Суровый урок (джен)

Питер Блад прокрался в дом, стараясь не шуметь. В прихожей было темно, но он надеялся, что сможет пробраться к себе на ощупь. Голова гудела от выпитого эля. И не только от этого. Юноша чувствовал, как медленно, но верно, начинает припухать разбитая губа.

«Теряю сноровку», — подумал он с усмешкой.

Питер всегда гордился своей способностью из большинства драк выбираться с целым лицом. Пришлось наловчиться в уклонении от ударов или блокировке их за годы, проведенные в школе и колледже. Потому что если он возвращался домой с синяками на лице, отец это замечал и начинал читать ему нотации. Все остальное скрывать было легче.

А во время учебы в Тринити-колледже это умение стало еще насущнее. Потому что преподаватели задавали слишком много вопросов, если замечали следы их студенческих потасовок.

Но в колледже в каком-то смысле ему было легче. Возможно, потому что он уже поднаторел в драках и мало кому давал спуску.

Кажется, он слишком отвлекся на воспоминания, потому что налетел на что-то в темноте и изрядно нашумел. Дальше таиться смысла не было, и Питер попытался взбежать по лестнице, но едва не врезался в отца, который выскочил из своей спальни в ночной рубашке и колпаке, со свечой в руке.

— Что тут… — начал он ворчливо, но осекся, увидев, в каком виде вернулся его сын. — О, господи, Питер, что случилось?!

И он поднял свечу повыше, чтобы разглядеть кровоподтек на его лице.

Синяк, впрочем, был лишь маленькой частью больших повреждений. Питер чувствовал, как побаливает ушибленный бок, знал, что камзол его порван и весь в пятнах грязи. Волосы всклокочены и замараны песком. Костяшки пальцев нещадно саднили, а рука, ушибленная еще во время предыдущего падения с окна, и вовсе отказывалась шевелиться.

— Ничего страшного, отец, — Питер постарался отвечать как можно беспечнее. — Просто встретил братьев О’Коннелов…

— Святые угодники! — вскричал Блад-старший. — Ты хочешь сказать, что это они так тебя…

Питер затряс головой, торопясь успокоить не на шутку перепуганного отца.

Он был удивлен, что папенька так разволновался и вообще снизошел до разговора с ним. Потому что уже второй день доктор Блад вел себя так, будто сын был пустым местом.

Они не разговаривали, точнее, отец не отвечал на обращения к нему сына.

Осознав, что это надолго, Питер старался подолгу не появляться в доме…

— Нет-нет, это не они, — сказал он поспешно.

* * *

На самом деле, всё, что случилось несколько часов назад, уже виделось ему как будто в тумане. Скорее всего, потому что он напился до полного одурения. На это указывали тяжелая голова и неприятные спазмы в животе.

Воспоминания слились в хаотичный вихрь.

Питер помнил, что направлялся в один из пабов вместе со своими приятелями, Роджером и Диком, когда его подкараулил Майкл — старший из младших О’Коннелов. Да, звучало странно, но всё так и было. Двое старших братьев уехали из города по поручению отца, поэтому к нему пришли всего трое: Майкл, Алекс и Патрик.

Питер не видел их больше года, слишком поглощенный учебой в Тринити-колледже. И, хотя они сильно выросли и изменились, не узнать их было невозможно. Все те же огненно-рыжие вихры, веснушчатые широкие лица и прищуренные серые глаза. Их папаша был таким же, только раза в два выше и шире.

Майкл подкрался к нему сзади и, в своей обычной манере, зажал шею Блада своей огромной ручищей.

— Привет, клистирная трубка! — пробасил он с вкрадчивой ехидцей в голосе. — Слышал я, что ты приставал к моей сестре. Думаю, нам есть о чем побеседовать. Например, о том, что тебе сломать для начала? Руку? Или ногу?

Питер чувствовал, если он еще сильнее его стиснет, то просто сломает ему шею. Человек, не знавший повадок веселых братцев О’Коннелов, перепугался бы до смерти от такого приветствия.

— И тебе привет, тестомес! — ответил он слегка придушенно. — Ты уж выбирай: беседовать со мной или ломать мне кости. Впрочем, второе ты всегда успеешь сделать. А перед этим, быть может, нам стоит посидеть в пабе за кружкой эля? Давно ведь не виделись!

Железная хватка ослабела, и Питер смог высвободиться из тисков.

— Ей-богу, это лишнее, Майк! — сказал он, потирая шею.

Оглянувшись, Питер увидел, что остальные братья мрачно глядят на его спутников, разминая мощные кулачищи.

— Спокойно, парни, это друзья! — поспешил он заверить Роджера и Дика. — Мои старые друзья детства.

