Жители квартиры под номером девятнадцать (джен)

Двадцать третья квартира одного из домов города N, третий этаж. Около десяти часов вечера, 29 августа, понедельник.

Раздался стук. И ладно бы он шёл от входной двери, но он шёл от занавешенного шторами балкона. Так и не починенного, кстати. Все обитатели насторожились. Раздался возглас:

― Сова, открывай! Медведь пришёл!⁽¹⁾

Вару со своей вечно ядовитой улыбкой, одетый в футболку со спиральками и зелёные шорты, спокойно подошёл к двери и открыл её. Он, увидев того, кто стоял за дверью, ехидно сказал:

― Бл*, одноглазая, спасибо, конечно, за столь скорый визит, но я говорил про входную дверь. Ощущаешь разницу?

― Так это тоже входная. На некоторое время, ― возразили зелёному. Он, пожав плечами, дал пройти пирату. В её руках была какая-то аккуратная стопочка чего-то тряпичного. ― Всем привет! ― обратилась она к остальным жильцам квартиры.

― Привет, Мантикора! ― её обнял эльф. Его потрепали по каштановым волосам.

― Здаров, Габри! Тебе передали приветы ба и Аля. К ним присоединилась Топа. Ладно, пусти меня… ― она еле выпуталась из крепких объятий и, под недоумённые и вопросительные взгляды остальных, подошла к Вару, протянув ему довольно тонкую стопочку, которую она всё ещё держала в руках.

Тот, расправив её, увидел свои кофту и брюки. Уже чистые, а не в следах травы и грязи. Ранее оторванные рукав и часть штанины были аккуратно пришиты на места. В районе стыков разноцветным бисером были вышиты спиральки и стебли сон-травы с листьями, цветами и корнями этого растения. На самой Анюте были те же самые джинсовые шорты и чёрное худи, в которых она гуляла вместе с Вару. На месте дырок теперь красовались мастерски наложенные квадратные заплатки, напоминающие окошки в другой мир. На шортах они были вышиты разноцветными нитками, а на худи расшиты бусинами, воспроизводя ночное небо. Все вместе узоры составляли большую картину: над лавандовым полем раскинулось ночное небо.

При этом на большом кармане, расположенном на животе, красовались стежки, которые складывались в два тёмных человеческих силуэта, которые сидели, держась за руки.

— Это у тебя так все вещи выглядят? ― поинтересовался Габриэль.

― Ну, те, которые я порвала — да. Типа, мне надоели простые заплатки и швы, и я прошу Алю наметить мне какие-нибудь картинки на них. А я, когда делать нефиг, сижу и вышиваю. Бусин, ниток и бисерин у моей сестры дох*я, так что она мне их отдаёт… Ладно, я погнал. Зелень, тебе понравилось?

― Ну-у… Неплохо-неплохо… ― как будто задумчиво протянул Вару, покивав самому себе. Потом он провозгласил королевским тоном. ― Великий Вару принимает твою работу, простая смертная!

― Ладно, петрушка, я побежала, пока! ― рассмеявшись, Анюта приобняла кудрявого и вылетела на балкон. Вскоре снизу донёсся грохот, а за ним немного громких и очень сложных многоэтажных конструкций, в которых цензурными были только несколько пробелов и многоточий. Вару, заглянув под балкон расхохотался так, что чуть не свалился. В ответ ему погрозили кулаком.

― Ах! Какая темпераментная дама! ― первым из остальных очухался от потрясения кареглазый парень с розовыми волосами, облачённый в бледно-жёлтую рубашку, малиновые брюки и бордовые мужские туфли, и завёл свою шарманку. ― А как она смеётся!

― Фу! Ромео! ― недовольно воскликнули или обречённо выдохнули остальные в один голос. На уровне второго этажа раздался хохот.

― Что? ― искренне не понял розовый.

Тут в проёме балкона снова показалась голова пирата.

― Кста, а вареник выйдет? Или его можно будет утром забрать? ― уточнила она озабоченным голосом.

― Сегодня нет, но завтра с сестрой сможете прийти в гости, ― обречённо выдохнул Федя, массируя переносицу. ― Только для того, чтобы проследить, что бы эти ничего не натворили.

― Сэр, да, сэр, ― она отдала честь.

От кудрявого ей донеслось ехидное:

― К пустой голове не прикладывают!

― Так у меня там мозги есть, значит, не пустая, ― донеслось задорное в ответ. Вару и одноглазая расхохотались. Тут Марианна как-то соскользнула с ветки, на которой она сидела. Повторно раздался грохот и несколько сложных по строению ругательств. Через некоторое время они стихли и запищала подъездная дверь.

