Зелёный саркофаг (джен)

17.

В вестибюле на первом этаже Совета в этот день было необычно чисто и светло. Всё утро Меллоу с тряпками и щётками носилась оттуда до колодца и обратно, вычищая многолетнюю пыль и паутину, скопившуюся из-за вынужденного бездействия этого помещения. Она заменила потемневшие от сажи колбы в керосиновых лампах освещения, протёрла окна, и даже вытащила откуда-то из подсобки патефон с единственной пластинкой, на которую был записан бравурный марш. Правда, сквозь шорохи и скрипы, этот марш походил на послание из потустороннего мира, поэтому Грейн велел убрать несчастный аппарат куда-нибудь подальше, желательно в музей.

Всю ненужную мебель пони распихала по пустым кабинетам, а напротив главного входа поставила стол с представительно выглядящей красной скатертью, перьями и стопкой чистой бумаги. За стол Меллоу усадила Грейна, поставив рядом с ним на низенький табурет примус с чайником и дневной запас заварки. Таким образом, помещение было подготовлено к торжественному приёму возможных добровольцев в хранители линий. За два дня до этого Мел сделала несколько печатных объявлений, где в подробностях было рассказано о беспрецедентной возможности пополнить ряды доблестных стражей спокойствия Леса и Порта. Объявления были расклеены во всех ключевых точках городка, а одно она отдала председателю для подшивки в дело.

За весь назначенный день в добровольцы записались двое земных пони, две пегаски, и невесть откуда взявшийся в Порту грифон. Меллоу не забыла упомянуть в объявлении о том, что все кандидаты будут сразу же принимать участие в опасном задании, и сложно было рассчитывать на большой поток желающих, особенно на фоне захлестнувшей местных пони апатии. Но Грейн всё равно втайне надеялся на куда больший отклик от своих подопечных горожан.

Кандидатам было предложено явиться в назначенное время на следующий день, не слишком рано, чтобы Меллоу с утра успела забрать и привезти в Совет Рестинг и Инджи, дабы они ознакомились с новичками.

— Ну что, может, хоть кто-то из них окажется не совсем безнадёжен. — тихо пробормотала Ин, глядя на собравшихся в том же вестибюле в другой день. Затем она откашлялась и объявила: — Итак, спасибо, что пришли. Рассчитываю, что в-вы правильно поняли, это не набор на патрули, мы идём в Лес. В-вопрос жизни и смерти. Если кто-то передумал, — она ткнула когтем в дверь, — вас не осудят.

Никто не шелохнулся.

Инджи озадаченно почесала когтем в затылке и взглянула на Грейна, видимо, на этом её знания о работе с новобранцами заканчивались. Ей никогда ещё не доводилось проводить собеседований, да и в целом работать с подчинёнными. Грейн зашуршал бумагами, отыскивая анкеты собравшихся кандидатов для того чтобы опросить всех, но тут из-за грифины медленно вышла Рес.

— Я всё сделаю, — неожиданно сказала она, — председатель Грейн, Ин, вы позволите?

— Хм, да, конечно, мисс Рестинг, — пробормотал единорог, не совсем понимая что происходит.

Инджи внимательно посмотрела на подругу и хотела что-то спросить, но тут уличная дверь приоткрылась и в вестибюль заглянул Вилфред.

— Здрасьте… — выдохнул он, увидев собравшуюся публику, которую в условиях Порта уже можно было назвать толпой. Заметив среди кандидатов другого грифона весьма боевой наружности, он заметно опешил, но быстро взял себя в лапы и присоединился к шеренге новичков.

— Доктор Вилфред, разве вам можно? — с тревогой спросила Меллоу, стоящая на посту рядом с председателем на случай если ему понадобится чай или свежее писчее перо.

— Тяжелых пациентов нет, — нервно ответил грифон, заметно тушуясь под взглядами всех собравшихся, — с остальными справятся мои сотрудники.

— Не рассчитывайте на какие-то поблажки, — проговорила Рес, даже не взглянув на доктора. Вместо этого она пошла в начало шеренги к двум ярким пегаскам, стоящим там. Обе непрерывно шептались и глазели то на соседнего с ними грифона, то на Инджи, нацепившую свой жилет и принявшую максимально воинственный вид.

Первой в глаза бросилась пегаска с пышной гривой цвета лайма, которая без умолку щебетала с подругой, такой же молодой и не менее болтливой. Обе были в лёгких лётных куртках, украшенных цветными лентами, и держались так, будто пришли на спортивные состязания.

— Очень приятно, мисс хранитель, — начали они, перебивая друг дружку, — мы очень много слы…

— Вы не подходите, до свидания. — бесцветным голосом сказала Рес, отворачиваясь к усмехающемуся грифону.

— Погодите, может вы не так поняли, мы ведь… — начала одна из пегасок.

— Что за вздор, мы не уйдём пока вы не… — говорила другая, одновременно с подругой.

Единорожка снова повернулась к пегаскам и сказала им такую фразу, от которой у Меллоу из копыт выпала чайная чашка, а грифон начал громко смеяться. Пегаски покраснели и, не глядя ни на кого, выскочили на улицу. Земные пони и Вилфред в другом конце шеренги ничего не расслышали, а Инджи заметно погрустнела. Всё-таки Рес изменилась, и грифина не могла понять, хорошо это или плохо.

— А ты молодец, давно я такой музыки не слыхал, — выпалил грифон, всё еще вздрагивавший от приступов смеха, когда Рес оказалась перед ним. Единорожка медленно осмотрела грифона с ног до головы, а затем вопросительно взглянула на Грейна.

— Эм-м, — тот зашелестел анкетами, — “прибыл на почтовом два месяца назад”, по декларации записано, что в поисках работы, та-ак, ну тут много чего, — единорог поднял взгляд от бумаг, — что конкретно тебя интересует?

Рес ещё раз взглянула на грифона, демонстративно принявшего бравый вид солдата в строю, а затем отошла на два шага назад.

— У него кровь на когтях. — тихо проговорила она, — Это наёмник.

Произошедшее следом уложилось меньше чем в десяток секунд. Грифон мгновенно рванул в сторону, намереваясь выскочить в дверь, но посреди помещения его сбила с ног Инджи. Началась бешеная возня, никто не проронил ни звука, во все стороны полетели перья и клочки шерсти, выдранные острыми когтями. Все присутствовавшие вжались в стены, с ужасом наблюдая за сценой боя и пытаясь понять, кто побеждает. Однако, вскоре Инджи уже сидела на спине поверженного врага, заламывая тому крыло одной лапой. Словно хищная птица, терзающая добычу, она двумя быстрыми движениями головы выдрала у того из загривка перья вместе с пухом, и вцепилась клювом прямо в голую кожу. Грифон издал какой-то совсем птичий крик, полный боли и отчаяния, а затем обмяк и прижал голову щекой к полу, показывая, что готов сдаться.

— Хороший мальчик, — прорычала Инджи, отплёвываясь от пуха и крови, а затем вдруг широко улыбнулась, — неплохая заварушка в-вышла, хотя в старые в-времена я бы… Да клещ под хвост старым в-временам, давай, поднимайся, пойдешь в кутузку. Потом поболтаю с тобой с глазу на глаз. Попытаешься сбежать, будет хуже, поверь, я умею делать гораздо хуже. Да.

Когда Инджи вывела всё ещё ошарашенного поражением грифона наружу, из-за столешницы появилась голова Меллоу, которая опасливо оглядела помещение. В воздухе ещё носились клочки лёгкой шерсти и пуха, но все присутствующие уже вернули себе самообладание и разошлись по местам. На лице Рестинг Кипер пони заметила улыбку, полную удовольствия, и ей стало не по себе.

