Букет чертополохов (гет)

Я сделала несколько шагов назад, но они стремительно приближались. Три дюжины гоблинов неслись прямо на нас, размахивая оружием. Себастьян крепко сжал мое плечо, выступив немного вперед и наполовину прикрыв меня собой. Он обернулся, чтобы встретиться со мной взглядом, как нам обоим казалось, в последний раз. Затем реальность утонула в потоке ослепительного серебристого свечения. Мне не удавалось почувствовать ничего, даже соприкосновения наших тел. Я не просто была окружена светом, я превратилась в него. Слилась с ним в едином порыве уничтожить угрозу.

— Просыпайтесь, ну скорее же! — Гаррет Уизли изо всех сил тряс кресло, в котором я уснула, одновременно подбивая ногой диван, где в полнейшем беспамятстве развалился Себастьян. — Сирона будет здесь через с минуты на минуту! Она меня убьет, если мы не успеем уйти вовремя!

Я с огромным трудом разлепила веки, но перед глазами все еще стоял навязчивый яркий свет. Сквозь него я увидела, как Себастьян резко поднялся и посмотрел на Гаррета совершенно безумным взглядом.

— Что ты здесь делаешь, Уизли? — он огляделся вокруг, заметил меня и округлил глаза еще больше. — А вот это уже очень интересно.

— Кажется, кто-то вчера сильно перебрал, — Гаррет понимающе кивнул, потирая собственный затылок. — Нам нужно поскорее убраться отсюда, поговорим снаружи.

— Вот и все, последний шанс выспаться на этой неделе улетел в трубу, — пробубнила я, натягивая обратно мантию, которую ночью использовала вместо одеяла.

— Держите свое имущество, — Уизли протянул нам наши палочки, которые одиноко валялись всю ночь за дверью.

— Уже и забыла, что у меня такая была, — я постаралась вложить в свой комментарий все раздражение, которое он у меня сейчас вызывал.

Мы вышли через черный ход, оглядываясь по сторонам, и крались по закоулкам несколько кварталов, прежде чем Гаррет остановился и вновь обратился к нам.

— Простите меня, пожалуйста, — он поджал губы и виновато опустил взгляд, — Сирона вчера не выдержала и поднялась наверх. Заставила всех возвращаться в Хогвартс, и в суматохе о вас никто не вспомнил.

— Это многое объясняет, — мрачно сказала я, — ну что ж, спасибо, что хотя бы не она нас разбудила.

— Это вам в качестве извинения, — Уизли протянул нам два маленьких флакона с ежевично-фиолетовой жидкостью. — Антипохмельное зелье.

— Кто-то еще это пил? — мы с Себом спросили в унисон.

— Вечно у вас одни и те же вопросы, — насупился Гаррет, — я сам же его и пил утром, иначе до вас бы просто не дошел.

— Не волнуйся, у меня всегда есть с собой безоар, — ехидно сказал мне Себ, с усмешкой косясь на Уизли, — на случай встречи с ядовитыми тварями и самоуверенными зельеварами.

Моя голова раскалывалась настолько сильно, что дальше расспрашивать не было сил. Я вытащила пробку зубами и выпила все содержимое. Себастьян рядом последовал моему примеру. Не прошло и минуты, как мысли значительно прояснились.

— Неплохо, Гаррет, — я подняла вверх большой палец, когда поле зрения наконец-то перестало колыхаться, словно потревоженная ветром водная гладь, — спасибо.

— Надеюсь, это дурацкое задание пошло вам на пользу, — произнес Уизли неуместно игривым тоном, заметив на моей нижней губе уже почти сошедшую припухлость.

— Нет между нами ничего, — злобно сказала я, прикрывая лицо от его взгляда. — Хватит уже!

— Как скажешь, — он иронично усмехнулся, но продолжать тему не стал. — Я забегу в магазин зелий, если уж пришлось притащиться в Хогсмид. Увидимся в школе.

Мы попрощались с Уизли и направились в сторону Хогвартса пешком. После вчерашнего вечера нам обоим точно не помешала бы небольшая прогулка на свежем воздухе.

— Сегодня будет дождь, лучше поторопиться, — сказала я, глядя на наступающие с юга грозовые тучи.

Себ не стал поднимать глаза к небу, вместо этого пристально разглядывая меня.

— Ты отвратительно выглядишь, — отметил он, указав на мою растрепанную во все стороны косу. — Настолько плохо, что мне даже нравится.

