Директор Хогвартса (джен)

Он склонился над котлом и внимательно наблюдал за тем, как темная, маслянистая жидкость постепенно меняла цвет и становилась прозрачнее.

Три помешивания по часовой стрелке, два — против. Повторить цикл семь раз. Дать настояться сорок пять минут. Добавить последний, самый важный ингредиент и сразу плотно закрыть, перекрыв доступ воздуха…

Поверхность эликсира покрылась мелкими голубоватыми искрами и вспенилась. Цвет из грязно-бурого стал темно-синим. Жидкость стала прозрачной. Он снова засек время. Точность здесь имеет колоссальное значение...

Это было его собственное открытие, сделанное на основе обычного Животворящего эликсира, и по воздействию это зелье было более мощным и универсальным. Кроме прочего, у него был и эффект быстрого и длительного обезболивания. Плюс еще кое-что для восстановления мышц, костей и нервной системы. Бесценный рецепт для целителей. Он легко мог бы стать сенсацией, если бы автор не предпочитал находиться в тени и не афишировать свои смелые эксперименты в лаборатории. Он даже в школе, когда каждый стремится показать себя и получить свою минуту славы, предпочитал держать свои открытия при себе. А сейчас — и подавно…

Секундная стрелка сделала полный круг.

Пять минут… Много или мало?

Очень мало для того, кто пытается кому-то помочь.

Очень много, целая вечность для того, кто испытывает страшную боль.

Такую, что вчера пришлось перенести Майклу Корнеру…

Он пристально смотрел на стрелку часов, которая по-прежнему спокойно бежала по кругу. Неподвижный, сосредоточенный и непроницаемый. Только внешне, разумеется. Внутри бушевал ураган.

Вчера, вернувшись в час пополудни из Малфой-мэнор с очередной сходки пожирателей смерти, он вошел в замок через парадную дверь и сразу же наткнулся на носилки, вереницей поднимавшиеся вверх по мраморной лестнице в больничное крыло. Двери в Большой зал были распахнуты настежь, оттуда доносился чей-то громкий истерический плач, причем надрывались явно несколько голосов. Вдоль стены рядом с дверью, прижимаясь друг к другу, стояли группки младшекурсников с бледными, почти серыми лицами.

— Что здесь происходит? — тихим жестким тоном поинтересовался он, остановившись посередине вестибюля. Из дверей Большого зала к нему навстречу вышли брат и сестра Кэрроу. Лица у обоих имели такое выражение, какое обычно бывает у кота, наконец-то достигшего полноты своих мечтаний и стащившего с кухонного стола три фута сосисок. И не просто стащившего, а сожравшего все до последнего кусочка...

— Мы навсегда отбили охоту у этих паршивцев нарушать правила и приказы, директор, — с ликующим рычанием доложил Амикус. — Вчера вечером, когда вас не было, мы поймали Корнера в подвале. Он освобождал трех первокурсников, которые были наказаны… Сегодня в присутствии всей школы Корнер получил по заслугам.

— Что случилось с остальными? И что за коллективная истерика? — холодно поинтересовался Снейп, кивнув на стоящие на полу носилки. На них лежала девочка-первокурсница в форме Пуффендуя.

— Это самые слабонервные сопляки, — хихикнула Алекто. — Кому не понравилось зрелище.

— Где Корнер? — ледяным тоном спросил Снейп, чувствуя, как внутри поднимается дикая ярость.

— Мы оставили его там, — ответил Амикус, махнув в сторону Большого зала. — Повисит до вечера в назидание остальным.

Снейп пошел к двери. От него в разные стороны шарахнулись стайки учеников.

Большой зал был почти пуст. За столами Когтеврана и Гриффиндора были небольшие группки, окружившие нескольких безутешно рыдающих девочек. А чуть в стороне… Да, зрелище было явно не для первокурсников. Черноволосый парень повис, стоя на коленях, уронив голову почти до пола. Его руки были связаны сзади и сильно заведены вверх, толстая веревка тянулась к черному стальному крюку, которым была изуродована старинная боковая колонна. Парень явно был без сознания. Черные, взмокшие волосы торчали в разные стороны.

