Контракт с огненым лисом (гет)

Этот момент должен был стать венцом их странного сближения. Алиса несла Кайто обратно через сквер после особенно душевной прогулки. Вечерний воздух был прохладен и прозрачен, первые звезды зажигались в сиреневом небе. Он уже не просто терпел ее объятия — он почти мурлыкал, то глубокое, басовитое урчание, которое теперь вибрировало не только в его груди, но и отзывалось теплым эхом где-то под ее ребрами. Она болтала о чем-то несущественном — о смешной форме облака, о глупом анекдоте, услышанном утром, — и смех ее был легким, почти беззаботным. Его хвост, обвитый вокруг ее предплечья, был тяжелым и теплым, живым якорем в этом море странного, нового счастья. Казалось, ледяная стена рухнула полностью, открыв путь чему-то хрупкому, но невероятно яркому.

Именно тогда ее нога, ступая на мокрую после недавнего дождя тропинку, наступила на скользкий, покрытый невидимой пленкой водорослей камень. Она пошатнулась неловко, резко, теряя равновесие. Кайто, находившийся в состоянии почти полного расслабления и доверия, инстинктивно дернулся в ее руках, пытаясь стабилизировать себя и ее. Его задняя лапа, с выдвинутыми от неожиданности когтями, резко ткнулась не в землю, а в пустое пространство воздуха прямо перед ними.

Раздался не просто щелчок. Это был звук, от которого содрогнулась сама реальность. Резкий, высокий, как лопнувшая струна гигантского инструмента, переходящий в низкий, скрежещущий грохот рвущейся ткани мироздания. Воздух перед ними не треснул — он *разорвался*. Не трещина, а зияющая черная пасть, мгновенно разверзшаяся на высоту человеческого роста. Из нее хлынул смрад, ударивший по ноздрям и горлу физической волной тошноты — невыносимая смесь гниющей плоти, запекшейся, старой крови, пыли заброшенных склепов вековой давности и острой, металлической горечи чистого, леденящего отчаяния. Температура вокруг упала на десятки градусов в долю секунды; дыхание Алисы превратилось в клубы пара, а на ресницах тут же выступил иней.

Она вскрикнула — не просто от испуга, а от первобытного, животного ужаса, сжимающего горло ледяной рукой. Кайто мгновенно вывернулся из ее ослабевших рук с неестественной для его размеров ловкостью. Он приземлился на все четыре лапы перед ней, заслоняя собой черный провал. Его шерсть, еще секунду назад гладкая и теплая, встала дыбом, превратив его в огромный, яростно сверкающий шар из огненно-рыжей щетины, ощетинившейся статическим электричеством и магической энергией. Глаза пылали ослепительным, невыносимо ярким золотым светом, как два миниатюрных солнца, выжигающих тьму. Когти на всех лапах выдвинулись, искрясь синеватыми разрядами чистой силы.

— *Держись!* — его мысленный крик пронзил ее сознание, не как слово, а как вопль первобытного ужаса и ярости, слитых воедино. Он был голосом древнего стража перед лицом недопустимого вторжения.

Но было уже поздно. Невидимая сила, исходящая из разлома — не притяжение, а скорее огромная, ледяная рука, сжавшая пространство, — была чудовищно сильнее. Она схватила их обоих, как щепки в водовороте чудовищной силы. Алиса почувствовала, как ее отрывает от земли, как ледяные щупальца сковывают тело, парализуя волю. Кайто, несмотря на его яростное сопротивление, на свечение магии вокруг когтей, был подхвачен той же неумолимой хваткой. Их отбросило друг от друга, и черная пасть разлома поглотила их, втянув в свою абсолютную, лишенную света и звука черноту. Зияющая бездна сомкнулась за ними с тем же скрежещущим звуком рвущейся реальности, оставив на опустевшей аллее лишь стойкий запах гнили и отчаяния да обломки их мимолетного счастья.