Всё началось с... (гет)

В тот год Школа, такая родная, привычная и любимая, встретила нас… Печальной тишиной. Большой Зал был приведён в порядок, как и дормитории, в первую очередь, и всё же обычно праздничная, яркая атмосфера начала учебного года уступила на этот раз полумраку и приглушённым, обрывавшимся разговорам. Слишком мало прошло времени ещё с весенних событий, принёсших одновременно и победу (скорее, освобождение от угрозы), и скорбь. Казалось, в той битве была ранена и сама школа, сама её древняя магия.

Первые недели в Хогвартсе после возвращения были наполнены не только учебными занятиями, но и работой по восстановлению замка. Первые недели прошли в постоянной суматохе. Мы с другими учениками старших курсов разделились на группы, каждая из которых отвечала за определённый участок работ. Мне посчастливилось возглавить команду по восстановлению библиотеки — места, которое всегда было для меня вторым домом. И это занятие оказалось сложнее, чем выглядело на первый взгляд. Многие книги были повреждены или утеряны, а некоторые полки требовали полной замены. Однако, среди разрухи обнаружились и приятные неожиданности. В Запретной секции некоторые книги демонстрировали удивительную способность к самовосстановлению. Чары, когда-то заложенные создателями, помогали томам возвращаться к первоначальному виду, что самую толику облегчало работу.

Но постепенно, кропотливо, страница за страницей, стеллаж за стеллажом, заклинание за заклинанием, мы возвращали библиотеке былое великолепие. Постепенно она обретала прежний вид. Каждая отремонтированная книга, каждый возвращённый на место том становились символом нашей маленькой победы — над недавними событиями, над упадком, воцарившимся здесь (да и не только здесь), над собственными ранами. Мы не просто чинили стены и мебель — мы возвращали школе её душу, её знания, её богатую историю.

Параллельно с восстановлением школы, которое за лето коснулось в основном внешней стороны — стены, окна, крыши и дворики, мы продолжали учиться. К тому же, до ЖАБА оставалось не так много времени, и это добавляло и ответственности, и волнения… Однако, немного освоившись в школе, я задумалась и о возобновлении неожиданно затянувших меня в доме Снейпа экспериментов с зельями, хотя возникла трудность с подходящим для этого местом — в том, что мне разрешил бы проводить опыты в школьной лаборатории Слакхгорн, я изрядно сомневалась.

После долгих колебаний, сомнений и поисков я наконец решилась проверить, сохранилась ли Выручай-комната. Её способность подстраиваться под конкретные нужды казалась идеальным решением. Комната могла создать именно такую лабораторию, какая мне бы потребовалась, и при этом мои эксперименты бы оставались в секрете и исключался риск даже случайного разоблачения. И, хотя я опасалась, что Комната могла пострадать во время Битвы, когда я всё же, не сразу и медля, решилась подойти к тому уголку коридора, где она появлялась… Возникла дверь, словно приглашая заглянуть внутрь, что я и сделала.

То, что мне предстало, превзошло все ожидания. Комната, словно прочитав мои мысли, создала идеальное место — хорошо освещённую лабораторию, наполнение которой очень напоминало мне другую, домашнюю, давая мне всё необходимое на том этапе, на который я пока решилась. Здесь, в этом укрытом от чужих глаз месте, я и изучала прихваченные из дома (и в какой-то момент я поймала себя на мысли, что назвала скромное жилище в Куокворде домом) и найденные в библиотеке книги, записи и свитки по зельеварению, алхимии и целебным чарам и снадобьям, и проводила эксперименты, следуя пометкам всё более знакомого почерка на полях. И, оказавшись в первый раз в Хогсмиде, отлучилась (в силу возраста нам сделали небольшое послабление, а апарировать пришлось научиться весьма неплохо) в уже знакомую аптеку в Косом Переулке, с партией уже оценённых ранее зелий и парочкой новых… Владелец с неподдельным интересом тщательно изучал каждую склянку, проверял консистенцию, цвет и аромат, расспрашивал о процессе приготовления, и наконец заметил, что, как и в прошлый раз, зелья были весьма высокого качества, поделился некоторыми советами из собственной практики и согласился оставить часть на продажу, половину выручки пообещав передать мне. И, к моему искреннему удивлению, заметив, что был бы рад увидеть меня после окончания школы в качестве помощницы…