— Снять немедленно, — приказал Снейп, сжимая кулак. — Отправить в больничное крыло. Всех, у кого нервный срыв — тоже. Под полную ответственность мадам Помфри. Амикус и Алекто, следуйте за мной в мой кабинет.

Он развернулся на каблуках и быстрым шагом направился к двери. Краем глаза он успел заметить, что к висящему Майклу тут же ринулись несколько человек, в числе первых — Полумна и Джинни…

— Объяснитесь, — резко рявкнул он, едва захлопнулась дверь кабинета. — Стоило мне покинуть школу, больничное крыло оказалось переполнено! Хогвартс существует для того, чтобы обучать волшебников, а не для того, чтобы их калечить! Что вы себе позволяете?!

— Мы не знали, когда вы изволите вернуться в замок, — с едва заметным вызовом рявкнул Амикус. — Нам нужно было примерно наказать этого негодяя. Так, чтобы больше никто не осмеливался игнорировать наши приказы.

— Что вы с ним сделали? — спросил Снейп.

— Всего понемногу, — плотоядно ухмыльнулась Алекто. — И на десерт круциатус. Всего минут семь-десять…

— ДЕСЯТЬ МИНУТ???!

Он рявкнул так, что Алекто вздрогнула и, вытаращив глаза, попятилась к брату и вцепилась в его локоть.

— Вы вообще соображаете, что вы делаете? — ядовито прошипел Снейп. — Каждый шестикурсник знает, что четверть часа пытки круциатусом необратимо разрушает рассудок взрослого человека! Этому парню всего семнадцать! Это фактически казнь! Среди бела дня, на глазах у всех! Посреди Большого зала! На каком основании вы решили, что имеете право казнить учеников? Вот так, без суда, без следствия и даже не поставив в известность директора!

— Мы… Мы это… Мы не знали, что…

— Вы не знали, как действует круциатус? Но при этом используете непростительное заклятие для школьных наказаний? — снова прошипел Снейп. — Может, сначала нужно изучить предмет, а потом применять заклятия на практике? Или может, вы не знали, что в Хогвартсе есть директор и что его зовут Северус Снейп? Что я назначен на эту должность лично Темным Лордом? Чего вы еще не знали? А, быть может, вы, Амикус, уже мечтаете избавиться от меня и занять мой кабинет? На мое место метите?

— Нет, что вы, — неподдельно испугался Амикус. — Я… Я никогда… Поверьте, директор, я бы не посмел и мечтать…

— Я очень надеюсь, что это так, — бросил Снейп. — Потому что те, кто переходит мне дорогу и становится моими врагами, обычно живут недолго. Считайте это дружеских предупреждением.

Он смерил обоих Кэрроу уничтожающим взглядом и добавил:

— Такого вопиющего самоуправства и нарушения субординации я больше не потерплю. Вам ясно? О каждом серьезном нарушении я должен узнавать первым. И именно я буду решать, что делать с нарушителями.

— Лонгботтом… Он выкрикивал… Он оскорбил нас! Я требую наказания! — с гневом выдохнула Алекто.

— А вы полагали, что он будет петь вам хвалебные гимны, глядя, как вы сводите с ума его однокурсника? — саркастически поинтересовался Снейп. — Впрочем, с Лонгботтомом я сам разберусь. На сегодняшний день вы уже достаточно наломали дров. А сейчас отвлекитесь на несколько дней от дисциплины и займитесь, наконец, своими уроками. Темному Лорду служит слишком много тупиц и невежд — ему нужны умные, хорошо обученные слуги.

Взглянув на него с неприкрытым презрением и ненавистью, Кэрроу мгновенно ретировались за дверь. Он остался один. Прошелся по кабинету, сел в кресло и на несколько минут погрузился в глубокую задумчивость. Потом резко встал и взмахнул палочкой.

Директорский стол развернулся вокруг своей оси, сложился и через некоторое время перед ним стоял добротный лабораторный стол со всем необходимым. Он снял мантию с широкими рукавами и остался в длинном черном сюртуке. И через несколько мгновений в котле уже что-то булькало и позвякивало…

Сначала — Животворящий эликсир. Это было элементарно, программа шестого курса. А потом его следовало доработать, и вот тут нужна полная концентрация. Довольно скоро все было готово. Он погасил горелку, остудил и перелил эликсир во второй котел, зафиксировал время на грифельной доске и, отставив в сторону готовое зелье, принялся измельчать какие-то кривые черные корешки.