— Мисс Рестинг, — ровно проговорил Грейн, так и не шелохнувшийся за всё время этого инцидента. Он с грустью посмотрел в чашку с чаем, в которой плавало грифонье перо, и, не глядя, передал чашку Меллоу, — у него действительно была кровь на когтях? Или это такое выражение?

— Второе, — ответила Рес, чьё лицо снова приняло нейтрально-уставший вид, — не спрашивайте как я поняла, просто опыт. Обычная подсадная птичка, он должен был притвориться новобранцем и навести на нашу группу неприятности. Метод старый как мир, но, видимо, нынешнее поколение уже растеряло фантазию. Где-то в городе хоронятся его дружки, Ин их отыщет, она умеет.

Следующим в шеренге был земной пони неопределённого цвета, не создававший абсолютно никаких впечатлений. Обычный земной пони, с обычным лицом, комплекцией и повадками. Возможно, рабочий где-то на водокачке, а может и продавец пряников. Его лицо было немного осунувшимся, с лёгкими кругами под глазами, будто он провёл ночь на ногах, но подобный вид имели все земные пони в Порту, даже Меллоу, хотя и в меньшей степени. Рестинг смотрела на него недолго, и даже не попросила Грейна проверить что там с бумагами.

— Подходит, — сказала единорожка, слабо кивнув. Послышался облегчённый выдох Грейна, начавшего тут же скрипеть пером по бумаге, а Меллоу улыбнулась, испытывая радость от того, что всё было не зря.

Сам земной пони, казалось, вдруг стал не рад такой высокой чести. Он начал переступать с ноги на ногу и откашлялся, привлекая внимание.

— Что такое? — спросил его Грейн, не сводя глаз с бумаг.

— Я подумал, я всё-таки откажусь, спасибо-до свидания.

Все присутствующие уставились на него, но пони уже окончательно утвердился в своём решении, что придало ему уверенности.

— Причина? — процедил единорог, глядя на пони исподлобья.

— Вы хотите на меня красную рубашку напялить, вот причина! — выпалил пони. Не дожидаясь, пока присутствующие зададут очевидный вопрос, он продолжил: — Я думал, в вашу авантюру идут только новобранцы во главе с ветераном, а тут оказывается уже все друг друга знают! Вот она, — он указал копытом на Рес, — знает ту боевую грифониху, видел я как они друг на дружку смотрят, а что это значит? Значит, что либо они парочка, не определившаяся в своих чувствах, либо идут в этот несчастный Лес за искуплением! А вот этот, — пони ткнул копытом в Вилфреда, заставив того отступить на пару шагов, — третий лишний, но всё равно ценный член команды! А кем буду я? Я буду тем, кто пожертвует собой, кого судьбе не жалко. Или тем, кто погибнет первым, как и любой посторонний на моём месте! Нет уж, увольте.

— С чего ты взял, что вообще кто-то погибнет? — Грейн отложил в сторону недописанный документ и уставился на пони даже не своим обычным тяжёлым взглядом, в его глазах читалось что-то вроде сочувствия.

— Всё, я решил, — сказал тот, — извиняйте если что, наше вам с кисточкой.

С этими словами пони коротко кивнул Меллоу, которую, видимо, считал подругой по несчастью, и вышел на улицу, аккуратно прикрыв за собой дверь. Рес направилась, было, в сторону последнего оставшегося кандидата, но тот громко хмыкнул, пожал плечами, и тоже молча покинул вестибюль.

Грейн сокрушенно уронил голову на копыта, а затем тяжело поднялся с места и направился к лестнице на третий этаж, обратно в кабинет. Рес некоторое время постояла на месте, слегка покачиваясь и будто обдумывая что-то, а затем слабо улыбнулась, тихо прошептав под нос: — Какие умные пони.

— Мне-то что делать? — пискнул Вилфред, про которого все забыли.

— Ничего, — улыбнулась Рес, — ты с самого начала был принят в расчёт. Если действительно хочешь идти с нами, тогда не теряйся в заботах, собираться будем совсем скоро.

— А Инджи не будет против? Я ведь всё-таки, ну, не такой как она и как вот этот. — он мотнул головой в сторону места, где до этого стоял наёмник, а сейчас лёгкий сквозняк шевелил выдранный из него пух.

— Нет, конечно, ты ведь хороший, и она это знает. — Рес задумалась на мгновение, будто решаясь, стоит ли продолжать фразу, — И она тоже очень хорошая, не думай, что она какой-то головорез или любит кого-то мучать как я, она добрая.

Грифон ничего не ответил, глядя как приунывшая Мел аккуратно сворачивает красную скатерть со стола. Своё мнение об Инджиджертр он составил уже давно.

18.

Окна в кабинете Грейна были открыты, и лёгкий тёплый ветер шевелил бумаги на столе. Погода, в кои-то веки, стала настолько солнечной и тёплой, что на улицах даже появились праздные прохожие, правда, только ослы и мулы, а в немногочисленных городских кафе хозяева выставили столики прямо на улицы. Откуда-то слева доносился мерный скрип водяной колонки. Он прерывался пока кто-то менял ведро под трубой, а затем начинался снова, и так с самого утра. Уголь на водокачке закончился этой ночью, и те, в чьих домах не было водонапорных резервуаров, уже начали качать воду самостоятельно.

На одной из стен кабинета висел сильно увеличенный снимок Леса, выполненный с верхушки башни эксцентричными погодными пегасками. Несмотря на то, что перспектива всё равно немного искажалась, башня была настолько высокой, что кадр вполне можно было принять за выполненный в полёте.

Перед снимком стояла Рес, рассматривая его через маленькое красное стёклышко в деревянной оправе, больше всего похожее на старинный монокль. Иногда единорожка подходила ближе, всматриваясь в какую-то деталь, но всегда вздыхала и снова возвращалась обратно в общему плану.

Инджи с Вилфредом играли в карты на столе Грейна, а тот сидел в сторонке, на своём тяжёлом директорском кресле с высокой спинкой, исподлобья глядя то на висящий снимок, то на единорожку.

Он смотрел пристально, с прищуром, молча пережёвывая тревожные мысли. Перед ним стояла пони, некогда сильная и мудрая, а теперь замкнутая, напряжённая, иногда глупо улыбающаяся невпопад, будто сама себе. Десять лет полуголодной изоляции в маленькой халупе на окраине Порта оставили на ней тяжёлый отпечаток, он сразу угадывался в нервных движениях, в слишком долгих перерывах между фразами, в том, как тяжело она теперь ловила взгляд.

Конечно, когда-то она была профессионалом, способным решать серьёзнейшие проблемы даже в одиночку, но те времена давно прошли. Можно ли доверить её решениям Порт? Ей нынешней? Единственный островок оседлой жизни почти посередине безмолвного равнинного моря? Он нахмурился сильнее, впиваясь взглядом в её короткую гриву, неумело выбритую больничными санитарками, а сейчас слегка отросшую так, что она придавала пони вид пациентки жёлтого дома.

Рес, кажется, не замечала ни его взгляда, ни его сомнений. Она снова медленно наклонила голову ближе к снимку, как будто в очередной раз пытаясь нащупать в фотографии ответы на вопросы, которые больше никого не волнуют, и которые больше никто даже не в состоянии задать.

— Ну что, разгадала что-нибудь? — сказала Инджи, привычно сгребая лапой кучку мелких монет, которые только что выиграла у Вилфреда. Грифон в недоумении качал головой, не понимая как так вышло, ведь он всегда выигрывал у сестёр и коллег. Инджи ещё раз искоса взглянула на Вилфреда и усмехнулась, он даже не заметил как она мухлюет почти в открытую. “Бедолага, хи-хи. Да”.

