Феникс из опавших листьев (джен)

Как только за Поттером закрылась дверь, в кабинете снова воцарилась тишина. Снейп, не теряя времени, достал ампулу с кровью и пододвинул к себе пергаменты с формулами. Наконец-то. Он мог бы заняться этим ещё час назад. Но — положа руку на сердце — отпускать Поттера раньше времени всё равно было нельзя. Официально у мальчишки — отработка. И если бы кто-нибудь увидел его шатающимся по коридорам раньше положенного, появились бы вопросы. Можно было бы отправить Поттера тихо сидеть где-нибудь в углу, а самому заняться исследованиями. Но и тут всё не так просто: работать под аккомпанемент раздражённого сопения, постоянного ёрзания и гнетущего молчания — удовольствие сомнительное.

А главное — Поттер действительно боялся. Не дёргался для виду, не строил из себя жертву. Он был напуган по-настоящему. Хотя, после того, что он пережил год назад, — это вполне объяснимо. Кладбище, Пожиратели, возрождение Тёмного Лорда. Кровь Поттера — в основе ритуала, когда мальчишку использовали как ингредиент. Да ещё и смерть Диггори в придачу. Каким бы ни было отношение Снейпа к Поттеру, ему не хотелось, чтобы сегодняшний день напомнил Гарри обо всём этом. А ведь, несомненно, напомнил…

Поэтому нужно было обязательно что-то сделать — иначе перед СОВ Поттер просто сорвался бы, вышел из строя.

Идея с чаем оказалась не самой плохой. По крайней мере, удалось хоть как-то привести Поттера в чувства. Не ради него самого, разумеется. Ради дела. А то, что за разговором они просидели лишних полчаса, стало настоящим сюрпризом, не сказать, чтобы особо приятным. Особенно с учётом того, о ком именно они беседовали. Снейп никогда ни с кем не говорил о Лили. И сегодня не собирался. Тем более с Поттером. Но на лице у мальчишки был интерес. Живой, искренний. Не к Лили-символу, а к человеку.

И Снейп не удержался.

Слово за слово. Пара фраз. Пара воспоминаний. И — странное чувство облегчения. Понимание того, что Лили важна не только ему. Что кто-то, кроме него, тоже её любит. Пусть по-другому. Пусть по-своему.

Так что, возможно, этот вечер и не прошёл совсем уж впустую. Но сейчас нужно работать, чтобы хоть немного компенсировать потраченное время. Он взглянул на пробу крови, активировал диагностическое заклинание. Перо плавно заскользило по пергаменту, наполняя его первыми результатами. Снейп наклонился ближе и…

Хм.

Формула работала. Совпадение, магическая совместимость — всё выстраивалось куда точнее, чем он осмеливался надеяться.

Шансы выросли. Возможно, даже больше, чем он предполагал.Но предполагать — одно. А твёрдо знать — совсем другое.

Теперь было очевидно: всё получится.

* * *

В понедельник с самого утра Северус знал, что день не задался. И вовсе не из-за экзаменов, уроков или учеников. Просто он помнил, что сегодня вечером придётся тащить с собой Поттера в Мунго. Снейпу, мягко говоря, эта перспектива вовсе не улыбалась. Обычно он приходил в больницу один: запускал диагностические чары, брал Лили за руку и просто сидел рядом. Сегодня придётся от этого отказаться.

Но раз уж пообещал… деваться некуда. Утешала одна мысль: он не говорил, что станет делать это каждый раз. Так что, скорее всего, это будет разовая уступка. И достаточно с мальчишки.

В восемь вечера он послал Поттеру сигнал. Короткое сообщение на зачарованной монете: «20:20». Опоздает — его проблемы. Поттер явился через десять минут — в подземельях караулил, что ли?

Снейп отворил дверь, протянул оборотное и свёрток с одеждой и буркнул:

— Заходите. Переодевайтесь.

На полпути к шкафу, за которым находилась дверь, ведущая в личные покои, он бросил через плечо:

— Крикните, когда будете готовы. Надеюсь, сей раз это займёт у вас меньше времени, чем в прошлый.

— Уже, сэр! — раздалось из кабинета менее, чем через пять минут.

Снейп поморщился. Он всё ещё возился с проклятыми пуговицами на рубашке. Конечно, он не собирался устраивать соревнование на скорость переодевания — но теперь выглядело так, будто он проиграл. Сначала язвительно подколол, а потом сам себя выставил дураком.

Пуговица на горле никак не хотела проходить в слишком тугую петлю.

— Ну и Мерлин с тобой. И так сойдёт.Всё равно никто не обратит внимания — а если и обратит, решит, что так и задумано, — решил Снейп, накинул сверху куртку и поспешно направился к двери в кабинет.

Не хватало ещё, чтобы Поттер его ждал.

Без лишних слов они подошли к камину. Снейп отправил Гарри первым, затем бросил горсть летучего пороха:

— Кабанья голова.

Аберфорта на месте не оказалось, чему Северус был только рад: настроение и без того хуже некуда. Они вышли из трактира через заднюю дверь и остановились в переулке. Снейп протянул Поттеру руку:

— Держитесь.

Поттер посмотрел на ладонь, как на нечто, к чему не особенно хочется прикасаться, но всё же в следующий миг взялся.

— Ну конечно. Преодолел себя. Героизм налицо, — отметил про себя Снейп и аппарировал.

Они появились, как обычно, в тихом переулке неподалёку от больницы. Поттер согнулся почти пополам, уткнувшись лицом в ладони. Он тяжело сглатывал, будто пытался унять тошноту усилием воли. Когда наконец опустил руки, стало видно, что лицо посерело, а глаза слезились.