— Ты уверен?.. — Дик все еще был наготове, с опаской глядя на громадного рыжего парня, нависшего над ним.

— Абсолютно! — ответил Питер, не сводя взгляда с Майкла. — Они просто пришли со мной поговорить.

— Ты угощаешь, — буркнул Алекс, толкнув Блада в сторону паба.

— Как скажешь! — Блад взмахнул рукой, как будто собирался сделать поклон.

Дальше Питер помнил все отрывочно.

Сначала братья вели себя воинственно. Намекали, чтобы он впредь даже не смотрел на их сестрицу.

— Хотя, если придешь свататься, все еще можно переиграть, — заметил Патрик.

Майкл потребовал еще эля.

— Не уверен… — протянул Блад с сомнением. — Ваш почтенный папаша никогда не был от меня в диком восторге…

— А матери нашей ты всегда нравился, мир ее праху! — говорил Алекс. — Да и Лиша, дуреха, знаешь, как перепугалась, когда ты грохнулся…

— Неужели? — Питер удивленно поднял брови, услышав эти слова.

Он сидел между Майклом и Патриком, а Алекс уселся напротив и не сводил с него тяжелого взгляда. Роджер и Дик расположились по краям, нервно потягивая эль.

— Думала, что ты убился, — захохотал Майкл, хлопнув Блада по плечу. — Дуреха и есть!

— А ты живучий. Уж мы-то знаем, — ухмыльнулся Алекс.

— И везучий, — добавил Патрик, поднимая тяжелую кружку. — Знаешь, почему?

Питер и его друзья вопросительно посмотрели на него.

— Потому что мы нашли тебя раньше нашего папаши! — расхохотался Патрик. — И за это надо выпить!

Все шумно согласились, что это хороший повод, и подняли кружки, громко чокаясь.

— Батя наш, конечно, упертый и вспыльчивый, но, если под нужное настроение попасть, ничего против тебя не имеет, — разъяснял Питеру Майкл. — Так что если надумаешь все-таки свататься, только свистни нам, и мы все устроим в лучшем виде. Выгадаем момент, когда он будет в меру пьяный и добрый, и тебя позовем…

— Эх… — помрачнел Питер, пытаясь вставить хоть слово. — Это все хорошо, ребята. Но дело в том, что Лиша, кажется, несколько другого мнения на этот счет.

— Что-что? — прищурился Майкл. А его братья наклонились поближе, чтобы лучше слышать.

— Не думаю, что она вообще хоть что-то ко мне чувствует, — ответил Питер, тщательно подбирая слова. — А у меня, парни, такой принцип: насильно мил не будешь, и так далее.

И он грустно вздохнул, надеясь, что выглядит достаточно убедительно.

Братья О’Коннелы переглянулись и заржали.

— Ну-ну! — сказал Алекс, ухмыляясь. — То-то она ревела, когда ты учиться уехал. Наверное, просто так!

Питер почувствовал себя неловко, но скрыл это за кривой улыбкой.

— Ну… мало ли отчего девицы плачут. Это вообще им свойственно.

— Только не нашей Лише! — мотнул головой Майкл. — Ты сам знаешь, что она никогда не ревет!

Это было правдой. Питер не мог припомнить ни одного случая, когда видел ее плачущей.

— У нас папаня строгий насчет всех этих соплей. Жутко это дело не любит. Так что она никогда не ноет, — пояснил Алекс.

— Столько лет уже прошло. Все изменилось, — сказал Питер, надеясь, что все так и есть.

— Ты уж определись быстрее, — многозначительно ответил Майкл, еще раз хлопнув его по плечу. — Только одно усвой: морочить голову сестре мы тебе не дадим. Если захочешь в женихи податься, милости просим. Палки в колеса ставить не станем. Наоборот, всячески посодействуем. А что касается папани нашего… то не бери в голову. Ты ведь в колледже учишься? Будешь важным человеком, ученым доктором, как твой старик. Чтобы наш батя не отдал Лишу за доктора? Не смеши меня, парень!

Остальные братья тоже закивали, посмеиваясь.

Питер, однако, остался мрачен.

— Да…, но дело в том, друзья мои, что я колледж бросил, — сказал он со вздохом.

Майкл чуть не выронил кружку, услышав эту новость. Остальные братья тоже разинули рты. И даже Роджер с Диком вытаращили глаза.

— Ты серьезно?! — выдохнул Майкл. — Но почему?!

Блад пожал плечами, водя пальцем по столу.

— Просто надоело, — ответил он коротко. — Если бы вы только знали, какая там скукотища!