— Сложно сказать, — протянула Рес, снова прикладывая к глазу стёклышко, — я одновременно вижу всё и не вижу ничего.

— В каком смысле?

— Вот, смотри, — Она протянула стёклышко Инджи, а сама подошла к снимку, — Видишь вот это скопление? И это. На что это похоже?

— На… реки? — Предположила грифина, подняв брови.

— Не бывает рек лей-линий, они не так работают, — ответила единорожка.

— Тогда чего ты от меня-то хочешь? Я умных книжек про это всё не читала, сидя годами на своей заимке, попивая чаёк с брусникой и пытая культистов. Да.

— Не обижайся, пожалуйста, — улыбнулась пони, — если есть какая-то загвоздка в понимании вопроса, важен каждый взгляд со стороны, даже от того, кто в нём не разбирается.

— Эй, В-вилфред, поди-ка, — махнула лапой Инджи, — возьми вот стёклышко и посмотри.

Вилфред подошел к снимку, буднично взглянув на него. Он никогда не взлетал на такую высоту, но даже со средних уровней башни Лес выглядел примерно так же: огромный тёмный овал на пустынной равнине, похожий на бактерию под микроскопом. Кое-где из сплошной тёмной массы деревьев проглядывали белёсые руины высоток Города, некогда бывших башнями и колокольнями. Один край “бактерии” короткой ложноножкой выдавался в сторону: там находился могильник для всех тех вещей, которые злоумышленникам удавалось вынести с кладбища, но которые они не сумели скрыть от таможни в Порту. Вещи скармливали Лесу, который со временем всё сильнее тянулся в ту сторону, бросая с крайних сосен шишки и выращивая новые деревья буквально на глазах.

Грифон взял красный монокль когтями, приложил к глазу, и его крылья вздрогнули от неожиданности. Город, поглощённый Лесом, всё еще темнел большим вытянутым овалом, но поверх него вдруг вспыхнули тонкие светящиеся линии. Они оплетали весь Лес настолько густо, что он походил на кружево с очень маленькими ячейками, среди которых было невозможно выделить какую-то отличающуюся. Дальше, за чертой Города и Леса, эти линии растекались по Равнинам, постепенно утопая в земле, образуя гигантские узоры.

— Что это... — прошептал Вилфред, невольно отстраняясь.

— Лей-линии, — вздохнула Рес, — магический водопровод.

— А зачем они?

— Для того чтобы магия работала. — она, по своему обыкновению, с улыбкой зажмурилась. Она всегда так делала, когда отказывала кому-то в подробных объяснениях, считая дело несущественным, — Это не особо важно, важно то, что раньше они были прямыми, как и везде, а сейчас вот такие кракозябры.

— Ну, типа как корни.

— Что? — переспросила Рес, и её лицо сделалось серьёзным.

— Корни. — грифон сложил лапы вместе и растопырил пальцы, — Если представить, что Лес это огромный древесный пень, то эти штуки его корни.

— Ой, — шепнула единорожка, отходя на шаг, — пенёк.

— А по мне, так больше походит на ручейки или речки, — буркнула Инджи, немного обиженная тем, что её версия не была принята.

— Нет, Вилфред прав, это действительно корни. — проговорила единорожка, судорожно шаря глазами по полу, — Я смотрела на них целый час и не увидела закономерности и образа. У меня мозги совсем скисли…

Со своего места поднялся Грейн, всё ещё хмурый и сомневающийся.

— Мисс Рестинг, ваши соображения по поводу ситуации, — сказал он, подходя ближе к снимку. Он был на целую голову ниже Рес, и так не отличавшейся физическими данными, поэтому неудивительно что единорожка называла его пуфиком, а сам он предпочитал как можно больше сидеть за столом, а не бродить по кабинетам.

Рес ссутулилась, как будто прочитала в реплике председателя открытый вызов её компетенции и способностям, и при этом сама не была уверена в том что справится. Она взяла со стола подушечку с булавками и начала быстро втыкать их в снимок, обозначая ключевые места.

— Вот мой участок, — проговорила единорожка, воткнув иголку в краешек Леса, — вот могильник, вот участок соседки, вот место моего боя с некромантом, вот место боя с налётчиками, вот высотка номер три, вот высотка номер два…

Снимок всё больше покрывался булавками, за всё время Рес не запнулась ни разу, все точки она знала наизусть и отлично помнила до сих пор. Наконец, она взяла булавку другого цвета и воткнула в верхнюю треть “бактерии”.

— Первое Древо, — закончила она, отступив на шаг и снова стушевавшись.

— Оно не в центре? — спросил Грейн.

— Нет, в самом старом районе.

— Это всё, конечно, замечательно, я рад, что вы помните местность, но я так и не услышал какого-либо плана.

Инджи скривилась, оглянувшись на председателя. В её голове на несколько секунд появились мысли “как этот кабинетный паук смеет разговаривать с Рес в таком тоне”, но грифина быстро поняла, что паук делает всё правильно, им действительно нужен был какой-то стимул для старта обсуждений по существу, а не бесконечного блуждания вокруг да около.

— Раньше Лес под магфильтром походил на лабиринт, — старательно выговаривала слова единорожка, — можно было составить карту и аккуратно обойти некоторые места, хранители линий даже могли пролететь почти к центральным районам Города на своих крыльях. Сейчас Лес окончательно заполнил всё доступное пространство, а в недоступное пустил корни. Сейчас на лабиринт похожи уже окрестности Леса, а сам он стал единым целым.

— Что значит “пустил корни”?

— Раньше Лес был кучей отдельных деревьев, их сила работала только в непосредственной близости от ветвей, чтобы поглотить магию чего-то, Лесу нужно было посадить дерево прямо рядом с ним. Теперь он стал одним гигантским деревом, если можно так выразиться. С непрерывно растущими корнями и гораздо более голодным чем его предки, скорость магического подавления запредельная, Ин рассказывала, как они с Вилфредом свалились с крыльев на землю почти сразу, не прошло и десяти минут.

— Ну что-то ведь можно сделать? — спросил единорог.

— Можно эвакуировать с Равнин всех кроме кочевников. Мулы и ослы тоже со временем подпадут под антимагию Леса, он найдёт способ как к ним подступиться.

— Эвакуация совершенно невозможна, я над этим думал. Ещё варианты?

— То что мы планировали с самого начала. Мы просто пойдём и посмотрим что там внутри. Нам даже не придётся искать какие-то особенные проходы на подступах к опушке, мы всё равно уже под действием антимагии, всё что могли потерять мы уже потеряли. Конечно, Порт мог бы долго жить и в таком состоянии сонной трясины, но я не могу гарантировать, что Лес не найдёт как полакомиться чем-то ещё, кроме высшей магии лей-линий. Он может переключиться на рефлекторную магию, лишить нас базовых бытовых возможностей, например, мы не сможем держать копытами мелкие предметы. Всему Порту останется только целыми днями бродить по Равнинам и жевать травку, как полудиким. Вот кочевники тогда посмеются…

— Маршрут вы уже спланировали?

— Он не особо нужен, всё одно. Разве что, нужно будет избегать мест боёв, там нехорошие места, лучше там не ходить. А ещё в пределы Города лучше войти с моего бывшего участка. Вряд ли это имеет какое-то практическое значение, но психологически нам с Ин будет проще.

— Если у вас ничего не получится? — задал единорог вопрос, мучавший всех присутствующих.

