Зелёное Знамя (гет)

Покинув гостиную, Том ещё некоторое время копался в своей комнате, собирая котёл и принадлежности для него, чтобы найти укромное местечко для варева зелья по заданию от Слизнорта. Не горя желанием встречаться с другими учениками, которые, вероятно, тоже могли искать свободные классы для одинокого выполнения задания, Реддл решил посетить уже знакомый чулан.

Добравшись до него, Том не сразу решился открыть дверь — за ней он услышал новые звуки. Это было не похоже на топот или человеческую речь. Староста прислонил ухо к двери, чтобы вслушаться, однако кроме странного шуршания и лёгкого царапанья он ничего не услышал. Нахмурившись, Том задумался об опасности, которая может поджидать его за дверью. Недолго размышляя, староста решил затаиться недалеко за углом и подождать, когда кто-то выйдет из чулана.

Сверив время с наручными механическими часами, он понял, что простоял так целый час; однако в коридоре по-прежнему никого не было видно. Время перевалило за девять часов, а значит, наступил комендантский час. Вряд ли он мог уже кого-то встретить, а звуки в чулане, казалось, исчезли. Спустя два шага он услышал приближающийся топот где-то за поворотом. Том вернулся обратно, спрятавшись за ближайшим углом. Такой шум мог исходить только от одного человека в школе. Даже пытаясь передвигаться беззвучно, ему это слабо удавалось. Крупный парень открыл дверь в чулан и тут же принялся тихо с кем-то говорить:

— Я принёс тебе немного курочки и... ээ... хлебушка... ешь-ешь. Какой ты голодный... Я принесу тебе в следующий раз что-то ещё… — Том был уверен, что слышал и второго, но разобрать слова не получалось.

— Какой ты маленький... а ешь как гриффон, да... — усмехнулся парень. Второй что-то отвечал.

— Конечно, я приду и завтра... Что? Где? Я не приходил к тебе сегодня... — похоже, неизвестный в чулане почувствовал Тома, когда он прислонился ухом к двери час назад, поэтому решил оповестить об этом крупного парня.

— Здесь могут проходить ученики и учителя, Арагок… Постарайся не шуметь, хорошо? Я закрою тебя на ключ, никто не войдет, ээ… это просто чулан…

Том понял, что ученик, разгуливающий в комендантский час, скрывает кого-то в чулане, и оставалось выяснить, кого и почему он его скрывает. Дождавшись, когда парень наговорится с неким «Арагоком» и закроет на ключ дверь, Том вышел прямо навстречу. Мельком окинув взглядом, он увидел красную нашивку у парня на форме.

— Ученик Гриффиндора… Представься!

— Ээ... Хагрид... Рубеус Хагрид, — боязливо ответил высокий крупный парень, больше походивший на низкорослого великана.

— Какой курс?

— Третий...

— Знаешь ли ты, Рубеус Хагрид, какое наказание применяют к ученикам, которые пойманы за несоблюдение комендантского часа?

— Ээ… Не знаю…

— Розги… подвешивание… — с явным садизмом эти слова выходили из старосты. Рубеус лишь испуганно слушал. — Рекомендую тебе, Рубеус Хагрид, более не нарушать правила школы.

Прозвучало это так, будто провинившегося отпустили с предупреждением.

— Да, конечно... Ээ, это больше не повторится…

— На первый раз я закрою на это глаза. За такую услугу молчания, Рубеус, тебе стоит быть благодарным. И я приму благодарность в виде информации…

— Какая информация?

— Ну же, Рубеус, кто в чулане?

— Ээ… — глазёнки-пуговки забегали, и, ничего не придумав, Хагрид выдал: — Там маленький зверёк... он… Ээ, любит темноту и одиночество... он очень боится людей.

— Каким зверьком является Арагок?

Паника охватила Хагрида. Откуда же он мог узнать?

— Это маленький паучок... Он пока не готов к самостоятельной жизни…

Рубеус видел как на лице Реддла один уголок губ приподнялся, а взгляд явно излучал не самые добрые намерения.

— Паучок... Как долго он будет жить в чулане?

— Ээ... ну... До осени, наверное. Я постараюсь его подготовить пораньше... Пожалуйста, не говорите учителям, а то они, ээ... ну, они выгонят меня…

Реддл моментально среагировал, наклонив голову и приподняв брови в удивлённом положении.

— Конечно, я никому об этом не сообщу, Рубеус. Никому.

