Программист в «Совёнке»: Кружок рисования (гет)

В ночь на четвёртый день мне приснилось, что я учился рисовать, и мне понадобилось сделать след от чёрного карандаша ещё более чёрным.

И вдруг передо мной появилась Алиса (откуда она вообще взялась в кружке рисования?) и подсказала, что можно растереть по линии табачный пепел, тогда линия ещё больше почернеет.

И она даже вынула из кармана пачку сигарет и предложила покурить, но я отказался. Алиса разочарованно фыркнула, развернулась и ушла.

Проснувшись без будильника, я помотал головой, прогоняя из головы остатки сна и образ Алисы.

Взглянув на часы, я увидел, что встал чуть раньше, чем надо было. Ну и хорошо, больше свободного времени будет, значит, больше за день успею сделать!

Как известно, ленивые люди встают раньше всех, чтобы быстро переделать все дела, а потом подольше полениться.

Но в Лагере лениться режим не даёт. Поэтому я встал, натянул на себя спортивную форму и побежал к умывальникам.

Я успел полностью умыться и уже пошёл по дорожке в сторону домика, когда увидел приближающуюся Славю. Конечно, я присоединился к ней и отправился на пробежку по Лагерю.

— Привет, любимая! А я сегодня чуть пораньше, вот, успел умыться полностью.

— Привет, Мишенька! Ну, пораньше это не попозже, главное, что не опоздал! Побежали?

— Побежали, куда же мы денемся!

Сделав пару кругов вокруг Лагеря, мы прибежали на площадь и приготовились к зарядке, как всегда, под руководством Бориса Александровича, нашего физрука.

А после зарядки мы сбегали домой переодеться, после чего построились на линейку. На линейке не было сказано ничего нового и интересного, поэтому все просто стояли и ждали, когда она закончится.

После линейки Ольга Дмитриевна отпустила нас на завтрак. Весь лагерь дружно направил стопы в сторону трапезной.

На завтраке я, как и вчера, сел с Леной. Давали пару очень вкусных сырников, политых сметаной, и стакан чаю.

— Приятного аппетита, Леночка!

— Тебе тоже приятного аппетита, Миша!

— Слушай, в газету сейчас всё равно пока писать нечего, так, чтобы время не терять, давай сейчас пойдём опять в кружок, поучи меня ещё рисовать, хорошо?

— Конечно, пойдём! — ответила радостная Лена.

После завтрака мы с Леной пришли в студию, Лена достала опять свою книжку, а я встал за этюдник.

— Миш, давай всё-таки вернёмся ко вчерашней теме. Нарисуй книжку, пожалуйста.

— Не вопрос, сейчас изобразим!

Я начал рисовать книжку. К счастью, цвет обложки был просто чёрным, и на обложке было только название: «Унесённые ветром», без всяких рисунков. Поэтому нарисовать её было несложно.

Дольше всего я провозился, вырисовывая завитушки на буквах, потому что название было написано чрезмерно вычурно. Наконец картина была закончена. Лена меня похвалила:

— Молодец! Всё правильно нарисовал!

Скоро прозвучал горн на обед. Мы закрыли дверь на ключ и пошли опять в столовую.

На обед давали куриный суп, жареную картошку с котлетой и традиционный компот. Так с Леной вместе и сидели за столом.

После обеда мы вернулись обратно в мастерскую.

— Я придумал, про что ещё можно написать! Про наш кружок! Лен, нарисуй, пожалуйста, эту комнату, а я напишу рекламный текст, чтобы привлечь больше пионеров в кружок.

— Ладно, сейчас нарисую. Реклама нам действительно не повредит, а то в библиотеку и так-то никто не ходит. А про то, что тут ещё и кружок есть, вообще, кажется знаем только мы и Славя.

Я взялся за третью заметку — про открытие в Лагере кружка рисования и его ведущую Тихонову Лену. В конце я призывал пионеров записываться в наш кружок.

Лена на иллюстрации изобразила мастерскую.

Только мы это закончили, как Даня принес новость про девочек из пятого отряда, которые, к сожалению, поели дикой вишни и свалились с больными животами. Виолетта Церновна оказала им помощь, и сейчас они отлёживались в своих домиках. Проведя небольшое расследование, медсестра выяснила, что эту вишню поливали химикатами от вредителей и, видимо, перестарались.

Я составил статью об этом инциденте, которая кончалась предупреждением, что эту дикую вишню, растущую в лесу за забором, есть нельзя.

А тут и ужин подоспел.

На ужине я сел со Славей и Леной втроём, и мы рассказали Славе о новой газете. Она нас похвалила.

— Славь, ты, как помощница вожатой, просто обязана рассказать Ольге, что газета номер один уже почти готова. И я думаю, что до конца смены мы ещё номер два выпустим, — сказал я Славяне.

— Хорошо, передам обязательно, она обрадуется!

— Конечно, обрадуется, она под это дело согласовала с дирекцией официальное открытие в Лагере кружка рисования. И я в этом кружке уже записан, между прочим.

— Да, это здорово, сразу и стенгазету возродили, и кружок новый открылся! А газета почти готова — это как? Много ещё делать?

— Заметки написаны, иллюстрации к ним нарисованы, новости мы с Леной собрали, и Даня принёс одну. Осталось всё это грамотно разместить на листе ватмана и повесить. Этим мы завтра займёмся. Так что твоя помощь уже не обязательна. Но если хочешь, можешь помочь, отказываться мы не будем.

После ужина мы поговорили с Леной, и выяснилось, что мы оба сильно устали. Поэтому она взяла книжку и пошла читать на площадь, а я взял под руку Славю и пошёл с ней на поляну с озером.

— Миш, признайся честно, у тебя возникают какие-то чувства к Лене? — который раз приревновала меня Славя.

— Славь, чувства у меня есть только к тебе, и ты это знаешь прекрасно, но почему-то никак поверить не можешь до конца. Лена для меня только учитель рисования и коллега по стенгазете. Ну и, конечно, это «спящая» девушка, которую надо «разбудить».

— Ладно, поверю, хотя и с трудом. Лена очень влюбчивая.

— Я знаю, мы с ней уже поговорили об этом. Я ей объяснил, что я люблю тебя, а она ещё встретит своего принца.

На озере мы немного покупались, немного посидели на берегу, а когда обсохли, оделись и пошли обратно в лагерь.

На площади мы поцеловались и попрощались, а потом разошлись по своим домикам.

Дома я немедленно разделся и отправился в царство Морфея.