Глава Авроров в своем 15-летнем теле. (гет)

Холл особняка Блэков на Гриммо-плейс 12 встретил их гробовой тишиной, нарушаемой лишь тяжелым, прерывистым дыханием Беллатрикс и отголосками шипения Вальбурги, заглушенного за дверью. Воздух вибрировал от напряжения — напряжение между прошлым и настоящим, между безумием и обещанной ясностью, между ненавистью и вынужденным союзом.

Сириус, бледный как смерть, замер у двери кабинета, его пальцы белели на рукояти палочки. Гарри почувствовал этот взгляд — смесь ужаса, неверия и ледяного страха за него. Кричер, спрятавшийся в тени лестницы, смотрел на Беллатрикс с немым, болезненным обожанием и… трепетом перед новой силой в доме.

"Добро пожаловать домой, тетя Белла," — произнес Гарри, его голос прозвучал громко в тишине. Он не смотрел на Сириуса, все его внимание было приковано к женщине рядом. Она стояла, чуть пошатываясь, но ее поза уже не была сломленной, подходящей для арестантки, а позой хищницы, оказавшейся на незнакомой, но потенциально своей территории. Ее глаза, лишенные прежнего хаотичного блеска, но все еще дикие и налитые яростью, метались по стенам, узнавая и ненавидя каждую знакомую деталь. "Пока что. Мы здесь ненадолго."

"Дом..." — прошипела Беллатрикс, ее голос был хриплым, как наждачная бумага. Она провела рукой по покрытой пылью резьбе дубовой панели. "Пахнет... затхлостью... и предательством." Ее взгляд скользнул в сторону Сириуса, и в нем вспыхнула знакомая ненависть, но теперь она была сфокусированной, острой, как отточенный клинок. "И крысой."

"Белла..." — начал Сириус, голос сорвался. Он сделал шаг вперед. "Что ты наделал, Гарри?! Ты привел ее СЮДА?!"

"Я привел ее туда, где можно выполнить нашу часть сделки," — спокойно ответил Гарри, наконец поворачиваясь к крестному. Он видел панику, видел боль, видел абсолютное непонимание. — "Здесь недостаточно... чистоты. И слишком много воспоминаний. Мешающих." Его взгляд скользнул по портрету Крестреллы, которая наблюдала за сценой с каменным лицом, но в ее глазах горел холодный интерес. "Мы направляемся в Блэкмур. Сейчас."

"Блэкмур?" — Сириус ахнул. "Но... это же..."

"Хранилище силы Дома. Идеальное место для того, что предстоит," — перебил Гарри. Он уже доставал гоблинский передатчик. "Рипрок. Прямой портал в центральный зал Блэкмура. Немедленно."

Гоблин материализовался почти мгновенно, как будто ждал вызова. Его острые глаза оценили Беллатрикс, ее состояние, напряжение в зале. "Лорд Блэк. Госпожа Лестрейндж. Портальная площадка готова." Он жестом обозначил пустое пространство в центре холла, где воздух уже начал мерцать, наполняясь озоном и звуком далекого гула.

"Нет! Гарри, ты не можешь!" — Сириус бросился вперед, пытаясь преградить путь. — "Она убьет тебя там! Или сведет с ума! Ты не знаешь, на что она способна!"

"Я знаю точно, на что она способна, Сириус," — холодно парировал Гарри. Его зеленые глаза, лишенные юношеской неуверенности, встретились с отчаянным взглядом крестного. "И я знаю, что делаю. Она выбрала сделку. Я выполняю свою часть. Простаивание здесь и крики лишь отнимают время и силы, которые ей сейчас критически нужны." Он сделал паузу, его голос стал чуть мягче, но не менее твердым. "Останься. Приведи в порядок особняк. Найди Добби, пусть приготовит комнаты. Настоящие комнаты. Нам всем понадобится отдых после." Если мы выживем, — добавил он мысленно, но не произнес вслух.

Сириус замер, его кулаки сжаты. Он видел непоколебимую решимость в глазах Гарри. Видел Беллатрикс, которая наблюдала за этой сценой с циничной, почти голодной усмешкой, словно наслаждаясь его мучениями. Видел Рипрока, готового активировать портал. Он бессильно опустил руки. "Если с тобой что-то случится..."

