Снайперы решают 99 % всех проблем / snipers solve 99% of all problems (джен)

Глава 21

Примечания:

Всем химикам: я понятия не имею, о чём говорю. Удачи.

(См. дополнительные примечания в конце главы.)

Текст главы

— Я видела наверху стопку ежедневных отчётов о доходах, — говорит мисс Рыжая, выпрямляясь. — Пока мы убирались. Не знаю, свежие ли они, но выглядят довольно старыми.

«Ты не сможешь их прочитать, т — о. Вот почему ты — да, конечно, я помогу», — говорит Умник, и его щёки снова краснеют.

— Я тоже, — быстро отвечает мисс Рыжая.

— Да, я тоже, — говорит Не Близнец с вызовом, бросив враждебный взгляд на мисс Рыжую, а затем на Эда. Эд не может понять, почему он так быстро согласился, ведь он явно не собирается забывать о пауках, но кого это волнует.

«Я мог бы попробовать изменить заклинание перевода и для тебя», — предлагает Умник, нерешительно поглядывая на Мустанга и остальных. «Я не уверен, что это сработает, но попробовать стоит, верно?»

«Мы будем вам очень признательны», — говорит Мустанг, излучая искренность, как заводской пресс.

— О многом не было бы известно, — хмурясь, говорит Психо. — В ежедневных новостях печатают только то, что им говорит министр. Последние новости определённо не будут опубликованы.

«Мы изучаем всё, что они сделали, начиная с их восхождения к власти и до сегодняшнего дня, — говорит Хьюз. — Поскольку в данный момент мы не можем получить доступ к полицейским отчётам, нам подойдёт любая общедоступная информация. Есть ли в городе мэрия, архив, местная библиотека, архив газет…»?

«Все официальные документы должны быть в министерстве», — говорит Психо, ещё сильнее хмурясь, а затем вопросительно смотрит на Умника. «А библиотеки хранят дневную выручку?»

Эд прикусывает палочку для еды, чтобы не завопить «ДА БЫЛ ЛИ ТЫ КОГДА-НИБУДЬ В БИБЛИОТЕКЕ» или что-то в этом роде. «У бородавчатки есть», — говорит Умник. «Насчет других не знаю. В Британской библиотеке есть магический отдел, но чтобы попасть туда, нужно специальное разрешение от министерства».

«Где ты видела стопку с прибылью?» — спрашивает Психопат у Рыжей. Это либо сленговое выражение для обозначения газеты, либо переводчик снова облажался.

«Не знаю, где-то наверху. Одна из комнат забита хламом. Мы её ещё не убирали, я знаю, так что они должны быть там», — говорит она.

— Существо... — начинает Психо, но замолкает, настороженно взглянув на Эда.

Эд прищуривается. «Нет, продолжай. Позови своего раба», — говорит он, не в силах сдержать презрение и даже не пытаясь это сделать. Мустанг может отсосать у него прямо сейчас. «Разве он здесь не для этого? Продолжай говорить о том, как сильно ты хочешь его освободить».

От этих слов Психопат заливается приятным для него багровым румянцем. «Ничего страшного», — цедит он сквозь зубы.

— Разве у вас наверху нет библиотеки? — спрашивает Эд и не может удержаться, чтобы не добавить: — Той самой, где полно вещей, которые вы не хотите нам показывать?

Психопат выглядит так, будто хочет вылить ближайший стакан воды Эду на голову. «Там только мрачные книги и мусор. Учитывая, что ты даже не можешь читать книги, всё, что там есть для тебя , — это мусор. И я не хотел, чтобы ты туда заходил, потому что первое, что ты сделал , когда пришёл сюда, — разбудил всех ни свет ни заря, срывая портреты со стен, а если ты будешь хватать там всё подряд, то умрёшь».

Мустанг кладёт руку на плечо Эда как раз в тот момент, когда тот собирается наброситься на Психо, что, кстати, является провальным решением в ситуации не затевай драку, так что Эду приходится довольствоваться тем, что он фыркает и позволяет Мустангу развернуть его к себе. «Почему бы нам не взглянуть на эти газеты», — говорит Мустанг, как будто ничего не произошло и он всё ещё не держит руку на плече Эда. «Если вы можете вспомнить какие-то происшествия, о которых мы можем не знать, мы сначала их зафиксируем. Насколько вы помните».

В глазах Психопата мелькает что-то вроде удовлетворения, но Эд лишь кривится, потому что почти уверен, что именно этого и добивался Мустанг. Пусть думает, что выиграл раунд. Мустанг заманивает людей в свои медвежьи капканы, заставляя их думать, что они победили.

Психопат почесывает щетину и смотрит на Мустанга уже не так враждебно. «Для этого тебе понадобится лунная пыль, — говорит он. — Я сидел в тюрьме до двух лет назад. Хотя, — добавляет он с циничной улыбкой, — в чем бы меня ни обвиняли, худшее из этого почти наверняка связано с деятельностью пожирателей смерти».

Сбежавший заключённый, верно. «За что тебя снова посадили?» — спрашивает Эд, потому что если его обвиняют в терроризме, то, скорее всего, дело не в краже в магазине.

«Ты что, не слышал? Я — печально известный серийный убийца, чернокожий, — усмехается Психо. — Я несу ответственность за все плохое, что происходит в волшебном мире Британии. Берегись, я под твоей кроватью!»

— Его подставили, — тут же говорит Волосатик, глядя прямо на Эда, словно готов сразиться с ним на вилках за честь Психо или что-то в этом роде. — Он невиновен. Его даже не судили.

— Это типично? — спрашивает Мустанг с наигранным интересом.

— Это было в конце войны, — говорит Психопат, небрежно пожимая плечами, но не в силах скрыть горечь. — Сразу после того, как Волдеморт исчез. На самом деле, на следующий день. Никого не интересовали правила.

— Понятно, — говорит Мустанг. — Значит, вы были на передовой во время войны?

«Да. Сразу после школы вступил в орден Феникса вместе с Муни, Джеймсом и Лили».

«Нам нужно будет составить карту всех действий за этот период», — говорит Мустанг. «Вы могли бы помочь с этим?»

Психопат смотрит на Мустанга, а затем на Эда, потирая рукой рот. «Да. Почему бы и нет».

Да, почему бы и нет расскажите хоть что-то о себе людям, которые пришлось чертовски далеко уехать, чтобы помочь вам с вашими террористами. «Не волнуйся, — слащаво говорит Эд. — Тебе не придётся работать с мной. Мне нужно взять анализы».

— Нам также понадобится карта страны, — говорит Хьюз, наклоняясь к Психо, прежде чем тот успевает что-то возразить. — И, в идеале, окрестностей. Вы, случайно, не знаете, где её можно достать?

— Это у нас точно есть, — говорит Психопат, с видимым усилием отводя взгляд от Эда. — У моего брата в комнате был установлен один из таких ла-ди-да-приборов для всех его маленьких проектов. Если подумать, то, наверное, и прибыль он получал оттуда. Чокнутый придурок. Он хмыкает. — Можно пойти и посмотреть.

Карта оказывается весьма качественной работой: она занимает целую стену и показывает всю страну и то, что находится вокруг неё, а вокруг в основном океан. «Мы на острове?» — говорит Эд. «Хм».

— Да, прямо здесь, — говорит Психо, тыча пальцем в какой-то участок. — Лондон, Англия. Участок, в который он ткнул, подсвечивается серебристым светом, и над ним начинают формироваться буквы. Затем он обеими руками касается карты, делая широкий жест, и внезапно карта увеличивается, как будто бумага — это экран, и её просто опустили на сорок километров вниз, а дороги разветвляются и расползаются, становясь всё более чёткими.

— Ух ты, — выдыхает Аргет.

— Удобно, — комментирует Хьюз с неподдельным восхищением. — Можно ли отмечать разные инциденты разными цветами?

— Наверное, — бормочет Психопат, доставая свою палочку и пару раз постукивая ею по карте, пока огоньки не начинают светиться зелёным, а затем золотым и красным. — Да, вот так.

«Ежедневная выручка здесь», — кричит мисс Рыжая из другого конца коридора. Дети поднялись за ними. «Некоторые из них появились совсем недавно — у вашей мамы была подписка?»

— Должно быть, так и есть, — говорит Психопат и подходит к карте, пока Хьюз, Джонс и Арджент собираются вокруг неё. Эд смотрит на Мустанга и показывает на них большим пальцем. — Ты в порядке?

— Да, продолжай, — отмахивается Мустанг. Может, у него и в десятую часть нет такого опыта в проектировании массивов, как у Эда, но он ни за что не пропустит круг человеческой трансмутации, если тот окажется прямо перед ним. Поэтому Эд оставляет его и спускается вниз, чтобы начать считывать энергетические показатели.

Через пару минут туда приходят Хэвок и Джонс. «Мы собираемся в комнате с картами», — говорит Хэвок Эду, пока Джонс собирает бумаги. «Шеф сказал, что нам лучше собрать всё в одном месте и прийти, когда ты закончишь».

Эд поднимает взгляд и хмурится, доставая снаряжение из рюкзака. «Где ребёнок?»

— Если ты имеешь в виду меня, — язвительно говорит Волосатый, стоя в дверях, за спинами Хэвока и Джонса, — то я просто здесь, меня водят на поводке, как собаку.

«Привыкай, — советует Эд. — Мы не позволим тебе так просто исчезнуть, потому что это «для твоего же блага» или что-то в этом роде».

— Мы можем присмотреть за Волосатиком, — вмешивается мисс Рыжая, потому что, судя по всему, она тоже спустилась.

«Не знаю, помнишь ты или нет, но вчера его чуть не убили, а вы чуть не стали соучастниками», — говорит Эд, указывая ручкой на Волосатого, а затем на Мисс Рыжую, когда они выходят из-за спины Хэвока, Умника и остальных рыжих, которых теперь видно в коридоре. «Держитесь вместе, если хотите, но вы никуда не пойдёте без охраны, пока мы не разберёмся с этим».

— Мне не нужен охранник, — угрюмо бормочет Волосатик. — Он бы не помог мне справиться с дементорами.

— Во-первых, такими разговорами ты задеваешь чувства Хэвока. Посмотри на него, ему больно. Во-вторых, тебе не кажется это немного подозрительным? Твой единственный охранник исчезает прямо перед нападением? Если это совпадение, я съем еще один ботинок. В-третьих, только за последние пару часов от тебя пытались избавиться три человека. Может быть, они просто очень любят семейные посиделки и пытаются вернуть тебя к родственникам, но я чертовски сильно в этом сомневаюсь.

— Я до сих пор не знаю, кто такие дементоры, — дружелюбно говорит Хэвок, застёгивая рюкзак и переходя к следующему. — Но я хочу сказать, босс, что, судя по тому, что я слышал, они очень похожи на твои проблемы.

«Да, так что, если ты вдруг начнёшь чувствовать себя чертовски напуганным без всякой причины, позови меня или Мустафа и убирайся оттуда к чёртовой матери, — сообщает ему Эд. — И детей с собой забери».

— Я могу создать Патронуса, — бормочет Волосатик.

«Молодец. Я могу завязать языком хвостик вишни в узел».

“Что?”

— Что? Извини, я думал, мы делимся случайными и не имеющими отношения к делу фактами о себе, — говорит Эд. — Мне всё равно, что ты можешь разыграть. Привыкай к Хавок.

«Это не не имеет значения. Однажды Хари с помощью своего патронуса прогнал больше сотни дементоров», — раздражённо говорит Не-Близнец.

Волосатый слегка наклоняет голову, но не отрицает этого, и Умник кивает. “О, да?” — Говорит Эд, приподнимая брови; возникает смутное воспоминание о том, что Берди произнес то же самое слово, когда они говорили о том, как Эд убил этих тварей. “ И где был этот патронус вчера? И какого хрена, если он сделал это с сотней, почему все так разозлились из-за того, что я сдал с двумя?”

«Да, но ты уничтожил их, приятель», — говорит один из близнецов.

«Патронус только прогоняет их», — говорит другой.

«Хаири действительно создал своего Патронуса, — решительно заявляет Не-Близнец. — Просто на этот раз они были слишком близко».