— Тогда останется ждать спасателей из Эквестрии, ждать столько, сколько потребуется, может полгода, может год. Но, в любом случае, к их прибытию всё будет уже обстоять вот так… — Рес демонстративно опустила голову к полу, сделала ртом хватательное движение, пожевала и с улыбкой погладила себя по животу. Все всё поняли.

Единорог мрачнее тучи вернулся на место, а в кабинет начала задом влезать Меллоу, катившая за собой этажерку на колёсиках, заставленную чистыми чашками и блюдцами. Она быстро расставила их по буфету, торчавшему в углу кабинета, затем извлекла из тележки маленькую канистру и начала заправлять примус. По кабинету начал распространяться стойкий запах керосина, заставивший и так нервного Грейна ещё сильнее ёрзать на месте.

— Меллоу, разве нельзя было сделать это в другое время? — взмолился он.

— Нет, — коротко и серьёзно ответила та, заставив единорога застыть в недоумении.

Пони закончила манипуляции с канистрой, насухо всё вытерла и убрала в нижний шкафчик буфета. Ещё раз оглядев результаты своей работы, она повернулась к остальным присутствовавшим в кабинете и спросила: — Вы не будете объявлять новый набор в хранители?

Грейн засопел, пытаясь придумать какое-нибудь оправдание, но Меллоу его опередила. Несколько секунд она молчала, потом сказала тихо, но твёрдо:

— Тогда… Я пойду с вами.

Единорог поднял на неё взгляд.

— Я сильная. — сказала пони. — И всё знаю. И никому не мешаю. Я умею слушать, умею работать. Я сделала всю работу на неделю вперёд. Ещё я…

— Нет, — перебил её Грейн. Не грубо, но без малейшего сомнения в голосе. — Ты остаёшься.

— Почему?

— Потому что если ты пропадёшь, город окончательно развалится. Ты сердце Совета. Ты всё связываешь, всё двигаешь. Без тебя всё рухнет.

Меллоу опустила голову.

— Я просто хотела помочь, — сказала она тихо.

— Ты уже помогаешь.

Она постояла пару секунд, потом вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

В кабинете снова повисла тишина. Инджи сделала вид будто с интересом изучает пометки на снимке, оставленные единорожкой. Вилфред стоял рядом и на самом деле их изучал.

— Ты ведь понимаешь, что нам придётся её взять? — сказала Рес единорогу, глядя куда-то в сторону и наклонив голову, будто у неё болела шея.

Грейн не ответил.

19.

За зданием Совета ранним утром собрались четверо: Ин, Вилфред, Меллоу и Рес. Они специально стояли во дворе за высоким забором, чтобы укрыться от глаз какого-нибудь случайного прохожего. У ног лежали аккуратно упакованные сумки и свёртки. Стоял густой туман, воздух был тяжёлым, будто сам Порт затаил дыхание, глядя им вслед, а, может быть, проклиная их за обман и нарушение контрактов. Всё-таки городок принадлежал кочевникам.

Инджи расправляла и снова складывала крылья, проверяя не мешают ли лямки лётных сумок, и не стесняет ли движения жилет. Она знала, что сумки не будут мешать, ведь они служили ей множество лет, но грифина всё равно демонстративно проверяла каждую, считая себя самой опытной в группе и стремясь показать пример практичного профессионализма.

— Никогда не думала, что отправлюсь пешком в самый Город, — усмехнулась она, пытаясь скрыть напряжение, — на него издалека-то глядеть противно. Но ничего. Да.

Рядом Вилфред молча осматривал свою поклажу: упакованная еда на всех, медицинские инструменты и спальные мешки, его и Инджи. Она сама хотела нести свой, но Вилфред настоял, мотивируя тем, что она единственная будет хоть как-то полезна в случае если появятся неприятности. Немного поругавшись, она согласилась с такими доводами, напоследок не забыв тихо щёлкнуть клювом. Никаких медикаментов Вилфред с собой не брал, Рес сказала, что как только они войдут под сень деревьев, любые подобные вещи потеряют свойства уже через полчаса. Свойства потеряет даже еда, поэтому они взяли её так мало.

Меллоу напряжённо дышала под тяжестью больших сумок, в которые уместилось всё необходимое и не очень: еда на обратный путь, которую они решили припрятать перед входом в Лес, спальники её и Рес, палатки, верёвки, фонари, складные носилки, и ещё целый ворох различных вещей. Накануне пони всерьёз предлагала взять с собой рессорную коляску и отвезти всю группу к Лесу с ветерком, а, может быть, даже заехать внутрь, ведь на Кладбище и в Городе наверняка сохранились дороги. Смущённые грифоны сразу ответили отказом, а Рес вкрадчиво пояснила, что это так не делается. Что именно “не делается” Меллоу не поняла, решив довериться опытным хранителям. С каждой минутой её лицо становилось всё более сосредоточенным и решительным, но Инджи замечала, что пони постоянно подрагивает от беспокойства в предчувствии серьёзного предприятия.

Рес стояла чуть в стороне, будто тень, забывшая, что ночь уже отступила. На ней единственной не было ни поклажи, ни снаряжения, только шерстяной шарф и небольшая накидка от возможной мороси, дождей в этих местах всё равно не бывало. Перед сборами Инджи заранее заготовила множество аргументов для спора с подругой, если та всё-таки захочет что-то нести, но никакой из них не понадобился. Рес и сама принимала, что в своём убогом состоянии вполне возможно даже не сможет дойти из Порта до опушки Леса, не то что нести поклажу.

— Всё готово, — негромко сказала Ин, проверяя когтями кошелёк под крылом. Она не брала с собой денег, но щётки для перьев и шерсти были ей просто необходимы, — Если будем идти без остановок, до Леса доберёмся к темноте.

Меллоу с энтузиазмом кивнула, тяжело переступая на месте, её полностью нагруженный сумками силуэт был огромным, словно небольшой як. Остальные не ответили, задумавшись о чём-то своём. Вилфред затянул под крылом ремень и взглянул на Рес, будто ища у неё поддержки в своих мрачных мыслях:

— Там мы будем одни. Абсолютно. — многозначительно сказал он.

Единорожка не ответила сразу. Утренний ветерок шевелил её короткую гриву, она словно вслушивалась в шёпот далёких деревьев. Затем она закрыла глаза, попытавшись уловить хоть какой-нибудь звук в Порту, но не смогла.

— Мы уже одни, — тихо сказала она.

Рассвет был тусклым и бесцветным, как старая простыня. Утренний туман беззвучно тёк вдоль улиц, заполняя подворотни и пряча под собой поросшие бурьяном дороги.

Инджи первой шагнула на улицу, чуть пригнув голову. Меллоу покачнулась вместе со всем своим грузом на месте, и с неожиданной лёгкостью пошла следом, как будто вообще не замечая огромной поклажи. Вилфред решил идти позади всех, он коротким кивком дал знать Рес, чтобы она шла вперёд, и увидел насколько она стала тихой и погруженной в себя, словно не существовало целого прошедшего месяца терапии.

Они пересекли двор и вышли через боковую калитку, незаметно даже для тех немногих, кто ещё мог встретиться с утра на улицах Порта. За поворотом в конце улицы, которая, как и большинство улиц в Порту обрывалась сразу в Равнины, их ждал долгий дневной переход к узкой полоске Леса, чернеющей где-то за горизонтом.