"Тогда у тебя будет повод ее прикончить," — парировал Гарри с ледяной логикой. — "Но этого не случится. Рипрок?"

Гоблин кивнул. Руны в воздухе вспыхнули ярче, образовав вращающийся диск энергии. "Портал активен, Лорд Блэк. Стабилен."

Гарри взял Беллатрикс за локоть. Прикосновение было легким, но властным, лишенным страха. Она вздрогнула, но не отдернула руку. Ее взгляд скользнул по его лицу, изучая, оценивая. "Пойдем," — приказал он. Они шагнули в сияющий диск.

Переход был мгновенным, но физически ощутимым — как прохождение сквозь ледяной водопад. Воздух сменился с затхлого на сухой, холодный и наполненный запахом камня, древнего пергамента и озона — запахом запертой мощи. Они стояли в огромном, сводчатом зале Блэкмура. Высокие потолки терялись в полумраке, освещенные лишь холодным, голубоватым светом кристаллов, вмурованных в стены. Бесконечные ряды темных дубовых стеллажей, уходящие вдаль, как улицы мертвого города, были заставлены книгами, свитками, шкатулками и предметами неясного назначения. Воздух гудел от сконцентрированной магии, древней и тяжелой. Каменные големы-стражи с рубиновыми глазами стояли недвижно у колонн, склонив головы при появлении Гарри — печать Лорда на его запястье излучала мягкий багровый свет.

Беллатрикс замерла, втянув воздух полной грудью. Она отстранилась от Гарри, ее движения стали чуть увереннее, будто само место давало ей опору. Ее глаза, широко раскрытые, скользили по стеллажам, по руническим узорам на полу, по мерцающим кристаллам. На ее изможденном лице было написано нечто большее, чем признание силы — это было возвращение к истокам. Кровь Блэков в ней отозвалась на зов родового сердца.

"Блэкмур..." — прошептала она, и в ее голосе не было прежнего безумного хрипа. Было благоговение. Жажда. "Я... помню. Отец... говорил. Но никогда... не пускал." Она повернулась к Гарри, и в ее взгляде впервые мелькнуло что-то, кроме ненависти и расчета — чистое, нефильтрованное любопытство и уважение к тому, что он привел ее сюда. "Ты... действительно Лорд."

"А ты — одна из Блэков," — подтвердил Гарри, его голос звучал гулко под сводами. "Здесь твое место. И здесь мы вернем тебе то, что у тебя украли." Он пошел вперед, не оглядываясь, зная, что она последует. Его шаги эхом отдавались в тишине. Он вел ее не к подиуму с Книгой Дома, а вглубь хранилища, к зоне, отмеченной в его новом знании как *Локум Сакратум* — Святилище Ритуалов.

Они прошли через несколько арок, охраняемых все более сложными и мрачными руническими ловушками, которые рассеивались при приближении Гарри. Наконец, они вошли в круглый зал, значительно меньший, но куда более мощный по ощущениям. Пол был выложен черным камнем с инкрустированным серебром сложным узором — гигантской пентаграммой, переплетенной с символами планет и зодиакальных созвездий, но в извращенном, темном варианте. В центре круга стоял алтарь из черного обсидиана. Стены были покрыты резными барельефами, изображавшими не героические сцены, а темные ритуалы, битвы с теневыми сущностями и акты могущественной, безжалостной воли. Воздух здесь был наэлектризован, каждый вдох обжигал легкие чистой, неразбавленной силой.

"Здесь," — сказал Гарри, останавливаясь на краю ритуального круга. Он повернулся к Беллатрикс. Ее лицо было бледным в голубом свете кристаллов, но глаза горели адским огнем, отражая серебряные линии на полу. Она смотрела на алтарь не со страхом, а с жадным предвкушением. "Здесь мы выжжем из тебя гниль Азкабана и следы его воли."

"Готов ли ты к этому, мальчишка?" — она оскалилась, но в ее улыбке не было прежней хаотичной жестокости. Была только голая, острая провокация. Отголоски безумия, надежды и чего-то чуждого будто боролись за контроль внутри нее. "То, что ты задумал... это не детская игра в патификусы. Это война внутри моего разума. И я... я буду сражаться."