— Если они доберутся до тебя раньше, чем ты успеешь его произнести, ты... чем ближе они подходят, тем сложнее его произнести, — быстро объясняет Умник, поглядывая на Волосатика. — Тебе нужно произнести его, вспоминая что-то радостное, а дементоры не дают тебе чувствовать себя счастливым или вспоминать что-то радостное, когда они рядом, так что...

Брови Эда, кажется, вот-вот поднимутся до уровня волос. «Тогда почему бы тебе не использовать что-нибудь другое?»

Умница открывает рот, затем закрывает его, хмурится и качает головой. «Другого нет. Это единственное, что может защитить от дементоров».

Эд, глядя на нее в ответ, страстно хочет прекратить эти гребаные моменты. “Кто-нибудь пробовал стрелять?”

«Не думаю, что обычный огонь на них подействует», — возражает Умник.

«Значит, вся твоя стратегия по работе с ними заключается в том, чтобы думать радостные мысли? Что ж, знаешь что, нет. Этот разговор окончен. Когда эти штуки появляются, мы с ними разбираемся, никаких радостных мыслей не требуется. Иди помоги Хьюзу и остальным наверху».

— На самом деле мне бы не помешала помощь, — говорит Хэвок, указывая на свою работу по сбору вещей. — Ребята, не могли бы вы помочь мне сложить все эти файлы?

Дети переглядываются, но подходят, чтобы сделать это, и, поскольку они не умеют читать на аместрисанском, Эд оставляет их в покое и возвращается к установке измерительного оборудования. Скорее всего, он будет проводить большую часть измерений в комнате со всеми этими портретами, которые могут быть одержимы, но он может заодно провести контрольное измерение здесь и, кстати, проверить то кресло, с которым временно возился Биарди, и посмотреть, не излучает ли оно что-нибудь странное.

Ему приходится сдвинуть с приставного столика покрытую грязью статуэтку балерины, чтобы освободить место для раскладки. Одного взгляда на поверхность достаточно, чтобы он достал носовой платок и вытер отвратительный слой грязи. Это место — помойка. От одного только складывания платка для повторного протирания перчатки Эда покрываются пылью. Обои в пятнах и отклеиваются, половицы потрескались и покоробились, а вся мебель годится только для полигона для отработки мишеней «Пламенный алхимик» для дерьма, которое чертовски плохо работает.

Эл приедет сюда и, скорее всего, останется не на одну ночь. В воздухе пыль и бог знает что ещё, возможно, споры плесени, как это обычно бывает с Эдом, и он даже не знает, есть ли в этом здании душевые. Мустанг вряд ли разрешит им остановиться в отеле, ведь это будет означать разделение сил и отказ от сверхсекретных средств защиты, благодаря которым база остаётся вне поля зрения. И ни за что на свете Эл не будет носить маску для защиты от чихания или что-то в этом роде всё время, пока он здесь.

Эд оглядывает комнату, хмурится ещё сильнее, затем кладёт платок на стол и стучит костяшками пальцев по ближайшей стене. Не пустотелая, значит, несущая. Хорошо. — Эй, Хэвок, — говорит он. — Может, тебе стоит отойти от стен? Вам всем тоже.

Хэвок тут же отскакивает от ближайшей стены, а Джонс и дети, вздрогнув от неожиданности, через полсекунды бросаются за ним. Эд стягивает перчатку с левой руки — обычно он не обращает внимания на знакомый материал, из которого сделана перчатка, когда читает через неё композицию, но при работе с деликатными или сложными материалами он старается исключить переменные — и прижимает её к стене.

С химической точки зрения, всё не так уж плохо. Он закрывает глаза и позволяет структуре сформироваться в его руке. Это чертовски утомительно — переходить от структуры к структуре, считывать форму и материю, придавать им смысл, понятный его мозгу, который привык получать такую информацию от его глаз. Это необходимо для сложных задач, а здесь ему придётся трансмутировать вслепую большую часть времени. Похоже, что здесь нигде нет электропроводки, и это упрощает задачу, но дом трёхэтажный, с подвалом, а это уже серьёзно.

«Что он делает?» — спрашивает Умник.

Уборка в этом месте будет сущим кошмаром. Лучшее, что он может сделать, — это залатать дыры. Герметизация каждой мышиной норы, резервуара для плесени и слоя пыли не улучшит состояние дома в долгосрочной перспективе, но избавит от всего этого дерьма в воздухе и в лёгких Эла. Хотя, честно говоря, если он использует достаточно прочный полимер, то, по сути, заменит все структурные дефекты на оштукатуренных поверхностях.

— Алхимические штучки, — говорит Хэвок. — Наверное, нам не стоит его прерывать.

Эд мысленно перебирает несколько вариантов герметика, сопоставляя эффективность с предполагаемой доступностью соответствующих компонентов в регионе, и решает, что лучше всего подойдёт силикон с катализатором. Полидиметилсилоксан, хорошо. C2H6OSi n…. Допустим, девять тысяч, нет, одиннадцать-двенадцать тысяч. Ладно, да.

— Босс? — спрашивает Хэвок.

— Да, — говорит Эд, а затем, вспомнив, что они находятся с ним в одной комнате, открывает глаза и добавляет: — Вообще-то, тебе лучше встать на стул.

«Джонс, скажи генералу, чтобы он немедленно убрал с пола всё, что ему дорого», — торопливо говорит Хэвок.

Джонс срывается с места. Хэвок бросается к столу, а за ним и остальные дети; у этой компании неплохие рефлексы. Эд ухмыляется, перекидывает косу через плечо и хлопает в ладоши.

Примечания:

Печальная ирония заключается в том, что если бы Сириус и Эд встретились при более благоприятных обстоятельствах и не сталкивались бы постоянно друг с другом, то они были бы двумя длинноволосыми, вспыльчивыми байкерами в кожаных штанах, которых гоняла бы полиция и которые вместе получали бы «Дарвиновскую премию» за самые глупые драки в барах

Глава 22

Примечания:

(См. примечания в конце главы.)

Текст главы

Эд сжимает руки — для чего-то подобного он легко может использовать дюжину различных массивов, прежде чем закончит, но быстрее просто поддерживать циркуляцию энергии — и направляет всё вниз, через ноги, и разряд потрескивает над его ступнями. Это немного затратнее с точки зрения потребляемой энергии, и в результате он будет немного более уставшим, но для этого и нужны его формулы оптимизации. Сначала он проводит поверхностный осмотр, чтобы выявить какие-либо серьёзные проблемы и проверить, не влияет ли проклятое сжатие материи, благодаря которому это место скрыто, на сами материалы. Но, если не считать странного ощущения сопротивления при использовании алхимии, всё выглядит вполне обычно.

Он мысленно пожимает плечами и приступает к работе. Он начинает с металла и герметизирует все трубы, счищая ржавчину и придавая меди прочность и блеск, как у новой, а затем переходит к камню и устраняет трещины в фундаменте. После этого странное сопротивление внезапно ослабевает, колеблется, а затем полностью исчезает, и дальше всё идёт как обычно. Эд выравнивает лестницы, укладывает в ряд каменные плиты в подвалах, выпрямляет дымоходы, и, чёрт возьми, в этом месте не так много окон, как нужно для последующей вентиляции всех этих испарений. Большие арочные окна от пола до потолка — вот что нужно. Не помешали бы и световые люки. А вся эта треснувшая хрень... что это, плитка? Лучше бы она была цельной, а что касается деревянных опорных балок...

Прохладные солнечные лучи освещают Эда, пока он изменяет форму дерева, металла, стекла и камня. В стене рядом с ним открываются окна. Сверху доносится крик, затем рёв, потом много шума от ударов, но Эд занят, у него нет времени на отвлекающие факторы, да и в любом случае он знает, как звучит крик от боли, а это был просто сюрприз. Он отодвигает половицы перед собой — подвал находится в другой части кухни, здесь только грязь — и начинает искать ингредиенты.

Он достаёт кварц и щёлочь, разбирает их на части и вытаскивает в виде рассыпчатого пепельного песка, а затем снова погружается в землю за грунтовыми водами. На полпути он передумывает и бросает эту затею; будет проще просто собрать чистую воду из воздуха путём конденсации, поэтому он на секунду прерывает свой круг, чтобы наклониться и одной рукой открыть новое окно рядом с собой. Он снова сжимает ладони и направляет энергию на округление, на этот раз для того, чтобы придать земляному углублению форму и сделать его поверхность гладкой для нанесения герметика.

Теперь о воде. Поскольку окно открыто, нет риска израсходовать весь кислород в комнате, поэтому Эд свободно притягивает H и O2 и заставляет их резвиться со своими электронами.

Конденсационная установка — это стандартный способ получения воды из воздуха, но энергозатраты в итоге оказываются примерно одинаковыми, учитывая необходимость нагрева в обоих случаях, так что он может с тем же успехом использовать тот способ, который не требует от него расчётов влажности. Однако это заставляет его сосредоточиться. Молекулярная перестройка отличается от простого изменения формы существующего набора элементов, а субатомные манипуляции — это вообще совсем другая история. Есть причина, по которой «Свинец к золоту» — это демонстрационный набор для юридических школ: простота не означает лёгкость, , а чтобы добиться достаточного уровня для расщепления протонов, нужен профессиональный контроль. У большинства людей на то, чтобы получить больше золота, чем помещается на маленьком демонстрационном блюде, уходит несколько недель, и это был один из первых способов, с помощью которых Эд и Эл поняли, что они не просто не такие, как другие дети, они не такие, как другие алхимики: Эл научился изменять молекулярную структуру — на три часа раньше Эда — превратив свой стакан с водой в лёд, когда ему было девять, а там и до субатомных манипуляций было недалеко.

Есть несколько способов сделать это. До появления Врат изменение состояния чего-либо более сложного, чем вода, требовало многоэтапных массивов площадного эффекта, которые манипулировали целевым веществом, изменяя такие условия, как давление и температура. Непосредственное манипулирование атомами — отщепление протонов или их добавление — было похоже на разрезание волоска на идеальные половинки ножом, который превратился бы в гадюку и укусил бы, если бы вы не фокусировались на нём каждую секунду и не держали его обеими чёртовыми руками. Это было возможно, и они это сделали, но это было слишком неэффективно, чтобы заморачиваться, когда можно было просто использовать традиционный набор массивов для изменения состояния.

После Врат Эд становится ножом.

Вода собирается каплями по краям раковины и стекает вниз, присоединяясь ко всему остальному, что уже находится внутри. Эд наклоняется, прижимает пальцы к поверхности и начинает отделять чистый силикон от кварца. Сложнее всего будет придать жидкую форму герметику вокруг всех предметов: все двери, окна, краны, раковины и прочее должны открываться и закрываться, сливать воду и функционировать, но при этом им нужно надёжное защитное покрытие, чтобы в воздух не попадала вся эта гадость. Эд не сумасшедший, он знает, что если просто разлить герметик повсюду, как будто он заливает клей в коробку для диорамы, то ничего, кроме ужасного беспорядка, он не получит, так что лучше действовать поэтапно.

“Цельнометаллический”.

Эд дёргается так сильно, что теряет связь с массивом, треск разряда стихает, а вибрирующая масса в чаше успокаивается. Он поднимает глаза и видит, что Хэвок и дети ушли, но Мустанг стоит над ним с выражением для этого должно быть ВЕЛИКОЛЕПНОЕ чёртово объяснение , и он понимает, что кто-то рядом кричит.

На секунду у Эда замирает сердце — неужели кто-то каким-то образом попал под воздействие трансмутации, неужели он каким-то образом не заметил — но потом до него доходят слова, и он понимает, что женщина выкрикивает оскорбления. В ответ раздается раздраженный мужской голос — Психо — и Эд прищуривается, глядя на Мустанга. — Что?

Мустанг разводит обеими руками в жесте какого хрена .

— Эл едет, — сердито говорит Эд. — Я не хочу, чтобы он заболел, потому что волшебники так любят жить в собственном дерьме. Я делаю эту свалку одолжение, чёрт возьми.

“Итак, вы решили преобразовать весь дом , пока мы все еще находимся внутри него?”

— Э-э, да, — говорит Эд. — После всего, что я сделал, чтобы у Эла появилась эта иммунная система, я не собираюсь рисковать. Он хмурится. — Я хорош в этом, ублюдок, я постоянно занимаюсь строительством. Что, кто-то ударился пальцем ноги, когда меняли опоры?»