— Знаешь, — я остановила его, — хотела тебе сказать, что… Вчера наши шутки зашли слишком далеко.

— Ты о чем? — он сверлил меня взглядом и, кажется, искренне не понимал, что я имею ввиду.

Мне всегда было сложно оценить, врет он или говорит правду, но сейчас я была почти уверена, что Себ действительно не помнит значительную часть вчерашних событий. У меня в груди забрезжила надежда.

— Ты хотя бы что-то припоминаешь с момента, как мы пришли в Три Метлы?

— Такое невозможно забыть, — его губы все же дрогнули и расплылись в коварной улыбке. — Ты была слишком запоминающейся.

Я крепко сжала зубы, пока рука непроизвольно потянулась в карман за палочкой. Себастьян сразу же уловил мое движение.

— Раздумываешь над тем, не подправить ли мне память? — он все еще хихикал, внимательно следя за каждым моим шагом. — Мысль хорошая, но ты еще никогда не применяла эту магию.

— А поначалу идея казалась такой прекрасной, — моя рука безвольно повисла в воздухе, признавая свое поражение.

— Расслабься, ничего такого не случилось. Немножко увлеклись, — Себ шагнул ближе и примирительно похлопал меня по спине. — Видела бы ты, что происходило в гостиной Слизерина в прошлом году после нашей победы в кубке по квиддичу…

— Тогда мы по-прежнему друзья?

— Конечно! Дразнить тебя мне нравится гораздо больше. Не то чтобы ты была плоха, но…

— Заткнись, Себастьян!

— Ладно, — он развернул меня к себе и серьезно посмотрел в глаза. — Я ничего никому не скажу. И не притронусь к тебе вновь. Если только ты сама не будешь умолять меня об этом, конечно.

— Другое дело, — ответила я, не обращая внимания на очередную колючку. — Иначе мне все же придется выучить заклятие Забвения.

— Уже начинаю тебя бояться, — Себ все еще выглядел по-странному довольным.

— Но теперь, — я начала нервно поправлять воротник своей мантии, — я не хотела бы, чтобы все вокруг думали, будто мы вместе.

— Не понимаю, почему тебе есть дело до их мнения, — Себастьян закатил глаза. — Большинство из них — безмозглые идиоты.

— Я бы поспорила, кто самый безмозглый из всех, — у меня перед глазами вновь загорелся непроглядный серебристый туман, — это вообще чудо, что мы сейчас живы.

Совсем низко над нами пролетела черная сова, направляясь к Хогвартсу, и настроение моего спутника тотчас изменилось. Он значительно ускорил шаг в сторону школы.

— У нас есть дела и поважнее, чем вся эта ерунда, — лицо Себа в один миг помрачнело и сосредоточилось. — Энн все еще проклята и нуждается в нашей помощи.

Я кивнула. Мы какое-то время шли в молчании, пока я отчаянно пыталась упорядочить свои мысли. Дело было уже отнюдь не в похмелье — я просто не могла поверить, что прошлой ночью произошел мой самый первый и пока что единственный в жизни поцелуй. Почему из миллиона возможных вариантов развития событий все случилось именно сейчас и именно с ним?

Мы с Себом прекрасно ладили, но уж точно не были влюблены. А вчера границы дозволенного между нами неожиданно стерлись, и я не знала, как далеко могла бы зайти, если бы шум в коридоре нас не остановил. Неопределенность пугала, но я так и не нашла в себе смелости подробно обдумать щекотливую тему. Впрочем, храбрость никогда не была моей отличительной чертой. Не зря Распределяющая шляпа даже не рассматривала для меня Гриффиндор.

— У тебя есть новые идеи, что мы могли бы сделать для Энн? — спросила я, чтобы отогнать гнетущие размышления.

— Все идеи старые, на самом деле, — Себа, казалось, уже полностью не интересовали события в Трех Метлах. — Я хочу достать больше яда акромантула, а еще — заняться исследованием твоей загадочной Древней магии и книги Слизерина.

— Ты же помнишь, — я осторожно предостерегла его, — накладывать на меня Империус мы не будем.

— Пока что не будем, — он стрельнул в меня скептическим взглядом. — Я сейчас говорил о другом.

— О чем же?

— Думаю, мне удалось найти место, изображенное на последнем фрагменте триптиха Исидоры. Совсем скоро мы сможем отправиться на поиски ответов.