Том покинул коридоры подземелья, зная, что эта информация ему в будущем может пригодиться. Любое подёргивание за ниточки-информации у учеников могло сделать из него настоящего кукловода. В его копилке прибавилась ещё одна марионетка — Рубеус Хагрид, которой он мог ловко управлять, если ему это когда-нибудь пригодится.

Искать свободное помещение для выполнения задания после потраченного часа ожидания не было никакого желания. Реддл решил, что кто бы не был в классе Зельеварения, придётся смириться с его компанией.

Зайдя в класс, Реддл обнаружил нескольких учеников, старательно готовящих свои зелья. Заняв отдалённое от остальных место за свободным столом, Том принялся читать записи лекций. С другого стола доносились тихие разговоры двух девушек:

— Я знаю, что в укрепляющий раствор входит кровь саламандры, но... Может, и кровь скоробея сойдёт?

От услышанного у Тома округлились глаза и подскочили брови. Он обернулся, чтобы взглянуть на гения зельеварения. Увидев жёлто-чёрный шеврон, глаза приняли свой обычный спокойный вид, вернувшись к котлу. Не стоило и сомневаться, что такие интересные мысли могли приходить исключительно ученикам Пуффендуя.

— Нет, нужна саламандра. Как ты могла её потерять? — возмущалась вторая ученица, размахивая руками.

— Бетти, не маши Руками, сейчас котёл уронишь!

— Мы провалим это задание из-за твоей рассеянности, Поппи! — продолжала вторая, не прислушиваясь к подруге.

— Да не маши руками! — на смену тихим голосам пришли возгласы.

— Я не машу! Как теперь мы будем сдавать это задание? — девушка окончательно дожестикулировалась, всё-таки опрокинув котёл подруги с уже кипящей водой.

— Навозные мозги! Бетти, твои руки следует связать, от них всё равно так мало проку!

Тяжёлый вздох пришёлся от стола слизеринца. Именно поэтому ему так не хотелось выполнять задание в классе Зельеварения. Здесь всегда было очень колготно практически в любое время. Но, на секунду вспомнив, что уже комендантский час давно настал, ему пришла вполне резонная идея отправить пуффендуек в свои покои:

— Девушки, полагаю, вы догадываетесь, что находитесь в одном классе со старостой? — ехидно спросил Реддл. Девушки переглянулись не понимая отвечать молодому человеку или приниматься убирать лужу.

— Догадываемся, — сказала Бетти.

— И так же, в теории, наверняка знакомы с методами наказания, которые так охотно применяет завхоз Мун за нарушения школьных правил…

Девушки занервничали, но только Бетти хватало смелости отвечать.

— Сейчас мы всё уберем и уйдем. Простите нас, мистер Реддл…

Девушка схватила тряпку, лежавшую на одной из полок, и принялась в перчатках для зельеварения выжимать воду в котёл. Казалось бы, у Реддла уже не должно было оставаться вопросов, но тряпка…

— Бетти, а ты точно волшебница? — не скрывая комичности ситуации, Том то и дело дёргал бровями и недоумевая моргал глазами.

— Да... аа… ой…

— Просто уйдите в комнату своего факультета, моя палочка справится с этой задачей!

Том проводил взглядом быстро уходящих девушек из класса.

Убрав потоп одним движением палочки, Реддл устало вернулся к своему котлу. Оставшись наедине с собой, он принялся сравнивать результат настаивания зелья после нескольких дней. В записях говорилось: «После первого этапа цвет правильно приготовленного зелья — бирюзовый». Тёмный класс без окон, освещаемый лишь двумя свечами, приобрёл голубовато-зелёный оттенок. Первый этап удался. Реддл принялся ко второму.

Спустя пару минут в класс открылась дверь. «Кто же желает встретиться с розгами Муна? На сей раз я это точно устрою» — промелькнуло в мыслях старосты. В класс зашла чёрноволосая девушка.

— Бейли? Это уже третье нарушение. Тебе так не терпится вылететь из школы?

Злость подступала. На этих везде шастающих учеников не было управы, а возможность приготовить зелье в умиротворённой обстановке вновь показалась призрачной.

— И тебе привет, Том.

Девушка, как ни в чём не бывало, прошла к столу Реддла и положила свою сумку.

— Салазар! — ругнулся Реддл. Неслыханная дерзость слизеринки выводила его из себя. Оставив половник мешать зелье в котле под заклинанием, староста повернул голову к Бейли, готовый выдать новую порцию упрёков, но не успел. Девушка заговорила:

— Ты вроде хотел узнать, в кого я превращаюсь?

