшебник, — возразила Гермиона. — Если бы ты уделял больше внимания урокам вместо того, чтобы играть с Гарри в виселицу...

— Вряд ли, — пожал плечами Рон. — Так от чего же так раскалывается твоя голова?

— Я изучала триумвират ментальной магии — ну, знаешь, окклюменцию, легилименцию и обфускоменцию, — объяснила Гермиона. — Я пыталась немного практиковать окклюменцию, но теперь голова просто раскалывается.

— Обфускоменция? — растерянно переспросил Гарри.

— Это смесь окклюменции и легилименции. Окклюменция — это...

Но Рон перебил её:

— Мы знаем, что такое окклюменция и легилименция. Мы, эм... пролистали книгу перед тем, как подарить её тебе.

— Как? Вы заказали её во «Флориш и Блоттс», — проницательно заметила Гермиона. — Я видела сову.

— А как ты думаешь, откуда мы знали, что выбрать? — быстро парировал Гарри. Чёрт. Гермиона была слишком умна. — Мы заскочили в Косой переулок сразу после приезда в Нору, чтобы купить последние рождественские подарки по просьбе мамы Рона.

— Да, и мы знали, что тебе понравится книга, — подхватил Рон. — Вот и попытались найти что-то интересное.

— Так что такое обфускоменция? — спросил Гарри, надеясь, что она не узнает, что они заказали книгу ещё в начале ноября. К счастью, они действительно были в Косом переулке, так что если она спросит старших братьев Уизли, их история не развалится.

— Ну, часть про обфускоменцию довольно запутанная. Насколько я поняла, это что-то среднее между окклюменцией и легилименцией. Хотя нет, не совсем так. Если легилименция — это нападение, а окклюменция — защита, то обфускоменция — и то, и другое.

Гарри задумался, будет ли у него больше успеха с обфускоменцией, и решил поговорить об этом с профессором Снейпом на следующем занятии. Окклюменция по-прежнему ускользала от него, как и в прошлый раз. Теперь он действительно старался, но, несмотря на желание возвести в голове стену, которая не позволит Волдеморту раскрыть его секреты, прогресса почти не было. В прошлый раз ему удалось создать тонкий щит, но Снейп пробил его за тридцать секунд.

— Как это работает? — спросил он.

— В отличие от окклюменции, она не пытается блокировать легилимента, — объяснила Гермиона. — Скорее, она заманивает его в определённые воспоминания. Хотя это ужасное объяснение. Скажем так... если человеку есть что скрывать, он может использовать свои собственные воспоминания как щит. Конечно, это не идеально, но преимущество в том, что легилимент даже не поймёт, что произошло.

«Оставим это Гермионе... — подумал Гарри. — Ей всего двенадцать лет, а она уже умнее нас обоих».

Он усмехнулся.

— Мой отец считает, что Сами-Знаете-Кто — легилимент, — сказал Рон. — Поэтому мы и заинтересовались. Думаю, мне стоит освоить эту окклюменцию.

Гермиона выглядела ужасно напуганной при мысли, что Волдеморт может читать мысли.

— Я как раз этим и занималась, отсюда и головная боль, — она прикусила губу и тихо добавила (так тихо, что Гарри пришлось наклониться): — Вы правда думаете, что он вернётся? Сами-Знаете-Кто?

— Да, — мягко сказал Гарри. — Когда я впервые встретил Хагрида, он сказал, что не верит, будто Волдеморт действительно исчез, — он проигнорировал её дрожь. — Он сказал, что Дамблдор тоже так не считает.

Они сидели в молчании. Рон ковырял дырку в подлокотнике кресла, а Гермиона уставилась в потолок. Гарри мысленно повторил клятву, которую давал себе снова и снова все эти годы — с тех пор, как портрет Дамблдора подарил им надежду на будущее без сокрушительных потерь.

«В этот раз я буду готов», — поклялся он себе.

— Что думаешь об остальном содержании книги? — спросил Рон спустя время.

Гермиона фыркнула:

— Большая часть — полная чушь. Триумвират ментальной магии — чуть ли не единственное полезное, ну и ещё довольно интересный раздел о ментальных чарах. Интересно, не был ли автор сумасшедшим?

— В каком смысле? — удивился Гарри.

— Ну, во-первых, зачем использовать этот дурацкий псевдоним — Мудрый Асп? — она презрительно сморщила нос. — Почему бы просто не написать своё настоящее имя? И он описывал столько вещей, которые просто не могут быть реальными. Не то чтобы я не ценю подарок... — поспешно добавила она.