Когда-то, во времена, когда Порт Дирижаблей выполнял свою изначальную функцию, между ним и Городом существовала широкая, мощёная гладким камнем дорога. Во времена угасания Города её забросили, она заросла степной травой и пылью, а новые жители Порта и вовсе использовали ближайшие к городку дорожные плиты для строительства жилых домов. Даже по разобранным и заросшим остаткам этой дороги вполне можно было дойти из Леса до Порта куда быстрее, сэкономив пару часов, но Рес и Ин по какой-то причине даже не рассматривали такой вариант, а Вилфред с Меллоу старались помалкивать, когда разговор заходил о маршрутах.

Первые часы пути пролетели легко. Туман постепенно рассасывался, открывая залитые светом холодного восходящего солнца Равнины, всё ещё сырые от ночной росы. Порт быстро растаял за спиной, и вокруг осталась только пустота: синее небо, высушенные ветрами травы, да порывы наполненного пылью ветра. Позади возвышалась башня, словно намекая одновременно на существование места куда можно вернуться, и на то что у всей этой прогулки есть серьёзная осязаемая цель.

Инджи шла впереди, плотно сложив крылья, время от времени оборачиваясь на остальных. Она следила за темпом: не слишком быстро, чтобы Меллоу могла идти с грузом, и не слишком медленно, чтобы к вечеру добраться если не до участка Рес, то хотя бы до ближайшей опушки Леса. Вилфред молча держался позади единорожки, иногда догоняя и незаметно проверяя её состояние хотя бы на глазок.

Рес шла неровно, постоянно спотыкаясь и глядя под ноги, ставя копыта на ровные участки без камешков или кочек.

К полудню местность перед ними вдруг начала меняться. Казалось, трава стала гораздо гуще, плоская как стол поверхность равнины в этих местах стала немного бугриться, словно кто-то в незапамятные времена занимался здесь земляными работами. Под ногами попадались ноздреватые от высокой температуры, перекрученные чудовищной силой мелкие детали механизмов и силового набора, такие же усеивали Равнину с другой стороны от башни. Далеко впереди темнел выгоревшей на солнце травой небольшой продолговатый курган. Братская могила, не отмеченная никакими надгробными знаками.

Инджи первой остановилась и оглянулась на Рес. Та, словно очнувшись, негромко сказала: — В обход, по широкой дуге. Не вздумайте туда ходить.

В её голосе не было ни сомнения, ни объяснений. Только усталая твёрдость и сожаление. Они свернули, уходя в сторону от маршрута, чтобы обогнуть место страшных событий.

— Это было ещё до нас с Рес. Два здоровенных дальнеходных дирижабля, наполненных налётчиками, — вполголоса сказала Инджи, будто боясь, что её услышит посторонний, — в-всеми подряд, даже бриллиантовые псы были. Их снарядил кто-то с востока, какой-то богатый царёк, думал силой пробиться к кладбищу и забрать то что хочется. В-всех, кто не умел летать, хранитель этого сектора спалил вместе с кораблями ещё в в-воздухе. — она скривилась, — Гадкое дело, дрянное. Огонь здесь горел целую неделю. В Порту такой запах был, что половина жителей уехала всё бросив, и многие так и не вернулись. Да.

— А те, кто умел летать? — громким шёпотом спросила Меллоу, она единственная из всех вытягивала шею и пыталась получше рассмотреть это место.

— Гадкое дело, говорю же, — огрызнулась Инджи, но потом подумала и добавила: — бой был, как в старинные в-времена в горах Грифонстоуна. Это были грифоны с в-востока, из себя хиленькие, но в доспехах, в острых шлемах с кисточками. С командирами, знамёнами, прям настоящее в-войско. А у наших линейщиков только клювы и когти, каждый сам за себя. Но ничего, справились, — она натянуто улыбнулась, глядя на Вилфреда, — тогда в-всяких кочерыжек типа тебя в хранители не брали. Да.

Меллоу тихо хихикнула, а Рес, бредущая всё ещё опустив голову, заметила в земле обрывок брони из десятка бронзовых чешуек, матово поблёскивавших в утреннем свете.

Она даже не задержала на нём взгляда.

Ветер на краю поля боя был странным, он словно заглушал все лишние звуки, оставляя только какой-то один: сначала шелест травы, через несколько секунд сильнее начали слышаться шаги, а ещё через несколько — дыхание идущего по соседству. Меллоу постепенно утратила всё приподнятое настроение и живой интерес к этому месту, всё чаще вздрагивала, чувствуя кожей, что здесь не стоит находиться. Действительно нехорошее место.

Вернувшись обратно на маршрут и отойдя от злосчастной области подальше, группа остановилась на передышку. Воздух стал легче, земля снова стала ровной, а растущая клочками трава привычно пахла полынью и сухим сеном.

— И что, много вокруг таких “нехороших мест”? — буднично спросил Вилфред, разворачивая сумку с обедом.

— Нет, четыре с половиной, — ответила Инджи, внимательно осматриваясь вокруг, будто в опасении, что на них кто-то может напасть. Ей было неловко находиться в знакомых местах не в одиночку, как обычно, а вместе с группой, да ещё и пешком.

— Такой кошмар был только один раз за всю историю, — промолвила Рес, раскладывая на земле накидку, чтобы лечь, — после него все поняли, что не стоит сюда лезть в открытую. В каком-то смысле это событие даже пошло на пользу, нарушителей стало гораздо меньше. В остальных трёх местах усмиряли отдельных личностей, хоть и сильных. Там в одном месте гравизаклинанием проделали дырку в земле до самого Тартара.

Меллоу, расположившаяся лёжа на траве не снимая огромных сумок, икнула и посмотрела на единорожку, пытаясь понять, шутит та или нет. Судя по лицам окружающих, они приняли это за шутку, но выражение лица единорожки прочесть было нельзя. Спросить напрямую пони постеснялась.

— А почему “с половиной”? — спросил Вилфред, извлекая из сумки завёрнутые в бумагу рисовые шарики и многозначительно взглянув на Инджи. Та не смогла сдержать улыбки.

— “Половинка” это моя работа, — тихо ответила Рес, — била некроманта на своём участке. Он пришёл за мёртвыми, а не за побрякушками. Я сделала всё аккуратно, но ходить туда всё равно не стоит.

— Стра-анно, — протянул Вилфред, — никогда не слышал ни о чём подобном. В смысле, в Порту никто не рассказывал, и яки тоже молчали.

— Никому не интересно на досуге в-вспоминать о таких страшных вещах, если повода не представляется, как у нас сейчас. А кочевникам это не важно, — сказала Инджи, прожевав рис, — они для разборок с этой чепухой хранителей и создали, чтобы самим головы не забивать. Какой любопытный дурачок из Порта пойдёт в сторону Леса? Раньше можно было по ушам получить за такое от линейщиков, а сейчас никому это просто не надо, в Лесу ничего ценного не осталось и делать там нечего. — Она снова с показной тревогой осмотрелась вокруг, — Да в-вы и сами в-всё увидите скоро. Да.

— Кому вообще в голову приходит селиться в Порту… — на грани шепота сказала Рес, ни к кому не обращаясь.

Меллоу удивлённо подняла брови.

— Да вы чего, мисс Рестинг! — воскликнула она. Эта тема явно была для неё болезненной, — Порт это самый спокойный город в мире. Я серьёзно! Здесь есть всё: и кино, и театр, и где покушать, и погода не бывает плохой, и жители все добрые и отзывчивые, кроме яков, конечно, но и они бывают весёлыми, иногда. А то что добраться можно только на дирижабле, так это даже плюс, никто никакую бяку не привезёт, и сам лететь поленится. Ливней нет? Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Облаков нет? Плохо, конечно, но зато и солнышка Селестии вдоволь всем!