"Я рассчитывал на это," — парировал Гарри, доставая из складок мантии (которую он успел накинуть поверх костюма перед выходом из особняка) небольшой мешочек. "Без борьбы не было бы и победы. А без победы — твоей силы. Сними это." Он кивнул на ее грязные лохмотья.

Беллатрикс замерла на мгновение, ее взгляд стал оценивающим, хищным. Затем, не сводя с него глаз, она резким движением сорвала с себя тюремный халат. Под ним не было ничего, кроме грязи, бледной, покрытой синяками и царапинами кожи, и выступающих ребер. Она стояла перед ним, как изваяние Голода и Выживания, лишенное стыда, но полное древней, дикой гордости. Ее тело было оружием, изможденным, но не сломленным. Гарри не отвернулся. Его взгляд был холодным, аналитическим, как хирурга перед операцией. Он видел не женщину, а поле битвы, которую предстояло выиграть.

"Ложись," — приказал он, указывая на холодную поверхность обсидианового алтаря. — "На спину."

Она усмехнулась, коротким, резким звуком. "Прямо к делу? Никаких прелюдий, Лорд Блэк? Как практично." Но она повиновалась, взгромоздившись на алтарь. Камень был ледяным под ее кожей, заставив ее слегка содрогнуться. Она раскинула руки вдоль тела, ее черные волосы растрепались по темному камню. "Ну что ж... Покажи мне свою силу, мальчик. Или сгори, пытаясь."

Гарри не ответил. Он сосредоточился. Из мешочка он достал несколько предметов:

1. Флакон с густой, мерцающей жидкостью цвета венозной крови: Эссенция Драконьего Сердца, добытая с огромным риском, катализатор жизненной силы и проводник для темной магии.

2. Небольшой кристалл чистейшего кварца, испещренный изнутри черными прожилками: Черный Алмаз Абсолюта — фокус для заклинаний проникновения и очищения, способный выдерживать чудовищные нагрузки.

3. Серебряный стилет с рукоятью из черного дерева, покрытый микроскопическими рунами: Жила Блэков — ритуальный кинжал для жертвенной крови, связующее звено между Лордом и подвластной ему кровью рода.

4. Свиток черной кожи с выдавленными серебряными рунами: Текст Ритуала *Сангуис Мендикум* — "Очищение Крови", адаптированный под задачу выжигания чужеродного влияния и исцеления разума.

Он расставил предметы по определенным точкам вокруг алтаря, активируя линии серебряного круга. Символы загорелись холодным, серебристым светом, озарив Беллатрикс призрачным сиянием. Воздух затрещал от нарастающей магической напряженности.

"Это будет больно," — предупредил Гарри, поднимая Жилу Блэков. Лезвие мерцало в свете рун. "Как сдирание кожи с живого тела. Но ты выдержишь. Ты — Блэк."

"Боль — старый друг, мальчик," — прошипела Беллатрикс, ее глаза сузились, следя за движением кинжала. В них не было страха. Было ожидание. Вызов. "Дай его мне. Дай все, что у тебя есть."

Гарри подошел к изголовью алтаря. Он приложил кончик стилета к ее виску, чуть выше скулы. Холод металла заставил ее замереть.

"Sanguis meus, vox mea, potestas mea," — начал он нараспев, его голос, усиленный магией места, зазвучал низко и мощно, заполняя зал. Кровь моя, голос мой, власть моя. — "Ad te clamo, obscura stirps. Exaudi!" К тебе взываю, темное племя. Услышь!

Он нажал. Острое лезвие легко вошло в кожу. Алая капля выступила и скатилась по ее щеке, как кровавая слеза. Беллатрикс не закричала. Она лишь глубже впилась ногтями в холодный обсидиан. Гарри собрал кровь на кончик стилета и поднес к Черному Алмазу, лежащему у нее на груди. Капля упала на кристалл и впиталась, заставив черные прожилки внутри него вспыхнуть багровым огнем.

"Vincula aliena! Sordes mentis!" — Гарри поднял кристалл над ее головой. Оковы чужие! Грязь разума! — "Per sanguinem et voluntatem, eruere!" Кровью и волей, извлечь!

Он вонзил кристалл ей в грудь, чуть левее сердца.