— Это хорошая новость. А что с ядом? Ты нашел, у кого можно достать еще?

— У кого, все и так знают, — Себастьян понизил голос. — А вот где — уже другой вопрос. Я нашел свидетельства, что акромантулы в множестве обитают в пещерах под болотами к северу от Запретного леса.

— Не так уж далеко отсюда, — воскликнула я удивленно.

— Именно, — подтвердил он. — Но туда даже самые рискованные браконьеры никогда не полезут. Слишком опасно. Эти чудовища почти никогда не выходят наружу, нужно ловить их в собственном логове.

— Мы должны хорошо изучить эту тему для начала, — с легким сомнением произнесла я.

— Обсудим все подробнее в Андеркрофте, — перебил меня Себ, — чтобы никто чужой нас точно не подслушал.

За разговором мы быстро достигли ворот замка, и, проходя по коридору, я случайно увидела свое отражение в одном из зеркал.

— Похоже, Антипохмельное зелье совсем не влияет на внешность, — засмеялась я, глядя на гнездо у себя в волосах и серые мешки под глазами, — Я скоро присоединюсь к тебе, не могу ходить по школе в таком виде.

— Конечно, моя леди, — Себастьян старался добавить в свой тон как можно больше издевки. Впрочем, он все равно улыбался.

Я показала ему язык, оглянулась по сторонам и почти бегом устремилась в сторону башни Рейвенкло, пока коридоры были все еще почти пусты. Мне никогда так не был нужен теплый душ.

Я заглянула в свою комнату за полотенцем, и с радостью обнаружила, что все девочки спали беспробудным сном. Это не могло не радовать — значит, они не знают, когда я вернулась домой. Чем меньше будет вопросов, тем лучше. Я слегка смяла покрывало на постели, чтобы все выглядело убедительно, задернула на окне шторы поплотнее и выскользнула из комнаты так же тихо, как и вошла.

После того, как я немного привела себя в порядок и распахнула решетку входа в Андеркрофт, меня неожиданно встретил поток самых грязных форменных ругательств, которые я когда-либо слышала в своей жизни. Благо, он предназначался не мне.

— Если бы я не разбудил Уизли, вас уже с позором притащили бы к директору, — голос Оминиса отражался от стен ледяной волной гнева, но Себа это не особенно волновало. — Почему я все время должен разгребать последствия твоих авантюр?

— Прости, мам, — Себ огрызнулся, а Оминис, тем временем, почувствовал, что они уже не одни.

— Давно ты здесь? — он обернулся, чтобы лучше слышать мои шаги.

— Только зашла, — сказала я осторожно, стараясь держаться на расстоянии. Таким злым я Оминиса еще не видела.

— Вчера около Фельдкрофта произошел мощный взрыв, — он старался держать себя в руках и говорить спокойно. — Соломон был там. Он как раз возвращался домой, когда это случилось.

Я молчала. Только безуспешно попыталась встретиться взглядом с Себастьяном, которого именно сейчас жутко заинтересовали узоры на гобелене позади. Картинка вчерашнего начинала проясняться, и я уже не была уверена, что хочу знать все до конца. Но мое желание не имело значения. Я должна была знать.

— И что же там произошло? — спросила я срывающимся голосом, всеми силами стараясь не показывать волнения.

— Местность разнесло настолько, что понять сложно, — Оминис сжал кулаки. — Соломон сказал, что земля на плато просто раскололась надвое. Никто из гоблинов не пережил взрыва, так что спросить не у кого.

Я схватилась за ближайшую столешницу, пораженная услышанным, а Оминис, тяжело дыша, добавил:

— Я почти уверен, что вы оба к этому причастны. Когда Себастьян не вернулся на ночь в замок…

— Лучше бы ты так волновался об Энн! — вклинился Себ раздраженно и злобно.

— Какое лицемерие, — презрительно ответил ему Оминис. — Если бы ты ночевал там, где положено, то ваша сова доставила бы сегодня ее записку тебе лично в руки, а не мне.

«Так вот, что изменило его настроение, когда мы шли обратно», — сразу догадалась я. Оминис достал из кармана кусочек пергамента, размахивая бумагой перед носом Себастьяна. Тот мгновенно вырвал ее из рук друга и принялся жадно вчитываться в каждую строчку. Чем ниже по тексту спускался взгляд, тем сильнее хмурились его брови.