— А зелень? — с некоторым интересом спросила Инджи, растирая меж когтей пучок сизой степной травы, — Нормальная зелень, а не в-вот это в-вот.

— Что “зелень”? — с вызовом ответила Меллоу, как видно заранее обдумавшая все контраргументы для подобного разговора, — Верблюды же живут в пустыне, и ничего! А я вот деревья посадила, и они даже не умерли, и даже растут!

— Так это твои кусты там, на окружной улице? — воскликнул Вилфред, — Половина города гадает, кто этот безумец, который им воду носит.

— Ничего не кусты, доктор Вилфред, не обзывайте их. Когда-нибудь они смогут расти сами, они уже почти могут, я уверена. — пони вдруг погрустнела, но мгновенно вернула себе внешний позитивный настрой, — И будут здесь настоящие деревья, а не этот постылый Лес!

Все замолчали, как будто одновременно догадавшись, что настало время передохнуть в тишине. Ветер с Равнин приходил ровными, тяжёлыми порывами, гоняя по травяному морю полосы серебристого света и теней. Вдали, там где утром стелился сплошным покрывалом туман, уже ясно виднелась тёмная полоса Леса, чуть искажая ровный как лезвие горизонт Равнины.

Меллоу осторожно поднялась с земли вместе со всей своей поклажей, размяла ноги и снова легла ничком, словно караванный вьючный бык на привале. Она уже давно отдохнула и была полна сил, но стеснялась демонстрировать своё превосходство хоть в чём-то, поэтому сунула в зубы длинную былинку и принялась от скуки тыкать ею в пыль под носом, мешая бегавшим там муравьям исполнять свои рабочие обязанности.

Рядом Вилфред бесшумно упаковывал здорово исхудавший свёрток с провизией. Розовые перья на его крыльях и макушке посерели от пыли, а глаза стали задумчивыми, как у того, кто привык держать всё в себе. Он думал о старых глупых битвах, изранивших Равнины настолько близко к городку, о пациентах, и о том, насколько же Меллоу на самом деле сильнее чем кажется. А ещё его мысли блуждали вокруг мисс Рестинг, которая наоборот становилась всё тише и незаметнее, её прогресс в выздоровлении всё сильнее сходил на нет. Ей стоило бы побыть на лечении ещё минимум полгода, но у них не было столько времени.

Инджи отошла в сторону, присев на широкий выветренный кусок сланца, невесть как оказавшийся в этом месте. Камень был выскоблен ветром до идеальной чистоты и даже успел чуть нагреться под солнцем. Грифина сняла свой жилет и расчесала щёткой перья на груди, словно избавляясь от налипшей усталости. Выпавшие при этом перья и пух она привычно сгребла в кулак и незаметно затолкала под камень. Затем она обернулась и, тревожно нахмурившись, стала смотреть на подругу.

Рес осталась лежать на месте, опустив голову щекой на траву. Казалось, что единорожка внимательно слушала что-то едва уловимое: шелест трав, тихий треск далёких веток, шорох лапок насекомых. Она думала о том, что где-то здесь проходит один из тех самых пучков “корней”, которые питали Лес. Конечно, в реальности никаких корней не было, а схематично показанные на снимке лей-линии были просто общепринятой визуализацией для лучшего восприятия. Но Рес всё равно не могла избавиться от ощущения, что где-то там, совсем близко, течёт магическая энергия. Ей бы хватило всего маленькой частички, всего одной капельки…

20.

Лес вырастал перед ними медленно, как движение часовой стрелки. Иногда казалось, что он вообще перестал приближаться, что Равнина поймала группу в какой-то невидимый и неосязаемый капкан и не хочет подпускать к цели. Но цель всё-таки приближалась, вскоре уже стало возможно различить отдельные деревья, похожие друг на друга как копии. Опушка Леса представляла собой тяжёловесную чёрную стену из бесконечных стройных сосен. Деревья стояли плотной стеной, почти сливаясь друг с другом в дымке тумана, который они удерживали под собой весь день.

Инджи велела пока не приближаться к деревьям ближе чем на расстояние примерно равное их высоте. По её словам, именно в таком радиусе начинала действовать иссушающая магию сила Леса в старые времена, когда ещё не было этих гигантских корней и огромной ауры безмагии.

Их путь теперь шёл вдоль края этой древесной стены. Слева простиралась Равнина, где местами ещё виднелись торчащие балки и перекошенные каркасы палаток — остатки лагерей археологов. Уголки полусгнившего брезента трепетали на ветру, словно забытые флаги на заброшенном рубеже. Всё здесь было покрыто налётом лишайников и тлена, хотя последние учёные уехали совсем недавно, уже после того как были распущены все хранители. Но аккуратно свёрнутые и законсервированные лагерные строения всё равно быстро обветшали и разрушились, как будто Равнины сам хотели поскорее избавиться от любых напоминаний о том, что Город вообще можно изучать и интересоваться им, а не только сторониться как огня или чего-то заразного.

Инджи всё ещё шла первой, время от времени взмахивая крыльями, как будто пытаясь стряхнуть с себя гнетущую тяжесть, царившую в воздухе. За ней, постоянно отставая и снова нагоняя, семенила Меллоу, тянувшая шею, чтобы разглядеть остатки лагерей, и бросавшая затравленные взгляды на стену деревьев, будто ожидая, что оттуда вынырнет какой-то монстр или ещё что-то непонятное. Вилфред и Рес шли позади всех, стараясь не смотреть ни на деревья, ни на унылые останки построек.

Когда группа приблизилась к Лесу в первый раз, единорожка немного оживилась, и даже обменялась с Инджи какими-то одним им понятными старыми шутками на тему внушаемого Лесом ужаса, но приподнятое настроение не удержалось с ней надолго. Вилфреду не менее чем Меллоу было интересно поглазеть вокруг, но он сосредоточился на Рес, старался разговаривать с ней, задавать глупые вопросы и не давать единорожке погружаться в себя.

Путь вдоль опушки казался бесконечным. Воздух наполнился вечерней прохладой, а солнце уже скрылось за горизонтом, когда впереди показалась крошечная избушка, бывший служебный домик Рестинг Кипер, хранителя кладбища. Приземистый, с иссохшей деревянной крышей, покрытой островками лишайника, он казался чужеродной частью ландшафта, будто одновременно и Равнины, и Лес сообща пытались избавиться от него, стереть все следы того, что когда-то здесь кто-то жил.

— Ух ты, дорога! — удивлённо проговорила Меллоу, стуча копытом по твёрдому покрытию, скрытому под тонким слоем почвы, и уходящему прямо к домику.

— Во времена Города была коротенькая окраинная улица. — тихо сказала Рес, в её голосе даже можно было различить нотки ностальгии, — Я её, конечно, не видела, к нашему времени все старые особняки растащили по камушку археологи и жители Порта для своих нужд. Если покопаться по сторонам дороги, то будут фундаменты и подвалы. Смотрите под ноги, можно провалиться.

У самой избушки Инджи притормозила, почтительно пропуская вперёд подругу, для которой это место было настоящим домом, пусть и навсегда потерянным теперь. Рес остановилась и посмотрела на проржавевший насквозь почтовый ящик, установленный там, где раньше был узенький тротуар. Ящик она когда-то сама сделала из жести от старых консервных банок, в первый год службы ей не терпелось поскорее обжиться, а что может быть приятнее, чем заиметь настоящий почтовый ящик, пусть даже зная, что в него никто и никогда не опустит письмо.

— Мы на месте, — сказала единорожка, больше для себя, чем для остальных.