Северус вздохнул и, не особенно мягко, но достаточно уверенно, придержал мальчишку за локоть, чтобы он не шлёпнулся прямо посреди улицы. Поттер дёрнул плечом, дескать, «отстаньте». Снейп не убрал руку, просто спросил:

— Настолько всё плохо?

— Нет, — хрипло отозвался Гарри. — Я просто хочу привлечь к себе внимание… или как вы там сказали?

— Именно так, — подтвердил Снейп. — Вернёмся — посмотрю, что с этим можно сделать.

Ответа не последовало. Возможно, Поттер его даже не услышал — стоял, опустив голову, будто пытался сосредоточиться просто на том, чтобы не упасть.

Отделение Святого Мунго дышало спокойствием.

Хотя до позднего вечера было далеко, в коридорах уже царила тишина. Они прошли мимо дежурного целителя. Снейп сдержанно кивнул, Гарри, немного запоздало, повторил вслед за ним, и они вошли в знакомую палату. Первым делом Северус проверил, нет ли в палате следящих чар. Затем наложил охранные и заглушающие заклинания. Запустил сеть диагностики — перо на тумбочке дрогнуло, ожило и привычно побежало по пергаменту.

Он сел рядом. За руку Лили брать не стал — не при Поттере. Ему не хотелось проверять, какую именно реакцию это может вызвать.

Тем временем Гарри молча обошёл кровать и сел с другой стороны. Видимо, целители решили, что иногда число посетителей может превышать одного, и принесли второй стул. Мальчишка взял ладонь Лили в свои. Снейп покосился с лёгкой завистью, но ничего не сказал. Гарри остался так сидеть, словно боялся спугнуть что-то невидимое. Казалось, он даже не шевелился, лишь смотрел на мать взглядом потерявшегося щенка, который наконец-то нашел хозяина.

Снейп почувствовал, как постепенно уходит раздражение.

Ну… не так всё и ужасно. Пожалуй, можно взять его с собой и в следующий раз.

* * *

Вернулись тем же путём. Из Мунго — в переулок, оттуда — в Кабанью голову и камином — обратно в школу. Сразу после аппарации снова пришлось придержать Гарри за локоть — того ощутимо шатало. Когда они вышли из камина, Снейп оставил Поттера в кабинете, чтобы тот мог спокойно переодеться, а сам отправился в личные покои — и на этот раз обогнал Поттера почти на целых пять минут. Впрочем, это было не столько заслугой собственной скорости, сколько следствием поттеровского состояния. Когда мальчишка его наконец-то позвал и Снейп вернулся в кабинет, тот уже стоял у двери — переодетый, но всё ещё явно не в себе: бледный, с напряжённым лицом, двигался медленно, как будто каждое движение давалось с трудом.

— Мне бы хотелось выяснить, почему вы так плохо переносите аппарацию.

— Вы не поверите, мне тоже, — буркнул Поттер.

— Я могу сейчас посмотреть?

Гарри пожал плечами. Он, похоже, даже не понял, что от него хотят. Ну и не нужно.

— Ладно, будем считать это согласием. Сядьте. И постарайтесь поменьше шевелиться.

Поттер тяжело плюхнулся на стул, но нашёл-таки в себе силы язвить:

— А дышать можно?

Снейп скривил губы.

— Среднестатистический человек способен задерживать дыхание примерно на две минуты. Диагностика займёт около пяти. Так что, если вам удастся продержаться всё это время, есть все шансы установить рекорд.

— В смысле — «диагностика»?

— А как, вы думали, я собираюсь «смотреть»? По чаинкам? Или в хрустальном шаре?

Поттер пробормотал себе под нос:

— Далась вам эта Трелони… Что она вообще вам плохого сделала?

Снейп скользнул по нему взглядом. Сделала. И не только ему. Но, разумеется, об этом он рассказывать не собирался. Как ни крути, диагностику всё равно нужно провести. Тем более, он сам вызвался — никто его об этом не просил.

Он поднял палочку и активировал чары. В воздухе над Поттером вспыхнула тонкая сеть — символы, руны, цифры. Всё шло в пределах ожидаемого: стресс, общее истощение, перегрузка после аппарации. Но по мере того, как линии сгущались, а данные становились всё точнее, Снейп вглядывался всё пристальнее.

Небольшой, но постоянный дефицит в раннем возрасте. Питание было, скорее всего, нерегулярным и несбалансированным: не хватало белков, витаминов, калорий. Явная нехватка витамина D, словно всё детство Поттер провёл в полумраке. Всё это сказалось на развитии: мышечная масса снижена, костная структура ослаблена, рост начался позже обычного.

Только в последние годы организм стал восстанавливаться и понемногу догонять норму. Видимо, наконец получил эту возможность.

Почему никто — включая его самого — этого не заметил?

Снейпу и правда стало интересно. Но спрашивать у Поттера он, разумеется, не будет. Да и вряд ли услышит что-то внятное.

Поттер же сидел, нахохлившись, хлопал зелёными глазами и был слегка похож на обиженного совёнка. Снейп едва заметно хмыкнул. Иногда трудно поверить, что именно этот человек — «избранный».

— Ну и что вы там увидели?

Снейп медленно опустил палочку.

— Скажите, Поттер, вы вообще в курсе, насколько выросли за последний год?

— Не особо, сэр. Я не ношу с собой сантиметровую ленту.

Снейп чуть прищурился, но продолжил тем же ровным тоном:

— Вы могли бы догадаться по одежде.

— Школьную форму я беру с чарами роста, у мадам Малкин. Дороже, но зато сама подгоняется по размеру.