— И почему меня вообще волнует, что вы оба творите? — в лице Оминиса все еще пылала злоба. — Вы создаете только больше проблем к тем, что уже имеете. Разбирайтесь с ними сами.

Ничего больше не говоря, он развернулся, взметнув полы мантии, и покинул Андеркрофт. Когда металлическая решетка с лязгом захлопнулась, Себастьян озадаченно произнес:

— И это я ему еще даже про яд акромантула не рассказал.

Затем он протянул мне письмо, заглядывая в глаза едва ли не умоляюще.

— Ей снова плохо.

Сдавшись под этим взглядом, я забрала у него из рук пергамент, но ничего страшного в содержании не заметила. Энн благодарила всех нас за вчерашний день, просила беречь себя и держаться подальше от опасностей.

— Посмотри на почерк, — Себ нетерпеливо покачал головой на мой недоумевающий вид. — Ее руки дрожат так только тогда, когда ей больно.

— Мне жаль, — сказала я кратко, все еще пытаясь осознать услышанную от Оминиса информацию.

— Нам нужно спешить, — Себастьян достал из кучи хлама старую карту окрестностей Хогвартса, бросил ее прямо на пол и обвел кусочком угля точку ближе к верхнему краю. — Вход в пещеры находится где-то здесь.

— Подожди, — я остановила его, приземлившись на колени прямо на краю карты. — Ты все-таки обманул меня вчера.

— Скорее, не договорил, — не согласился Себ. — Я и сам хотел нормально обсудить это сегодня, но Оминис умудрился все испортить.

— Взрыв устроила я, не так ли?

— Предполагаю, что ты использовала против них свой талант, — кивнул Себастьян осторожно. — Но это не отменяет того, что ты отключилась, а я все-таки перенес нас оттуда в Хогсмид.

— Я чувствовала под руинами дома мощный источник Древней магии перед тем, как потерять сознание, — воспоминания у меня в голове становились все яснее. — Получается, я высвободила ее и уничтожила их всех, даже не понимая, что делаю?

— Разве это не потрясающе? — не удержался Себ. — Только представь, на что еще ты можешь быть способна.

— Ты серьезно? — я не могла понять, шутит ли он со мной сейчас. — Я в полном забытье совершаю массовое убийство, а тебя это восхищает?

— С каких пор, — Себ нахмурился, — уничтожение гоблинов стало чем-то важным? Они четвертовали бы нас без раздумий, если бы могли.

— Себастьян, это не игрушки, — я сжала губы, теребя пальцами край ветхой карты перед собой, — Я могла случайно убить и тебя. Эта сила не поддается моему контролю.

— Для всего нужна практика, — возразил он мне. — Если бы ты могла еще раз…

— Нет, — сказала я твердо. — Во всяком случае, не в ближайшее время. Я не готова к такому риску.

— Вот, значит, как, — Себ все еще крутил в руках письмо Энн. — Тебя мучает совесть из-за гибели кучки мерзких гоблинов, и потому ты готова наблюдать, как медленно умирает моя сестра? Такие у тебя приоритеты?

Я внимательно смотрела ему в глаза, но не смогла уловить в свою сторону ничего, кроме презрения и ненависти. Столь быстрая перемена сбивала с толку.

— Ты не в себе, Себастьян, — я говорила спокойно, но в душе уже разгорался огонь обиды. — Мы обсудим все после того, как ты успокоишься и извинишься.

— Если у нас разные цели, — едко добавил он, — то ты мне не нужна. Зачем в моей жизни еще один человек, который в меня не верит?

На этой фразе я решила, что услышала достаточно. Я вылетела из комнаты, стараясь не расплакаться в его присутствии. Но стоило мне оказаться в коридоре, как горячие слезы тут же хлынули из глаз. В голове кружились мрачные мысли, но они лишь косвенно касались моей обиды на Себа. Я была напугана и не знала, на что еще могу быть способна, и как далеко могу зайти за границы традиционной магии. Больше всего меня страшила легкость, с которой неизвестная сила вырывалась из меня в моменты страха или напряжения. Словно она обладала своей волей и пользовалась мной, как проводником, когда я теряла контроль. Может быть, в этом и был весь секрет? Если бы только кто-то мог ответить мне на этот вопрос.