Правда, мысль эта была скорее пока на грани шутки, хотя с каждым новым экспериментом я всё глубже увлекалась, и даже начали закрадываться в голову первые, ещё робкие, мысли о собственных изменениях в привычных рецептах и что ещё можно было бы попробовать улучшить в тех, что я читала и переписывала с учётом щедрых и иногда безжалостных пометок педантичного почерка...

Хотя небольшой минус в моей новой жизни и имелся — загруженность и так была весьма плотной, а я к тому же снова начала пропадать в лаборатории, и ребята обижались, когда прогулки вместе срывались, впрочем, вскоре начали заглядывать ко мне, Гарри не без интереса расспрашивал про мои опыты, а порой мальчишки и принимались помогать с мелкими задачами… А в случае Рона в часы в лаборатории даже трансформировалось что-то вроде свиданий, правда, ограничивались те поцелуями и разговорами…

И, постепенно, приближалось Рождество, в Большом зале установили огромную ёлку, и впервые за долгое время атмосфера праздника была по-настоящему волшебной. Мы с друзьями решили устроить небольшой вечер в гриффиндорской башне, совместно с другими ребятами, и эти посиделки стали едва ли не первым с начала учебного года тёплым и душевным островком, с весёлой болтовнёй о пустяках и уроках, перечными чёртиками и сливочным пивом… Чем-то, чего не было, казалось, уже невероятно давно…

* * *

После Рождества я планировала отправиться в путешествие в Канаду, но сначала нужно было завершить все дела в Хогвартсе и подготовиться к поездке. Кое-что удалось к тому моменту подкопить с продажи несложных, не требовавших лицензии зелий через аптеку, немного пришлось занять у Гарри и всё-таки решиться кое-что забрать из обнаруженных в доме к Куокворде средств. Оформление документов к началу зимних каникул я, заранее предупредив профессора МакГонагалл и иногда апарируя от школьных ворот, тоже закончила…

И вот, спустя неделю после моего последнего визита в аптеку, я снова встретилась с владельцем «Слизней и снадобий».

— Мисс Грейнджер, — приветствовал меня аптекарь, — ваши зелья пользуются большим спросом. Люди интересуются, кто их создаёт.

— Спасибо за доверие, — улыбнулась я. — Я уже начинаю задумываться о вашем предложении. Или о том, чтобы открыть свою аптеку, — добавила я, решив разбавить предпраздничную атмосферу шуткой.

— Отличный план, — одобрил новый знакомый. — Но я бы советовал всё же начать с должности моего помощника. Это даст вам необходимый опыт и рекомендации.

А для этого и правда следовало бы закончить школу, успешно сдать ЖАБА и получить от Министерства необходимые разрешения для полноценной работы. И, возможно, в глубине души намерение совершить путешествие в Канаду было не просто поиском ответов на свои вопросы, но и возможностью понять для себя, кем на самом деле я теперь хотела стать. Возможностью найти ответы не только на вопросы о загадочных поступках зельевара, но и на другие, глубоко внутренние…

* * *

Холодный канадский ветер встретил меня в аэропорту Квебека. Снежные хлопья кружились в воздухе, создавая почти волшебную атмосферу. Я глубоко вдохнула морозный воздух — впереди меня ждал город, хранящий ответы на вопросы, которые не давали покоя.