— А остальные вещи?

Гарри замешкался, потом отвёл взгляд:

— Ну… почти подходят. А насколько же я вырос?

— На четыре дюйма. Для двенадцатилетнего — в пределах нормы, а в вашем возрасте — запоздалый всплеск. Такое впечатление, что организм догоняет упущенное. Не знаете, случайно, почему?

В голосе у Поттера появилась злость:

— Понятия не имею. Сэр. Рон ведь тоже растёт?

— Уизли — редкий экземпляр волшебника, растущего, похоже, без остановки. К сожалению, только телом. Интеллект, увы, не догоняет.

Слава Мерлину, Поттер последнее замечание проигнорировал.

— Ну и что плохого в том, чтобы стать выше?

— Чтобы успешно аппарировать, Поттер, необходимо точное пространственное восприятие собственного тела. Когда вы внезапно вырастаете на четыре дюйма, но продолжаете действовать так, как будто всё осталось по-прежнему, возникают сложности. Представьте, что ваша метла внезапно стала на два фута длиннее, а вы всё ещё пытаетесь летать на ней, как раньше.

— То есть... это из-за роста?

— Не только. У вас наблюдается достаточно выраженный гормональный всплеск.

Гарри уставился на него с подозрением, его щёки начали наливаться румянцем, и казалось, он вот-вот схватится за палочку.

— Вам обязательно надо было поиздеваться?

— Вовсе нет. Любой целитель сказал бы то же самое.

— Вы же не целитель, — пробормотал Поттер мрачно.

— Нет. Но знаний и опыта у меня хватило бы как минимум на троих, и, уверяю вас, краснеть тут абсолютно не из-за чего. Для вашего возраста гормоны — это более чем нормально. Однако, они усиливают сенсорную чувствительность. Отсюда головокружение, тошнота и дезориентация. К тому же, ваше магическое ядро хотя и довольно мощное, но пока не полностью сформировано. А значит, чужая магия воспринимается, как вторжение. Самостоятельная аппарация должна проходить легче.

— Значит, это не навсегда?

— Разумеется, нет. Если бы такое состояние сохранялось во взрослом возрасте, волшебники давно бы придумали более гуманный способ перемещения. Может, вы не в курсе, но экзамен на аппарацию можно сдавать только после совершеннолетия. Примерно к семнадцати годам заканчивается активный рост, стабилизируется гормональный фон и формируется магическое ядро. После этого все неприятные эффекты исчезнут.

Гарри вздохнул:

— Это ещё год терпеть?

— Не обязательно. Существует зелье, которое может частично сгладить ощущения. Если хотите — могу сварить.

Гарри нахмурился, губы сжались в тонкую линию.

— Спасибо, не нужно.

Фраза прозвучала вежливо, но между строк отчётливо читалось: «от вас — особенно».

Такая реакция неожиданно царапнула. Не то, чтобы Снейп ждал благодарности, — вовсе нет. Но помочь собирался совершенно искренне. Чтобы скрыть раздражение, он ответил резче, чем собирался:

— Поттер, если вы действительно думаете, что я делаю это ради вас — вы переоцениваете свою значимость. Мне попросту не доставляет удовольствия придерживать вас каждый раз, когда вы едва не валитесь после перемещения.

— Я вас не просил! — вспыхнул Гарри. — И вообще… не так уж всё и плохо. Я всего пару минут приходил в себя.

— Ну нет — так нет. Дело ваше, — сказал Снейп сухо. — К слову, менее, чем через полчаса будет отбой. Если не хотите, чтобы я снял с Гриффиндора баллы, рекомендую немедленно отправиться в спальню.

Гарри поднял голову, лицо пылало от злости. Он молча вышел, резко хлопнув дверью. Снейп проводил его взглядом, не скрывая лёгкого удовлетворения.

Как же ему этого не хватало — доводить Поттера до белого каления. С тех самых пор, как они прекратили уроки окклюменции.

* * *

Следующие четыре дня выдались напряжёнными. Начались экзамены у всех курсов, кроме пятого и седьмого — вернее, у тех они тоже были в самом разгаре, но их знания оценивала внешняя комиссия. К Снейпу это, к счастью, никакого отношения не имело. Однако, и оставшихся пяти курсов было более чем достаточно: на него свалилась гора работ, требовавших немедленной проверки. Все накопившиеся свитки с домашними заданиями полетели в камин, что, конечно, противоречило личным принципам Снейпа, но вряд ли кто-то вспомнит о них сейчас, а время это экономило ощутимо. Благо, среди них не было работы той, кто мог бы поинтересоваться, не проверено ли ещё её сочинение и что именно нужно улучшить, чтобы получить не просто «превосходно», а «превосходно с плюсом». Да и то всего лишь по той причине, что последнее эссе пятикурсники сдали ещё в конце мая, а потом активно готовились к экзаменам.

Только в пятницу Снейп вновь передал Поттеру сигнал — вечером они отправлялись в Мунго. Когда тот пришёл, Северус протянул ему флакон:

— Должно помочь при аппарации. Если не хотите — можете вылить в камин.

Поттер с подозрением взглянул, понюхал зелье, но, после недолгих колебаний, выпил залпом. Сразу после перемещения он остался стоять на месте. Было видно, что заранее приготовился, но, когда стандартного букета ощущений не последовало, на лице его отразилось явное изумление.

— Спасибо, сэр. И правда помогло.

Снейп склонил голову набок.

— Надо же. Кто бы мог подумать.

И, не дожидаясь ответа, повернулся в сторону больницы. Мальчишка поспешил за ним.