Не крик — вопль разорвал тишину Блэкмура. Беллатрикс выгнулась на алтаре, как тетива лука, ее тело сотрясалось в судорогах. Черный Алмаз светился изнутри нестерпимым багровым светом, пронизывая ее насквозь. Гарри чувствовал, как через кристалл, через стилет, который он все еще сжимал, в него врывается чудовищный поток — хаос, боль, страх, ненависть, леденящий холод Азкабана, искаженные обрывки навязанных мыслей и образов Волдеморта, как ядовитые щупальца, вросшие в самую ткань ее сознания. Это было физически ощутимо — словно его собственный разум скребли ржавыми ножами. Он стиснул зубы, удерживая связь. Его воля, подпитываемая печатью Лорда и древней силой места, сжималась в непробиваемый кулак.

"ДЕРЖИСЬ!" — рявкнул он, его голос перекрыл ее вопль. — "Это ТВОЙ разум! ВЫРВИ ИХ!"

Беллатрикс металась, ее глаза закатились, изо рта шла пена. Но сквозь боль и хаос в ее крике прорезалось нечто осознанное — ярость. Чистая, первобытная ярость против тех, кто посмел ее сломать. Против Волдеморта, против Крауча, против Азкабана. Эта ярость стала ее якорем.

Гарри почувствовал момент. Он схватил флакон с Эссенцией Драконьего Сердца и вылил половину содержимого прямо на пылающий кристалл на ее груди. Жидкость вспыхнула ослепительным алым пламенем, которое не жгло кожу, но впивалось внутрь, как жидкий огонь. "Ignis purgans!" Огонь очищающий!

Новый виток боли. Беллатрикс завыла, но теперь в этом звуке было больше борьбы, чем отчаяния. Гарри видел, как багровый свет внутри кристалла начал пульсировать, сгустки тьмы — те самые щупальца чужеродной воли — вытягивались из ее тела, втягивались в кристалл, где их пожирал алый огонь. Запах горелой плоти и озона стал невыносимым.

"Сильнее!" — прошипела она сквозь стиснутые зубы, ее голос был хриплым, но полным безумной решимости. "Выжги ВСЁ, Лорд… Блэк! Не оставляй ничего!"

Гарри не колебался. Он поднял свиток и начал читать основные заклинания ритуала, каждое слово падало, как молот на наковальне, усиленное резонансом зала и его собственной растущей усталостью. Магия места отвечала, сгущаясь вокруг алтаря в вихре теней и багровых всполохов. Он чувствовал, как его собственная жизненная сила, его магия, вытягиваются через печать Лорда, питая ритуал. Это было как пытаться удержать бурлящий вулкан. Пот заливал ему глаза, мышцы горели от напряжения.

Беллатрикс перестала кричать. Она лежала, тяжело дыша, ее тело все еще изредка вздрагивало в судорогах, но ее глаза... Ее глаза были открыты и смотрели в своды зала. И в них не было безумия. Была адская боль, была ярость, но и... ясность. Мучительная, обжигающая ясность. Она видела щупальца тьмы, вырываемые из ее сущности. Видела, как кристалл на ее груди превращается в черный уголь, пропитанный багровым свечением выжженной скверны.

"Он... всегда... был там..." — прошептала она, ее голос был разбитым, но узнаваемым — низким, хрипловатым, лишенным прежнего визга. "Как... червь... в яблоке... Гложет... контролирует..."

"Теперь он уходит," — сквозь зубы проговорил Гарри, чувствуя, как последние сгустки темной воли втягиваются в кристалл. Он поднял стилет. "Excisum est! Claustrum mentis claudo! Per meum ius, sanitas redit!" Вырезано! Запечатываю врата разума! Моим правом, здоровье возвращается!

Он с силой ткнул стилетом в почерневший кристалл. Тот взорвался облаком черного пепла и багровой вспышкой. Волна силы отбросила Гарри назад. Он упал на колени, едва удерживаясь от потери сознания. Усталость навалилась, как свинцовая гора. Он чувствовал себя выжатым досуха.

На алтаре лежала Беллатрикс. Она не двигалась. Ее грудь едва заметно вздымалась. Кристалла на ней не было — лишь черный ожог на коже в форме звезды. Багровый свет в зале погас, оставив лишь голубоватое свечение стеновых кристаллов. Тишина повисла тяжелой, звенящей пеленой.