Джинни тоже смеялась над нелепым псевдонимом автора.

* * *

— Мудрый Асп? — фыркнула она, держа в руках толстый, явно старинный том. — Гениальный автор выбирает себе прозвище, которое звучит как «мудрая задница»⁽¹⁾?

Портрет Дамблдора тихо рассмеялся:

— Признаю, это действительно звучит забавно. Но мне кажется, этот мужчина или женщина, был слизеринцем и хотел отдать дань уважения своему дому. К тому же, это отсылка к Мудрой Обезьяне⁽²⁾ — древнему правителю острова, жившему до введения Статута о секретности. Говорят, его библиотека могла соперничать с Александрийской по количеству тайных знаний.

— Всё равно звучит глупо, — настаивала Джинни.

— Некоторые гении не отличаются здравым смыслом, — согласился Дамблдор.

* * *

— А мне понравилась часть про Слёзы Мерлина, — вставил Рон. — Очень интересная теория.

— Интересная? — Гермиона скрестила руки. — Но разве это больше похоже не на сказки? Это же совершенно невозможно!

— С чего ты взяла? — пробормотал Рон. Гарри старался не выказывать слишком явного интереса, хотя сам сгорал от любопытства, что ответит Гермиона?

— Путешествия во времени? — она подняла брови. — Передача воспоминаний на годы назад?

— Мой отец говорил, что в Министерстве есть маховики времени, — возразил Рон. — Пусть не на годы, но на несколько часов — точно.

— Слёзы Мерлина не существуют, Рон, — раздражённо сказала Гермиона. — А даже если бы существовали — ты читал, что для них требуется? Это ужасно. Честно, я не могу представить, чтобы кто-то настолько отчаялся.

«Гермиона и понятия не имеет», — подумал Гарри, забираясь вечером в кровать. Было ещё рано; Рон громко играл во взрывающиеся карты с Невиллом. Гарри тоже участвовал, но сослался на головную боль, когда Невилл выиграл четвёртую партию подряд и собрался начать новую. Он отогнал мысли и сосредоточился на очищении разума. Пока он не поговорит со Снейпом, ему нельзя было пренебрегать тренировками.

* * *

— Сосредоточьтесь, Поттер! — прошипел Снейп, снова без труда проникая в его разум. Прошло два дня после разговора с Гермионой, но в навыках окклюменции Гарри не произошло никакого чудесного прорыва.

— Я стараюсь! — сквозь зубы процедил Гарри.

— Если хотите спасти всех своих друзей в этот раз, старайтесь лучше, — язвительно предупредил Снейп. — Серьёзно, Поттер, вы можете победить Тёмного Лорда, путешествовать во времени, но всё ещё не способны сосредоточиться достаточно, чтобы освоить окклюменцию?

Гарри тяжело дышал, прислонившись головой к холодной каменной стене подземелья. Был вечер, а день выдался особенно долгим. Ему снова снился кошмар, и после этого он так и не смог заснуть, хотя было всего четыре утра.

— Профессор, — он проигнорировал вопрос Снейпа и поморщился. Голова будто раскалывалась от тупой боли. — Как вы думаете, может, мне стоит попробовать обфускоменцию?

Снейп на мгновение опешил, но быстро взял себя в руки.

— Это то, что вы использовали в прошлый раз?

— Нет, я даже не слышал о ней, пока Гермиона Грейнджер не рассказала пару дней назад, — ответил Гарри и кратко пересказал их разговор в гостиной.

— Было ли это разумно? Дарить такую книгу Грейнджер? — язвительно спросил Снейп.

Гарри задумался.

— Надеюсь, что да. Мы всё равно собирались рассказать ей правду, а теперь подготовили почву. Возможно, это немного расширит её кругозор. К тому же, это вдохновило её самостоятельно изучать окклюменцию. Разве это не хорошо?

— Если у неё получится. У вас-то явно не выходит.

Гарри невольно ухмыльнулся.

— Гермиона совсем не такая, как я. Она более рациональна. Думаю, единственный, кто ещё меньше подходит для окклюменции, чем я, это Рон. Мы оба слишком... — он искал слово, описывающее его неспособность освоить защиту. — Безрассудны, пожалуй. Нам не хватает прагматизма. Не знаю. Заставляет задуматься, почему Шляпа хотела определить нас в Слизерин.