Меллоу сглотнула, потрясённая мрачностью обстановки. Даже Инджи неосознанно поджала клюв, осматривая окрестности с неожиданной настороженностью. Здесь Лес начинался буквально в нескольких шагах за задней оградой дома: стройные стволы сосен поднимались плотной стеной сразу за покосившимся забором. Где-то под ними, совсем рядом, находился край съеденного Лесом кладбища.

Рес остановилась и долго смотрела на дом. Она молчала, ни вздоха, ни движения, только чуть шевелящийся на ветру край накидки. Дом не встречал её, как не ждёт хозяина место, которое пережило без него слишком многое.

Вилфред осторожно обогнул обвалившуюся арку, где раньше располагались ворота, бросая косые взгляды на разруху вокруг. Когда-то над воротами висела табличка, теперь от неё осталась лишь перекошенная балка, жалобно покачивающаяся на одном ржавом гвозде. Саму табличку Рес забрала с собой когда-то, хотела сохранить на память, но в итоге потеряла, даже не припоминая где именно. Скорее всего она покоилась вместе с горами мусора в её последнем месте обитания, и с этими же горами мусора её выбросили рабочие, когда вычищали тот вертеп. Сама она туда уже не возвращалась.

Избушка была заколочена, кривые доски крест-накрест перекрывали оконные проёмы, дверь была плотно подпёрта толстым бревном и прихвачена большими гвоздями. Во дворе торчал сарайчик для дров и всяких мелочей, или, вернее, его останки: боковые стены развалились, крыша сползла набок, превратив строение в кучу сгнивших досок. За сарайчиком белела заполненная до краёв лиственной трухой мраморная поилка для птиц, установленная ещё хранителем предшественником. В те времена Лес ещё не настолько близко подобрался к окраине кладбища, и здесь ещё часто встречалась мелкая живность.

За домом, чуть в стороне от сгнившего сарая, Рес с замиранием сердца заметила её — ту самую ольху. Когда-то они вели настоящую войну: единорожка бесконечно выметала с участка её липкие листья и серёжки, ворчала на бесстыдные корни, разламывавшие фундамент домика и тропинку, ругалась на тонкие ветви, поглаживающие стёкла по ночам. Теперь же, глядя на это крепкое, живое дерево, одинокое перед угрюмой стеной враждебного Леса, она вдруг почувствовала, как глаза её наполнились слезами. Ольха казалась последним осколком внешнего мира, нормального, простого, понятного. Она не излучала зловещих аур, не тянулась корнями в поисках магии, она просто храбро росла здесь, засоряя округу прелыми листьями, потихоньку превращая крошечный клочок серой земли в чуждый Равнинам плодородный перегной.

— Рес, ты как? — виновато спросила Инджи, заглядывая в лицо подруге. Она никак не могла понять, страдает сейчас единорожка, или наоборот радуется возвращению в знакомое место.

Грифина встретилась глазами с Вилфредом, подняв брови в немом вопросе, но тот быстро помотал головой, намекая, что Рес просто нужно побыть одной.

— Мел, близко к забору не подходи! — крикнула Инджи, заметив как земная пони сбросила свою поклажу посреди двора, и с благоговейным трепетом бродит вокруг ольхи, пытаясь понять, каким образом это дерево умудрилось здесь выжить.

— Ла-адно, — протянула Меллоу, возвращаясь обратно, — мисс Рестинг, можно я потом приду сюда, когда у ольхи будут серёжки, и заберу семечки в Порт? Вдруг она какая-то волшебная, и её дети будут расти там так же усердно?

— У меня не спрашивай, — улыбнулась вдруг единорожка, вытирая щёку тыльной стороной копыта, — я в отставке, это больше не мой дом, это собственность Совета и кочевников. Но не вздумай сюда ходить одна.

— Почему? — удивилась пони, — Мне показалось, что путь не слишком дальний, дорогу я запомнила, одна бы я быстро вернулась.

— Потом объясню почему, или сама поймёшь.

— Ла-адно, — снова протянула пони, тут же переключив внимание в другое русло. Она возвышалась над тщедушной Рес на целую голову и своей комплекцией больше походила на высеченную из мрамора статую, поэтому такая безусловная покорность смотрелась со стороны немного иронично.

Высоко поднимая лапы над буйно разросшимся у дома бурьяном, Вилфред пробрался ближе к окну, попытавшись разглядеть сквозь рассохшиеся доски и пыльное стекло обстановку внутри, но даже своим грифоно-кошачьим зрением ничего различить так и не смог.

— Ностальгия мучает, а? — хитро спросила Инджи. Она пару раз пнула бревно, блокирующее дверь, с удовлетворением определив, что всё держится крепко.

— Не буду отрицать, — признался грифон неожиданно серьёзным тоном, — всё-таки для меня произошедшее здесь было поворотной точкой в жизни. Если бы я не прилетел сюда с Туве и Когтем, и не пытался помочь им в этой дикой затее с поеданием пони, кто знает, чем бы всё обернулось. Я бы никогда не осел жить в Порту, меня бы не было сейчас здесь, в этой экспедиции, и мы бы с тобой никогда не познакомились.

Грифина покосилась на Вилфреда так, будто он сказал неудачную шутку, и направилась обратно к середине двора, разбирать вещи.

— А мы разве не будем открывать дверь? — удивился Вилфред.

— Нет, мы будем ночевать снаружи, на улице. — Инджи вытащила из вьюков Меллоу свёртки с брезентовыми палатками, — в-весь двор слишком близко к Лесу, а дом открывать нельзя, запрещено контрактами. Да и нечего там делать, пол и потолок наверняка прогнили, печка проржавела, к тому же места там не то чтобы много, ты должен помнить. Не в комнате сохранения же спать на полках.

Вилфред чуть вздрогнул, услышав знакомое слово, вызвавшее у него вспышку недобрых воспоминаний. Инджи заметила это и усмехнулась.

— Мисс Рестинг, а куда вы дели книги? — спросил грифон.

— Какие книги? — осведомилась пони, слегка повернув к нему голову.

— Ну, те, в сундуке.

— Не было никаких книг. — сказала единорожка, взглянув ему в глаза. Всего на одно мгновение в них промелькнуло то, от чего у грифона похолодели ноги, а перья на загривке сами собой поднялись дыбом. Рес улыбнулась, зажмурившись: — Ты, наверное, что-то напутал, или забыл.

— Да, видимо так, — прошептал Вилфред, действительно позабывший, с кем находится сейчас рядом, насколько серьёзна ситуация, и насколько серьёзной она была тогда, больше десяти лет назад. Он мельком взглянул на длинный шрам от шва на ноге единорожки, повернулся и пошёл к развалинам сарайчика, отгонять от них Меллоу, которая зачем-то пыталась вызволить из завалов гнилых досок какие-то старые грабли.

Когда Инджи начала устанавливать палатки, Вилфред доблестно попытался помочь, но от него было больше вреда чем пользы, он абсолютно не представлял как это делается, грифине было проще развернуть их самостоятельно, чем тратить время на обучение этому Вилфреда. Вместо этого она отправила его притащить остальные сумки и вьюки, разбросанные по двору, а Меллоу поручила насобирать каких-нибудь сухих щепочек для костра.

Услышав о том, что планируется зажигать настоящий костёр, пони чуть не запрыгала от счастья, бросилась к своей сумке и мигом извлекла оттуда большую кованую пилу для валки деревьев. Одна эта пила весила почти столько же, сколько вся поклажа Вилфреда.

— Только не надо разрушать тут ничего, — взмолилась Инджи, глядя как Меллоу примеривается спилить ближайший столб, удерживавший когда-то уличную изгородь. — Разбери сарай, там под завалами наверняка даже дрова сохранились ещё с тех в-времён. Да.