В эту же секунду эмоции недовольства на лице парня стёрлись, и на смену им пришло удивление.

— Сейчас?

— Учитывая, какая я непослушная ученица, уже завтра меня в этой школе может не быть…

У Бейли было явно очень задорное настроение или ей просто нравилось раздражать Реддла.

— Прекрасно, что ты осознаёшь это.

Том немного потупил взгляд в свой котёл, однако любопытство, давно мучившее его, не отпускало. «Доделаю позже. Будет даже лучше, если раствор настоится подольше». Том отошёл от стола и кивнул головой, показывая готовность смотреть. Девушка так же отошла от стола и произнесла последние слова:

— Только не бойся… наследник Слизерина! — это были последние слова, которые услышал Том.

Девушка изогнулась в спине, и её тело окутала тёмная дымка, в которой человеческий облик затерялся, обретая зелёную плоть.

Реддл отшатнулся назад, не ожидая, что маледиктус Фрэнсис Бейли приобретёт именно змеиную форму. Жёлтые глаза смотрели в две чёрных точки в двух метрах напротив. Змея начала медленное движение в сторону слизеринца; тот отступал до самого шкафа. Прижавшись к нему спиной, он всё ещё не мог поверить в случившееся. Змея настигла старосту и поднялась на уровень глаз Реддла. Змееуст услышал голос Бейли:

— Ну что, Том Реддл, теперь твоё любопытство удовлетворено в полной мере?

Пасть змеи слегка открывалась, а красный раздвоенный язычок выходил прогуляться. Том не испытывал страха, скорее, это было полное недоумение. Проигнорировав вопрос, Том задал встречный:

— Откуда ты узнала о том, что я наследник Слизерина?

— Это не важно. Вероятно, тебе будет интереснее узнать, как я открыла Тайную комнату…

Том нахмурился, его глаза забегали. Этого не могло произойти…

— Тайную комнату открыл я!

В ответ он услышал лишь усмешку. Ему не хотелось верить в то, что он был не первым. Хотя, вспоминая тот день, в его голове начал складываться пазл…

— Ладно, допустим, — скрепя зубами, сказал Реддл. — Но как ты вышла на неё?

— У нас очень общительные призраки. Ты не пробовал разговорить Кровавого Барона?

Тому было нечего на это ответить. И впрямь, почему ему не приходило в голову, что живущие в замке столетиями призраки могли что-то знать о спрятанной под землёй Тайной комнате?

Змея изящно изогнулась назад, и из чёрной дымки появилась девушка. Она смотрела с улыбкой победителя, но Том всё ещё был в своих мыслях, лишь изредка пробегая по взгляду девушки.

— В ту ночь ты не случайно оказалась в женском туалете? — Том ринулся подтверждать свои догадки.

— Не случайно.

— И шёпот я слышал не василиска...

— Идди ккко мне... Нассследник Ссслизерина… — изобразила себя же девушка и немного засмеялась. — Но ты оказался послушнее меня. Сразу же пришёл.

— Но зачем ты помогала мне найти эту комнату?

— Сложно сказать…

— Ты уж постарайся найти слова, — его ноги начали плавное движение в сторону девушки. «Не ответит по-хорошему, узнаю как обычно — при помощи легилименции».

— Думаю, ты достаточно знаешь, Реддл. Остальная информация тебе ни к чему.

Том подошёл почти впритык. Он ощутил нервное биение сердца и… аромат… аромат листьев мяты с чем-то лёгким и сладким. Эта связка напоминала мятные леденцы.

— Реддл?

Глаза Тома опустились, видя, как руки её сложились в любимую конструкцию креста вокруг тела, а грудная клетка испуганно запрыгала назад-вперёд. Он стоял беспрецедентно близко, что явно вызывало волнение у слизеринки.

— Знаешь, для чего Слизерин создал Тайную комнату?

Том задал этот вопрос не потому, что сам не знал. Ему было интересно, насколько Бейли была осведомлена о весьма жуткой идеологии Слизерина.

— Вероятно, он хотел оставить частичку себя в Хогвартсе. Между ним и другими основателями был идейный конфликт. Создав василиска и оставив часть своей души в нём…

— Василиск — крестраж?

— Думаю, да. По крайней мере, мне так кажется. Иначе зачем ему создавать василиска и целую обитель для него?

— Бейли... Ты же сама сказала про идейный конфликт основателей.