«Наверху находится химера размером с машину, которой не понравилось, что в её комнате произошли неожиданные изменения», — невозмутимо говорит Мустанг.

“Что?”

«Он вылетел в коридор — поскольку дверь больше не была заперта, так как его передвинули на метр влево, — и решил выразить своё недовольство напрямую».

“Полетел?”

— О да. У него есть крылья и клюв и когти, — говорит Мустанг тем притворно-восторженным голосом, который означает, что он на самом деле зол. — Похоже, это питомец заключённого, и нам повезло, что он успел усмирить его до того, как тот съел Аржета.

— О, — говорит Эд. Это… не очень хорошо. Какого чёрта они делают, держат в доме гигантских грёбаных химер? — Можно было бы подумать, что они упомянули это, прежде чем говорить о проклятиях или чём-то ещё.

Мустанг втягивает воздух через нос. “Меня не волнует, что все их предупреждения о проклятиях — чушь собачья. Мы не знаем, что находится в этом доме. Пожалуйста, воздержитесь от того, чтобы бросать динамит в шахту, когда вы даже не знаете, что находится на дне ”. Он на мгновение прикрывает глаза, как будто от вида Эда у него начинается мигрень, затем снова открывает их. «Вам повезло, что никто не упал с лестницы во время трансмутации или не высунул голову из окна, когда вы перемещали всё».

“Я никогда никого не раздавил случайно и не собираюсь начинать”, — парирует Эд, перекрикивая все более громкие крики в конце коридора. “Это не везение, я хорош в этом”.

Мустанг наклоняется и хватает Эда за подбородок рукой в перчатке. «Я сказал, не превращайся, если не знаешь местности. Я понятно выразился?»

Эд показывает ему зубы, слегка царапая кожу о грубую ткань огнеупорной одежды. «Я знаю, что, чёрт возьми, делаю».

— Я понятно выразился, Фуллметал?

— Да, ублюдок, чёрт возьми, — рычит Эд, высвобождая подбородок. — Успокойся, никто, блин, не умер.

«На этот раз. Тебе нужно перестать полагаться на удачу, — рычит в ответ Мустанг, выпрямляясь. — Ты должен извиниться перед Аржетом. — Он указывает на таз с ингредиентами, над которым всё ещё склонился Эд. — Что это, чёрт возьми, такое?»

Эд хмурится. «Герметик».

— Герметик, — повторяет Мустанг. — И, полагаю, Джонс прибежал, чтобы сказать нам, чтобы мы убрали всё с пола, потому что ты как раз собирался нанести его. Сразу. Везде.

«Я собирался сделать это в разделах,» — говорит Эд, но даже для него самого его голос звучит так же, как у Хэйри десять минут назад, поэтому он замолкает.

Мустанг потирает переносицу и на мгновение зажмуривается. «Ещё раз выкинешь что-нибудь подобное, и я прикую тебя цепью к столбу во дворе до конца операции».

— Арф-арф, — кисло отвечает Эд, но если Мустанг шутит про собак, значит, он практически прощён. По крайней мере, пока. Чёрт, ему действительно придётся дежурить в канализации, когда они вернутся.

— Веди себя прилично, — отвечает ему Мустанг, уже поворачиваясь к продолжающимся снаружи крикам. — Нам нужно с этим разобраться.

Эд хлопает в ладоши, чтобы стряхнуть с рук остатки силиконовой массы, а затем проводит рукой по подбородку, чтобы избавиться от фантомной щекотки от дурацких перчаток Мустанга. «Если ты начнёшь бить меня по лицу, я начну бить тебя по лицу», — бормочет он, поднимаясь на ноги, в основном для себя, потому что Мустанг уже выходит из комнаты.

Эд выходит вслед за ним, хмурясь всё сильнее по мере того, как крики начинают превращаться в слова. Это очень похоже на то дерьмо, которое несли картины, — множество язвительных замечаний о скрещивании, нечистоте и осквернении. Теперь, когда он об этом думает, это звучит чертовски расистски.

Психопат стоит в коридоре и кричит на гигантскую картину, размахивая палкой перед кучей ткани на полу. Эльф-подделка тоже здесь, его рот шевелится, как будто он что-то бормочет себе под нос, но из-за истерических воплей картины его совершенно не слышно. «Заткнись, чертов Бинт», — кричит ему Психопат, и от его палки ткань начинает мерцать и взбираться по стене вокруг картины, как шторы. Он сжимает их вместе — крик обрывается — и оборачивается, чтобы ткнуть пальцем в эльфа. «А ты — какого чёрта ты там делал?»

— Хозяин сказал не вмешиваться в уборку, — говорит эльф угрюмым, хриплым голосом. — Существо не вмешивается.

«Уборка?» — кричит Психо. «Весь этот чёртов дом вот-вот должен был рухнуть!»

— Это было не так, — раздражённо говорит Эд, и Психопат набрасывается на них.

Мустанг хватает Эда за плечо, как собака за кость. «Приносим извинения за беспокойство», — говорит он, прежде чем Психопат успевает снова завыть. «Элрик обнаружил в здании несколько структурных дефектов и решил устранить их самостоятельно. Он не ожидал, что это вызовет такой переполох; тем не менее ему следовало предупредить всех заранее».

Психопат бросает на него дикий взгляд. «Обнаружено — Что ты делал?»

«Замена труб, заделка фундамента, выравнивание несущих конструкций, — перечисляет Эд, стараясь не казаться слишком раздражённым, учитывая, что из-за него Мустангу только что пришлось извиняться перед сумасшедшим волшебником. — Я всё укрепил и избавился от сухой гнили, пожалуйста. Теперь я займусь твоей плесенью».

— Конечно, под присмотром, — спокойно говорит Мустанг, не отпуская плечо Эда. — И только после того, как мы убедимся, что это безопасно.

Наверху раздается грохот; кто-то кричит: “Извините!” — и Эд отводит взгляд от лестницы как раз вовремя, чтобы увидеть, как занавески на картине снова отдергиваются, словно на намагниченных рельсах. На обнаруженной картине изображена пожилая женщина в натуральную величину, и ее глаза выпучиваются на них в яростном отвращении, прежде чем она делает глубокий вдох. “Оскверняющий ублюдок! Убирайтесь с глаз моих, псы, рожденные шлюхами, вы, жалкие отбросы...

— Боже чёрт возьми, — шипит Психо, бросаясь вперёд, чтобы снова дёрнуть за шторы. — Вот вот почему мы постоянно говорим тебе, чтобы ты перестал вмешиваться в происходящее! Чёртов гиппогрифон Грифф чуть не вырвался на свободу, и каждый раз, когда кто-то чихает в этом проклятом доме, этот грёбаный кошмар просыпается и вопит во всё горло...

«О, это моя вина, что твой дом превратился в жуткое место, полное проклятого дерьма?» — резко отвечает Эд, окончательно выйдя из себя. — «Ты так сильно это ненавидишь, так избавься от этого, чёрт возьми...»

«Думаешь, мы не пытались? Мы не можем чертовски избавиться от него , потому что на обратной стороне есть постоянный приклеивающий чары! Отключение звука не помогает, зачарованные шторы почти не помогают, и, поверь мне, я перепробовал всё, что у меня есть, чтобы снять эту проклятую штуку...»

Мустанг выглядит так, будто всерьёз подумывает сжечь нарисованную женщину вместе с рамой. Эд преувеличенно жестикулирует, показывая на неё: «Можно, если ваше величество король не против? »

Мустанг бросает на него злобный взгляд, но отпускает плечо Эда и снова смотрит на Психо. «Элрик, наверное, сможет тебе помочь».

«Если твоя помощь снова её разбудит, я тебе уши оторву», — огрызается Психо.

— Чёрт, давай попробуем, — отвечает Эд, хлопая в ладоши и прижимаясь к стене. Если в живых картинах действительно заключены души, он не хочет с этим связываться, поэтому просто вырезает целый квадратный метр стены, вместе с штукатуркой, обоями и всем, к чему прикреплена картина. На мгновение он снова ощущает странное сопротивление, но Эд не в настроении разбираться с этим, и через секунду весь блок падает на пол.

Естественно, это заставляет нарисованную даму снова закричать, хотя теперь её голос звучит приглушённо, поскольку портрет лежит лицом вниз. «Хм», — говорит Психо через секунду.

— Ты собираешься оставить его себе? — брезгливо спрашивает Мустанг, не утруждая себя тем, чтобы перекричать наглость! и отребье без отца!

“Блядь, нет”, — с отвращением говорит Психо, указывая тростью на картину. “Силенсио”. Абсолютно ничего не происходит. “Эванеско.” Больше ничего. “Диффиндо”. В штукатурке, прилипшей к обратной стороне картины, появляется порез, открывающий ее до деревянной задней части рамы, но пока они наблюдают, дерево заживает само по себе, даже если штукатурка остается расколотой. “Черт. Полагаю, это все еще не работает ”.

— Цельнометаллический, — мрачно произносит Мустанг, явно достигнув предела своей терпимости к безумным расистским крикам чего-то, что должно быть неодушевлённым предметом. — Разберись с этим, или я разберусь сам.

А проблемы с «Мустангом» решаются с помощью огня. Психо явно не против, учитывая, что он только что проделал с картиной какую-то магию с невидимым ножом, но Эд хочет убедиться, и в любом случае он действительно только что получил выговор за «Будь более ответственным при трансмутации, Фуллметал». «Ладно, серьёзно, эта штука живая?» — спрашивает он Психо. «Потому что если она живая, у нас проблемы».

«Жива? Ха! Так моя дорогая старушка-мама хотела убедиться, что сможет называть меня никчёмным предателем даже после того, как она умрёт».

Это мама? этого парня. «Значит, там застряла не её душа?»

— Что? Опять это? Слушай, Муни тебе сказал, что это картина, что-то вроде — оттиска или чего-то в этом роде. Ты думаешь, что каждый раз, когда кто-то фотографируется, его душа застревает в газете? Картины не имеют ничего общего с душами, — пренебрежительно говорит Психо. — Если у этой злобной суки вообще была душа.

К этому моменту визг становится по-настоящему настойчивым. «Ладно, он не живой», — решает Эд, хлопает в ладоши и разбирает штукатурку, дерево и холст на составляющие их молекулы. При соприкосновении с ними по его рукам пробегает покалывание, и он снова ощущает сопротивление , но прямая деконструкция происходит быстро и просто, и покалывание резко исчезает, а углерод распадается под руками Эда на чешуйки графена.

Визг обрывается на полуслове. Эду действительно это не нравится, но... он только что это сделал, так что... Он поднимает руки из кучи рассыпчатой пыли и стряхивает остатки с перчаток.

— Хм, — снова произносит Психопат после минутного молчания. — Знаешь, одно это уже может стоить всех остальных твоих дерьмовых поступков.

Примечания:

Мрачное место, которое годами было заброшенным и неухоженным: что, чёрт возьми, это такое... маленький белокурый демон... не похоже на магию... что, чёрт возьми, он... делает... что, чёрт возьми... О ЧЁРТ, ОН ЧИНИТ ЭТО ГРЕБАНОЕ МЕСТО? ОН ЧИНИТ ЭТО ГРЕБАНОЕ МЕСТО?? ОН ЧИНИТ — ОН ЧИНИТ ВСЁ ЭТО ГРЕБАНОЕ МЕСТО, ЧТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ — ЭТО НЕ ДРЕЛЬ —

тварь, запертая в каком-то N-пространственном кармане, сжимает в руках свой уютный чайный пакетик, пока дом преображается со скоростью 10 Махов: я ненавижу грёбаных волшебников

Глава 23: антракт

Примечания:

(См. примечания в конце главы.)

Текст главы

На самом деле Гарри почти не видел, что Элрик делал с дементорами. Он был так сосредоточен на попытках создать Патронуса в ослепляющей трясине отчаяния, а затем на повторных попытках, когда ничего не получалось, что у него остались только обрывочные впечатления: крики, оглушительный скрежет, а затем жар. Когда пронизывающий холод отступил, от произошедшего не осталось и следа. Бывший подземный переход превратился в тупик, издававший слабые звуки по мере остывания, а Элрик каким-то образом отдавал им приказы, хотя они даже не понимали, что он говорит.