Я утерла опухшее лицо рукавом мантии и уныло поплелась в сторону своей башни. Мне казалось, что Себ осознает свою ошибку, обязательно догонит и остановит меня, но с каждым шагом эта иллюзия разбивалась моими же каблуками о холодный каменный пол. Мне нужно было просто принять — когда дело касалось проклятия Энн, Себастьян становился другим человеком, которого я совсем не знала.

Проходя мимо Большого зала, я все еще продолжала изредка всхлипывать. Наверное, именно этот звук и привлек выходящего из дверей Оминиса, который тут же остановился и окликнул меня по имени.

— С тобой все в порядке? — спросил он взволнованно, поднимая палочку выше перед собой.

— Прости меня, Оминис, — я глубоко дышала, стараясь умерить градус эмоций. — Ты все время был прав.

Я уже почти не плакала, но дрожащий голос выдавал меня с головой. Оминис приложил палец к губам, а затем развернулся в сторону приоткрытых дубовых дверей и громко произнес:

— Хобхаус, я прекрасно слышу, как ты сопишь у меня за спиной. У тебя есть 10 секунд, чтобы продолжить сопеть в другом месте, пока я не превратил твои уши в бубонтюберы.

Дверь скрипнула, и за ней показался перепуганный Дункан. Увидев меня, он выпучил глаза еще шире и бросился наутек.

— Жестко ты с ним, — отметила я удивленно.

— Меньше будет подслушивать чужие разговоры, — мстительно сказал Оминис. — За это он мне особенно не нравится.

— Ты торопишься куда-то? — спросила я, оценивая взглядом наглухо застегнутую уличную мантию.

— Совсем нет, — сказал он уклончиво. — Просто хотел прогуляться после завтрака. Утро выдалось слишком нервным.

Я улыбнулась сквозь слезы и подошла к нему чуть ближе.

— Если ты не против, я пройдусь с тобой.

— Хорошо, — он кивнул, и начал спускаться к выходу. — Только по пути у меня есть одно небольшое личное дело.

Мы вновь вышли на улицу, как и вчера утром, только настроение в этот раз было совершенно другим. На небе еще гуще клубились серые тучи, а землю уже окутал запах осеннего дождя — ливень мог начаться в любой момент. Я хотела сказать об этом, но решила, что сейчас у нас есть гораздо более важные вещи для обсуждения.

— Прости, что я так грубо выражался при тебе сегодня. Этого больше не повторится, — Оминис говорил обходительно и любезно, что, однако, только подчеркивало его вежливую отстраненность.

— Спасибо, что не прогнал меня, — ответила я максимально честно. — Мне сейчас совсем некуда было идти.

— С Себастьяном бывает очень непросто. Он может быть жестоким, и долго отходит после обиды.

Оминис вздохнул, отвернув лицо в другую сторону.

— Любопытно, что он говорил мне о тебе прямо противоположное.

— Наверное, это и позволяет нам оставаться друзьями так долго.

Мы прошли школьный двор и начали спускаться по тропинке в сторону озера. Над деревьями не было видно ни единой птицы — погода вынудила спрятаться даже их.

— Оминис, по поводу этого дурацкого вечера. Мы очень много выпили вчера, и…

— Гаррет уже объяснил мне суть, да и Себастьян тоже, — выпалил он, не давая мне договорить. — Я не уверен, что хотел бы слышать это в третий раз.

Ответ получился довольно резким, и я не могла найти слов, чтобы продолжить беседу. Только почувствовала, как слезы подступают с новой силой.

— Пожалуйста, только не плачь, — взмолился Оминис. — Я всего лишь хотел сказать, что…

Я резко остановилась, и он снова нечаянно врезался в меня на полном ходу, как недавно на Астрономической башне, из-за чего нам пришлось подхватить друг друга в ненамеренные объятия.

— Если это случится еще раз, я буду думать, что ты подстраиваешь все специально, — с примирительной улыбкой добавил он, мягко отстраняя меня. — Я не держу на тебя зла, ты ни в чем ни перед кем не виновата. Мне прекрасно известно, кто зачинщик всех бед в этой истории.

— А что, если ты ошибаешься? — спросила я, все еще давясь нахлынувшими слезами. — Если все это только лишь моя вина?

— Тогда я хотел бы знать, почему ты так считаешь.

Я на мгновение спрятала лицо в ладонях, чтобы успокоиться, и ответила:

— Помнишь, ты рассказывал в Скрипториуме о своей змееязычности? Ты назвал это признаком Темной магии.