— Ну и…?

— И ты не догадываешься, для чего в Тайной комнате василиск? А как же легенда, которую знает даже первокурсник?

— Этого не может быть. Я не хочу верить, что он мог быть таким кровожадным!

— Бейли, Бейли... Твоё простодушие меня потрясает. Наверное, шляпа ошиблась, определив тебя в Слизерин, — ухмыльнулся парень.

— Вероятно, так. Я действительно не совсем подхожу под определение амбициозного и властолюбивого человека. Но шляпа всегда даёт возможность выбрать факультет самому.

— И ты сама выбрала Слизерин? — удивлённо спросил Том.

— Именно. Очевидно, символу Слизерина место в Слизерине, — девушка неловко улыбнулась; звучало это не особо убедительно. Стоять столь близко и собирать мысли в кучу становилось всё сложнее. Бейли не нравилось, когда её личное пространство так грубо нарушалось. Не выдержав напора старосты, она отошла к столу, делая вид, что её заинтересовало зелье. Встав боком к Реддлу, Бейли продолжила: — Ладно, дело вовсе не в моём облике змеи. Когда-то одна ясновидящая увидела фрагмент моего будущего, она сказала…

Девушка опустила глаза в пол, нахмурилась, словно вспоминая тот день. Реддлу не хотелось упустить ни одной детали из её рассказа, ни одной эмоции, которыми девушка щедро одаривала собеседника, поэтому вновь подошёл к ней, встав напротив.

— «Слушай же, юная душа! Судьба твоя призвана стать светом и опорой для того, чей путь усеян великими свершениями…», — Бейли посмотрела в котёл, а в её серо-голубых глазах отразились бирюзовые волны, создавая иллюзию лазурного моря. В горле пересохло. Девушка, взяв стоящий на столе пустой стеклянный стакан, взмахнула палочкой и произнесла Агуаменти. Сосуд наполнился водой и Бейли быстро осушила его под не сходящий взгляд старосты. Тот терпеливо ожидал продолжения. Тихий бархатный голос продолжил: — «когда над твоей головой взметнётся зелёное знамя — запустится предназначение… Это единственный путь к тому, чего ты так сильно желаешь…», — девушка остановилась.

— А дальше?

— Не помню… Какая-то ерунда… — ухмыльнулась Бейли. Реддл увидел обеспокоенность в глазах напротив, словно те что-то скрывали.

— Знаешь, я не особо в это верю… в эти прорицания… Но… когда я увидела шеврон Слизерина, в моей голове что-то щёлкнуло. Я вспомнила слова этой женщины и… решила поддаться, будто в этом есть какой-то смысл… По правде говоря, какое-то время я никакого смысла не находила. Я подумала, что это ошибка, что никакого предназначения не существует и я просто… просто подстраиваю свою жизнь под слова какой-то сумасшедшей… Позже до меня дошли слухи, что среди нас ходит наследник Слизерина… В одном из разговоров девочек я услышала, что этот наследник это — ты. Ещё я узнала, что Слизерин оставил Тайную комнату, в которой прячется нечто, что поможет тебе продолжить его дело. Это заинтересовало меня… Благодаря Кровавому Барону мне удалось выйти на Тайную комнату. Я была в том зале, но не видела василиска. После этого я ещё долго следила за тобой, пытаясь призвать на парселтанге в подземелье. И в один день это сработало.

— Впечатляет. Однако, вот что непонятно. Если ты знала, что я — наследник Слизерина, призвала меня на змеином в женский туалет, зачем делала вид, что не понимаешь, чего я ищу?

— Мне хотелось проверить, будешь ли ты со мной честен. Если бы тогда ты сказал правду, всё могло быть иначе, Реддл. Но ты предпочёл ложь. И когда я задавала вопросы о крестражах, я знала о них лишь поверхностно. Собственно говоря, за книгами о них я и охотилась в запретной секции позже. В одном из моих прорицаний мелькало это слово, но я и правда не знала, что это такое, поэтому мой интерес о них был искренним.

— В библиотеке ты говорила, что ищешь книги о демонических существах, — вспомнил Реддл.

— Да… В тот момент так и было. Мне хотелось знать о своём проклятии немного больше, но... я ничего так и не нашла.

Том не ожидал, что девушка могла пойти на такое — помогать ему, рискуя своей жизнью. Ведь если бы василиск в Тайной комнате выполз к ней, она была бы уже мертва. Но его всё ещё не отпускала ситуация с подаренной коробкой на День святого Валентина.