— Но, бог мой, скучно бывает везде, — сказал Алекс, когда немного оправился от изумления. — Вот мы на отца работаем. Знаешь, как опостылело возиться с этими чертовыми булками и опарой?! А ты… ты же людей лечить будешь! Это гораздо интереснее, чем стоять у печи!

— Что же ты делать собираешься? — поинтересовался Патрик, не сводя с него пристального взгляда серых глаз. — Раз не хочешь быть доктором?

Питер некоторое время медлил с ответом. Потом посмотрел на них с дерзким огоньком в глазах.

— На военную службу подамся, — сказал он. — Вот уж где скучно не будет никогда!

К его удивлению, на широких лицах братьев О’Коннелов не отразилось особой радости от этого известия. Наоборот, они снова помрачнели и подобрались.

— К англичанам пойдешь? В омары? — вкрадчиво поинтересовался Майкл, быстро переглянувшись с братьями.

Этот вопрос заставил Питера задуматься. И правда, куда он пойдет, если решится нарушить волю отца и бросит ненавистный колледж?

На службу королю Англии?

Другого варианта, собственно, и не было. По крайней мере, в этих краях.

И Питер осознал, что это ему совершенно не нравится.

— Дело, конечно, твое, парень, — равнодушным тоном сказал Майкл, наблюдая за ним. — Но если ты наденешь этот чертов мундир, то дорогу в наш дом можешь забыть. Учти это.

— Да и папаня наш точно будет против, чтобы сестра наша замуж за солдафона-красномундирника вышла, — вставил Алекс.

— На самом деле я еще не решил, — сказал Питер, хватаясь за кружку.

— Да уж, не торопись с этим делом, — кивнул Майкл.

Некоторое время они подавленно молчали, потягивая эль.

А потом всех встряхнул Патрик, начав вспоминать былые детские шалости и совместные набеги на протестантский квартал.

Вскоре они громко смеялись, чокаясь кружками и хлопая друг друга по плечу.

— Вот было время, а? — ржал Майкл, толкая Блада кулаком, да так сильно, что весь эль выплеснулся ему на штаны. — Помнишь, как они драпали, только нас завидев? Лишь пятки сверкали! Проклятые трусы… Уверен, они и сейчас такие же.

— А не навестить ли старых друзей, а? — Алекс повел могучими плечами. — Давненько мы к ним в гости не заглядывали. Так еще, того гляди, забудут нас.

Братья и Питер многозначительно переглянулись.

— Вы серьезно, ребята? — подал голос Роджер, который совершенно не был в курсе милых детских шалостей этой компании.

— Так ведь ничего особенного, просто погуляем, поздороваемся, — Питер, изрядно захмелевший, весело подмигнул приятелю. — Пойдем с нами, не пожалеешь! Будь уверен, это гораздо веселее, чем лазить в окна…

Он не договорил, потому что Майкл еще раз хлопнул его по плечу, едва не сбив с ног.

С громким хохотом и шутками вся компания поднялась с места и двинулась на выход, предвкушая веселое развлечение…

* * *

— Это не братья, — повторил Питер, поймав руку отца, тянущуюся к его разбитой губе. — Это мы… немного поспорили с ребятами из протестантского квартала.

— Господи, опять! — ахнул отец, качая головой. — Ну-ка, пойдем в кабинет! Выглядишь ты ужасно!

— Это всего лишь синяк, — отмахнулся Питер, слегка раздраженно. — Я сам все обработаю!

Отец принюхался и снова покачал головой.

— Да, я пьян, отец, — опередил его упрек Питер. — И это я тоже сейчас обсуждать не намерен!

* * *

Драка у них вышла лихая, и парни из протестантского квартала оказались весьма и весьма напористыми. Досталось обеим сторонам, но Питеру и его спутникам пришлось спешно отступать, потому что протестантов было гораздо больше.

Из всей их компании серьезней всего пострадал бедолага Роджер, непривычный к такого рода стычкам. Питеру и братьям О’Коннелам пришлось доставлять его до дома: меткий удар по голове причинил ему контузию, из-за чего парень то и дело шатался и терял сознание. Питер на пути к дому друга сумел соорудить что-то вроде повязки на его голове, чтобы остановить кровь из ссадины.

Потом братцы на всякий случай проводили Блада до его дома, заметив, что чертовы протестанты в последнее время зарвались настолько, что осмеливаются захаживать к честным католикам.

— И ты еще будешь говорить мне, что вырос! — отец скривил губы в презрительной усмешке, а потом ушел к себе.

Питер шмыгнул носом, а затем, слегка прихрамывая, поднялся по лестнице и скрылся в своей комнате…