— Конечно, помню.

— А что, если моя способность гораздо опаснее и страшнее твоей?

— Обладать знанием — еще не значит использовать его во зло, — ответил Оминис спокойно. — Только мы сами определяем, кем хотим быть на самом деле.

— Но разве обстоятельства не влияют на наш выбор?

— Влияют, но решение всегда остается за тобой.

— Легко сказать, — погрустнела я еще больше. — До нашей встречи я и не знала, что настолько хорошие люди реально существуют.

— Наверное, ты первый человек в этом столетии, который говорит такое Гонту, — рассмеялся Оминис. — Это приятно, что ты так думаешь обо мне. Но я делал ужасные вещи в своей жизни и знаком с магией, которой никогда не хотел бы знать.

— Я тоже, Оминис, — мой голос понизился настолько, что я почти прохрипела эти слова. — Потому что взрыв вчера в Фельдкрофте устроила я. И даже не помню, как.

Плюнув на все обещания, данные профессору Фигу, я рассказала ему все, что знала о Древней магии. В том числе, о воспоминаниях хранителей, чего не слышал даже Себастьян. Упомянула и о нашем эксперименте с окклюменцией, на что Оминис только разочарованно закачал головой.

— Это я обучил его легилименции, — словно извиняясь, произнес он. — Лучше бы ты тренировалась со мной. Я мог бы сделать это намного более… бережно.

— Ты считаешь, мне нужно продолжать тренировки? — я удивилась.

— Думаю, что рано или поздно тебе придется освоить эту силу. Когда будешь готова, — сказал он задумчиво. — Потому что опасна как раз не она, а отсутствие ее контроля. И это все еще не похоже на по-настоящему Темную магию для меня. В отличие от той, которой кишит новая любимая книга Себастьяна. Не могла бы ты подождать меня здесь несколько минут?

С этими словами, Оминис оставил меня у причала, а сам двинулся по нему вперед. Дойдя до края, он непринужденно сел на деревянные доски над гладью воды и уставился в глубину своими невидящими зрачками. Я старалась не смотреть на него, но боковым зрением все равно видела, как шевелились его губы — он явно что-то шептал, но расслышать слова было невозможно. Затем он едва коснулся поверхности воды кончиками пальцев, поднялся и вернулся ко мне. Выражение его лица было непроницаемым.

Я почувствовала, что он не хотел бы, чтобы я спрашивала его о произошедшем, поэтому просто продолжила старую тему.

— Мне страшно… — честно призналась я, беспокойно глядя в небо. На лицо приземлялись первые капли дождя. — Боюсь, что могу навредить кому-то из вас. Ведь вы оба — самое лучшее, что случалось за мной за последний год.

— Мы оба? Лучшее? — Оминис открыл рот в потрясении. — Знаешь, сейчас я по-настоящему начинаю тебе сочувствовать.

Я рассмеялась, но звук моего смеха мгновенно утонул за стеной проливного дождя, который резко ударил в землю мощным водяным потоком. Казалось, будто бы небо вымещало на нас злость за все грехи человечества, заливая землю вокруг сплошным ледяным водопадом. Мы почти сразу же промокли до нитки, и я тут же задрожала от липнущей к телу обжигающе холодной одежды. Оминис поднял голову к небу и закрыл глаза — похоже, холод совершенно его не заботил. Казалось, что на мгновение он совсем забыл о том, что был не один.

— Нам нужно где-то спрятаться! — окликнула его я, трясясь от холода.

— Давай переждем в хижине смотрителя! — крикнул мне Оминис, словно очнувшись. Он схватил меня за запястье и уверенно направил левее от нашего изначального направления. — Он был в Большом зале, когда я выходил, так что мы никого не потревожим.

Других вариантов у меня все равно не было, и мы вдвоем спешно побежали вдоль опушки леса. Я увидела, как на горизонте за озером небо раскололось вспышками молний, но раскаты грома пока что гремели где-то вдалеке. У нас еще было время, пока не началась настоящая буря.

Через несколько минут я стояла на пороге маленького деревянного домика, где Оминис одним движением палочки сбил навесной замок и открыл для меня дверь, приглашая войти. Я проходила мимо этой хижины сотню раз, направляясь на очередное приключение в сторону Запретного леса, но совсем не обращала на нее внимания.