Гарри с трудом поднялся. Подошел к алтарю. Беллатрикс открыла глаза.

И Гарри замер.

Безумия не было. Совсем. Вместо хаотичного огня в ее глазах горел ровный, холодный, как полярная звезда, свет. Свет абсолютной ясности и невероятной, сконцентрированной силы. Лицо, все еще изможденное, было спокойным. Без гримас, без искаженной ненависти. Это было лицо гордой, жестокой, невероятно опасной женщины, осознавшей себя и свое место в мире. Бледная кожа, резкие скулы, тонкие губы — красота, долго скрытая грязью и безумием, проступила наружу, пугающая и магнетическая. Она медленно подняла руку, разглядывая ее, как будто впервые. Потом ее взгляд упал на Гарри.

Они смотрели друг на друга долгие мгновения. Никаких слов. Только тишина Блэкмура и гул отступившей, но не исчезнувшей магии ритуала. В ее взгляде не было благодарности. Было признание. Признание его силы, его воли, его права быть здесь, быть Лордом. И что-то еще… темное, неопределенное, как глубоководное течение. Притяжение силы к силе. Опасность, признанная и принятая.

"Ну что ж..." — ее голос был низким, хрипловатым, но чистым. Без визга, без истеричных ноток. Он звучал… властно. "Кажется, ты сдержал первое обещание, Лорд Блэк." Она медленно села на алтаре, ее движения были скованными, но удивительно координированными. Она потрогала пальцами ожог на груди. "Он… ушел. Весь. Осталась… только я." Она произнесла это с оттенком удивления и… странного облегчения, смешанного с пустотой.

Гарри кивнул, вытирая пот со лба рукавом. Его руки дрожали от истощения. "Основное — да. Но следы… шрамы разума, физическое истощение, последствия Дементоров… Это займет время. И ресурсы." Он оглядел ее. "И, клянусь Салазаром, твои волосы. Они похожи на гнездо гиппогрифа после урагана. Мы начнем с ванны и приличной одежды. Потом — еда. Потом — сон. Ритуал очищения души подождет. Исцели волосы, а потом душу, как говорится."

Беллатрикс подняла руку, запустила пальцы в спутанные, грязные космы. На ее губах появилось нечто, почти похожее на улыбку. Не безумную, а циничную, искренне-едкую. "Оскорбляешь внешний вид леди, Лорд Блэк? После того как буквально вывернул ей душу наизнанку? Как неучтиво." Но в ее глазах светился не гнев, а… почти что черный юмор. Зарождающаяся игра.

"Учитывая, что ты пыталась вырвать мне горло взглядом полчаса назад, я считаю замечание о волосах вполне приемлемым," — парировал Гарри, с трудом подавляя зевок. Адреналин отступал, оставляя лишь свинцовую усталость. "Можешь идти? Или мне тебя тащить ?"

Беллатрикс медленно сползла с алтаря. Она пошатнулась, схватилась за холодный край, чтобы не упасть. Физическая слабость была очевидна. Но в ее позе, в том, как она выпрямилась, превозмогая дрожь в ногах, чувствовалась невероятная сила воли. Стальная пружина, сжатая до предела, но готовая распрямиться.

"Как бы галантно это не звучало, я пойду сама," — сказала она, ее голос звучал чуть сильнее. Она сделала шаг. И еще один. Шатко, но уверенно. Она подошла к Гарри, остановившись так близко, что он почувствовал исходящий от нее холод и запах озона, пепла и… чего-то нового, чистого и острого, как лезвие. Ее очищенные, ясные глаза изучали его лицо, его усталость. "Ты… выглядишь хуже меня, мальчик."

"Спасибо за заботу, тетя Белла," — Гарри усмехнулся, чувствуя, как тяжелеют веки. "Теперь, если не возражаешь, давай покинем это очаровательное святилище. Прежде чем каменные стражи решат, что мы здесь засиделись."

Она кивнула, один раз, резко. И пошла рядом с ним к выходу из ритуального зала. Ее шаги были медленными, но твердыми. Она шла не как пленник, не как жертва. Она шла как Беллатрикс Блэк. Возвращенная. Опасная. И связанная с ним странным, темным договором, скрепленным кровью, болью и багровым огнем очищения. Первый акт был сыгран. Последствия только начинались.