Рот Снейпа искривился, будто он проглотил что-то очень горькое.

— Ваш план весьма хитёр и амбициозен. Очевидно, вы понимаете, что это качества, за которые ценится мой факультет.

Гарри скрыл улыбку. Возможно, это был первый комплимент, который Снейп когда-либо ему сделал, и профессор явно не был рад этому.

— Насчёт обфускоменции...

— Да, — Снейп потер подбородок. — Должен признать, удивлён, что не подумал об этом раньше. Или вообще в вашей временной линии. Теперь это кажется очевидным решением для вас. Тот факт, что у вас есть множество воспоминаний на выбор, делает этот метод идеально подходящим для ситуации. Возможно, я должен буду начислить Грейнджер несколько очков Гриффиндору, когда она завтра ответит на вопрос. Или просто позволю ей ответить — вы же знаете, как она любит быть всезнайкой.

— Что именно представляет собой обфускоменция? — спросил Гарри. Объяснение Гермионы не было достаточно подробным.

— Говоря простым языком, это своего рода щит, как и окклюменция, но вместо стены — лабиринт воспоминаний, — сказал Снейп. — И снова — это идеально подходит вам. В то время как другим требуется много усилий, чтобы выбрать подходящие воспоминания, у вас они уже есть. Как я не додумался до этого раньше... Неважно.

— Но разве Волдеморт не...

— Не произносите его имени! — прошипел Снейп.

— Простите, сэр. Но Сами-Знаете-Кто не сможет пройти через этот лабиринт?

— Обфускоменция — это спираль.

Гарри лишь растерянно уставился на него.

— Я предлагаю поместить практически все ваши воспоминания, вплоть до момента встречи с Квирреллом, в эту спираль. И я имею в виду все воспоминания. Тёмному Лорду будет практически невозможно поддерживать связь достаточно долго, чтобы пройти через них все. А поскольку это спираль, она будет повторяться, поднимаясь вверх сквозь годы. Вы начнёте с самых свежих воспоминаний и закончите самыми ранними. А затем всё начнётся заново.

Гарри начал понимать.

— Как мне это сделать, сэр?

— Ну... вам нужно начать с...

* * *

Даже промозглый апрельский дождь не мог омрачить настроение Гарри, сидевшего под мантией-невидимкой в стороне от дороги в Хогсмид. Он ждал, когда Дамблдор отведёт его к лачуге Гонтов, где они должны были найти и уничтожить крестраж-кольцо. Рон пошёл бы с ними, но он «отбывал наказание» у Снейпа, и ни один из них не был этому рад. Рон хотел либо быть с Гарри и Дамблдором, несмотря на страх перед крестражами, либо наблюдать за матчем по квиддичу между Гриффиндором и Слизерином. Но у него не было такой подготовки в окклюменции, как у Гарри, да и с обфускоменцией он схватывал не так быстро.

Не то чтобы Гарри был идеальным обфускоментом. Но они со Снейпом сошлись во мнении, что тот достаточно хорошо освоил эту технику, чтобы противостоять любым попыткам легилименции со стороны Волдеморта при их первой встрече. Он включил в спираль обфускоменции далеко не все свои воспоминания, но достаточно, чтобы быть уверенным: Тёмный Лорд ничего не заподозрит.

Тайна философского камня уже начала раскрываться. Гермиона с головой погрузилась в поиски доказательств. Она подозревала Снейпа, что бесконечно веселило Рона и Гарри, и они не раз смеялись над этим в Выручай-комнате, но после того, как Гарри ее слегка подтолкнул в нужном направлении, начала подозревать и профессора Квиррелла. Гарри упомянул, что однажды подслушал, как тот разговаривает с кем-то без намёка на заикание.

— Гарри, — тихо произнёс Дамблдор, прерывая его мысли.

Гарри встал и последовал за ним по дороге. Оба молчали все пятнадцать минут, пока они не дошли до узкого переулка рядом с «Кабаньей головой». Гарри остался ждать у чёрного входа, пока Дамблдор вошёл через парадную и тут же вышел обратно.

Спустя мгновение, крепко ухватившись за предплечье Дамблдора, Гарри ощутил знакомое неприятное чувство, будто его проталкивают сквозь узкую трубу.

— Всё прошло неплохо, — предположил Гарри.