— Как хорошо, что ты вспомнил об этом месте, — обрадовалась я, сбрасывая с себя тяжелую мокрую мантию. Она упала на пол с таким громким звуком, словно успела впитать в себя половину Черного озера.

— Забавно, что из нас двоих я оказался более наблюдательным, — ухмыльнулся Оминис, щелкнув серебряной застежкой своей мантии и переступая через нее поближе к камину.

— Я знаю водоотталкивающее заклинание, но, кажется, применять его уже поздно, — обреченно сказала я, выжимая рукав свитера прямо на себе.

— Есть еще осушающее, — Оминис задумался, вертя палочку в руках, — Но только я им так давно пользовался, что уже и не вспомню.

— Зато теперь мы знаем, какие чары не мешало бы повторить к СОВ. — улыбнулась я, разжигая огонь в камине.

Мы сели у пламени, протянув окоченевшие конечности перед собой. Оминис раздраженно пытался пригладить волосы, которые беспорядочно рассыпались по его лицу и щекотали скулы, а я наблюдала за ним с ухмылкой, уверенная, что он никогда об этом не узнает.

— Ты сейчас смотришь на меня, не так ли? — он сощурился, поворачивая лицо в моем направлении.

— Никогда не видела тебя без укладки, — захихикала я, словно между нами до этого не было тяжелого разговора.

— Надеюсь, это улучшило тебе настроение, — Оминис сдался в своих тщетных попытках упорядочить прическу. — Спасибо, что была честной со мной сегодня. Я постараюсь подумать, как мы могли бы изучить твою способность безопасно для всех.

— Спасибо, что не оставил меня одну там, в замке, — тихо прошептала я.

— Для этого и нужны друзья, — ответил он просто.

— Но я все равно должна тебе извинение, и не одно.

— Если ты так настаиваешь, — он хитро сузил взгляд, почти как Себастьян, — я подумаю, что ты можешь для меня сделать.

— Договорились.

Время шло, дождь не заканчивался, и между нами повисло долгое молчание. Мне показалось, что Оминис снова отключился от мира и пребывал где-то очень глубоко в своих мыслях. Я не хотела мешать ему, и поэтому смирно сидела у камина, украдкой рассматривая огонь, отражающийся в его необычных радужках. Я чувствовала, что он был по-настоящему добрым человеком. Почему-то в его присутствии было легко верить, что все непременно будет хорошо.

— Ты удивила меня, — Оминис неожиданно нарушил тишину. — Я был уверен, что ты немедленно спросишь о том, что произошло там, у озера.

— Я не хочу бесцеремонно вторгаться в твои дела, — сказала я спокойно.

— И это сильно отличает тебя от Себастьяна, — он усмехнулся, а потом добавил: — Я бы хотел, чтобы ты знала. Сегодня годовщина самого страшного дня в моей жизни. Дня гибели моей матери.

— Мне очень жаль, Оминис, — только и смогла произнести я, потрясенная. Раньше я толком ничего не знала о его семье.

— Это случилось около нашего поместья, на озере, — он словно бы не слышал меня больше и продолжал, — Но сегодня его уже не существует. У нее нет могилы, нет больше даже имени, и нет никого, кроме меня, кто вспоминал бы о ней.

— Почему?

— Отец сказал, что она сама сделала выбор расстаться с жизнью, и потому не заслуживает более упоминаний. Он проклял ее имя и сжег все ее вещи. Кроме одной маленькой безделушки, которую мне удалось спасти.

— Зачем же так жестоко? — растерялась я.

— Ты не спрашивала бы, если знала его, — Оминис горько поджал губы. — Вся моя семейная история просто отвратительна. Начнем с того, что он буквально похитил мать и насильно женил на себе, несмотря на ее юный возраст и дальнее родство с Гонтами…

— Оминис… — сочувственно протянула я.

— Он одержим чистотой крови, и всегда хотел больше детей, — продолжил он с горечью, — и когда его первая жена не смогла родить ему больше наследников, он просто нашел другую. Этой несчастной стала она. Можешь представить, как он относился к моей матери после появления такого выродка, как я. Не знаю, почему он сразу с ней не развелся после этого.

Оминис уставился в пол, и, хотя он старался быть спокойным, боль в его лице читалась очень легко. Он вздохнул, чтобы успокоиться, и продолжил:

— Несмотря на все страдания и лишения, она очень любила меня. Тем, что я не совсем беспомощен, я обязан только ей.