Через двадцать секунд этажом ниже хлопнула дверь, ведущая в квартиру номер девятнадцать.

И только после этого остальные отмерли.

― Эмм… И что это было? ― задал вопрос Пик.

― То, что завтра у вас гости. Так что уберитесь в квартире к их приходу… ― Фёдор, прервавшись, зевнул. ― Ладно, я спать. А вы не шумите, мне завтра на работу… ― он ещё раз зевнул и ушёл к себе в комнату. Остальные же разошлись по своим спальным местам.

Двадцать третья квартира одного из домов города N. Около восьми часов утра, 30 августа, вторник.

Фёдор уже ушёл на работу. Все остальные, за исключением Вару, Пика и Куро, спали. Зелёный сегодня встал раньше всех и принялся мастерить что-то масштабное из картона. Остальные неспящие сидели на кухне и пили кофе.

В балконную дверь снова постучали. Тихо обматерив всё и вся, к ней подошёл Пик. И тут же раздался дверной звонок. В прихожую вышел Куромаку. Оба открыли двери почти одновременно. На балконе, сияя, стояла Мари. Причём «сияла» в прямом смысле этого слова. Она была замотана в гирлянду целиком, мигая разноцветными огоньками. Вару, подойдя ближе, тихо заржал. Пират, оглядевшись, спросила шёпотом:

― Аля ещё не пришла? ― потом она перевела свой глаз на зелёного. ― Хули ржёшь, редиска африканская? ― она стала медленно надвигаться на Вару, сверкая разноцветными огоньками. В комнате пока что было темно.

― Ха-ха… Да если бы у тебя… Ха-ха-ха… Были зелёные волосы, то ты бы… Ха-ха-ха-ха… Была бы… Хи-хи-хи-хи-хи… Ёлочкой! ― шёпотом еле выговорил петрушка и снова заржал. Мари, приблизившись к нему, накинула на Вару свободную петлю гирлянды, которая её опутывала, не стесняя движений.

― Теперь ты ёлочка! ― она победно улыбнулась. Тут в комнату вошли Куромаку и Алевтина. Мари, увидев сестру, спряталась за спину Вару, который до сих пор смеялся, стоя недалеко от обеденного стола.

Остальные обитатели квартиры начинали потихоньку просыпаться. Первое, что они видели, это стоящую посреди комнаты Мари, которая в полной темноте выглядела словно восковая фигура, обмотанная гирляндой. Раздалось несколько вскриков и безудержный дикий хохот от Ани и Вару. Алевтина, раздражённо выдохнув, подошла к сестре и, схватив её за ухо, приподняла так, что Марианна встала на носочки.

― Ай! За что? ― возмущённо зашипела одноглазая, схватившись за руку младшей сестры.

― Не «за что», а «почему», ― поправила Аля, ― потому что ты совсем охренела, раз людей днём пугаешь. Знаешь ведь, что ночью страшнее выходит… ― и она отпустила обиженную мантикору, которая, перестав чувствовать на своём ухе цепкие пальцы сестры, спряталась за спину Вару. Потом одноглазая высунулась из своего укрытия и показала мерзлячке язык.

Хмурая, как грозовая туча, Алевтина, заметив это, сначала погрозила ей кулаком, а потом улыбнулась глазами. Она прокашлялась и обратилась к хозяевам квартиры:

― Извиняюсь за этот инцидент, позвольте…

― Не позволю! ― прервала её обиженная Мари.

― Простите?.. ― недоумённо переспросил Куромаку.

― Не прощу! ― ответила ему Аня и, схватив Вару за рукав кофты, которую она же и зашивала, направилась в сторону входной двери. ― Мы с зелёным уходим! Чао бамбино, пишите письма!

― Спасите! Похищают! ― заржал салат. Вопреки своим словам, он вырвался вперёд, таща за собой одноглазую.

― Деньги есть? ― спросила Алевтина у своей сестры.

― Есть! И в рюкзаке хавчик остался! ― донеслось с лестницы. ― Мы будем делать костюмы на Хеллоуин!

― Ну, до вечера мы их не увидим, ― констатировала Алевтина. ― Ладно, я продолжу. Итак, позвольте представиться, Алевтина. Для тех, кто не знает, это была моя старшая сестра, Марианна. А как зовут вас? Габриэль, конечно, рассказал основное, но хотелось бы познакомиться лично. С Куромаку и Пиковым Королём мы уже знакомы. С Вару, Габриэлем и Фёдором тоже…

Хлопнула подъездная дверь. С улицы донёсся дикий хохот.