Висящий на веревке Корнер снова встал у него перед глазами. В первое мгновение ему даже почудилось, что это Поттер. Лица не было видно, Майкл тоже черноволосый и был без форменной мантии… Хорошо, что на лице давным-давно не отражаются никакие эмоции и мысли. Но сердце ёкнуло… Еще пять минут, и даже его великолепное зелье оказалось бы для мальчишки бесполезным. Как много могут значить пять минут...

В памяти всплыл злополучный урок зельеварения, сразу после того, как Поттер без спросу влез в Омут памяти и узнал о событиях у озера... Да, как раз тогда пятикурсники проходили именно этот эликсир. И Поттер, надо сказать, отлично справился с первого раза… Злился он, конечно, тогда ужасно. Аж булькал, как котел… Что ж, он знал, почему разбилась колба и за какие грехи он снова получил «ноль».

Месть была сладкая. Но мелкая и совершенно недостойная звания преподавателя Хогвартса. Смешное, нелепое мальчишество. Однако, удержаться он не смог. Не хотел. Даже не пытался. За такое наглое вторжение в самую постыдную тайну нужно было отплатить, как следует...

Снейп сложил измельченные корешки в маленькую плошку и залил темно-зеленой жидкостью. Снова зафиксировал время на грифельной доске. Потом пошел по лестнице вверх, в ванную. Сбросив с себя одежду, он залез под душ и долго стоял под тугими струями горячей воды, словно пытаясь смыть с себя все впечатления последних часов.

Гадостная, наполненная липким ужасом атмосфера в Малфой-мэнор, эти серьезные, пафосные лица и насквозь прогнившие души… Помятую рожу Петтигрю он уже просто не мог выносить, и благодарил судьбу за то, что у него есть возможность скрыться от всех в стенах школы, не видеть, не слышать эту ничтожную, жалкую сволочь, из-за которой погибла Лили... Темный Лорд, принимающий донесения и раздающий указания. Похвала для нового директора Хогвартса, целый залп выразительных взглядов со всех сторон. Пылающие глаза Нарциссы. Умоляющие, полные отчаянья. Не нужно было даже применять окклюменцию, чтобы понять миссис Малфой. С недавних пор ее интересовал только Драко… Он едва заметно кивнул ей, лицо Нарциссы приобрело прежнее равнодушно-высокомерное выражение, глаза потухли. Воистину, она по-прежнему настоящая Блэк…

Он трансгрессировал из Мэнор, мечтая только о тишине и уединении директорского кабинета, однако, едва зайдя в замок, обнаружил в нем полный хаос. Несколько учеников без сознания, запытанный до полусмерти Корнер, бьющиеся в истерике девчонки. И Кэрроу, сладострастно-хищные, удовлетворенные достигнутым эффектом… С нервным срывом мадам Помфри справится сама. А вот Корнер… Нужно выяснить, насколько он пострадал. О, Мерлин, когда же все это кончится. Эта грязь, подлость, жестокость. Эта бессмысленная безнадежность и невыносимая тошнота бытия…

Снова перед глазами был Гарри Поттер. Он был перепуган до полусмерти, когда понял, что его застукали на месте преступления. Ему тоже не хватило буквально пяти минут, чтобы исчезнуть незамеченным… Он был в ужасе, поняв, что железная рука, схватившая его за плечо, принадлежала хозяину воспоминаний, самому Северусу Снейпу… Однако в глазах не было ни капли злорадства. Только страх и… Что-то еще. Очень похожее на сильную боль.

Звон разбившейся склянки с сушеными тараканами. Глухой стук захлопнувшейся двери… В ту минуту его трясло от ярости и унижения, от гнева и ненависти. Пропади пропадом все эти Поттеры, которые снова и снова заставляют его стыдиться самого себя, чувствовать себя объектом насмешек...