Дрова, хранившиеся когда-то у Рес, превратились в труху, но некоторые доски и столбы самого сарайчика всё ещё годились на растопку. Сухие, потрескавшиеся, они вспыхнули легко, почти без дыма. Огонь быстро разогнал успевшую уже опуститься темень, отбросил пляшущие тени на стены домика и неровные остатки внешней уличной ограды. Меллоу, с глазами полными восторга, ковырялась в костре длинной палкой и постоянно норовила подбросить ещё полено-другое. В последний раз она видела костёр ещё маленьким жеребёнком, с тех пор её семья сначала переехала в какой-то большой эквестрийский город, а затем сама Меллоу оказалась в Порту, где печи топили привозным каменным углем, а любая лишняя щепочка была на вес золота, ведь древесины в округе не было.

— Может быть, ты будешь спать с мисс Рестинг, а я с Меллоу? — нетвёрдым голосом спросил Вилфред, после того как они поужинали, а Инджи распорядилась затушить прогоревший костёр и идти спать. Палаток было две, в одну из них она отправила пони, а другую определила для себя и Вилфреда. Грифон поёрзал на месте: — Меллоу, ты же не против?

— Конечно нет, доктор Вилфред, но вряд ли это хорошая идея. — она тихо хихикнула, видимо тоже разгадав причину беспокойства грифона.

— Нам нельзя спать рядом с пони, кочерыжка… — устало выдохнула Инджи, — Ты же в-вроде учёный, должен знать. У них нервы будут, кошмары. От нас же пахнет хищником.

— Ну ладно, — не унимался Вилфред, — я тогда на улице посплю. Погода тёплая, мы же ночевали так в пути.

— Здесь нельзя ночевать под открытым небом в одиночку… — проговорила Рес, и с мольбой посмотрела на грифона, — Вилфред, прекращай, я ведь сказала, что к тебе не будет никаких поблажек, поэтому потерпи хоть одну ночь.

Вилфред ожесточённо потёр щёки лапами, будто пытаясь избавиться от неуверенности.

— Ладно, извините, я просто не привык к полевому быту. — буркнул грифон, — А ещё не могу понять, что здесь такого ужасного. Ну дом старый, как из страшилок, ладно. Лес рядом, кладбище. Но ведь всё это мертво и не может никому навредить, здесь даже пауков ядовитых нет, как на Равнинах. Нападать на нас некому.

— На тебя собственное в-воображение нападёт. — сказала Ин, зажигая керосиновые фонари. Один она оставила посреди лагеря, и еще по одному отнесла к каждой из палаток, — Ты сам сказал, что рядом никого нет, даже пауков. Ночью здесь такая тишина, что невозможно в одночку уснуть, и начинает мерещиться в-вс… В-всякое. Никакая злая магия даже не нужна, ты с ума сойдешь сам, без помощи со стороны.

— Но ведь мисс Рестинг здесь жила столько лет! И другие хранители жили в таких же местах! — удивилась Меллоу.

— Когда я здесь служила, — тихо проговорила единорожка, не сходившая с места у прогоревшего костра весь вечер, — Лес ещё рос, помаленьку поглощал кладбище. Он бросал шишки на землю, скрежетал ветвями, ковырял корнями могилы и склепы. Он постоянно напоминал о своём присутствии, это успокаивало. К тому же, — она слабо улыбнулась, — в хранители не брали тех, кто не мог жить в таких условиях.

— Несколько раз сюда стража приезжала, — задорно проговорила Инджи, ей явно нравилось пересказывать эту историю, — издалека, из Кантерлота. Такие жеребцы и кобылки, — она выпятила грудь, — в-все как на подбор, здоровые, почти как Меллоу, серьёзные. Тогда новых хранителей уже не набирали, а по контракту должны были быть отпуска, чтобы совсем крышей не поехать здесь. Заменить отпускника некем, поэтому Совет как-то договорился с эквестрийским начальством, принимали стражу в-вроде как на летнюю практику, хе-хе. Пока Рес не было на месте, её заменял целый в-взвод пони, лагерь ставили в-вон там, в той стороне. Ходили тут отрядами, патрулировали. — грифина выразительно посмотрела на Вилфреда, — Первую неделю, плюс-минус пару деньков. А потом в-всё. Или в лагере своём сбивались в кучку и дрожали, или разбегались по окрестностям, Рес потом приходилось их отлавливать по одному. Да.

— Ну и напустили вы жути, — вздрогнула Мел, озираясь по сторонам, хотя не могла увидеть ничего дальше света ламп. — Я же теперь не усну.

— Неприятно, конечно, — выдохнула Рес, но мы вместе, а значит ничего страшного. Единственное, если ночью нужно будет отойти, будите соседа и берите с собой фонарь. Стесняться не надо, дело серьёзное... — единорожка поднялась со своего места и молча пошла спать.

Вилфред проследил пока Рес не скроется в палатке, а затем поманил к себе Меллоу.

— Мел, послушай, я хочу тебе сказать… — вкрадчиво начал Вилфред, на что пони вдруг тихо захихикала, но быстро вернула себе серьёзный вид. Грифон нахмурился, заставив Меллоу виновато копнуть копытом землю: — Пригляди, пожалуйста, ночью за мисс Рестинг. Не отпускай её одну никуда, даже если она скажет, что так надо и что она лучше знает. Ты меня хорошо поняла?

— Думаешь, она может что-то учудить? — с беспокойством спросила Инджи.

— Не обязательно, но лучше побеспокоиться заранее, — пожал плечами грифон, — ты же видишь её состояние.

— Да… — тихо сказала Ин, — Она стала почти совсем другая.

— Это лечится, — снова обнадёжил её Вилфред, — просто у нас было не так много времени.

Задумчивая Меллоу ушла в свою палатку, и Инджи тут же ткнула Вилфреда когтем в бок.

— Я пойду первая, почищу пёрышки. Не в-вздумай заходить пока я не позову. Понял? — с вызовом сказала грифина и взяла лампу в клюв, даже не дожидаясь ответа.

Когда полог палатки закрылся за Инджи, Вилфред остался посреди лагеря один. Он оглянулся вокруг, непроизвольно поёжился от мрачной обстановки, и сел рядом с лампой, скорчив ей кислую гримасу. Он смотрел несколько минут на свет лампы, силясь понять, что же здесь не так, и вдруг до него дошло, что к лампе не налетело ни одной ночной мошки или мотылька. Всё вокруг действительно было пустынно и абсолютно тихо.

Вопреки своим опасениям, Меллоу уснула почти мгновенно, Вилфред услышал её сопение даже со своего места, и понадеялся, что Рес сможет спать под такой аккомпанемент. Хотя, каждый знакомый звук в этом краю наоборот придавал спокойствия и уверенности, даже чей-то храп.

Ожидание затягивалось, грифон умылся холодной водой из ведра, которое они наполнили в чудом уцелевшем колодце у домика Рес, и хотел уже начать от скуки чистить перья, как услышал голос Ин: — В-всё, иди сюда.

Внутри архаичная брезентовая палатка оказалась куда теснее чем думал грифон. Инджи уже легла, по своему обыкновению целиком завернувшись в одеяло и лицом к стене. Повозившись немного с верёвочными застёжками на спальнике, Вилфред улёгся головой на свою сумку, примериваясь как бы поудобнее сложить крылья, и тут же услышал под боком шипение соседки: — А лампу наружу в-выставлять кто будет?

Вилфред вздохнул, в очередной раз удивляясь своей невнимательности в этих условиях. Действительно, стоило бы догадаться...