В Мунго всё прошло почти в точности, как в понедельник. На этот раз Снейп позволил себе взять Лили за руку. Поттер бросил взгляд, но ничего не сказал. Ну и слава Мерлину.

Уже когда они вернулись в Хогвартс, Северус не удержался:

— Наслышан о вашем показательном выступлении на экзамене. Правда, не припомню, чтобы Патронус входил в перечень тем для СОВ.

Гарри лишь пожал плечами.

— Меня попросили показать. Не мог же я отказаться.

Он запнулся, потом задумчиво добавил:

— Это ведь уже уровень ЖАБА, да?

— Это заклинание не изучается в школе. По крайней мере, в нашей. Это высшая магия. Не каждый взрослый волшебник в состоянии его воспроизвести.

— Ого, а я и не знал. Хотя нет, профессор Люпин о чём-то таком упоминал… А у нас теперь многие…

Поттер осёкся. И правильно сделал.

— Да, мне известно о вашем нелегальном кружке, — сказал Снейп с ядом в голосе. — Общество поклонников Альбуса Дамблдора, если не ошибаюсь.

— Название Гермиона придумала. И у нас не было выбора. Кто-то должен был учить, раз Жа… Амбридж только учебник заставляла переписывать. И почти у всех получилось, кстати, — добавил он не без гордости.

Снейп посмотрел на него долгим взглядом.

— Вероятнее всего, — сказал он холодно, — причина успеха в том, что вы, будучи не в курсе истинной сложности заклинания, не сообщили об этом своим ученикам. Поэтому они и были уверены, что у них выйдет.

Гарри пожал плечами:

— Я знал, что это трудно. Просто не хотел, чтобы они остались беззащитными. А экзамен был вообще лёгкий. Всего-навсего боггарт.

Лёгкий — значит, форма не изменилась. До сих пор тот же страх. Что там у тебя сейчас? Дементор? Ты, мальчик, видно, даже не осознал пока всех свалившихся на тебя перемен в жизни.

* * *

За выходные Снейпу удалось закончить проверку всех экзаменационных работ. К понедельнику оценки были выставлены, и больше до конца года не предвиделось ни одного занятия — ни с одним курсом. Ни домашних заданий, ни жалких попыток что-то смешать в котлах. Теперь можно было сосредоточиться исключительно на делах действительно важных: зелье и сопутствующей диагностике. Поттера не имело смысла тащить с собой в Мунго — по крайней мере, с практической точки зрения. Но у того сегодня был экзамен по зельеварению, и Снейпу до ужаса хотелось расспросить, как он прошёл. Ну не в коридоре же ловить мальчишку для этого, в самом деле? Так что он снова активировал монетку.

Когда они вместе вернулись из больницы, Северус решил не отходить от новой традиции и задал интересующий вопрос:

— Ну и как прошёл экзамен по зельям?

— Нормально, — пожал плечами мальчишка. — Могло быть хуже. Хотя, конечно, на «превосходно» я не дотянул, это сразу ясно. Не нужно даже у Трелони спрашивать.

Говорил Поттер вежливо — но глаза при этом светились лукавым блеском. Снейп помнил этот взгляд. Так часто смотрела Лили, когда ей хотелось поддразнить его — не зло, не всерьёз. Просто чтобы слегка выбить из равновесия. Он фыркнул. Вот ведь паразит.

Гарри покосился на него, потом спросил:

— А почему, кстати, чтобы продолжать у вас уроки, нужно именно «превосходно»? Даже не «выше ожидаемого». Этого же фиг добьёшься. Или вы просто таким образом студентов отсекаете, чтобы меньше работы?

— В том числе. Но основная причина в другом. Я хочу видеть у себя в классе тех, кто действительно заинтересован в предмете, а не идиотов, которые внезапно осознают, что зелья им, оказывается, нужны для будущей профессии — и за две недели до экзамена начинают судорожно заучивать теорию, а на практике мешают ингредиенты на авось.

— Вообще-то, — с вызовом сказал Гарри, — на практическом у меня всё вышло вполне неплохо. А нужно было, между прочим, сварить умиротворяющий бальзам. Даже пар от котла был серебристый, как положено…

Снейп вскинул бровь, будто искренне удивлён:

— Надо же. А на уроке вы с тем же зельем вполне благополучно не справились. Интересно, с чего бы это теперь такой успех?

Гарри насупился.

— Возможно, с того, что за спиной никто не ходил туда-сюда и не твердил, какой я идиот и как я не в состоянии ничего сделать? Может, в этом всё дело? Кстати, даже Невилл сварил что-то сносное.

— Ключевое слово — что-то. А «сносное» — это, надо полагать, котёл не расплавился?

Гарри смерил его взглядом. Но Снейп уже снова отвернулся, делая вид, что это его не касается.

— Тем более, практика — это только полдела. Сварить что-то по инструкции может, как оказалось, даже Лонгботтом. А вот что делать с полным отсутствием теоретических знаний?

— С письменным экзаменом у меня тоже нормально, если уж на то пошло, — не сдавался Поттер. — Там было целых пять вопросов про оборотное зелье. Я описал всё, что знал. Только не стал упоминать Формула Рэдитус.

— Зря. Пару дополнительных баллов могли бы набрать.

— А это разве не…?

— Нет, не тайна. Это заклинание есть в открытых источниках. Хотя, да, оно не самое известное и применяется довольно редко.

— А что, если кто-то его узнает и использует против нас? — нахмурился Гарри. — Мы же тогда рискуем.