— Действительно, — любезно согласился Дамблдор. Он протянул Гарри маленький флакон. — Я позволил себе позаимствовать несколько волос у одного маггла, Гарри. Думаю, тебе лучше оставаться замаскированным. Даже здесь.

Гарри взял флакон, скривился и залпом выпил зелье. Оно было таким же отвратительным, как он помнил. Как только его тело вытянулось и стало плотнее, он сбросил мантию.

— Женщина?! — Гарри с недоверием уставился на своё тело. Теперь он был полноватой пожилой дамой, примерно такого же роста и телосложения, как его бывшая соседка Арабелла Фигг.

Глаза Дамблдора безумно сверкали.

— Я подумал, что так будет лучше. Это добавит дополнительные слои маскировки. Теперь мы просто старик с дочерью, вышедшие на прогулку.

— Можно было сделать старика с сыном! Вам просто нравится это, — обвинил Гарри.

Дамблдор даже не попытался отрицать, а лишь жестом велел ему идти дальше. Чувствуя себя неловко в этом совершенно новом теле, Гарри послушался. Его грудь — его грудь! — покачивалась при ходьбе. Он не мог не испытывать жуткого смущения.

Лачуга, некогда принадлежавшая семье Гонтов, показалась через пять минут пути по пыльной, малоиспользуемой дороге, соединявшей Литтл-Хэнглтон с Хэнглтоном. В какой-то момент Гарри остановился, прикрыл глаза рукой и взглянул в сторону маленького кладбища, которое, как он знал, находилось там. Если всё пойдёт по плану, через три года он окажется там и увидит, как Питер Петтигрю воскресит Волдеморта.

Лачуга Гонтов выглядела ещё более обветшалой и заросшей, чем Гарри помнил. Стены почти разваливались, прогнившие доски, казалось, рухнут от сильного ветра. При виде этой разрухи у него возник вопрос, который он задавал себе много лет.

— Профессор, почему Волдеморт не защитил ни один из своих крестражей заклятием Фиделиус?

— Полагаю, Волдеморт считал свою защиту достаточной, — ответил Дамблдор. — А природа заклятия Фиделиус вряд ли пришлась бы ему по душе, несмотря на исключительную способность скрывать место.

— Почему?

— Заклятие Фиделиус требует участия как минимум двух человек. Разве тебя никогда не удивляло, почему твои отец и мать не могли наложить его самостоятельно? Или, судя по твоим воспоминаниям, почему именно я был Хранителем Тайны для дома на площади Гриммо? — спросил Дамблдор. — Для работы заклятия тайна должна быть доверена другому, отсюда и его название. Волдеморт никогда не стал бы одаривать кого-то столь ценным знанием, поскольку он не способен доверять, как ты, уверен, уже понял.

— Но он доверил дневник Люциусу Малфою, а чашу — Беллатрисе Лестрейндж, — не удержался Гарри.

— Ах, но он не раскрыл им истинной природы этих предметов. Для заклятия Фиделиус ему пришлось бы посвятить кого-то в свои планы. Дело не только в сокрытии места, Гарри.

Гарри задумался над этими словами, пока Дамблдор открывал дверь. Как он раньше не задумывался об этом? Как мог не задаться вопросом, почему его родителям понадобился сторонний Хранитель?

— Оно здесь, — прервал его размышления Дамблдор. Гарри почувствовал облегчение. Он волновался, что эффект кругов на воде (как они с Роном теперь называли это) мог изменить местоположение крестражей.

— Подожди минутку, Гарри, — сказал Дамблдор, подняв палочку. Он пробормотал несколько заклинаний, но Гарри не смог разобрать каких. Раздался хлопок, вспыхнул свет, и невидимая сила прижала его к ненадёжной стене.

— Вот и всё, — услышал он, и давление исчезло. Гарри мысленно отметил, что нужно спросить Дамблдора, как ему удалось снять защиту.

Половая доска приподнялась сама собой, обнажая маленькую шкатулку. Гарри, не подумав, шагнул вперёд.

— Гарри, нет! — Дамблдор попытался остановить его, но было поздно.

Боль. Невыносимая, всепоглощающая боль пронзила тело Гарри, и он тяжело рухнул на пол. Его крики, мучительные и душераздирающие, были похожи на вопли загнанного зверя. Даже Круциатус не мог сравниться с этим. Казалось, миллионы игл прожигали каждую клетку тела, волны огня накатывали снова и снова. Он бился в конвульсиях на грязном полу, не в силах думать ни о чём, кроме одного: «Нет, нет, только не это, хватит...»