Подсказкой, оставленной в Далри, служила канадская лилия, и, как я выяснила, это растение, как я выяснила, имело особое значение в магических традициях Квебека. Оно часто использовалось в зельеварении и считалось символом чистоты и возрождения. Я изучила Ботанический сад, посетила старинный монастырь, монахини которого рассказали мне Северной Звездой. Звезда указывала путь, вела через тьму к свету, а канадская лилия служила земным воплощением этого символа. Этот рассказ почему-то запомнился, и когда я, в канун Рождества, уже глубоким довольно вечером, прогуливалась узкими улочками Старого Квебека, размышляя, где же искать того, кто растворился в этом городе, я заметила необычную вывеску на старом здании — «ÉTOILE DU NORD — HERBES RARES ET REMÈDES ANCIENS». Северная Звезда! И, более того, под надписью был выгравирован силуэт канадской лилии. Это не могло быть совпадением!

Я остановилась перед дверью, вглядываясь в витрину аптеки. Среди обычных лекарств и травяных сборов я заметила необычные композиции из засушенных растений, где снова присутствовала канадская лилия. Я, поколебавшись немного, постучала, и через пару мгновений дверь открыл мужчина в белом халате, державший в руке какой-то рецепт. Когда он поднял глаза, я едва не выдала своё удивление — его внешность была не похожа на ту, что я помнила. Черты лица были мягче, хотя пронзительный взгляд тёмно-карих, почти до черноты, глаз, казался неуловимо знакомым. Волосы, более светлые, скорее тёмно-каштановые, были стрижены короче и словно бы немного аккуратнее, а на щеках, не таких бледно-желтоватых, какие мне помнились, красовалась лёгкая щетина. На запястье виднелись магловские часы. И движения словно бы были более плавными, чем я ожидала.

— Месье Легран? — прочла я вывеску у прилавка с указание имени фармацевта и часами работы аптеки.

— Могу ли я вам помочь? — спросил он на безупречном французском с лёгким акцентом, позволяя зайти в тёплое, пахнувшее травами и лекарствами, помещение. Я огляделась. На полках стояли банки, упаковки и флаконы с подписями и ценниками, а в углу виднелась дверь в служебное помещение.

— Я ищу… — начала я, но осеклась. — Простите, кажется, я ошиблась.

— Тогда, полагаю, вам лучше проверить ваши поиски, и, возможно, утром мысли станут яснее. К тому же, — ненавязчиво указал на вывеску мужчина, — мы уже закрыты…

Вернувшись в гостиницу, я достала карту города и начала изучать её. Северная звезда. И канадская лилия на вывеске. Нет, подсказки определённо вели меня в эту аптеку. Возможно, Оборотное Зелье, или чары, меняющие внешность, или это был просто его коллега… В конце концов, кто же обещал, что всё будет совсем несложно?

На следующий день после Рождества я вернулась в аптеку, но на этот раз была готова к встрече. За прилавком снова был тот же человек, а на его рабочем столе я заметила гербарий с образцами канадской лилии, каждый из которых был подписан аккуратным почерком. А ещё мелькнула не замеченная вчера деталь — зимнее чёрное пальто на вешалке и немного кривоватый вязаный шарф, серо-зелёными полосами, и я почти не сомневалась, что центр шарфа украшала змея… Теперь я была уверена — я нашла то, что искала.

— Добрый день, — произнесла я, стараясь говорить спокойно. — Я хотела бы поговорить с вами о канадской лилии. Я пишу научную работу о её свойствах и слышала, что ваша аптека обладает обширными знаниями в этой области.

«Месье Легран» внимательно осмотрел меня, прежде чем ответить:

— Интересное совпадение. У нас действительно есть обширная коллекция образцов. Пройдёмте в лабораторию, я покажу вам наши исследования.

В лаборатории царил идеальный порядок. Колбы, реторты, гербарии — всё было расставлено с присущей Снейпу педантичностью. Он и впрямь рассказывал о свойствах лилии, и я не могла не заметить, как ловко его руки управляются с инструментами. Застёгнутый на все пуговицы халат фармацевта, уверенные движения, что-то в манере держаться всё больше укрепляли мою догадку, и наконец, собравшись с мыслями (или с духом), я прервала рассказ:

— Лилия действительно привела меня к вам, профессор Снейп. Вы были правы.