— Если вы полагаете, что я слепо следую рецептам из учебника, то вы меня недооцениваете, — процедил Снейп. — Та версия, что готовлю я, не реагирует ни на Формула Рэдитус, ни даже на «гибель воров».

— Но и вы, и я применяли Формула Рэдитус, и все работало?

— Верно. Потому что мы использовали его на самих себе. Так и было задумано. Без этой возможности мы не смогли бы досрочно вернуться в собственный облик. Однако, постороннему это не удастся.

— Круто! — в голосе Поттера прозвучало искреннее восхищение. — Это вы сами такую модификацию придумали?

— Нет. Вместе с Лонгботтомом.

Гарри недоумённо уставился на учителя, но через секунду обиженно засопел. Прошло с минуту, прежде чем он спросил:

— А что такое «гибель воров», кстати?

— Вы неуч, Поттер. Это древние защитные чары. Их нередко ставят на хранилища. Например, они точно есть в Гринготтсе. Это аннулирует действие оборотного зелья, трансфигурации и любых маскирующих чар. Логика проста: если кто-то явился в хранилище под чужим обличьем — явно не с благими намерениями.

— Да, наверное. Только вот странно… Оборотное ведь запрещено, да? И его в школе толком не изучают. Зачем тогда в билете — сразу пять вопросов?

Надо же, оказывается, он умеет мыслить логически. Снейп вздохнул.

— Не «зачем», а почему. Потому что современным образованием заведуют идиоты из Министерства. Люди, не имеющие ни малейшего представления, что на самом деле происходит в школе и чему действительно стоило бы учить детей.

Поттер ничего не ответил, но перед тем, как покинуть кабинет, задержал на Снейпе долгий взгляд. К чему бы это?

* * *

Прошло уже больше недели с того момента, как у Снейпа появилась кровь Поттера. Он знал, что решение где-то рядом — чувствовал его почти физически. Но формула по-прежнему разваливалась. Иногда — на четвёртом этапе. Иногда — даже раньше.

После вчерашнего разговора мысль об Умиротворяющем бальзаме будто засела в глубине сознания — слишком назойливая, чтобы игнорировать. Мальчишка похвастался, как здорово у него вышло его сварить. Естественно, Снейп не поверил — он годами наблюдал жалкие попытки Поттера состряпать хоть что-нибудь сносное. А Умиротворяющий бальзам — зелье тонкое. И коварное. Даже идеально выглядящее при мельчайшей ошибке может обернуться катастрофой. Да и оценка Гарри за экзамен профессора интересовала мало. И всё же… мысль не отпускала. Не из-за Поттера. Из-за самого зелья. Что-то с ним связано… Да, точно. Трактат «Alchemiae disceptatio» Финеаса Борна описывал случай. Семнадцатый век. Молодой французский зельевар по имени Жан-Люк Гудро. Его зелье выглядело идеально, судя по цвету, по консистенции и даже по лёгкому серебристому пару. Никто не заметил небольшой погрешности в процессе варки, и пациент, выпивший его, ушёл в глубокое магическое забытьё. Безоар, естественно, не помог. Зелье пробуждения — тоже.

На удивление, выход нашли не целители, не профессора, а малоизвестный тогда исследователь из Вены Клеменс Шварц. Он, конечно, пренебрёг всеми правилами: взял за основу рябиновый отвар, но увеличил концентрацию активного компонента в четыре раза. Кровь саламандры в невообразимой пропорции. По его версии, не нужно было пытаться достучаться до больного — нужно было его хорошенько встряхнуть. В теории — абсурд. На практике — помогло. Да, последствия были. Но обратимые. А главное — пациент очнулся.

В голову пришла безумная идея. Ситуация ведь слишком созвучна. Он всё это время тоже пытался действовать мягко. Строить мосты, стабилизировать, синхронизировать. Но что, если вместо баланса действительно нужна встряска? Только — умная, точная, подконтрольная. И, в отличие от Шварца, он может предотвратить побочные эффекты ещё на этапе создания зелья.

Стоит попробовать…

Саламандру он, конечно, сразу отбросил — слишком агрессивно. Вместо неё — кровь валлийского зелёного дракона. Та же стихия, но обузданная. Не пожар — костёр.

Снейп переписал формулу. Проверил баланс, пересчитал. Неужели? На бумаге всё выглядело идеально. Останется, конечно, рассчитать пропорции и уточнить температурный режим. Но это должно сработать.

* * *

Сегодня у Гарри был всего один экзамен — по уходу за магическими существами. С самого утра чувствовалось лёгкое волнение — не из-за оценки, а скорее из-за желания не подвести Хагрида. Хотелось показать, что уроки не прошли зря, что они всё-таки чему-то да научились и что Хагрид — достойный преподаватель.

Однако всё оказалось намного проще, чем Гарри ожидал. Он с лёгкостью различил нарла, уверенно справился с лукотрусом и не получил ни одного ожога при чистке огнекраба. В завершение шёл теоретический вопрос о рационе больного единорога, и даже тут Гарри, к собственному удивлению, вспомнил всё, что нужно.

Он был доволен. Скорее всего, за этот экзамен он получит высший балл. Если ещё и защита засчитана на «превосходно» — а Гарри был уверен, что так и есть — то в целом всё складывается лучше, чем он надеялся. Даже Рон выглядел неожиданно воодушевлённым:

— Слушай, я прямо отлично справился! Всё само в голове находилось, как будто на полочках разложено. Это твоё зелье — вещь.

Гарри усмехнулся. Он и сам это заметил. Зелье ясности ума работало. Если хоть раз слушал объяснение на уроке, нужные знания всплывали сами собой. Не идеально, но намного лучше, чем без него. А в бутылке оставалось ещё больше четверти — им с Роном точно хватит до конца СОВ.