Рон и все остальные говорили ему, что это магия без палочки, и он действительно видел, как Элрик хлопнул в ладоши и с помощью этого превратил свою вилку в настоящую во время обеда, но увидеть это, а потом вот это — всё равно что увидеть одну из игрушечных машинок «Хот Вилс» Дадли, а потом выйти на улицу и увидеть грузовик, перевозящий тысячи тонн камней. Элрик хлопает в ладоши, и всё его тело озаряется электрическими дугами, молнии почти лениво обвиваются вокруг него, стекают по ногам и упираются в пол. Искры энергии развеивают волосы Элрика и делают его лицо ещё более жутким, чем оно есть. Свет странным образом отражается от его жёлтых глаз и волос, а зубы сверкают голубым в его звериной ухмылке. Кажется, он только рад, что они вскакивают на столы, лишь бы оказаться подальше от него.

Рука Хаоса сжимает рубашку Гарри на спине. Без предупреждения потрескивающий свет резко отскакивает от Элрика и волной разливается по полу. Затем Гарри вскрикивает и дёргается, потому что Хаос внезапно обхватывает его за талию деловым жестом и поднимает в воздух , как будто тот ничего не весит. «Давай, пошли», — быстро говорит он, спрыгивая со стола. Гарри мельком видит Джинни, у которой от шока отвисла челюсть, под другой рукой Хаоса, а затем ему приходится крепко вцепиться в мантию Хаоса, чтобы его не трясли, как собачью игрушку, пока они идут к двери.

— Кухня, задняя дверь, бегите, — приказывает Хаос, двигаясь так, что Гермиона, Рон и близнецы каким-то образом оказываются впереди него, проскальзывают в дверной проём и оказываются в коридоре. Желание вырваться возникает само собой, но хватка Хаоса абсолютна, и он даже не задыхается, когда бежит за близнецами, держа под мышками Джинни и Гарри, словно пару подпрыгивающих мешков с рисом. Несмотря на тряску, Гарри краем глаза замечает новые вспышки синих молний, и Хаос ускоряется, пролетая мимо них, погружаясь в потолок, пол, стены, и весь коридор начинает дрожать.

Позади них раздаётся глухой гул, похожий на нарастающий шум лавины. В стенах стонет что-то металлическое. По рукам Гарри пробегают мурашки, когда потолок начинает скрипеть, и он, стиснув зубы, крепче хватается за Хаоса, который ловко сворачивает в сторону, чтобы они могли пройти через кухонную дверь. В воздухе появляется металлический, почти горький привкус, и они с облегчением выходят через дверь на задний двор.

Хаос пробегает ещё несколько метров от здания и опускает Гарри и Джинни на землю, прежде чем они успевают что-то сделать, кроме как начать вырываться. «Уф», — говорит Хаос, отряхивая руки и оборачиваясь, чтобы посмотреть на дом. Кажется, он не замечает, как Гарри и Джинни, шатаясь, отходят от него. «Эх, вот бы босс иногда предупреждал заранее».

— Что, чёрт возьми, это было ? — спрашивает Джинни, поправляя свой помятый свитер. — Что он делает?

— Наверное, что-то чинит, — говорит Хаос, как будто над видимыми трубами внезапно не начинают потрескивать синие молнии. — Готов поспорить, что он... а, вот и он.

Части дома начинают двигаться. Сначала медленно, но потом всё ускоряется: сначала дымоходы выпрямляются, как будто их отшлёпали линейкой, а потом весь дом словно приходит в движение. Там, где раньше был голый кирпич, появляются окна, существующие окна дрожат и растягиваются, а один из водосточных желобов резко дёргается вправо, когда части крыши смещаются. Гарри успокаивается, наблюдая за происходящим. Здесь, на заднем дворе, ощущение странной, неотвратимой силы, от которого волосы встают дыбом, исчезает, и всё снова становится обычной магией. На самом деле это похоже на то, как миссис Уизли однажды расширила Нору.

«Он что, делает ремонт?» — говорит Фред, явно думая о том же.

— Спорим, Сириусу это не понравится, — говорит Джордж.

— Он ненавидит это место, — замечает Джинни. — Может, угостит Элрика выпивкой.

— Верно. Если бы он сжёг его дотла, то, наверное, получил бы больше, — размышляет Фред. Они смотрят, как синие искры пробегают по кухонной двери, как рама превращается в нечто совершенно иное, а в дереве появляется оконный проём. По крыше пробегает ещё больше искр, а затем все молнии разом гаснут, погружаясь в дом, словно их там никогда и не было.

Они все стоят и смотрят, не произойдёт ли что-нибудь ещё. «Можно мы теперь вернёмся?» — спрашивает Рон. Судя по его голосу, он не в восторге от того, что его выгнали на задний двор из-за неожиданного магического явления.

Хаос почесывает щеку. «Ну-у, шеф, наверное, сейчас внизу и отчитывает босса, так что... нам, наверное, стоит дождаться разрешения вернуться».

«На Элрика накричали? Вот бы я на это посмотрел, — бормочет Рон. Он принял это хруст хруст близко к сердцу.

— Ты правда этого не хочешь, — говорит Хаос, слегка поморщившись. — кричит в ответ босс.

«Мы уже привыкли к крикам», — говорит Джордж.

— Ну да, конечно, но начальник может заставить его всё вернуть на свои места, и тогда нам придётся идти обратно, — разумно замечает Хаос. — Лучше подождать, пока они сами за нами придут.

— Это всё алхимия? — спрашивает Гермиона, пристально глядя на дом. — Опасно ли находиться рядом с такой трансмутацией? Поэтому ты нас оттуда вытащил?

— Ну, — говорит Хаос, поглядывая на неё и потирая затылок. — Иногда босс... ну, его ожидания немного завышены. Он — алхимик из «Стального алхимика». Это как если бы мы, обычные ребята, даже не притронулись бы к дверной ручке, за которой находится дверь, которую он без раздумий выбил бы ногой, понимаете? Так что иногда лучше дать ему немного пространства. На всякий случай.

«Лучше бы он не трогал наши вещи», — предупреждает Рон. Гарри на мгновение охватывает паника из-за Хедвиг — единственного, что он забрал у Дурслей, кроме волшебной палочки, — но потом он вспоминает, что Хедвиг не в клетке, потому что клетка тоже осталась на Тисовой улице, и при необходимости она сможет улететь от любой опасности. Кроме того, остальные солдаты всё ещё в доме, и Хаос не вернулся за ними, так что, предположительно, что бы ни делал Элрик, это не может быть слишком плохо.

«Босс чинит то, что сам сломал», — уверяет их Хаос. «В любом случае, шеф об этом позаботится».

“Почему ты называешь его боссом?” Заинтересованно спрашивает Джордж. “Он ни в коем случае не старше тебя”.

Хаос как бы закашливается от этих слов и, ухмыляясь в ладонь, потирает подбородок. «Ну, он выше меня по званию, — говорит он. — А он и шеф — чертовски хорошие алхимики. Человек, который может превратить твою жизнь в ад, — ну, ты понимаешь, о чём я».

— Значит, он твой настоящий босс, — заключает Фред. — Чёрт возьми. И каково это?

Хаос смеётся. «Не-не, я один из начальников. Босс — ну, он выше меня по званию, но он не входит в мою непосредственную цепочку подчинения, и он полевой агент, занимающийся специальными расследованиями, так что на самом деле ему никто не подчиняется».

«Мы ведём специальное расследование, — понимает Рон. — Вот почему вас всех сюда отправили».

— Насколько я понимаю, одна из ваших попросила об одолжении одну из наших, — дружелюбно говорит Хаос. — А потом она сама попросила об одолжении, в том числе у вождя. А куда идёт вождь, туда иду и я, и весь металл подчиняется его командам, так что. Вот мы и здесь.

Гарри гадал, что именно привело к появлению иностранных волшебников — очень странных волшебников, учитывая, что они вели себя не так, как все волшебники, которых встречал Гарри, и к тому же утверждали, что на самом деле они не волшебники. Но он предположил, что это просто люди, которых Дамблдор знал за пределами страны. Их допрос — ну, то есть допрос Элрика — о его шраме сбивал с толку во всех возможных смыслах, потому что, судя по всему, они хотели удалить его, и все были в комнате и наблюдали за ним, пока Элрик осматривал шрам, как будто они собирались обнаружить что-то важное, ради чего должны были присутствовать Грюм, Снейп и Дамблдор.

Гарри не знает, что и думать. Ему хочется посидеть и поговорить с Роном и Гермионой в каком-нибудь тихом месте, но пока они все согласны с тем, что лучший способ узнать, что происходит, — это держаться поближе к иностранцам и следить за тем, что они говорят. Несмотря на то, что Элрик ведёт себя как непонятный придурок, он не похож на человека, который любит лгать, и до сих пор он отвечал на все вопросы прямо.

Это он сказал, что Волан-де-Морт может... вселяться в Гарри, и Дамблдор не стал это опровергать. Он совсем не удивился. Если Гарри вселяется в кого-то, Дамблдор знает об этом, знал и не сказал ему. И как только Элрик это сказал, Гарри не смог перестать думать о том, что это слишком большое совпадение, что Мундунгус Флетчер, единственный человек, которому было поручено присматривать за ним, исчез, чтобы продать котёл, прямо перед нападением дементоров.

— Мистер Мустанг тоже алхимик? — спрашивает Гермиона, отвлекая Гарри от мрачных мыслей.

— О да. Второй по значимости государственный алхимик, — говорит Хаос. — Только не говори ему, что я это сказал, но он хороший парень, даже если жульничает в карты.

— Ты алхимик? — с интересом спрашивает Фред тоном, который, как Гарри знает, предшествует предложению попробовать одну-две Блевательные пастилки.

— Чёрт нет, — тут же отвечает Хаос, театрально вздрагивая. — Простите, мой драхман. Определённо нет. Алхимия, конечно, полезна, но, честно говоря, это для сумасшедших.

Все они смотрят на дом, где Элрик, предположительно, перестал делать то, из-за чего один из его сослуживцев сбежал. «Хаос» звучит довольно спокойно, но он явно выпроводил их оттуда в спешке, и хотя Элрик не выглядит... ну... мрачным, Гарри отчётливо видит злорадное выражение на лице Элрика, когда комната вокруг него осветилась.

Рон встречается взглядом с Гарри и кивает, как будто думает о том же, о чём и Гарри, или, по крайней мере, о том же, только с добавлением жареных пауков. «Да, звучит безумно».

Примечания:

Хавок: я называю Эда боссом, потому что познакомился с ним, когда он был ростом по пояс, на шестьдесят процентов состоял из детского жира и только что физически угрожал диктатору нашей страны, приставив копьё к его шее. Вы когда-нибудь встречали двенадцатилетнего ребёнка, который мог бы, хотел бы и сделал бы из бога отбивную? Поверьте, вы бы тоже назвали его боссом

Хавок: плюс, называть его «боссом» было весело. И сейчас весело. Вы видели этого парня? Во мне 201 сантиметр. Он мне по локоть

Глава 24

Примечания:

(См. примечания в конце главы.)

Текст главы

Психопат указывает своей палочкой на кучку хлопьевидной пыли и произносит ещё одну из своих бессмысленных магических команд. На этот раз кучка взлетает на воздух и исчезает, а Эд ощущает покалывание. «Теперь это работает», — говорит он, заметно оживившись и глядя на Эда. «Что ты сделал?»

«Разложил его на составные элементы». Эд пристально смотрит на Мустанга. «Доволен?»

— Я вне себя от радости, — говорит Мустанг. — Я буду ещё больше рад, когда мы пойдём извиняться перед Аргетом.

Эд хмурится и встаёт, отряхивая перчатки. «Да, почему в доме гигантская грёбаная химера?»

— Что? — говорит Психо, нахмурив брови. — Ты имеешь в виду клюв? Он не химера, он грифон-бегемот.

«Клюв, крылья, когти? Размером с машину?» — говорит Эд, изображая взмахи крыльев обеими руками.

— Ну да, — говорит Психо. — Стандартный гиппогрифовый.

“Это стандартно , чтобы это было в помещении?” Многозначительно спрашивает Эд.

“Ну, нет, но он такой же разыскиваемый преступник, как и я”, — саркастически говорит Психо. — Я тоже чертовски не хочу сидеть дома, но меня преследуют Авроры отсюда и до китов, так что мы просто сидим здесь тихо, как хорошие мальчики, чтобы нас обоих не казнили.