После этого инцидента можно было ожидать любых последствий. Снова тихие усмешки за спиной, снова эти ироничные, снисходительные, издевательские взгляды… Но ничего этого не было. Поттер ходил, словно в воду опущенный, будто раздавленный обрушившейся на него правдой. Изредка бросал на него взгляд, полный чего-то такого… Очень похожего на боль. Спустя неделю стало понятно: Гарри не рассказал об увиденном ни одной живой душе. Даже ближайшим друзьям — их сознание было открытой книгой, проверить не составило труда... Он удивил его тогда. Поразил. В руки мальчишки впервые попало такое великолепное оружие против ненавистного профессора, но он, вместо того, чтобы использовать полученную информацию для сладкой, сокрушительной мести, казалось, был полностью поглощен своими тягостными раздумьями и хранил полное молчание…

Гарри сохранил все в тайне. Хотя на душе у него скребли кошки.

Гарри не предал, хотя имел и возможность, и тысячу самых веских причин.

Он не проговорился даже после инцидента с разбившейся колбой животворящего эликсира...

Смыв последнюю пену с волос, он наконец выключил воду. Тщательно вытерся, оделся. Подошел к зеркалу, поправил сюртук, рукава…

— Этот мальчик знает, что такое невыносимая боль… Сколько раз Поттер попадал под круциатус? Два? Три? — вдруг спросило зеркало, которое до этой минуты хранило упорное молчание.

— Не знаю точно, — глухо проговорил Снейп, глядя в собственные черные глаза. — В ночь, на кладбище. В ночь, когда Дамблдор… Когда я…

— Когда ты напал на него, безоружного и беспомощного, словно обезумевший стервятник, — безжалостно закончило зеркало.

— Я был вне себя, — мрачно рявкнул Снейп. — Не каждый день убиваешь тех, кто был тебе близок…

— Он тоже был вне себя, — добавил голосок. — Он только что стал свидетелем убийства того, кто был ему близок.

— Сожалею, — буркнул Снейп. — Это было слишком… Невыносимо. И потом, Поттер сам на меня нападал, я вынужден был защищаться…

— Чтобы одолеть мальчишку, едва живого после круциатуса, который не помнит себя от горя и гнева, тебе хватило бы одного петрификус тоталус. Его умеют даже второкурсники.

— Знаю, — снова буркнул Снейп. — Я уже сказал, что сожалею. В любом случае, Поттер жив и здоров. И ничего нельзя повернуть вспять. Так что убиваться по этому поводу не вижу ни малейшего смысла. В любом случае, наши с ним отношения невозможно сделать еще хуже. И скоро все это закончится…

— Именно поэтому, Северус, — снова прозвенел голосок. — Самое время понять…

— Понять что? — переспросил он.

— Все, что случилось, — ответило зеркало. — Откуда сколько злости? Раздражения? Даже ненависти… К мальчишке, который, смею заметить, ничего плохого тебе не сделал! А вот ты перед ним в неоплатном долгу…

— Вот тебе и ответ, — резко парировал Снейп.

Он повернулся к зеркалу спиной и стремительно вышел. Нужно было закончить с целебным эликсиром.

Он проверил время — 45 минут истекали через несколько мгновений. Несколько точных движений, щелчок плотной крышки… Еще семь минут подождать, довести до кипения и все готово.

Закончив готовить зелье, он проверил его на вкус крохотной ложечкой с длинной ручкой, с удовлетворением хмыкнул, снова прикрыл котел крышкой и позвонил в серебряный колокольчик с темной ручкой.

С громким хлопком перед ним возник домовый эльф.

— Рогалик к услугам директора, — услужливо поклонился эльф.

— У меня для тебя есть важное поручение, которое ты, как обычно, сохранишь в полной тайне, — проговорил Снейп. — Во-первых, ты сходишь в больничное крыло и узнаешь, как себя чувствует Майкл Корнер. Потом вернешься. Возьмешь у меня бутылку с зельем и получишь указания, когда и сколько добавлять ему в лекарство. Все будет зависеть от состояния мальчика… Никому не звука ни при каких обстоятельствах, это ясно? Если скажешь хоть слово, хоть намек — умрешь.

Эльф поклонился и с громких хлопком исчез.

Снейп извлек откуда-то старую глиняную бутылку, тщательно очистил ее и перелил в нее целебный отвар, плотно заткнув пробкой.

Что ж, в сложившейся ситуации он больше ничего не мог сделать.