Дьяволы (джен)

Сон, когда он наконец пришёл, был тяжёлым и беспокойным, полным обрывков воспоминаний о Порт-Рояле, лица Элизабет и хитрой ухмылки Джека Воробья, сливавшейся в кошмаре с шевелящимися щупальцами Дэйви Джонса.

Уилл проснулся на жёсткой подвесной койке в кубрике, чувствуя себя разбитым, но сытым. Сытость — вот что было новым и странно утешительным ощущением в этом подводном аду, который упорно отказывался быть адом.

Уилл вышел на палубу и замер. Зелёный Свет Тритона всё так же лился мягким неизменным сиянием. Глубина вокруг была вечным сумраком, без намека на солнце, луну или звёзды. Сколько времени прошло? Он драил палубу, ел, спал… но был ли это следующий день? Или прошли лишь часы? А может, недели? На «Летучем Голландце» не было ни рассветов, ни закатов, ни скрипа сверчков в ночи. Только вечная, мерцающая, приглушенная зелень и тихий гул океана. Время потеряло свои привычные вехи, превратившись в бесконечный и монотонный поток. Это ощущение было почти таким же пугающим, как и вид команды "Голландца" — тот, что они использовали там, наверху.

"Вечность начинается с потери счёта дням", — подумал Уилл с тяжёлым вздохом.

Ему снова вручили щётку и вонючий дёготь. Палуба, казалось, требовала вечной очистки. Уилл принялся за работу, движения его были отработанными, но медленными. Мысли путались между попытками осмыслить бесконечность и воспоминаниями о вчерашнем ужине и той призрачной музыке. Усталость от недавнего сна, полного тревожных образов, и потеря ориентации во времени делали его вялым.

— Эй, Тёрнер! Не копайся, как краб в иле! — прогремел голос боцмана. Седобородый моряк подошёл, хмуро осматривая участок палубы, который Уилл едва начал. — Ты не на курорте!

Боцман огляделся и ткнул пальцем в проходившего мимо юнгу — того самого веснушчатого парня, «Бывшие Жабры».

— Тоби! Подсоби новичку. Чтоб к перекличке блестело!

Тоби — оказалось, его звали Тоби — весело подмигнул Уиллу.

— Не волнуйся, старина Джимми, успеем! — крикнул он боцману и схватил вторую щётку, с ловкостью истинного моряка окуная её в дёготь. Он принялся драить палубу рядом с Уиллом с такой энергией, что тот невольно ускорился, стараясь не отставать.

Скрип щёток слился в нестройный дуэт. Работа шла быстрее, и в тишине, нарушаемой только этим скрипом и отдалёнными звуками корабля, Уилл набрался смелости.

— Тоби… — начал он, стараясь говорить тихо. — Та музыка вчера… во время обеда. Что это было?

Тоби не замедлил движений, лишь широко улыбнулся.

— А, это ж наш капитан развлекается! На своём органе играет.

— Капитан? Дэйви Джонс? — Уилл не смог скрыть изумления. Он представлял Морского Дьявола делающим многое — терзающим души, командующим штормами, заключающим мрачные сделки — но играющим на органе? Барочные мелодии?

— Ну да! — Тоби весело кивнул. — У него там, в каюте, целый орган стоит. Зарос кораллами, но от этого не потерял звучности. И играет капитан… ого-го как! — Парень на мгновение замер, прислушиваясь к невидимой музыке в памяти. — И всегда по-разному. Вот как вчера — плавненько, чинненько, будто на балу. Это когда кормимся или просто отдыхаем по-тихому. А бывает — заиграет так, что ноги сами в пляс идут! Бойко, громко! Тогда все знают — работа кипит, все вместе, аж искры летят! Старпом аж свистит от такого темпа! — Тоби засмеялся. — А иногда играет что-то… лёгкое, такое, знаешь, воздушное, но с ноткой. Как будто над всеми свысока посмеивается. Это когда у него настроение такое, задумчивое, что ли. Или когда шторм на поверхности бушует — он как будто ему аккомпанирует...

Уилл слушал, забыв про щётку. Его воображение рисовало картину: огромная, мрачная каюта, залитая зелёным светом. Могучий орган, покрытый ракушками и кораллами. И перед ним — Дэйви Джонс. Не карикатурный монстр, а… музыкант. Его щупальца, гибкие и сильные, скользили по клавишам и рычагам, извлекая из морских труб сложные и невероятно прекрасные звуки. Щупальца, которые могли разорвать человека на части, нежно касались клавиш. Клешня, способная переломить мачту, аккуратно переключала регистры. И в этих маленьких умных глазах, спрятанных в глубине осьминожьей массы, горела сосредоточенность и… страсть? Уилл попытался представить выражение на том лице, которого не было — сосредоточенная гримаса? Умиротворение? Ирония? Грусть?

Неожиданно, против его воли, уголки губ Уилла дрогнули. Он представил Дэйви Джонса, отбивающего крабьей ногой такт под бодрую рабочую мелодию, пока вся команда в азарте драит палубу или ставит паруса. Или задумчиво наигрывающего что-то эфирное, глядя в иллюминатор на проплывающего Кракена. Это было настолько абсурдно, настолько не вязалось с образом Морского Дьявола, что… это было почти смешно. Почти.

Тоби, заметив улыбку Уилла, широко ухмыльнулся в ответ.

— Забавно, да? А он реально здорово играет. Слушать — одно удовольствие. Особенно когда…

— ЭЙ, МАЛЬЧИКИ! — как нож, резанул воздух (вернее, воду) резкий голос старпома. Тот самый высокий и суровый мужчина стоял неподалеку, руки в боки, глаза недовольно буравили Уилла и Тоби. — У вас тут салон для бесед? Или палубу драите? Щётки в руках есть — так работайте! И чтоб я больше не видел, как языками чешете вместо дела!

Улыбки мгновенно слетели с лиц. Тоби с виноватым видом рванул свою щётку с удвоенной силой.

— Так точно, мистер Маккус! — выпалил он.

Уилл, покраснев от внезапной взбучки, тоже наклонился к палубе.

— Слушаюсь!

Скрип щёток зазвучал снова, теперь в ускоренном, почти паническом темпе. Уилл сосредоточился на досках, стараясь не поднимать глаз. Но в голове у него всё ещё звучали причудливые органные мелодии, а перед внутренним взором стоял образ Дэйви Джонса — Повелителя Глубин, Вечного Капитана, Виртуоза Морского Органа. Страх перед ним никуда не делся. Но теперь к нему примешалась толика жгучего, неудержимого любопытства и… капелька невольного, абсурдного уважения к тому, кто в вечности нашёл время для музыки.

И пока его щётка скрежетала по заколдованной палубе подводного корабля, Уилл понял, что начинает скучать по звуку органа. Хотя бы потому, что под него старпом Маккус, казалось, орал чуть меньше.