— Чёрт возьми, эта штука что, тоже разумная тоже? — рычит Эд. — Что не так с вами, люди?

— Эй, погоди, клюв неразумный, — говорит Психо. — Чертовски умное животное, да, но...

«Как животное может быть преступником?»

«Он загрыз ребёнка», — говорит Психопат с озадаченным видом. «На самом деле это был сын Малфоя. Его приговорили к смертной казни за это, потому что его отец использовал свои чёртовы связи».

Эд проводит обеими руками по лицу. «Чёртово перевод дерьмо», — стонет он, закрыв лицо руками. «Опять».

«Ты действительно помешан на химерах», — говорит Психо.

Мустанг слегка поджимает губы. «Я подозреваю, что для вас химера — это не то же самое, что для нас».

“Там, откуда мы родом, химера означает алхимически рекомбинированное животное”, — натянуто говорит Эд, опуская руки. “Позволь мне объяснить тебе, что это значит. Плохие алхимики-химеры пытаются объединить два или более видов вместе, и они не производят ничего, кроме обезображенных трупов. Действительно плохие алхимики-химеры создают гибридов, которые постоянно испытывают боль и умирают в течение нескольких недель, если им повезет. А самые худшие алхимики-химеры, — говорит он нараспев, — считают, что секрет успеха в том, чтобы соединять животных и людей. Так что да, у вас могут быть разумные химеры. Я дружу с некоторыми из них. Над ними ставили эксперименты, и их трансмутация была успешной только потому, что ради питания матриц убивали других людей. Поэтому, когда я вижу что-то похожее на ребёнка, смешанного с животным, то да. меня это немного беспокоит.

Эд многозначительно указывает на эльфа с ушами летучей мыши — или, скорее, на то место, где эльфа сейчас нет, потому что в какой-то момент он исчез, пока они разбирались с Расистской живописью. «Хм», — повторяет Психо. «Что ж, это звучит… ужасно, но я бы не стал сочувствовать этому существу, правда. Этот мелкий ублюдок, наверное, свалил, чтобы поплакать о том, что его любимого мучителя больше нет рядом, чтобы присоединиться к его хору оскорблений».

Эд смотрит Психопату в глаза, сжимая руки в кулаки. «Ты не понимаешь, да? Он мог бы быть маньяком, поедающим младенцев, и рабство всё равно было бы неправильным».

«Я не не согласен, — возражает Психопат. — Думаешь, я хотел этого? Я сбежал отсюда к чёртовой матери, когда мне было шестнадцать, из-за этого меня лишили наследства, и я подумал, что скатертью дорога! Потом моего тупого брата-пожирателя смерти убили, и наследство снова досталось мне, и теперь я застрял в этой чёртовой дыре, потому что один из моих лучших друзей оказался психопатом и из-за него мой другой лучший друг был убит тёмным лордом. О, и при этом он убил шестнадцать маглов! Вот какими людьми была моя семья, и это существо — один из них до мозга костей. Чёрт, я бы завтра освободил всех домашних эльфов, если бы они не взбунтовались!

Мустанг делает шаг вперёд и снова кладёт руку Эду на плечо. «Что есть, то есть», — говорит он скорее Эду, чем Психо, хотя и подстраивается под него и говорит таким тоном, чтобы Психо почувствовал сочувствие. «У нас есть другие проблемы, которые требуют первоочередного внимания. Мы приносим свои извинения за то, что прервали вас. Вы готовы продолжить разговор с полковником Хьюзом наверху?»

— Да, без проблем, — ворчит Психо, успокоенный тем, что Мустанг взялся за дело. — Ты больше ничего не трогал, верно?

«Полагаю, мы узнаем, когда он начнёт выкрикивать в нашу сторону оскорбления», — бормочет Эд.

Мустанг бросает на него взгляд. — Где Хэвок?

— Не знаю. Наверное, убежал с детьми.

Взгляд Мустанга становится ещё более раздражённым. «Почему бы нам не пойти и не найти их? И убедиться, что никто не превратился в алхимическую стену».

«Никто не превратился в ничего». Эд фыркает и уходит в глубь коридора. Он бы определённо почувствовал, если бы кто-то застрял в одной из его трансмутаций; это изменило бы весь элементарный состав, как если бы кто-то бросил камень в пруд и взбаламутил его поверхность. Мустанг прав насчёт того, что кто-то может упасть с лестницы, но Эд не стал бы просто так дёргать за ниточки. Он знает, что, чёрт возьми, делает.

Когда Эд проходит несколько шагов, дверь в гостиную распахивается, заставляя его и Мустанга резко затормозить. Однако за дверью никого нет, и ничего не происходит, поэтому Эд бросает на Психо взгляд через плечо. — Что?

— Что? — переспрашивает он.

— Какого хрена ты делаешь с дверью?

Психопат выглядит озадаченным и всё больше раздражается. «О чём ты говоришь?»

Эд ни на секунду в это не верит, но Мустангу явно плевать, верит он или нет, потому что он подталкивает Эда в плечо, чтобы тот шёл дальше, и на его лице снова появляется выражение «веди себя хорошо». Эд прищуривается и идёт дальше, и ничего не происходит — никаких признаков розыгрыша, и дверь остаётся открытой, как будто она не двигалась сама по себе. Это не особо развеивает подозрения, но у них действительно есть дела, поэтому Эд продолжает идти мимо вскрытых половиц и герметичного бассейна, на который Мустанг бросает многозначительный взгляд, когда они проходят мимо.

«Я всё равно что-нибудь сделаю с плесенью», — предупреждает Эд.

«Ты действительно полагаешься на удачу в надежде, что ни один из детей не зайдёт сюда, не споткнётся об этот пол и не разобьёт себе голову?»

«Если они забредут сюда и споткнутся о это, то они это заслужат», — возражает Эд. Слева раздаётся скрип, и Эд оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из нарисованных людей разворачивается и убегает, исчезая из кадра, как будто он только что вышел за пределы кадра. Он понимает, что все остальные кадры совершенно пусты: там нет ничего, кроме пейзажей и фонов, и совсем нет людей.

— Хм, — говорит Мустанг, и его мы что, собираемся получить новый опыт? тон явно указывает на то, что он тоже это заметил.

— Ха, — говорит Психо, и на его губах начинает играть ухмылка. Эд хмурится и решает, что наименее жестокий способ действий — это просто найти Хэвока и убедиться, что его не сожрали какие-нибудь химеры-сюрпризы или что-то в этом роде, потому что сейчас стычка с Психо закончится только синяками под глазами и бесконечными лекциями о «Мустанге». Он топает через комнату на кухню, и в ту же секунду, как он направляется туда, задняя дверь распахивается и прижимается к стене, едва не дрожа.

Эд снова резко останавливается. “Ладно, какого хрена”, требует он, поворачиваясь к Психо и тыча пальцем в дверь. “Что, блядь, здесь происходит?”

На лице Психопата появляется недоверчивая ухмылка, а затем он начинает хихикать, потом посмеиваться, а потом уже откровенно хохочет. «Думаю, он… думаю, он тебя боится, приятель, — хрипит он. — Весь дом… о, это… это слишком хорошо, о боже…»

Хэвок действительно на заднем дворе и заметил их через открытую дверь. «Всё в порядке, командир?» — спрашивает он, подходя к ним, а дети следуют за ним.

— Более или менее, — отвечает Мустанг, глядя на дверной проём. — Мы должны сделать вывод, что это сам дом притворяется, серьёзно?

“Ну, это не я делаю”, — выдыхает Психо, чуть ли не хлопая себя по колену. “О, мерлин. Вы поколебали его почти до основания, а затем разрушили портрет — держу пари, самый магически защищенный в этом месте — он трясется от страха! О, это великолепно ...

У Эда, уставившегося на Психо, случится настоящий сердечный приступ, и даже Эл не сможет его привести в чувство. «ДОМ ОДУШЕВЛЕН?»

Хэвок замирает прямо у входа, широко раскрыв глаза. «Босс. Ты не…»

«Я не ДЕЛАЛ его разумным!»

«Раньше такого не было», — очень нейтрально говорит Мустанг.

«Как, чёрт возьми, я могу сделать дом разумным?» — кричит Эд, готовый сорваться в этом проклятом цирке.

«Если кто-то и мог бы это сделать, то только ты», — говорит Мустанг, потому что, несмотря на все его заявления о дипломатичности, ему всегда не терпится подлить масла в огонь.

— Это... нет, нет, оно всегда такое, — выдавливает из себя Психо, вытирая буквально чёртову слезу радости, выступившую на глазу. — Иногда оно показывает это сильнее, чем в других случаях. Например, когда ему кто-то нравится. Или когда оно писается от страха, — добавляет он, снова заливаясь смехом.

— Чёрт возьми, — говорит один из близнецов, протискиваясь мимо Хэвока на кухню и оглядываясь по сторонам. — Ты действительно всё изменил, не так ли?

«Я знаю!» Психопат говорит это с таким видом, будто он пятилетний ребёнок, которому только что сказали, что он будет получать бесплатные конфеты до конца жизни. «От него весь дом трясся, как осиновый лист. Думаешь, если я начну проклинать стены, они тоже будут меня бояться?»

Приоритеты этих идиотов сломаны. Взгляд, которым Эд одаривает Мустанга, вероятно, как минимум на тридцать процентов превышает его ежедневную норму безумия, но чёрт возьми это полный отстой, и, по крайней мере, Мустанг смотрит на него так, будто понимает, из-за чего Эд так бесится. « дом, » — говорит Эд, потому что ему нужно это сказать, иначе он буквально почувствует, как его мозг выстреливает из ушей в виде кипящей под давлением жидкости из нейронов. « дом. живой. ДОМ».

«Не знаю, можно ли назвать это живым, — радостно говорит Психо, пока Хэвок осторожно заходит внутрь, а остальные ребята пробираются за ним. — Или разумным. Что вообще может быть разумным с таким? У него нет мозга».

Эд указывает пальцем на дверь. «Оно видело, как я это делал. Оно может сказать, где я нахожусь и куда собираюсь пойти, а значит, оно следит за мной.»

— Скорее всего, наблюдает за всеми нами, — говорит Мустанг нейтральным тоном, засунув руки в карманы, чтобы скрыть, как он потирает пальцы.

Не близнец, а просто парень, подозрительно оглядывающий кухню, корчит рожицу. «Это… жутко».

«Жутко?» — спрашивает Эд. «Жутко? Мы проехали жуткое расстояние в девяносто километров и продолжали, чёрт возьми, ускоряться, придурки, а теперь это какая-то комиссия по этике, преступления против человечности, вас лишат прав и бросят в тюрьму свиньи. Кто, чёрт возьми, наделил ДОМ разумом?»

— Ты? — спрашивает близнец.

«Скорее всего, в доме есть магическая система, которую они не понимают, — говорит Мустанг прямо Эду, прежде чем тот успевает открыть рот и выплеснуть лаву в лицо близнецу. — Вероятно, это система безопасности. Возможно, в ней запрограммированы поведенческие черты, но я сомневаюсь, что она обладает реальным разумом».

“И это активировалось, когда я передвигал вещи”, — завершает Эд, кивая, как болван, пытаясь жить в лучшем мире, чем тот, где гребаные волшебники строят разумные дома , как будто это не гребаный кричащий кошмар нарушения этических норм. “Хорошо. Без проблем. Беспокоиться не о чем. Срань господня, Мустанг, лучше, чтобы так оно и было, я так сильно ненавижу это место”.

— Мы с тобой в одинаковом положении, — дружелюбно говорит Психо. — Не стесняйся в любое время повторить то, что ты сделал.

«Я совершенно не чувствую себя в безопасности, — говорит Мустанг. — Мы не хотим повторения ситуации с летающей химерой».

«Я же говорил тебе, что их нет — а, ты про клюв», — говорит Психо. «Да, наверное, не стоит. Он раздражается, когда его удивляют».

«Бак Бик» здесь? — восклицает Волосатик из толпы детей. — Где?

— Наверху, — говорит Психопат. — В хозяйской спальне. Хочешь пойти посмотреть на него? В любом случае, скоро время кормления, и это может немного успокоить его после всего этого волнения.

— Да, — говорит Волосатик, воодушевлённый перспективой увидеть монстра размером с машину, который пытается съесть людей, особенно детей. — Да, я бы хотел.