— Скажи мне, Бейли, есть ли у тебя враги в Хогвартсе?

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты знаешь.

— У меня нет врагов ни в Хогвартсе, ни за его пределами, — отчаянно девушка продолжала отмахиваться от темы.

— Бейли, то зелье подослали тебе не из добрых побуждений. Этот человек хочет тебя подставить.

— Тебе-то что, Реддл? — выплюнула Бейли. Тому так не хотелось вступать в эти жалкие игры ну-поуговаривай-меня-ещё-немного-и-я-расскажу. Каждый раз ей удавалось вывести Реддла из себя.

— Салазар!

«Несносный характер. Ни одна живая душа не позволяет себе такое поведение в моём присутствии» — подумал Том. Достав палочку из внутреннего кармана мантии, он наклонился вперёд к девушке. Их лбы почти прикоснулись.

— У тебя есть выбор, Бейли: либо ты говоришь добровольно, либо тебе будет очень неприятно... или приятно, уж не знаю, может, ты мазохистка? — язвительно выдал Реддл.

— А ты, получается, садист? — не уступала девушка.

— Это риторический вопрос. Ты свой выбор сделала!

Не желая более убеждать её на откровение, Том в своей привычной манере решил прибегнуть к принудительным мерам. Сделав шаг назад, Том махнул палочкой и произнёс: «Легилименс». Взор Тома в эту же секунду улетел в другое пространство. Очень мутные кадры, мельтешащие звуки и резко остановившаяся картина. Это был класс прорицаний. Тело, в котором он очутился, сидело за круглым столом, рядом с которым никого не было. Вокруг в душном классе все сидели по два или три человека, но не он... Какое-то скребущее, обречённое чувство внутри, до этого момента незнакомое. Стеклянный шар на столе замерцал, в нём показалась та самая труба, а затем зал. Это была Тайная комната.

Рисунок мрачного зала стёрся, появилось зеркало, в отражении которого стояла Фрэнсис. Спустя несколько секунд в отражении зажглись жёлтые глаза змеи. Внутри закрадывалось чувство абсолютного одиночества и безысходности. Вновь воспоминание сменилось на класс прорицаний. Урок закончился и ученики покидали аудиторию. Профессор Мадива Онай подошла и начала интересоваться, что я увидел в своём шаре. Голос, вырвавшийся из меня, был женским. Я ощутил прилив злости.

— Профессор, это не ваше дело!

— Голубушка, я видела ваше прорицание. Профессорский состав должен знать, что вы — анимаг... Или того хуже... оборотень!

Эти слова вызвали бурю эмоций в девушке и во мне; я ощущал всё, что чувствует она.

— Всё это — полнейшая несусветная глупость! Прорицания не работают, а вы дурите людей!

— Ну, знаете, мисс Бейли! Подобные слова непростительны! Этот шар станет доказательством для директора!

Не дав профессору и шанса дотронуться, мои руки схватили шар и кинули его на пол изо всех сил. Шар вдребезги разбился, и всё прорицание улетучилось.

— Что ж, мисс Бейли, будьте уверены: ваше пребывание в Хогвартсе будет самым запоминающимся приключением в вашей жизни, но таким коротким…

Я стал покидать это тело возвращаясь в реальность. Помутнение ушло. Напротив стоящая девушка тяжело подняла глаза — это не прошло бесследно и для неё. После такого аттракциона у неё кружилась и болела голова.

— Ну, Реддл, это просто бесчинство! Я не давала тебе позволения залезать в мою голову! — вскрикнула Бейли. В её голосе звучали эмоции отчаяния и обиды.

— Да и ты, Бейли, не пуффендуйский барсучок. Ты когда-нибудь пробовала не врать?

— Что ты имеешь в виду?

— Разговорила Кровавого Барона или всё-таки в очередной раз прорицание подсказало?

— Всё так и было. Сначала прорицание, затем разговор с Кровавым Бароном. Или ты думаешь, что мне бы удалось самостоятельно понять, где находится Тайная комната? И вообще, Реддл, я тебе больше ничего не скажу! И если ты ещё раз поднимешь на меня свою палочку... Моя палочка ответит взаимностью!

Девушка достала спящую волшебную палочку, как всегда, из резинки своей юбки.

— Ты вызываешь меня на дуэль? — усмехнулся Реддл.

— Условия ты слышал, Реддл.

— Не могу не ухватиться за такую возможность. Не каждый день палочке перепадает счастье выпустить красный луч погулять.