― Ах, миледи, позвольте представиться, Ромео. Почему я не видел такую прекрасную девушку раньше? ― завёл свою шарманку романтик.

― Тебя Бог берёг, глупое создание, ― отрезала Тина.

― А я Феликс! ― воскликнул блондин, крепко пожимая руку мрачной девушке. ― Там стоит Зонтик! ― он указал рукой на одиноко стоящего парнишку с бирюзовыми волосами. Тот помахал рукой.

― Человек без имени не человек, ему не хватает самого существенного… Данте… ― изрёк единственный обитатель квартиры, не испугавшийся утреннего шоу от Мари. У Данте, как и описывал Габриэль, были красные волосы и такие же красные глаза. Одет он был в карминовые комбинезон и сандалии с белыми футболкой и носками.

― АЛЯ! СКИНЬ КЛЮЧИ ОТ ГАРАЖА! ТАМ МНОГО ТКАНИ!

― Так, молодые люди, дайте мне секунду… ― она достала из своих утеплённых джинс ключи с ярким брелком и скинула их с балкона. ― Не убейся там! И чтобы зелёного вернула!

― ХОРОШО! ПОКА! ― снова раздался дружный хохот.

― СМЕЯЛИСЬ БЕЛКИ, ПАДАЯ С ДЕРЕВЬЕВ! ХИХИКАЛ ФИЛИН, УГОРАЛА ТЛЯ! СТОЯЛО ЖАРКОЕ, ЗАСУШЛИВОЕ ЛЕТО!.. ГОРЕЛИ КОНОПЛЯНЫЕ ПОЛЯ! ― донёсся с улицы стишок, рассказанный в два голоса. Потом звуки голосов начали отдаляться.

― Что это сейчас было? ― спросил Куромаку.

― Бл*ть… Всё! Кранты алкашам… Там же ещё её запасы петард и фейерверков с порохом… ― спокойно и тихо пробормотала Алевтина, выглядывая в окно. ―А, это так… Ничего страшного для нас… Молодые люди, у вас не найдётся чёрного чаю? ― обратилась она к хозяевам квартиры.

― Для такой прекрасной девушки найдётся всё! И как вы не ушиблись, упав с такой высоты?.. ― попробовал ещё раз подкатить Ромео.

― От чего же не ушиблась? Ещё как ушиблась! На спине до сих пор шрамы остались, ― немного удивлённо спросила Аля.

― А от чего? ― поинтересовался Габриэль.

― А-а… Там долгая история… Один раз сестра уговорила сделать и крыши гаража сальто… ― махнула рукой Тина. Тут у неё звякнул телефон. Она, открыв его, начала массировать переносицу, как мантру повторяя: «Она взрослая, но непредсказуемая… Это всего лишь дорожный знак…».

― Что там? ― к ней подсел Габриэль. Он, взглянув на экран спросил: — Это Вару и Мантикора с дорожным знаком стоят? А почему он такой круглый красного цвета с белым прямоугольником?

— Это не по-доброму! ― зарычал прежде молчавший Феликс. Он подал Алевтине кружку с чёрным чаем, в который щедро сыпанул сахара.

Та, отпив, даже не скривилась от его приторности, а лишь поблагодарила блондина кивком и ответила на его восклицание:

― Юноша, Вы не понимаете одной простой истины. Что добро для волка, то зло для кролика. В природе все причиняют друг другу хотя бы минимальный вред. Когда-то даже провели эксперимент с Раем для мышей. Все грызуны, находящиеся под стеклянным куполом, ни в чём не нуждались. Когда места стало не хватать, появилось некое разделение по статусам. Некоторых мышей, не нашедших своё место в этом Эдеме, избивали, кусали и царапали остальные. Вскоре выделилась каста «красивых». Эти самцы не размножались, а только ели, спали и прихорашивались. Самки стали убивать своих детёнышей. В этом мышином «раю» стали процветать насилие, жестокость, гомосексуализм и даже каннибализм, а при этом еды было более чем достаточно. Последний грызун скончался на тысяча семьсот восьмидесятый день этого эксперимента, показавшего, что идеального мира быть не может.⁽²⁾ Так что, молодой человек, Вы не сможете сделать счастливыми всех, ― на этих словах Феликс погрустнел.

― Откуда Вы это знаете? ― поинтересовался Куромаку.