С этими вполне обнадёживающими мыслями Гарри отправился на ужин, но там его ждал неприятный сюрприз. Снейпа за преподавательским столом не было. Гарри заметил это и сразу встревожился. За последние пять лет он не припоминал ни одного случая, чтобы место преподавателя Зельеварения пустовало.

Мысль вспыхнула мгновенно: мама. С ней что-то случилось, и Снейп сейчас у неё. Именно поэтому он и не пришёл на ужин. Кусок в горло не лез. Гарри проглотил несколько ложек, даже не поняв, что ест, пробормотал что-то Рону и Гермионе и поспешил к выходу из зала. Нужно было проверить карту. Желательно там, где никто не заглянет через плечо. Гриффиндорская гостиная подошла как нельзя лучше.

В ней действительно оказалось относительно пусто и тихо: большинство учеников всё ещё ужинали. Гарри вытащил Карту Мародёров и разложил её на коленях.

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость.

Чернильные линии разбежались по пергаменту, вырисовывая этажи замка. Точка с подписью Северус Снейп нашлась практически мгновенно. Она неподвижно застыла в кабинете — там, где стоял стол. Слава Мерлину. Значит, он в школе. Значит, всё в порядке.

Если бы произошло что-то серьёзное, он бы уже был в Мунго. Да и вообще — только вчера они туда ходили, и Снейп ни слова не сказал о каком-либо ухудшении. Но тогда почему он не поднялся на ужин? Это на него не похоже. Даже в последнее время Снейп не позволял себе игнорировать обязанности декана.

Гарри настолько задумался, что даже не заметил, как в гостиную вошли Рон с Гермионой.

— Эй, ты чего это так быстро сбежал? — удивился Рон. — Нам даже ничего не объяснил толком.

Гарри с лёгким вздохом свернул карту.

— Просто наелся. Завтра три экзамена, хотел немного повторить, — ответил он, стараясь, чтобы голос звучал безмятежно. Ему не хотелось волновать друзей.

— Неужели я слышу голос разума, — сказала Гермиона с показным облегчением. — Хоть под конец экзаменов.

Рон посмотрел на Гарри с искренним недоумением.

— Да брось ты. Самое страшное уже позади. Зелья и трансфигурацию пережили, осталась ерунда. По астрономии что-нибудь да вспомним, на прорицаниях скажем, например, что если чаинки напоминают лягушку — значит, скоро встретится жаба в человеческом обличье.

— А история магии, Рон? — с осуждением напомнила Гермиона. — Ты о ней забыл?

— Да кому она вообще нужна, эта история магии? Даже сам профессор Бинс, по-моему, от неё не в восторге…

— Ну, значит, вам и правда уже нечего бояться. Это у меня впереди нумерология. Если бы вы хоть раз попробовали решать задачи по ней, вы бы поняли, что такое настоящая наука.

Но Гарри было не до задач. Он почти не вслушивался в разговор.

* * *

Снейп не стал тянуть с визитом к Лили до вечера. Если формула действительно работает — это можно и нужно выяснить уже сейчас. Он отправился в Мунго после полудня.

Дежурный целитель окинул его вопросительным взглядом: в это время загадочный посетитель обычно не навещал свою пациентку. Но Снейп, естественно, не снизошёл до объяснений — ему было попросту наплевать, кто и как смотрит.

Он привычно проверил палату, наложил охранные чары и запустил диагностику — в этот раз расширенную: не просто анализ состояния, а внедрение проекционной формулы в матрицу.

Чары позволяли просчитать реакцию организма на зелье ещё до того, как оно будет приготовлено. Сложный, тонкий процесс. Но результаты проявились почти сразу: формула идеально вплелась в диагностическую сетку. Вписалась, как недостающий фрагмент мозаики.

Снейп стоял молча, не двигаясь, и долго смотрел на выстроившуюся модель. Потом убрал пергамент и направился в Хогвартс. Вернувшись в кабинет, он сразу принялся за расчёты.

Теперь это была чистая рутина, но Снейпу всегда нравилась эта часть работы. Когда идея уже проверена, сомнения отброшены и остаётся лишь уточнить формулу. Это напоминало заточку готового меча: кузнец завершил своё дело, придал клинку форму и прочность, и нужно лишь спокойно, методично довести лезвие до безупречной остроты и зеркального блеска. Точные пропорции компонентов, температурный баланс, длительность выдержки, последовательность фаз. То, что он уже делал сотни раз. Здесь не нужна магия, не нужно вдохновение — только аккуратность, терпение и внимательность.

Снейп настолько погрузился в работу, что совершенно утратил ощущение времени. Ужин прошёл мимо, как и отбой — он даже не заметил, как Хогвартс погрузился в ночную тишину. Весь вечер он писал, не отрываясь, пока усталость не начала ощущаться почти физически: в висках стучало от напряжения. Наконец, он отложил перо и, взглянув на часы, с лёгким раздражением отметил, что уже почти пять утра. Снейп вздохнул и решил, что полчаса отдыха ему не повредят, — просто закрыть глаза и дать себе передышку. Но стоило ему прилечь, как он незаметно для себя провалился в сон.

* * *

Эта ночь выдалась тяжёлой. Гарри снова и снова уговаривал себя, что всё в порядке, что, наверняка он просто зря тревожится — но успокоиться не получалось. Он засыпал и просыпался, вновь и вновь зажигал Люмос и тянулся к карте. Точка оставалась неподвижной.