Эд не может прожить и минуты, чтобы на него не обрушилась лавина самоубийственной тупости этих волшебников. «Ты даже не говоришь людям, что в твоём доме живёт гигантская химера? А что, если они по ошибке откроют не ту дверь?»

— Почему бы тебе не показать им всем, где это? — говорит Мустанг, доставая руку из кармана и указывая на детей и Хэвока. — Просто чтобы мы все были в курсе и знали, как действовать в случае повторения инцидента.

— Ещё один инцидент, — повторяет Хэвок.

— О да. Спросите Аржет, — говорит Мустанг. — Она проделала очень ловкий трюк.

«Это та блондинка? У неё хорошие рефлексы, — одобрительно говорит Психо. — Это был чертовски крутой бросок».

— Да, нам всем очень повезло, что она не успела достать оружие до того, как ты пришёл, — очень искренне говорит Мустанг. — Возможно, ей понадобился бы весь магазин, чтобы решить проблему.

— Верно, — говорит Хэвок своим мы все, чёрт возьми, обречены голосом. — Веди.

— Иди, мы сейчас подойдём, — говорит Мустанг. — Элрику нужно заделать дыру в полу гостиной.

— Конечно, — говорит Психопат. Волосатый оглядывается на Эда, как бы спрашивая: «Он что, хочет поговорить или ещё что-то?» Но, судя по всему, соблазн пообщаться с опасными животными перевешивает всё, чего бы он ни хотел от Эда, и он выходит из кухни вслед за Психопатом. Остальные ребята делают то же самое, хотя близнецы и Умник, похоже, предпочли бы остаться и посмотреть, как Эд продолжает кричать на Мустанга.

Тем хуже для них, чёрт возьми. Эд уходит обратно в гостиную, Мустанг следует за ним. Но прежде чем он успевает хлопнуть в ладоши, Мустанг поворачивается к нему лицом и указывает на раковину. «Покажи мне, что ты собирался сделать».

Эд решил, что тот не имеет в виду демонстрацию в прямом эфире, особенно после всех его придирок. «Это полидиметилсилоксан, — коротко отвечает он. — Или будет таким. Я собирался просто залить им всё — участками, не парься — и провести катализ на месте, чтобы запечатать всё это мерзкое дерьмо. Всё пропиталось плесенью, и если провести алхимическую реакцию через обои и штукатурку и дерево, то всё это дерьмо просто взлетит на воздух. Я собирался полимеризовать задницу, чтобы она стала достаточно жёсткой и могла служить структурным элементом для всего, что непрочно.

— Хм, — говорит Мустанг, подходя к ближайшей стене, чтобы осмотреть её, а затем возвращается, чтобы взглянуть на протогерметик. — Не мог бы ты открыть эти окна?

Эд осторожно открывает окна. — Зачем?

«Просто кое-что тестирую», — говорит Мустанг, доставая левую руку из кармана и щёлкая пальцами.

Обои на дальней стене вспыхивают ровным пламенем, начиная с нижнего края, и постепенно разгораются всё сильнее. Дерево, которое видно под сворачивающейся бумагой, покрыто пятнами и потемнело, но огонь его не трогает: Мустанг идеально контролирует горение, балансируя соотношение кислорода, подавляя пламя там, где оно ему не нужно, и подпитывая его там, где нужно. «Что, чёрт возьми, случилось с не трансмутируй, ублюдок?» — спрашивает Эд, указывая рукой на это маленькое зрелище и отходя подальше от лёгкого дыма. «Огонь намного опаснее всего, что я делал! Ты даже не проверил, нет ли там чего-то, что может загореться, когда ты начнёшь поджигать всякое дерьмо, ты лицемер».

«Во-первых, я сказал тебе изучить местность, прежде чем превращаться, потому что, чтобы ты не превратился полностью, мне пришлось бы усыпить тебя и, возможно, привязать вниз головой к дереву», — говорит Мустанг, не сводя глаз с пламени, пожирающего горящую бумагу. Слабая дуга активного трансмутационного разряда пробегает по его перчатке, пока он продолжает контролировать реакцию. «Во-вторых, тактическая ситуация только что изменилась. Если дом или что-то в доме живое и наблюдает за нами, и мы ничего не можем с этим поделать…» Мустанг слегка пожимает плечами. «Не помешает ещё немного его попугать».

Эд не может поверить в то, что этот ублюдок... Сначала он такой: «О, всё в порядке, Фуллметал, эта штука точно не разумна», а потом разворачивается и ведёт себя так, будто это чёртов заложник, которого нужно запугать. «Ты — самый неубедительный человек в мире», — шипит он.

— Я здесь не для того, чтобы вас успокаивать, — сухо говорит Мустанг, когда пламя гаснет, оставляя после себя лишь голую стену и тонкую полоску пепла на полу. Весь дым унесло в окна, остался лишь слабый запах горелой бумаги. — Я здесь, чтобы победить. Успокоить вас в любом случае можно только с помощью лома.

— Что это должно означать?

«Ты умеешь решать проблемы, Фуллметал. Красивые слова тебе не помогут. Либо выясни, какая система активирована, и отключи её, либо убедись, что она сработает, когда ты скажешь, насколько высоко нужно прыгнуть».

«Я не собираюсь издеваться над домом!»

— Конечно, нет, — снисходительно отвечает Мустанг. — Ты просто всё исправишь. Как врач. Так сказать, неожиданный мануальный терапевт.

«Я сделаю тебе мануальную терапию ты, если окажется, что всё это время я трансмутировал что-то живое», — клянется Эд.

Мустанг поднимает руку и слегка шевелит пальцами. «Тебе показалось, что он живой?»

Эд резко останавливается, искренне застигнутый врасплох. «Ты тоже так можешь?»

Мустанг секунду смотрит на него, снова засовывая руку в карман. «Нет. Но я знаю, что ты получаешь какую-то информацию, когда прикасаешься к таким вещам. Это не так уж и незаметно». Он слегка наклоняет голову, пытаясь понять, что же он видит на лице Эда. «Если это какой-то секрет, я бы не советовал делать это регулярно, на глазах у множества свидетелей и непосредственно перед тем, как ты начнёшь заниматься алхимией».

Эд хмурится. Это не совсем секрет, по крайней мере, не для Мустанга, потому что Мустанг с самого начала знал, что Эд совершил трансмутацию человека, и даже до того, как он узнал обо всём, он всегда хранил секреты Эда и Эла. Кроме того, именно он научил Эда тому, что никому не нужно знать обо всех твоих способностях и что, если у тебя есть преимущество, любое преимущество, лучше держать его при себе. Эд никому, кроме Эла, не рассказывал об этом маленьком трюке. Хотя он и не скрывал этого. Любой, кто внимателен, заметил бы и понял, что именно было у Мустанга.

И на самом деле нет никаких причин не говорить ему. «Пройдя через Врата достаточное количество раз, ты приобретаешь дополнительные навыки, — говорит Эд через мгновение. — Я могу определить состав стихий прикосновением, если сосредоточусь. Эл тоже может. Я мог делать это практически с самого начала, потому что сразу прошёл через Врата дважды, — он указывает подбородком на своё правое плечо и постукивает по левой ноге, — но Эл научился этому после того, как мы получили его тело». Эд хмурится. «Хотя, возможно, это потому, что броня не смогла обработать вводные данные. Я не смог сделать это с помощью своей роботизированной руки».

— Это кое-что объясняет. Мустанг наклоняет голову, оценивая ситуацию. — Так вот почему ты хотел, чтобы я прикоснулся к картине?

— Да. Я не знаю, может ли алхимик, который никогда не проходил через Врата, почувствовать покалывание. Или... — Эд вздыхает. — Я тоже это вижу. Я вижу... что-то. Похоже на искажение воздуха от тепла. Оно вокруг картин, цветочного горшка, оно присутствует, когда они используют свои палочки, оно было по всему дому, когда мы пришли. Когда оно было невидимым.

— Ты смотрел на него, — понимает Мустанг. — Ты его видел?

— Не совсем. Это было похоже на очень большое облако пыли.

— Хм. — Эд ожидал чего-то большего, но Мустанг просто продолжал смотреть на него. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы распознать этот взгляд: Мустанг ждал, когда Эд поймёт, что всё, что он только что сказал или сделал, чертовски глупо, и как только Эд это осознает, они смогут вернуться к нормальному взрослому разговору.

Эд прокручивает в голове события последних нескольких минут и приходит только к одному выводу. «Я… наверное, должен был тебе об этом сказать».

— Да. Вам следовало это сделать, — нейтрально говорит Мустанг. — Рассказывая мне такие вещи, вы помогаете мне лучше использовать ситуацию в наших интересах.

Эд инстинктивно напрягается, потому что, даже если это Мустанг, даже после всего этого времени, он всё ещё не может смириться с тем, что его оседлали. «Я не обязан рассказывать тебе все подробности о том, как я занимаюсь алхимией».

«Тот факт, что ты можешь видеть то, чего не видят другие, можно назвать тактически важной информацией», — мягко говорит Мустанг.

«Эл, наверное, тоже сможет это сделать», — говорит Эд, защищаясь и понимая, что это глупо и не имеет никакого отношения к тому, о чём они на самом деле говорят.

— «Стальной алхимик», — голос Мустанга по-прежнему тих. Вероятно, он не хочет рисковать и привлекать внимание подслушивающих, когда двери открыты и весь дом может стать одним большим подслушивающим устройством. Тем не менее в его голосе слышится изменение тона, которое обычно не происходит, когда они просто кричат друг на друга. — Я так понимаю, ты обычно работаешь один, или с Альфонсом, или с солдатами, которым от тебя ничего не нужно, кроме приказов. Я понимаю, что ты не привык делиться информацией в режиме реального времени, и я понимаю, что ты несёшь ответственность за каждую операцию. Я тот, кто раскручивает эту чёртову маховик. В большинстве случаев это идёт на пользу нам обоим. Но это не обычная операция, и когда мы все находимся на вражеской территории, без надёжных союзников, почти ничего не зная о ситуации, людях, самой стране — обо всём, что у тебя есть, мне нужно знать. Ты настолько не доверяешь моему мнению?

В один прекрасный день Эду придётся всерьёз задуматься о том, как Мустанг может заставить его снова почувствовать себя одиннадцатилетним мальчишкой, не сказав при этом ни слова. «Я отдал тебе свою записную книжку. И мне нужно было провести тестирование контрольной группы», — говорит он, но даже он понимает, что это слабое оправдание.

Мустанг продолжает смотреть на него. Эд старается не стискивать зубы. «Я понял. Хорошо? Я стараюсь».

— Я знаю. Я готов пойти навстречу. Он действительно готов, чёрт возьми. — Хочешь ещё что-нибудь рассказать?

— Нет, всё в порядке, — говорит Эд, стараясь не вести себя как обиженный ребёнок.

“Тогда очень хорошо”.

Эд поводит плечами, пытаясь избавиться от напряжения. «Отлично. Хорошо. Мы в порядке? Мы закончили? Нужно знать, какого цвета моё нижнее бельё?»

Мустанг закатывает глаза, разрушая момент. «Это не государственная тайна, Фуллметал. Если это не чёрный цвет, я съем свои перчатки».

Эд торжествующе открывает рот, но потом вспоминает, что сегодня они черные, и вместо этого рычит. Мустанг ухмыляется. — Как и ожидалось.

Было бы очень глупо перекрашивать всё его нижнее бельё только из-за этого, поэтому Эд не собирается этого делать. Не собирается. «Возможно, не было».

— Хм. Продолжай, я хочу, чтобы ты взглянул на химеру.

Примечания:

Мустанг тычет в Эда метлой: «Послушай, Эдвард, я знаю, что ты по сути своей параноидальный псих, но, ради всего святого, пожалуйста, работай со мной. Мы уже говорили об этом

Эд сидел, скрючившись, на своих проблемах с доверием 93748583 и шипел: «Нет!! Нет!!»

Глава 25

Примечания:

предупреждение о содержании этой главы: пара предложений о телесных ужасах

(См. дополнительные примечания в конце главы.)

Текст главы

Сначала они останавливаются в комнате с картой, где Эд, первым вошедший в дверь — по крайней мере, эта дверь не захлопывается перед ним сама по себе, — сталкивается лицом к лицу с Хьюзом.