Том держал палочку опущенной, но наготове. Его взгляд исподлобья сообщал о серьёзности намерений. Весьма быстрый переход от откровений в бездну полной ненависти ничуть не удивлял двух учеников Слизерина. Кажется, это становилось абсолютной нормой в их взаимоотношениях.

— На сей раз что-то новое выучил?

— Исключительно для тебя, Бейли. И да, я получаю неподдельное удовольствие от твоих страданий.

Кривая улыбка Реддла исказила и без того раздражающее лицо.

Палочка Реддла резко поднялась, и изо рта старосты вылетело: «Круцио!». Девушка, ожидая это заклинание, без промедления в тот же момент произнесла то же самое. Два кровавых луча столкнулись в искромётной схватке. Отступая на максимально возможное расстояние, ученики были прижаты к шкафам по обе стороны класса. Лучи вот-вот готовы были поглотить своего соперника. Однако искреннее желание принести боль другому было только у одного ученика.

Электрическим током пронёсся сквозь всё тело алый луч. Боль, сравнимая с тысячей маленьких лезвий, хаотично летающих, как феи в Валентинов день, в поисках своих адресатов. Все органы становились адресатами этой мучительной боли. В глазах потемнело, а ноги больше не подчинялись разуму. Рухнув на пол и съёжившись в агонии, на выпученных глазах стали лопаться капилляры. Лезвия не давали ни на секунду вдохнуть свежий воздух, отчаянно ища выход из этой проклятой фигуры. Нос подал красный сигнал кровью, щёки побледнели, а губы потеряли свой естественный алый вид. Жизнь решила покинуть это безнадёжное тело.

* * *

Унылое высокое квадратное здание с пустым двориком встречало пасмурное утро. Высокие чугунные ворота обрамляли и без того неуютные стены приюта. По чёрно-белой плитке торопливо спешили строгие чёрные каблуки. Рядом, отточенной походкой, плелись ботинки поменьше. Дверь в двадцать седьмую комнату открылась, женщина подтолкнула мальчика внутрь. Закрыв за собой, двое сели на кровать, и женщина заговорила:

— Том, — еле сдерживая страх и гнев, женщина тяжело выдохнула, дабы дать себе возможность успокоиться. Разговор предстоял не из лёгких.

— Скажи мне, Том, ты причастен к этой ситуации с кроликом?

Женщине едва удавалось сдерживать свою торопливую натуру, но Том был не тем, с кем стоило проявлять себя привычным для неё образом. Мальчик молчал. Его взор с некоторой злобой буравил соседскую стену.

— Том, мне необходимо знать, это ты... подвесил кролика на стропилах?

Мурашки пробежали по её телу, картина с бедным животным не выходила из её головы. В приюте все понимали, что так высоко забраться не мог ни один ребёнок, поэтому не было сомнений в причастности Реддла к этой ситуации. С ним нередко происходили странности, которым не было никакого объяснения. Билли Стаббс — мальчик, чей кролик погиб жуткой смертью, за день до происшествия поссорился с Томом. И разве их конфликт не мог связаться в головах всех, работающих в Лондонском приюте Вула, с событием днём позже? Именно так и произошло.

Том был молчаливым мальчиком, и оправдываться перед глупыми магглами ему претило больше всего на свете. К тому же, он осознавал безвыходное положение владелицы приюта — Миссис Коул, которая не могла просто выбросить ребёнка на улицу. Этим, разумеется, и пользовался маленький Реддл.

О родных Тома было известно только то, что поведала его мать, когда пришла в приют обездоленной и беременной. День, когда двери приюта открылись для помощи нищей женщине, Миссис Коул запомнила навсегда.

Это был поздний декабрьский вечер. Меропа Мракс, родившая мальчика, на последнем издыхании попросила дать ребёнку имя «Том» — в честь его отца, «Марволо» — в честь своего отца и фамилию «Реддл». Меропа Мракс мечтала лишь о том, чтобы сын унаследовал черты Реддла-старшего. И её заветное желание исполнилось даже в большей степени, чем она этого хотела. Том Реддл родился поистине красивым мальчиком. Однако унаследовал он не только физическую красоту, но и душевную чёрствость своего отца. Муж Меропы бросил её, когда та перестала его поить амортенцией. Ушедшие чары открыли молодому человеку глаза на истинную внешность девушки — тусклые безжизненные волосы, некрасивое бледное лицо с весьма грубыми чертами, а глаза и вовсе косили в разные стороны. Реддл-старший не мог поверить, что был влюблён в эту неряшливую убогую дурнушку, ради которой сбежал из родного дома богатой семьи, владевшей поместьем в Литтл-Хэнглтон.