Пару раз он ловил себя на абсурдной мысли: а вдруг карта испортилась? Но когда заметил, как по коридору третьего этажа прошла миссис Норрис, стало ясно — дело не в карте.

— Может, он всегда так, — мрачно подумал Гарри. — Может, он вообще не спит. Просто сидит ночами, как вампир… Он ведь никогда раньше не следил за Снейпом.

За этими невесёлыми мыслями Гарри не заметил, как снова задремал прямо с картой в руках. Сон был беспокойным, прерывистым, снилась то карта, то палата Святого Мунго, то — почему-то — профессор Трелони, трагическим шёпотом предсказывающая гибель всех, кого только можно.

Когда за окнами начало сереть, Гарри проснулся в последний раз за ночь. Голова была тяжёлой, глаза щипало от недосыпа, но сейчас это было не главным. Первым делом он снова раскрыл карту. Точка с именем Северус Снейп исчезла из кабинета. Теперь она находилась в смежном помещении — там, куда профессор обычно уходил переодеваться перед визитами в Мунго. По прикидкам Гарри, это были личные покои преподавателя.

Сердце сжалось. Значит, всё-таки собирается уйти. Значит, действительно произошло что-то ужасное. Гарри лежал неподвижно, не отводя взгляда от карты. Прошло пять минут. Десять. Двадцать. Точка оставалась на месте.

— Ну, может, и правда, пошёл спать… — пробормотал он тихо.

От этой мысли стало немного легче. Но ненадолго: за завтраком место Снейпа за преподавательским столом по-прежнему пустовало. Вот тогда тревога окончательно сменилась паникой.

Гарри молча сел рядом с Роном и налил себе тыквенного сока. Еда совершенно не лезла — он ковырнул овсянку, но сразу отставил тарелку.

— Опять не ешь, — заметил Рон. — Что с тобой такое?

— Всё нормально, — отозвался Гарри. — Просто не хочется.

* * *

Утром Северус проснулся с резким, почти болезненным чувством опоздания. Как он и опасался, завтрак уже шёл полным ходом. Появляться там в такой момент не имело ни малейшего смысла — только привлекать к себе ненужное внимание.

— Ну и Мерлин с вами, — буркнул он. — Вчера без меня обошлись — и сегодня переживёте.

Он вновь вернулся к формуле. Пергаменты были там же, где он их оставил, расчёты ждали продолжения, и он снова погрузился в работу. Так прошёл почти весь день. Всё, что не имело отношения к зелью, в этот момент перестало существовать. Единственным посторонним желанием — и, пожалуй, самым удивительным, — было желание поделиться новостью с Поттером. Но, как назло, именно сегодня у того был самый неподходящий день. Экзамены с самого утра и до полуночи, включая практическую астрономию, которая начиналась только в одиннадцать вечера. Он поколебался. Может, потерпеть до завтра? Но мысль о том, чтобы ждать ещё сутки, вызывала стойкое раздражение.

* * *

Для Гарри весь день прошёл, как в тумане. На теоретической части астрономии он что-то писал о спутниках Юпитера, но, кажется, даже не задумывался, что именно.

Сразу после экзамена спрятался в нише за бюстом Джокунды Сайкс и снова развернул Карту Мародёров. Снейп был всё там же — в своём кабинете. Паника не отступала.

На практику по прорицаниям Гарри шёл с тяжёлым сердцем. Когда настала его очередь отвечать, он нёс такую чушь, что даже строгая профессор Марчбэнкс посмотрела на него с явной жалостью и тихо спросила:

— Вы в порядке, молодой человек?

Перед ужином они с Роном и Гермионой вернулись в гостиную. Гермиона с воодушевлением просматривала карты звёздного неба, Рон возмущённо пересказывал свой провал на прорицаниях, но Гарри почти не слушал. Вдруг монетка в кармане ощутимо нагрелась.

«17:30», — гласило сообщение.

Снейп никогда раньше не звал его так рано. Сейчас только пять. Ждать полчаса? Нет уж. Он, конечно, не любит опозданий, но приходить раньше не запрещал. Значит, ничего не случится, если отправиться немедленно.

По пути к подземельям Гарри успел перебрать в голове с десяток самых мрачных сценариев — один ужаснее другого. Когда он подошел к двери, ноги практически его не слушались, а сердце колотилось глухо, как в бочке.

* * *

Поттер явился почти сразу после сигнала монетки, хотя до назначенного времени оставалось ещё почти полчаса. Первым желанием Снейпа было съехидничать насчёт того, что Поттер, видимо, не умеет ориентироваться по часам. Но стоило взглянуть на лицо мальчишки — и язвительность тут же отступила. Бледный. Под глазами — синяки. Вид измождённый, словно его пытали круциатусом.

— Что стряслось? — спросил Снейп. — Снова видения?

— Это мне нужно спрашивать, что случилось, — выпалил Гарри. — Что-то с мамой? Вас не было ни вчера на ужине, ни сегодня на зав…

— С мамой всё нормально, — перебил Снейп. — Я вчера вечером работал, просто засиделся. А завтрак… завтрак я проспал.

Выражение лица Поттера менялось на глазах. Облегчение, затем — явная обида и, наконец, злость.

— Проспали, да? А я себе места не находил. Не знал, что и думать.

На миг Снейпу стало неловко. Он ведь мог бы передать короткую записку через эльфа — всего одна строка, чтобы Поттер не волновался. Но слишком увлёкся работой и даже не подумал, что мальчишка будет переживать из-за его отсутствия. Но он тут же задавил чувство стыда. Ещё только этого не хватало.