— Угадай что, Эд! Нет, правда, угадай! — говорит Хьюз в полном безумии. — Вот, я упрощу задачу, подскажу тебе. Как думаешь, сколько здесь газет? Просто прикинь. Просто угадай, чёрт возьми.

— Э-э-э... пять? — осторожно произносит Эд, понимая, что только глупый ответ мог так взбесить Хьюза.

«Один», — шипит Хьюз, тыча пальцем в лицо Эду.

“Один?”

“ОДИН”.

«Этого не может быть», — возражает Эд.

— Я так и сказал, — чуть ли не рыдает Арджет, не вставая из-за стола.

«Это... в Центральном только их около, блин, тридцати, а мы живём при диктатуре», — подчёркивает Эд. «При военной диктатуре».

— Только одна газета, — шепчет Арже, сжимая в руках блокнот, лежащий на столе перед ней, и глядя в пустоту. — Одна.

«Арже — один из редакторов "Ежемесячного обзора вещательной техники", — извиняющимся тоном говорит Джонс. — Так что это немного личное».

Это название кажется ему знакомым. Эд точно видел его на обложках небольших журналов с ручной печатью среди огромных стопок бумаг в приёмной «Мустанга». «Разве Фьюри не пишет для них по выходным или что-то в этом роде?»

— Он мой соредактор, — безучастно бормочет Арджент. Джонс сочувственно хлопает её по спине.

Мустанг бросает на неё быстрый взгляд, а затем многозначительно смотрит на Эда, и тот грубовато произносит: «Эй. Аргет. Прости, что я без предупреждения передвинул дом и выпустил на волю химеру, которая чуть тебя не съела».

Джонс издаёт смешок, который пытается замаскировать под кашель, но ему не очень-то удаётся скрыть ухмылку за кулаком. Арджент, кажется, приходит в себя, быстро моргает, глядя на Эда, а затем снова густо краснеет. — Всё в порядке, — говорит она писклявым голосом.

— Это не нормально, — говорит Мустанг, потому что он ублюдок, — но никто не погиб, и мы больше не будем сталкиваться с неожиданной алхимией, так что, полагаю, у всех нас теперь есть новая история для выпивки благодаря «Стальному алхимику». Мейс, кроме твоих опасений по поводу состояния свободной прессы, есть ли у тебя какие-то другие поводы для беспокойства?

«Нет, здесь приличная стопка бумаг, — говорит Хьюз. — Их номера совпадают с нашими, а Серьёзный дал нам диапазон лет, в течение которых действовали их террористы, так что сейчас мы это сортируем. Вот здесь — мы начали составлять список смертей, о которых он знал лично, и почти все они произошли в домах жертв, что, по-видимому, было своего рода визитной карточкой их лорда Волдеморта. Пока что мы составили список только трёх нападений с массовыми жертвами — здесь, здесь и здесь».

Он отмечает каждое место ручкой. Треугольник, образованный тремя светящимися красными точками, представляет собой искажённый равнобедренный треугольник, окружённый несколькими жёлтыми точками, которые, как предполагает Эд, обозначают отдельные убийства. «Мы попросили Серьёзного начать с инцидентов, которые, как было подтверждено, совершила террористическая группировка. Точное число жертв неизвестно, но он уверен, что во всех случаях погибших было меньше пятидесяти. Скажите мне, имеет ли это алхимическое значение».

Эд морщится и пожимает плечами. «Это может повлиять на масштаб, — говорит он. — Чем больше крови, тем крупнее точка на карте».

— Замечательно. Значит, не такой большой, как наш.

Эд потирает руки. «Не будем делать поспешных выводов, пока у нас не будет больше данных. Возможно, они структурируют данные по-другому. Если они вообще создают массив».

— Конечно, давайте будем оптимистами, почему бы и нет. Хьюз поправляет очки. — Хорошая новость в том, что, если верить информации, большинство населения не являются волшебниками, и их правительство совершенно не связано с тем, что происходит в «магическом» обществе. Магическое правительство не строит дороги и другие муниципальные сооружения, не зонирует территорию и вообще мало что делает для инфраструктуры. Конечно, они могут просто обойти всё это с помощью магии, но, возможно, мы имеем дело с гораздо менее серьёзным противником, чем предполагалось изначально.

— Впечатляет, — сухо говорит Мустанг. — Есть ещё хорошие новости?

«Ну, последняя война в этих краях была около шестидесяти лет назад и не дошла до наземного вторжения, потому что эта страна — милый маленький островок, который мы видим здесь». Хьюз снова указывает на карту и ухмыляется: ха-ха, по крайней мере, здесь не льётся лава! «Страна тоже не похожа на круг, что, как я понимаю, не исключает возможности массового скопления людей в пределах границ, но ограничивает размер и количество людей, которых можно, знаете ли, жестоко убить с помощью алхимии. А что насчёт вас, ребята?»

«Дом живой, и Мустанг хочет, чтобы я издевался над ним», — тут же отвечает Эд.

Хьюз поднимает брови. «Я думал, ты уже злоупотребил этим. Если только нет другой причины, по которой в этой комнате появились два новых окна, немного свободного пространства и полпинты гипсовой пыли, которая осыпалась нам на головы под аккомпанемент жутких призрачных звуков».

— Нет, да, это... прости за это и всё такое, но... дом реагирует на нас. И наблюдает за нами. И, чёрт возьми, распахивает передо мной двери, когда я начинаю выглядеть так, будто собираюсь пройти сквозь них...

«Скорее всего, Стальной активировал какую-то спящую систему магической защиты, — говорит Мустанг. — Однако он, похоже, запрограммирован на имитацию личности, а значит, может быть подвержен определённому давлению».

Хьюз, Джонс и Арже настороженно оглядывают комнату. «Ну что, пальнём пару раз по стенам, чтобы показать, кто здесь главный?» — говорит Хьюз.

«Ради сохранения наших запасов боеприпасов, скажем так: мы с Фуллметаллом всё уладили».

— Тогда всё твоё, социопат ты этакий, — дружелюбно говорит Хьюз. — Есть ещё какие-то тревожные странности, о которых нам следует знать?

— Я очень на это надеюсь, — говорит Мустанг. — Хотя, судя по тому, как развиваются события, я сомневаюсь, что мы можем исключить дальнейшие сюрпризы.

— Ты мне это говоришь. Ты же знаешь, что изображения на фотографиях здесь движутся? — говорит Хьюз.

Мустанг стонет. «Кто тебе сказал?»

«О, не волнуйся, я не собираюсь тащить это невероятно проклятое дерьмо в свою милую Элизию», — весело говорит Хьюз. «Хотя, Рой? Кто тебе сказал? Газеты лежат прямо у меня перед носом. Кто из нас тогда ослеп, я или ты?»

Мустанг дружелюбно скалится, приподняв губу. «Не могу поверить, что ты смеёшься над боевым ранением ветерана. Какой пример ты подаёшь своим людям, полковник?»

— Это лучше, чем то, что ты устроил, генерал Садизм, — говорит Хьюз. — Видите это, капрал, сержант? Это называется «тыкать в тигра», и это полезно, похвально и необходимо, когда тигр переворачивает весь дом вместе с вами внутри, а потом возвращается, говорит вам, что он жив, и что план состоит в том, чтобы запугать его.

«Ты... Ты достал меня», — говорит Эд Хьюзу, указывая на него пальцем.

«Я бы сказал, что ты, как никто другой, знаешь, что не стоит винить меня в действиях Фуллметала, но, очевидно, вы с ним одного поля ягоды», — говорит Мустанг с наигранным спокойствием.

«Ты мой командир. Во всём, что я делаю, виноват ты», — сообщает ему Эд.

«Соколиный глаз» — это ваш командир. В чём именно вы хотите, чтобы она была виновата?

Эд слегка морщится. «Но ты же её заместитель, так что на самом деле это всё равно твоя вина», — возражает он.

«Почему бы нам не задать ей этот интересный деонтологический вопрос, когда она вернётся, и не посмотреть, что она может добавить к обсуждению?»

— Ох, больно, — говорит Хьюз, театрально откидываясь назад. — Убит с одного удара. Очко в пользу «Мустанга».

«Я беру свои слова обратно. Ты для меня умер», — с отвращением говорит Эд Хьюзу, на что тот лишь показывает ему средний палец и подмигивает.

Раздаётся стук в дверь, и Психопат просовывает голову внутрь, прежде чем Джонс и Арджент успевают потерять остатки веры в свою командную структуру. «Волосатик и остальные кормят клювастого, — говорит он. — И твоего тоже. Молли, наверное, скоро вернётся и, скорее всего, захочет, чтобы они снова начали убираться, так что, наверное, лучше получить помощь прямо сейчас».

— Конечно, — говорит Мустанг. — Если вы закончили, можете их впустить.

Психопат кивает и послушно выходит. «Вы нам поможете?» — спрашивает Хьюз у Эда и Мустанга, указывая ручкой на карту.

— Может, позже, — говорит Эд, указывая большим пальцем через плечо. — Нужно провести считывание. К тому же мне предстоит иметь дело с плесенью, которой около... восьмисот лет.

— Химера, — напоминает ему Мустанг.

Эд хмурится. «Хорошо. Но тогда я починю форму».

— И я буду следить за процессом, — говорит Мустанг тоном уставшего заключённого, который спрашивает, когда закончатся пытки. — Позвоните нам, когда вам понадобится увидеть массив.

Они выходят и направляются в комнату, из которой доносится приглушённый шум голосов в дальнем конце коридора. В этот момент позади них раздаётся громкий скрип. Эд и Мустанг оборачиваются и видят, как дверь в дальнем конце медленно и эффектно распахивается.

Никто не входит и не выходит, и вообще нет никаких признаков того, что кто-то находится поблизости. Они не находятся поблизости, и до сих пор невидимый обезумевший лакей хлопал дверью только в непосредственной близости.

Они оба долго смотрят на него. Скрип был довольно громким. «Ещё одно грёбаное привидение?» — говорит Эд.

“Возможно”.

«Мне кажется, или это звучит как приглашение?» — обречённо спрашивает Эд.

“К сожалению”.

«Ну, если бы это была ещё одна химера, она бы уже набросилась на нас», — ворчит Эд и направляется к дому, чтобы выяснить, чего он, чёрт возьми, хочет. дом. Эду хочется ударить себя камнем по голове.

Когда он подходит к двери, из-за неё доносится слабый звук, и на секунду его шаг замедляется, потому что ему — должно быть — показалось. Это глухой, грудной звук, как будто пытаешься дышать при тяжёлой форме пневмонии, только не совсем так. Этот звук издают не воспалённые лёгкие, а нежизнеспособные.

Он знает этот звук.

Эд останавливается. В комнате темно, но не настолько, чтобы ничего не разглядеть. На вскрытой грудной клетке блестит влага. Органы вывалились из дымящейся, изуродованной фигуры, повсюду кровь, но она не скрывает светлых волос и запрокинутого лица. Эл смотрит на него с пола, его глаза ужасно, до тошноты, открыты. Он в сознании. Он в порядке.

“Цельнометаллический”.

Это не может быть по-настоящему. Это не может быть по-настоящему, Эл должен быть мёртв и похоронен, и он должен был превратиться в ничто, это галлюцинация, они у него уже были, он знает, насколько яркими они могут быть, это не по-настоящему —

Мустанг сжимает его плечо, а затем вырывается и устремляется к двери. Эд бросается за ним, потому что он не должен, никто не должен это видеть, — но Мустанг резко останавливается, как и Эд, и втягивает воздух, словно задыхаясь, и Эд видит, как светлеют его волосы, — видит, как оно пузырится и скручивается, превращаясь в Соколиного Глаза, из шеи которого хлещет кровь.

«Вниз», — рычит Мустанг, и Эд инстинктивно пригибается, услышав первый слог. С оглушительным хлопком комната взрывается пламенем, и Мустанг оттаскивает Эда в сторону, прочь от дверного проема, в то время как воздух проносится мимо них с оглушительным УХ.

— Что за чёрт, — выдыхает Эд, прижимаясь спиной к стене. Адреналин разгоняет кровь, он поднимает руки, чтобы хлопнуть в ладоши или прикрыть лицо на случай, если взрывы будут происходить ещё ближе. — Что это, чёрт возьми, было?