Постепенно боль начала отступать. Его конечности всё ещё дёргались в судорогах, но адское пламя, изнутри пожиравшее тело, стихло, оставив после себя лишь воспоминание.

— Простите... я так виноват... — Гарри услышал чей-то голос и с удивлением осознал, что это говорит он сам.

— Сосредоточься на мне! — закричал старик, хватая его за плечи и тряся. — Сосредоточься! Ты помнишь, кто ты?

— Простите, — снова пробормотал Гарри. — Простите, простите, простите...

— Скажи мне, кто ты!

Гарри облизал пересохшие губы, пытаясь собраться с мыслями. Даже это давалось с трудом, но он хотел, чтобы старик наконец перестал его трясти. Кто он? Он точно не женщина, в этом он был уверен. Он мальчик, запертый в женском теле... Его имя... Гарри. Гарри Поттер. Его родители мертвы, их убили, а тот, кто это сделал, хочет убить и его. Убийцу звали... Волдеморт? Или Том Реддл? Нет, и то, и другое. У него было глупое прозвище, как у Мародёров, как у Принца-полукровки, как у Мудрого Аспа... Вечно одно и то же. В голове что-то щёлкнуло, и сознание прояснилось.

Он резко поднялся и скривился от новой волны тошноты. Оттолкнув Альбуса Дамблдора, Гарри вытошнил прямо на пол. Часть содержимого желудка забрызгала мантию, в которую он был одет.

— Я — Гарри Поттер, и я попал сюда из будущего с помощью Слёз Мерлина, — выдохнул он, когда наконец опустошил желудок. — Я всё помню. Всё. Простите, это было так глупо.

— Ошибка, которую легко совершить, — слабо ответил Дамблдор. — Я боялся, что ты потерян. Ты молчал пять минут, а потом твердил только «простите» и ничего больше.

— Что это было?

— Ужасное проклятие. Я даже не знал о его существовании, пока ты не активировал его. Полагаю, другой Альбус Дамблдор не счёл нужным предупредить тебя?

Гарри покачал головой.

— Вы... он... наверное, не подумал, что мне это нужно знать. Он уже забрал кольцо.

— Ещё немного — и я боюсь, всё было бы потеряно...

Дамблдор выглядел потрясённым и, что странно, беззащитным.

Гарри схватил волшебника за руку. Его пальцы всё ещё дрожали от действия проклятия.

— Я рад, что рассказал вам, — прошептал он. — Кажется, сейчас вы мне нужны больше, чем тогда. А это о многом говорит.

Дамблдор сделал несколько глубоких вдохов и поднялся на ноги. Гарри тоже хотел встать, но не был уверен, что ноги его удержат.

— Профессор, — сказал он. — Не надевайте кольцо.

Гарри наблюдал, как Дамблдор осторожно приближается к маленькой шкатулке. Он не волновался: Дамблдор знал о проклятии и не поддался бы искушению, как в прошлый раз. Его рука не омертвеет, и у него не останется всего год жизни. И, возможно, Снейпу не придётся убивать его на вершине Астрономической башни.

Но всё же он следил и был рад, что сделал это.

Как только шкатулка открылась, выражение лица Дамблдора изменилось. Его взгляд стал пустым, а на губах появилась странная, несвойственная ему умиротворённая улыбка. Гарри с ужасом увидел, как он протягивает руку к кольцу.

— Что вы делаете?! — закричал Гарри.

И, несмотря на то, что ноги всё ещё дрожали, он бросился вперёд и выбил кольцо из руки Дамблдора в тот самый момент, когда тот собирался надеть его на палец. Дамблдор с глухим стоном рухнул на бок. Тело пожилой женщины, в котором находился Гарри, оказалось гораздо тяжелее, чем он привык.

Гарри посмотрел на кольцо и решил, что безопаснее будет, если возьмёт его он. С этой мыслью он потянулся к нему.

Дамблдор, очевидно, не смог устоять перед искушением услышать слова утешения от Арианы... и от своих родителей...

От своих родителей.

Гарри мог бы использовать Воскрешающий Камень, чтобы увидеть их. Они сказали бы ему, что он всё делает правильно. Что гордятся им. Что у него всё получится. И он мог бы сказать им, как сожалеет, что не смог изменить прошлое так, чтобы они остались живы. Чувство вины почти раздавило его. Он забыл о проклятии, убившем другого Дамблдора, и о том, что всё равно не смог бы спасти Лили и Джеймса Поттеров. Он должен был извиниться перед ними. И единственный способ сделать это — надеть кольцо...