— Поттер, я не несу ответственности за всё, что вы себе успели насочинять. Я — тоже человек. Иногда устаю. Иногда — да, могу проспать.

— Я просто… я сильно испугался. Думал, что-то произошло. А из-за этих дурацких экзаменов даже поговорить с вами не мог. Кто вообще додумался ставить три экзамена в один день?

— Я, кажется, уже упоминал, что системой образования заведуют идиоты. Но если уж вам так отчаянно нужно было поговорить, прорицаниями вполне можно было бы и пренебречь. К тому же вы сами говорили, что не собираетесь продолжать изучение этого «великого искусства».

— Говорил, — кивнул Поттер.

— Тогда в чём был смысл вообще туда приходить? Могли смело получить «тролля» за неявку — и с чистой совестью заниматься своими делами.

Гарри пожал плечами:

— Ну, это каким же идиотом надо быть, чтобы прогулять экзамен.

Снейп не ответил, но подумал: «Ты бы очень удивился, мальчик, если бы узнал.»

— Так я и астрономию в будущем изучать не планировал, — заметил Поттер. — И историю магии, кстати, тоже. Получается, по вашей логике, на эти экзамены можно не идти?

Снейп прищурился.

— Я говорил только о прорицаниях. Но, в целом… да, можно. Единственное — когда придут результаты и Лили увидит, что у её сына «тролль» почти по всем предметам, — она, мягко говоря, расстроится.

Гарри вспыхнул.

— Почему по всем? По защите у меня точно будет «превосходно». По уходу за магическими существами — тоже. По трансфигурации — скорее всего, «выше ожидаемого». И по зельям… — он запнулся. — Погодите. Профессор МакГонагалл говорила, что результаты придут в июле. Вы думаете, к этому времени… У вас получилось?!

Снейп взглянул на него чуть внимательнее.

Надо же. Поттер постепенно учится не бросаться, как бык на красную тряпку, а копать глубже. Потрясающий прогресс.

— Тринадцатого июля. И — да. Получилось. Формула стабильна. Осталось только довести до ума нюансы. Всё вполне реально.

На лице Поттера засияло неподдельное счастье. И Снейпу даже на секунду показалось, что мальчишка сейчас бросится его обнимать.

Слава Мерлину, обошлось. Ограничился улыбкой.

— Спасибо, сэр. Правда. Спасибо огромное.

— Благодарность будет уместна, когда зелье сработает. Не раньше.

— А сколько это примерно займёт?

— Пару недель, если ничто не помешает. На этом этапе посещения Лили не нужны, диагностика пока не требуется. Только работа с формулой.

— А хоть сегодня можно к ней сходить? — В голосе Поттера слышалась настороженность — как у того, кто привык, что ему чаще запрещают, чем разрешают.

— Не вижу причин для отказа.

Всё повторилось, как и в прошлые разы: смена одежды, оборотное, совместное перемещение к больнице. И всё же, на этот раз внутри у Снейпа жило странное ощущение.

Если… если всё получится, благослови Мерлин… Это наш предпоследний визит вместе.

В палате он снова запустил расширенную диагностику — не потому, что сомневался в результате, просто захотелось… похвастаться? Нашёл, идиот, перед кем. Перед Поттером. Это всё равно, что ждать от гиппогрифа, что тот восхитится тонкой гравировкой на мече Гриффиндора.

Однако мальчишка, на удивление, смотрел внимательно, с искренним интересом.

— А это руны, да?

— Да. Так проще и быстрее обозначить ключевые параметры, чем обычными словами, — пояснил Снейп.

Поттер глубоко вздохнул. Лишь через пару минут он снова спросил:

— Мы теперь уже к маме придём, когда зелье будет готово?

— Да, — тихо ответил Снейп. — Когда будет готово.

— Это ничего. Зато когда мама очнётся, я с ней смогу говорить по-настоящему. Не просто сидеть рядом и смотреть, как она спит.

Снейп не ответил. Просто отвёл взгляд.

А он, скорее всего, уже не сможет. Она не простит. Но Снейп хоть будет знать, что она жива. И… с семьёй. Хоть частично.

* * *

Гарри слушал и не верил своим ушам. Всё оказалось не просто не страшно, а просто замечательно. Он даже поймал себя на мысли, что, пожалуй, готов простить Снейпу многое — хотя бы за то, что он уже сделал.

И всё же окончательно тревога отступила лишь в палате. Гарри молча смотрел на маму, на тонкую сеть заклинаний над её головой — теперь в неё вплетались изумрудно-зелёные линии с незнакомыми символами. Может, Гермиона и разобрала бы хоть часть — она ведь знает руны. А он, как идиот, два года подряд занимался прорицаниями… Ну да и Мерлин с ними. Лезет же в голову всякая чепуха. Главное — теперь всё будет хорошо. Гарри улыбнулся — и улыбка не сходила с его лица ни по дороге обратно в Хогвартс, ни даже тогда, когда поздним вечером пятикурсники поднимались на Астрономическую башню.

Гермиона, разумеется, не могла не заметить перемену в настроении Гарри. Она пристально вглядывалась в его лицо, и тревога в её глазах становилась всё заметнее. Казалось, предстоящий экзамен заботил её сейчас куда меньше.

— Ты точно в порядке? — тихо спросила она.

Гарри лишь кивнул. Ему очень хотелось поделиться своей радостью с друзьями, но он слишком хорошо помнил, насколько серьёзной была просьба Дамблдора. К счастью, в паузу вовремя встрял Рон — и Гарри не пришлось ничего объяснять:

— Приятель, я в жизни не видел, чтобы астрономия вызывала у тебя столько восторга.

Но радость продлилась недолго.