― В своё время увлекалась социологией. Потом меня отдали на актёрское мастерство и банджо. Мари, примерно в тот же временной промежуток, научилась самостоятельно делать порох и петарды… ― задумчиво протянула Алевтина, попивая чёрный чай с большим количеством сахара. ― Благодарю за напиток. Он был очень вкусным, ― она отставила кружку. ― А сейчас я предлагаю вам позавтракать. Ромео, у Вас не найдётся резинки для волос? Хотя, что это я? У меня своя есть… Прошу меня простить, я воспользуюсь вашей кухней, ― она достала из прежде незаметной тёмно-серой сумочки на боку ярко-красную резинку и собрала свои длинные чёрные волосы в низкий хвост.

После Алевтина прошла на кухню и достала несколько ингредиентов, необходимых для изготовления оладушек на восемь персон. В процессе готовки ей помогал Зонтик, тихо подошедший к ней на этапе вымешивания теста.

Вскоре по квартире разлился аромат жареных оладушек. После сытного завтрака некоторые хозяева квартиры и их гостья играли в настольные игры. Например, неплохо прошёл один из раундов Монополии, в котором в финал вышли Куромаку и Алевтина. После нескольких десятков минут противостояния они сошлись на ничьей.

Двадцать третья квартира одного из домов города N. Около двух часов дня, 30 августа, вторник.

В квартиру постучали. К двери подошли Алевтина и Пик. Открыв её, они увидели угрюмого Вару с хохочущей Марианной на спине.

― Не спрашивайте… ― мрачно сказал куст и, зайдя в квартиру, скинул пирата со своего горба. Оба пахли дымом и порохом.

― Ты как с царём обращаешься, холоп?! ― рассмеялась она, пиная петрушку в ноги.

Тот грохнулся на пол. Алевтина, посмотрев на эту картину, закрыла дверь и полу выдохнула, полу спросила:

― Когда свадьба? ― ей в ответ в воздух взметнулись четыре фака.

― Ну тебя… ― обиженно произнесла Мари и, наэлектризовав руку, ударила сестру током. Та же участь постигла и Вару. Тот, коротко вскрикнув, вскочил и, хорошенько потрепав свои волосы, тыкнул одноглазую в бок.

― Не хватает музыки из вестерна и попкорна с газировкой… ― тихо заметила Алевтина и ушла в кухню-гостиную, где находились остальные.

В коридоре катался клубок из двух сцепившихся в схватке не на жизнь, а на смерть тел. Пират и зелень что-то шипели и рычали друг другу, и периодически совершали попытки проредить шевелюру соперника.

Пик, ещё некоторое время понаблюдав за ними, схватил обоих за шкирки и, встряхнув пытающихся, если не задушить, так хорошенько отмутузить друг друга Марианну и Вару, расцепил их. Даже в воздухе это взрывное комбо пыталось достать и пнуть другого. Коротко выдохнув, Пик отнёс их в место дислокации остальных и отдал вырывающуюся одноглазую её сестре.

― Так. Это так не годится. Мы, пожалуй, пойдём. Извиняюсь за возможно предоставленные неудобства, ― она, не выпуская из почти профессионального удерживающего хвата мантикору, достала из сумочки моток верёвки и быстро спеленала сестру. Вскоре дамы ушли.

― Ах, какие девушки!.. ― воскликнул восхищённый романтик.

― Рогатый, пусти! Дай я ей уши надеру! ― вырывался Вару. Он был изрядно помят, но так и горел праведным негодованием. ― Я ей отомщу! Пусти! Током ударю! СВОБОДУ! СИЖУ ЗА РЕШЁТКОЙ В ТЕМНИЦЕ СЫРОЙ! ― начал декламировать он Пушкина.

На этом моменте его всё же отпустили. Но тут же перехвалили поудобнее и, привязав к стулу и заклеив рот скотчем, начали обрабатывать боевые ранения. Через несколько минут все уже занимались своими делами, не обращая на Вару никакого внимания. Поэтому от балкона к нему метнулась тень. Которая сказала голосом Марианны:

― Мир? Ты неплохой соперник… ― она развязала своего товарища, и они протянули друг другу мизинцы.

― Мирись, мирись, мирись, и больше не дерись. А если будешь драться, я буду кусаться. А кусаться ни при чём — буду драться кирпичом. А кирпич сломается, дружба начинается, ― и они съ*бались в закат, спрыгнув с балкона.

Глубоким вечером, когда все уже садились ужинать, Федя хватился Вару. И тут на улице взорвался первый фейерверк. Жители рядом стоящих домов стали выглядывать в окна. Во дворе начиналось файер-шоу…

Продолжение следует…

1) Цитата из советского мультфильма «Винни-Пух»

Вернуться к тексту

2) Описание реального эксперимента «Вселенная-25», проведённого Джоном Кэлхуном

Вернуться к тексту