Громкий хлопок — и Гарри отбросило назад прямо сквозь стену. Кольцо с оглушительным звоном упало на пол.

— Пожалуй, держаться подальше от этого кольца — отличная идея, — наконец выдавил Гарри.

— Гениально, — пробормотал Дамблдор, затем громче добавил: — Ты совершенно прав, Гарри. Это одно из самых мерзких проклятий, что я видел... Без обид, заклятие боли было ужасно, но это... Оно действует как Империус, заставляя забыть о своих намерениях. Оно пыталось заманить нас в смертельную ловушку. Полагаю, ты тоже хотел воспользоваться Воскрешающим Камнем?

— Да, — ответил Гарри. — Хотя другой Дамблдор считал, что Волдеморт не подозревал о природе Камня — для него это была просто бесценная реликвия.

— И я всё ещё в этом сомневаюсь, — сказал Дамблдор. — Уверен, любой, кроме нас двоих — и, конечно, мистера Уизли, миссис Поттер и профессора Снейпа — надел бы кольцо, несмотря на опасность. Но мы оказались особенно уязвимы. Хотя теперь уже не узнать наверняка. Я уничтожу его с помощью адского пламени.

— Но...

— Не беспокойся, когда Волдеморт вернётся в Литтл-Хэнглтон, лачуга Гонтов снова будет стоять на месте. Мы восстановим её. Позже. А сейчас сможешь ли ты наложить защитные заклинания, чтобы скрыть нас от любопытных глаз?

Гарри широким кругом обошёл лачугу, шепча заклинания, которым научила его Гермиона во время их скитаний. Он делал это почти машинально.

«Другой Дамблдор так и не узнал о проклятии, — думал он. — Он считал, что просто поддался слабости, соблазнившись Камнем настолько, что сам подписал себе смертный приговор. И я даже не усомнился в этом, тоже решил, что он проявил слабость».

Эта мысль вызывала в нём странную грусть. Дамблдор, казавшийся всезнающим, был обманут, поверив, что совершил роковую ошибку.

— Адское пламя уничтожит и Камень? — спросил Гарри, останавливаясь рядом с Дамблдором на пороге.

— Да, — тот ответил твёрдо. — Адское пламя даже разрушительнее яда василиска, оно уничтожает не только физическую оболочку, но и магическую суть предмета. Камень перестанет быть одним из Даров Смерти.

Гарри медленно выдохнул, вспомнив тот единственный раз, когда использовал Камень. Его родители... Сириус... Ремус... все Уизли, как он думал, и Гермиона... Луна... Невилл. Их вид вселил в него желание практически совершить самоубийство, лишь бы быть с ними, хотя он не любил об этом вспоминать. Вместо этого погиб крестраж внутри него. А вернувшись, он обнаружил, что Джинни и Рон всё ещё живы, иначе, возможно, повторил бы попытку. Эта мысль вызывала неприятное чувство: смог бы он сознательно подставить себя под Аваду, не будь он Мастером Смерти? Он не был уверен, что его спасла исключительно защита матери.

Гарри понимал без слов, что Дамблдор тоже сожалел о необходимости уничтожения Камня. Старый волшебник тоже потерял близких, с которыми хотел бы поговорить, и Воскрешающий Камень был его единственным шансом... Он также знал то, что знал Гарри, знал о том, как факт объединения трёх Даров Смерти сыграл роль в его чудесном спасении.

— Сделайте это, — тихо сказал Гарри.

Они стояли бок о бок в нескольких футах от разрушительного пламени, наблюдая, как лачуга сгорает дотла. Гарри услышал жуткий, пронзительный вопль и понял, что всё кончено. В нём смешались облегчение и тревожное предчувствие.

— Не говорите им, — попросил Гарри, думая о Роне и Джинни и о том, как они отреагируют на новость, что Гарри теперь может и не выжить. Дамблдор отнесся к просьбе с пониманием.

---

1) Игра слова: asp созвучно с arse/ass (задница). Asp же имеет множество значений: аспид (змея), сокращение от aspect (аспект)

Вернуться к тексту

2) Тоже игра слов: ape (обезьяна)

Вернуться к тексту