Миссис Коул понимала, что Том ничего ей не ответит. Отвернувшись от мальчика, она ещё какое-то время вспоминала о другой ситуации, когда Эми Бинсон и Деннис Бишоп ушли прогуляться вместе с Томом, а затем вернулись и выглядели весьма... «пришибленными». Каждый раз миссис Коул молилась, чтобы хоть кто-то из родных Тома Реддла наконец-то его забрал.

Заведующая приюта покинула комнату номер двадцать семь. Мальчик, чьё имя носило клеймо «странного и опасного ребёнка», никогда не встречался с пониманием со стороны кого бы то ни было. Он не ведал, что такое дружба, ведь каждый ребёнок в приюте хотя бы раз задирался на него. Это были как простые шутливые передразнивания его сдержанных серьёзных реплик, так и весьма варварские игры с его личными вещами, которых, к слову, у него было не так много.

Мальчику с вороньим цветом волос хотелось, чтобы его вещи никто никогда не трогал. В приюте у него не было никакой защиты, и даже от милосердных помощниц миссис Коул. Единственной защитой служила магия, с которой Реддл познакомился ещё в раннем детстве. Его магия была настолько сильна, что он мог без помощи палочки передвигать предметы силой мысли, управлять животными и многое другое, чем и пользовался без угрызений совести. Ему было чуждо сожаление, ведь это чувство никто никогда не проявлял и к нему. Таким образом, мальчик, выросший среди мрачных серых стен, лишённый тепла и поддержки, впитывал в себя лишь чувства холодного отчуждения, ненависти и жестокости.

* * *

Тело, лежащее на полу класса Зельеварения, аккуратно дышало. Причинённая боль, забравшая рассудок на некоторое время, не позволяла пошевелиться ни одной конечности. Лишь веки с непосильным трудом открывались и закрывались. Пелена перед глазами не позволяла разглядеть окружение. К запястью руки прикоснулась чужая рука, явно ощупывая пульс. Видимо, убедившись в присутствии жизни, рука убралась прочь. По телу пробежало тепло магии, и контакт с полом был утерян. Почувствовалась лёгкость и пустота вокруг. В глазах стали проявляться очертания стен коридора Слизерина. Картинка сменялась одна за другой, пока полностью не исчезла.

Утренние лучи солнца бессовестно уставились прямо в лицо. Где-то рядом загремели каблуки, и уже знакомый женский голос принялся кому-то объясняться:

— Профессор Слизнорт, мне неизвестно о случившемся, но уверяю вас, всё будет в порядке. Сейчас посещение будет лишним.

— При всём уважении, миссис Норин, но я должен увидеться с учеником своего факультета.

Профессор был как никогда взволнован. Миссис Норин пришлось впустить Горация Слизнорта.

— Но прошу вас, профессор, не задавайте много вопросов, сознание сильно пострадало, необходим покой, — напоследок проговорила целительница и удалилась.

Отодвинув шторки, профессор увидел полулежащую фигуру ученика.

— Том… Дорогой Том, что с вами произошло?

Увидев, что глаза старосты слегка приоткрыты, профессор кинулся к кровати с допросами. Гораций не мог даже представить, что когда-то перед ним предстанет на койке больничного крыла Том Реддл. Однако он действительно лежал здесь, с совершенно побелевшим лицом, будто недавно лично познакомился с дюжиной дементоров, высосавшими всю жизненную силу из юного прекрасного лика.

— Я… в порядке, профессор, — хриплым голосом произнёс он. Эти слова еле выходили из сухих губ. Уставший взгляд смотрел куда-то в другую сторону от профессора.

— Том, что произошло?

— Неудачная практика заклинания… — всё ещё медленным хриплым голосом отвечал Реддл. И в этих словах было мало лжи.

— Как вы оказались здесь? Вы сами пришли? — удивлённо поинтересовался Слизнорт, принявшись осматривать палату в поисках чего-то, что могло бы дать хоть какую-то подсказку. «Может, это была каталка?» — подумал Слизнорт, но её рядом не оказалось.

— Не помню, профессор...

— Да, да, я понимаю, Том. Простите за мои вопросы, вам нужен покой, миссис Блэйни права.. — профессор почувствовал себя виноватым за свою нетерпеливость узнать всё здесь и сейчас.