— Пытаешься нас обмануть, — холодно произносит Мустанг и снова щёлкает языком. Раздаётся рёв огня.

— Думаешь, он уже сдох? Эд вытягивается в струнку, чтобы оглядеть «Мустанга». При его взрывах не образуется много дыма, так как топливо обычно состоит из кислорода и водорода, но из двери валит густой серый дым, из-за которого ничего не видно.

— Давай проверим, — говорит Мустанг и щёлкает в третий раз.

— Да, ладно, он, блин, сдох, — говорит Эд, когда грохот стихает. Он хватает Мустанга за предплечье и прижимает его к стене так, чтобы Эд мог заглянуть в дверной проём. Не то чтобы он был против того, чтобы хорошенько поджарить то, что было способно на подделку под «Энджи» — показать им что — блин, это же могло проникнуть в их головы. В ту последнюю секунду Эд узнал плащ фальшивой Соколихи из «Обещанного дня», то самое характерное пятно крови на её шее, которое говорило о неудачной попытке перерезать горло, и откуда ещё оно могло взяться, как не из их собственных мыслей?

Эта тварь на полу не в курсе, что не удалось сделать. Мустангу явно не понравилось, что ему показали его любимую напарницу с перерезанным горлом, потому что в комнате не осталось ничего, кроме редеющей серой дымки в воздухе. Само помещение выглядит целым, если не считать довольно внушительных подпалин на стенах, потолке и полу, потому что даже взбешённый Мустанг, похоже, не настолько глуп, чтобы сжечь здание, в котором он сейчас находится. Он даже не выбил окна.

Слабое потрескивание активной алхимии стихает, и Эд понимает, что Мустанг до последнего момента держал круг на своей перчатке активным, а его рука находилась в паре дюймов от уха Эда, потому что Эд сжимал его предплечье. Если он прекращает трансмутацию, значит, он больше не видит ничего, что нужно взорвать, поэтому Эд ослабляет хватку.

Здесь также нет ничего, что хотя бы отдалённо напоминало труп. «Никакого тела — как, чёрт возьми, ты его ударил? Это вообще был кислород?»

— Стандартный набор, — рассеянно и коротко отвечает Мустанг. — Это не обычный дым от сгоревшей органики. Либо его тело не было сделано из мяса, либо он тоже может телепортироваться.

Эд щурится, глядя на серую дымку. Она кажется какой-то маслянистой, медленно плывёт и стелется по земле. «Похоже, что-то из этого превратилось в твёрдые частицы». Фу, гадость. Хорошо, что дым стелется по земле; чёрт знает, не хочет он вдыхать это дерьмо.

Они оба осторожно заглядывают в комнату, осматривая её с обеих сторон. «Что бы это ни было, похоже, оно исчезло», — говорит Эд, делая шаг внутрь и поворачиваясь на 360 градусов, чтобы осмотреть потолок и углы. Дышать тяжело: «Мустанг» концентрировал здесь кислород до последней минуты, и он всё ещё рассеивается. «Похоже, там была только одна из этих грёбаных тварей». Адреналин прогнал холод из его крови, но из-за него и из-за кислорода у него перед глазами всё плывёт, и он начинает злиться из-за этого. Чёрт, ему приснился тот кошмар про Эла. — Что это было?

— Ты... мерлинские сиськи, — доносится до них какой-то отстранённый голос Психо. Эд и Мустанг оборачиваются; Психо стоит в коридоре, вытянув перед собой палку, а перед ним расплывается мерцающая голубая дымка, похожая на щит. Она исчезает, когда Мустанг выходит из комнаты, а Эд следует за ним. Психо опускает палку, но продолжает смотреть на них с задумчивым и в то же время впечатлённым выражением лица.

— Рой? — зовёт Хьюз из коридора, через дверь в комнату с картами. — Ты что, умер?

— Как скажешь, — отвечает Мустанг, не сводя глаз с Психо. — Все на месте?

— Да, всё в порядке. Можно открывать дверь?

— Да. Хавок?

— Дальше по коридору, шеф, — приглушённо отзывается Хэвок. — Все дети со мной. Всё чисто?

— Чисто. — Сначала открывается дверь Хьюза, затем — дверь Хэвока. Оба они осторожно осматривают коридор, прежде чем выйти с оружием наготове. Умные ребята: когда слышишь, как Пламенный Алхимик неожиданно устраивает переполох поблизости, это значит, что ситуация стала совсем дикой, и лучшее, что ты можешь сделать, — это затаиться и не попадаться на линии огня. Хотя Хэвок и Хьюз, скорее всего, бросились бы в бой, потому что они из тех маньяков, которые добровольно тусуются с Мустангом. Только на этот раз у Хэвока были дети, а у Хьюза — Джонс и Арджет.

— Итак, — говорит Хьюз, подходя ближе и заглядывая в комнату, из которой всё ещё поднимается туман. — Что там было про алхимию, которая больше не преподносит сюрпризов?

— Мы столкнулись с чем-то враждебным, — спокойно говорит Мустанг, не сводя глаз с Психо, который в ответ смотрит на него. — С чем-то, способным менять форму и, скорее всего, читать мысли, учитывая, что оно превращалось в людей, которых мы знаем, в ситуациях, на которые мы реагировали бы... нестабильно. У тебя есть идеи, что это могло быть? — говорит он Психо. — Или как оно оказалось в доме?

— Похоже на подделку, — осторожно говорит Психо. — Мы с Молли подумали, что здесь может быть что-то подобное, судя по грохоту. Мы думали, что это в том столе, но, возможно, оно выпало, когда всё… сдвинулось с места.

Тон Мустафа по-прежнему приятный и вежливый, но в нём больше нет и намёка на обаяние. — И что же это такое?

«Болотное искусство», — говорит Психо. «Это что-то вроде вредителя. Они часто встречаются в старых домах и постройках. Они показывают вам ваш самый страшный страх».

Они все просто смотрят на него. Эд почти уверен, что от удивления он навсегда лишился дара речи. чума. Всё, о чём он может думать, — это то, что, чёрт возьми, Мустанг с самого начала превратил эту тварь в смог из твёрдых частиц, потому что у всех остальных была бы гораздо более разрушительная реакция на эпизод телепатической травмы, показанный им лицом к лицу. Соколиный Глаз, Хэвок и, возможно, даже Хьюз разрядили бы в эту тварь свои обоймы, и Эд действительно мог бы устроить здесь хаос. «Мустанг» может контролировать огонь с точностью до миллиметра, чего нельзя сказать о рикошете пули. Эти стены и половицы тоже сделаны из штукатурки и дерева, и пистолет «Соколиного глаза» калибра .45 пробьёт их, как метеорит пробивает марципан, и да поможет Бог тому, кто окажется по другую сторону.

— За что? — спрашивает Мустанг.

Психопат смотрит на него. — Что?

«Это не приманка, — говорит Мустанг. — Если показать кому-то то, чего он боится, это его не привлечёт. Это не приманка для добычи, так что он не использует её для пропитания. Какой в этом смысл?»

— Наверное, чтобы отпугнуть тебя, — говорит Психо. — Чтобы ты оставил его в покое?

Все смотрят на новые обои с подпалинами, которые изменили практически всё в комнате. «Хм, — говорит Хьюз. — Я бы сказал, что у большинства людей нет такого рефлекса, как у Роя, но, честно говоря, это даже близко не так. Они просто не стали бы поджигать».

— Не у всех есть способность к телепортации, — спокойно говорит Мустанг. — А он может телепортироваться?

”Что?”

— Аппарируй, — коротко говорит Эд. — Он может это сделать?

”Нет?”

Все они оглядываются на открытую дверь в выжженную комнату. «Кажется, с этим покончено, — говорит Мустанг. — Для существа, способного телепатически извлекать определённую информацию на расстоянии, показывать людям кошмары… думаю, это пустая трата ресурсов».

Кошмары. То, что они увидели, было связано с чем-то более глубоким. Соколиный Глаз чуть не лишилась жизни. Эд иногда видит шрам, когда она собирает волосы в пучок или поправляет куртку. Именно так выглядел бы Эл, если бы умер, а Эд выкопал его, как маму, и попытался вернуть к жизни.

— Вредитель, — говорит он вслух. — Чёртов вредитель. Дом открыл для нас эту дверь. Он хотел, чтобы мы это увидели.

«Наверное, хотел, чтобы ты от него избавился, — предполагают волонтёры Психо. — Они могут стать довольно опасными, если дать им разрастись на такой старой свалке».

«Отвратительно», — повторяет Эд, а затем замолкает, потому что его мозг, голосовые связки и язык перестают работать, возможно, в целях самозащиты, чтобы он не смог подробно объяснить, что такое отвратительно.

— Не думаю, что это здание можно назвать безопасным домом, — говорит Арджент, но тут же закрывает рот и смущённо отворачивается, когда Эд удивлённо смеётся.

— Вы абсолютно правы, капрал, — говорит Мустанг. — Давайте это исправим. Хэвок, со мной. Мы будем зачищать здание комнату за комнатой. Мейс?

— Мы здесь, — обещает Хьюз, убирая пистолет в кобуру и похлопывая по ней. — Ты серьёзно?

— Да. Мы будем признательны, если ты присоединишься к нам, — сердечно говорит Мустанг Психо, даже не пытаясь скрыть, что это приказ. — Я уверен, что ты лучше всех ориентируешься в доме. Фуллметал, выведи детей на улицу.

Эд пожимает плечами. Всё ещё слишком остро ощущается, и ему нужно увидеть Эла здесь, живым и невредимым, чтобы почувствовать себя так, словно в его лёгких неправильно подключён автомагистральный нерв. Наверное, стоит выйти на улицу. Мустанг справится со всем, что может предложить ему дом, а Хэвок прикроет ему спину, и, честно говоря, даже присмотр за детьми не кажется такой уж плохой ценой за то, чтобы прямо сейчас почувствовать солнце на своём лице. — Ладно.

Раздаётся какой-то щёлкающий, чирикающий звук. Из двери, из которой вышли Хэвок и дети, высовывается орлиная голова размером с лошадь и поворачивается, чтобы посмотреть на них немигающими золотыми глазами. Он вопросительно наклоняет голову и снова издаёт щёлкающий чирикающий звук.

— О, он очнулся, — говорит Психо, направляясь к нему. — Я ударил его Сомниумом, когда мы услышали — всё это, — он машет рукой через плечо, — чтобы убедиться, что ничего не случится. Привет, дружище, — добавляет он, похлопывая существо по массивной шее. — Давай, иди. Смотри, там для тебя осталась большая кость, давай, разгрызи её.

— Ты прав. Мне действительно нужно выйти, — говорит Эд, ни к кому конкретно не обращаясь. Он вернётся и подумает о том, чтобы сделать в этой штуке световой люк или что-то в этом роде. Позаботится о том, чтобы туда поступал свежий воздух. Позже. Просто — позже. — Верно. Чёрт — подожди.

Он хлопает в ладоши и прижимает руку к стене. На штукатурке проступают грубые очертания трёх этажей и подвала. Возможно, с ними будет Психо, но на данный момент волшебники примерно так же надёжны и полезны, как молотки для мармелада. «Карта».

— Спасибо, — говорит Мустанг, подходя, чтобы осмотреть его. — Мы заберём тебя, когда всё будет готово.

— Идите, — говорит Психопат детям. — Это ненадолго. Может, хоть так вам не придётся убираться, а?

Им не нужно это громкое одобрение, чтобы с жаром сгрудиться вокруг Эда, как стайка мотыльков-подростков. Все здесь в опасной близости от того, чтобы получить урок о личном пространстве. Волосатый и Не-Близнец теперь его фавориты исключительно потому, что держатся от него подальше. — Пойдёмте, — коротко говорит Эд, разворачивается на каблуках и пробирается между близнецами к лестнице.

Он прихватит аналитическое оборудование по пути. Скорее всего, он сможет провести измерения как внутри дома, так и снаружи; в конце концов, мерцание было повсюду.

Примечания:

Мустанг: вау, это было больно. нам, наверное, стоит проработать этот момент. Фуллметал, выйди на улицу и понюхай цветок. сделай терапевтическое отжимание или что-то в этом роде

эд: а как насчет тебя

мустанг, взводящий курок: о, я тоже хожу к психотерапевту