Он взмахнул палочкой, и из нее полетели искры. Похоже, она чувствовала эмоции хозяина.

— Это ужасно, — прошептала я, и заметила стеклянный отблеск слез в его глазах.

— Я боюсь потерять Себастьана так же, как я потерял ее. Как мы уже почти потеряли Энн… — протянул Оминис задумчиво, справляясь с нахлынувшими чувствами. — Я многое отдал бы сейчас, чтобы снова вернуться в то лето, где мы втроем играли в плюй-камни, ели отвратительную стряпню Соломона и были счастливы.

— Может быть, еще не поздно все исправить — я почувствовала себя достаточно смело, чтобы прикоснуться к его предплечью. — Если я смогу помочь Энн, то сделаю все для этого, обещаю.

— Ты и так много всего сделала для нас, — заверил Оминис, накрывая мою ладонь другой рукой и переплетая свои пальцы с моими. — Я уже говорил, но с твоим появлением жизнь начала напоминать мне ту, прежнюю. Даже Себастьян стал больше похож на себя из почти забытого прошлого.

— Тогда мы будем бороться, чтобы вернуть то, что мы еще можем.

— Он слишком одержим идеей вылечить сестру любой ценой, — Оминис нахмурился, осторожно сжав мою ладонь. — Себастьян сам для себя опасен сейчас.

«Особенно, когда я сама не так уж далеко от него ушла», — тотчас пришло ко мне в голову, но я предпочла оставить это в мыслях.

Оминис по-своему расценил мое замешательство и поспешил разомкнуть наши руки.

— Все хорошо, — мне хотелось успокоить его, и я погладила его по плечу. — Просто раньше я думала, что ты не любишь прикосновения.

— Обычно предпочитаю соблюдать дистанцию с людьми, — согласился он задумчиво. — За исключением тех, кому доверяю.

— Я очень надеюсь оправдать твое доверие, — сказала я хмуро, укладывая свою ладонь рядом с его. На фоне его длинных бледных аристократичных пальцев мои казались совсем миниатюрными.

— Спасибо, что выслушала, — поблагодарил Оминис кратко. — Пожалуйста, сохрани этот разговор между нами.

— Можешь не сомневаться, — заверила я.

Дождь за дверью тарабанил все слабее, и мы спешно засобирались обратно в замок, пока смотритель не застал нас в своих владениях.

— Гроза обошла Хогвартс стороной, — прислушиваясь, отметил Оминис. — Это хороший знак.

— А можно задать тебе глупый вопрос из чистого любопытства? — я неловко опустила взгляд, заливая водой из палочки огонь в камине перед уходом.

— Сколько угодно, — со смешком ответил он, открывая мне дверь наружу.

— Как ты смог разбудить пьяного Гаррета Уизли так рано утром?

— Я ожидал чего-то более провокационного, — возвращая навесной замок на дверь, посетовал Оминис. — Просто отправил ему в спальню срочный Громовещатель.

Я представила рассветный переполох в спальне пьяных гриффиндорцев, и неловко поежилась.

— Не зря некоторые в школе тебя побаиваются.

— Спасибо за комплимент, — съязвил он на мою иронию с очаровательной улыбкой. — Но я буду рад, если больше такой необходимости не возникнет.

После дождя значительно похолодало, и из-за разницы температур наше дыхание на улице мгновенно превращалось в пар. Несмотря на холод, я замялась на месте, и, почувствовав это, Оминис остановился и вопросительно поднял брови.

— Я должна сказать тебе еще кое-что, — начала я издалека. — Вчера, на вечеринке, мы не только чересчур много выпили…

— Мне уже известно об этом, — мягко прервал меня он. — Это было первым, что Себастьян мне рассказал.

— Мы же договорились с ним о молчании! — воскликнула я смущенно.

— Вы двое очевидно нравитесь друг другу, — Оминис спокойно выдал свой вердикт. — Не понимаю, зачем вообще нужно это отрицать.

— Боюсь, что мы просто двое придурков, которые любят дразнить друг друга, — вздохнула я обреченно.

— Не без этого, — Оминис снисходительно улыбнулся и жестом пригласил меня поскорее двигаться в замок. Я шагала за ним и думала о тепле и отдыхе, которых мне так не хватало всю эту трудную неделю.

Никто из нас тогда не знал, что по-настоящему тяжелые дни были еще впереди.