Тотчас зашла миссис Блэйни, словно подслушивала их разговор.

— Профессор, мистер Реддл вернётся к учёбе уже завтра, он быстро приходит в себя, можете не беспокоиться. Думаю, вы ещё успеете задать ему вопросы.

— Как скажете, миссис Норин.

Профессор развернулся и, выйдя за шторку, остановился. Целительница вышла следом и тут же упёрлась в профессора. Гораций обернулся к миссис Норин и тихим голосом спросил:

— Миссис Норин, могу я вам задать пару вопросов?

— Конечно, профессор.

— Как Том оказался в больничном крыле? — в голосе Горация не было прежнего волнения; этот голос был наполнен нотками строгости и злости.

— Его привела ученица... Фрэнсис Бейли.

— Привела? — приподнял бровь профессор, вспоминая состояние Реддла, который вряд ли мог прийти даже с чьей-то помощью.

— Кажется, она использовала заклинание «Вингардиум Левиоса», — заключила целительница. Профессор сверлил взглядом миссис Норин, будто не до конца чего-то понимал. — Профессор?

— Завхоз Мун явился ко мне утром, передав ваше предупреждение о заболевшем старосте, но помимо этого он сообщил, что ученица Фрэнсис Бейли была поймана поздно ночью разгуливающей по замку... Не могу понять одного… в какое время мисс Бейли привела к вам Тома Реддла?

— Профессор... Это действительно было поздним вечером, и я не обратила на это должного внимания, потому как, как вы понимаете, мне было необходимо привести в себя вашего старосту... — начала было оправдываться целительница, однако профессор остановил её.

— Всё в порядке, миссис Норин, я всего лишь хотел уточнить. Это не ваши заботы. Я пойду, скоро начнутся занятия, — улыбнулся Гораций и удалился из больничного крыла, направляясь к завхозу. Несмотря на своё состояние, Реддл по-прежнему обладал слухом. Теперь он знал ещё и то, что Бейли привела его сюда заклинанием — «Вингардиум Левиоса». Это простейшее заклинание позволяет взлетать только неживым предметам, но не человеку. Он точно это знал, как и должны были знать целительница и профессор. По всей видимости, ситуация со старостой настолько переполошила их, что они и не заметили этого. Но не Реддл.

На глухой стук в дверцу маленькой каморки без окон никто не отреагировал. Профессор был слишком порядочным, чтобы войти без приглашения, но стоило ли сейчас думать об этикете, когда один из учеников находился на больничной койке, а второй бесследно пропал? Помявшись, профессор открыл дверь, которая, к его удивлению, не была заперта. В комнатке, если её можно было так назвать, дотлевала свеча, едва освещая четыре узких стены. На стуле с привязанными к ногам и рукам цепями сидела разыскиваемая ученица. Вокруг стула виднелись тёмные размазанные чьей-то подошвой ошмётки крови. Одежда девушки сидела весьма неопрятно, будто чужими руками снималась и надевалась. Слизнорт, повергнутый в шок, не хотел верить, что завхоз действительно использует такие зверские наказания. Конечно, ему было известно, что у того развязаны руки и он мог применять весьма негуманные способы наказания по отношению к ученикам, но увиденная картина совсем не вписывалась в представления профессора об этих репрессиях.

Подойдя ближе, Гораций увидел, что девушка спит. «В таком неудобном положении... Святой Мерлин, что же Мун вытворяет!». Подвешенные кисти рук обволакивали браслеты, прикреплённые к цепям, свисающим с потолка. На ногах также красовались кандалы, уходящие в пол. Даже в такой позе девушка умудрялась видеть сны. Голова её заваливалась на собственные плечи, а на лице виднелись чёрные подтёки некой краски, похожей на косметическую тушь.

Профессор достал палочку и заклинанием снял все ограничения с её конечностей. Ученица проснулась. Её лицо не испытало ни страха, ни удивления от встречи с профессором. Бесконечная усталость не давала сил на какие угодно реакции. Профессор наклонился к ученице и спросил:

— Мисс Бейли, вы в состоянии идти?

— Д-да... — едва проговорила она.

Профессор Слизнорт взял под руку ученицу и вывел из кабинета завхоза. В этот день ученица была отпущена со всех уроков, а разговор с Муном не дал должного эффекта. Гораций знал, что подобное одобряется самим директором Диппетом, и эти цепи — меньшее, чем могла отплатить девушка за свои «проступки».