You’ve got mail (гет)

Войдя в конюшню клуба в национальном парке Нью-Форест, где стояли их лошади, Анри почувствовала себя так, как будто пришла к себе домой после десятилетнего отсутствия. Она действительно давно здесь не была — возможно, с прошлой осени, когда они с Чарльзом в последний раз выезжали вместе. 

На неделе ей позвонила Люси Хэй и предложила провести вместе уик-энд. Отец Люси, мистер Генри Перси, был старым приятелем отца Чарльза, и их семьи знали друг друга долгие годы. Преимущественно через нее, её мужа Джеймса Хэя и брата Элджи, Чарльз имел доступ к своим самым ценным покупателям — людям, имеющим достаточные средства для того, чтобы инвестировать в искусство. Оба — и мистер Перси, и Хэй — держали приличную коллекцию (хотя, как считал Чарльз, больше для статуса, чем для души) и периодически делали в фонды St.Art крупные пожертвования. Анри познакомилась с ними после замужества и стала считаться подругой Люси. 

Они в самом деле хорошо общались — хотя для Анри подобные мероприятия были в значительной степени работой по поддержанию имиджа их семьи. Несмотря на то, что её отношения с мужем никогда не были полностью стабильными и в последние несколько месяцев превратились в полный кошмар, на публике они продолжали создавать видимость если не счастливо-влюбленной, то по меньшей мере благополучной и респектабельной пары. Это была та часть, где им приходилось работать вместе, и хотя Анри не испытывала трудностей с людьми, то, что ей приходилось делать это бок о бок с мужем, портило все удовольствие. 

Для замкнутого по натуре Чарльза такие вылазки были настоящим испытанием, и она это хорошо знала. Раньше Анри старалась избавить его от необходимости участвовать в контакте непосредственно, заранее рассчитывая, с кем и как ему придется иметь дело, и поддерживая разговор тогда, когда Чарльз терялся, но с тех пор, как они окончательно разругались, она делала все, чтобы заставить его чувствовать себя максимально неловко, оставляя его один на один с ситуацией. 

Он без всякого сомнения замечал это, поэтому теперь везде, где только мог, брал с собой Джорджа, который был в каждой бочке затычкой. Вильрес был конвенционально красивым, нравился женщинам и умел произвести впечатление, но он совершенно не заботился о том, что на его фоне Чарльз выглядит как неуместная декорация. Анри испытывала по этому поводу некоторое злорадство. 

Они встретились довольно большой компанией утром субботы. Люси приехала со своим мужем, Чарльз конечно же притащил Джорджа, а Анри позвала Генри Джермина — своего нового ассистента, очень милого и сообразительного молодого человека, который чувствовал себя в любом обществе как рыба в воде. Анри оказывала ему дружескую протекцию и собиралась обзавести его всеми необходимыми связями, чтобы он мог подменять её при случае. С Хэями она познакомила его в позапрошлом месяце на одной из выставок, и Люси, которая была большой ценительницей льстивых смазливых парнишей с хорошим чувством юмора, он очень понравился. 

Джеймс Хэй держал в Нью-Форесте аж восемь лошадей — и хотя он вероятно мог себе это позволить, в этом не было совершенно никакой необходимости, поскольку выезжали на прогулки они с женой не так уж часто и не были особенными поклонниками конного спорта. Люси настоятельно одолжила двух хорошеньких кобыл Джорджу и Генри, не позволив им платить аренду за клубных, и больше получаса перебирала вместе с Анри вальтрапы для своей Дейзи, пытаясь найти идеально подходящий по цвету к её новым бриджам. 

День был довольно жаркий, но в конюшне было прохладно, и эхо от лошадиных движений, фырканья и рассеянных людских голосов, действовало на Анри успокаивающе. Она любила это место. 

Бурбон — гнедой английский жеребец, которого Анри на свадьбу подарил Стюарт-старший, очевидно выбрав его в первую очередь из-за его клички — стоял на развязках ⁽¹⁾и танцевал на месте, мешая Чарльзу затягивать на нем подпругу. Анри на нем не ездила — он был для нее слишком норовистым, поэтому Чарльз, который держался верхом гораздо лучше, седлал его для себя. 

Обычно она садилась на Артуса, буланого мерина, с которым Чарльз возился уже лет восемь и приучил его слушаться едва ли не с полушепота. Он был спокойным, покладистым, отзывчивым на шенкель и невероятно удобным. Берейторы, которые с ним работали, называли его «конь бизнес-класс». 

— Ого, это Буба? — воскликнула Люси, подходя к Бурбону. — Вот это вы его откормили! 

Чарльз улыбнулся и бросил на коня скептический взгляд. 

— Он нарочно надулся. Не так ли, Бурбон? 

Тот дернул ушами в сторону хозяина и принял самый невинный вид. 

— Хитрюга, — протянула Люси, поглаживая его по носу. 

— А где Артус? — спросила Анри, оглядываясь. 

— Я поседлал его, — ответил ей Чарльз. — Их всех уже вывели, Бурбон последний. 

— Я думаю, мы можем садиться потихоньку, — заметил Джеймс, бодро похлопывая себя хлыстом по бедру. — Если, конечно, моя маленькая Люси не забыла как сидеть в седле. 

— Ха.Ха. — фыркнула Люси обиженно, но это разумеется был праздный обмен супружескими любезностями. 

Анри подлезла под развязку и пошла по коридору между денников, отвечая на приветствия знакомых ей коноводов и инструкторов. Когда-то она проводила здесь довольно много времени, и всех, кто работал на конюшне достаточно давно, она помнила в лицо. 

Джордж и Генри уже ждали снаружи, о чем-то переговариваясь возле своих лошадей. В высоких сапогах и бриджах для верховой езды они выглядели как ожившая картинка из Pinterest по тегу «old money». 

— Эй, сиятельные джентельмены! — окликнула их Люси и помахала рукой. — Кто из вас поможет даме забраться в седло? 

Анри закатила глаза. Люси как всегда не упускала шанса позволить красивым мужчинам потрогать её за все приличные места. 

— Генри, я официально бронирую тебя на сегодня, — заявила Анри, сразу же обезопасив себя от необходимости взаимодействовать с Джорджем больше, чем это было необходимо. 

— Как скажете, босс, — отозвался Джермин с готовностью. 

Она давно не ездила — и у нее всегда были проблемы с тем, чтобы садиться с земли, поэтому Генри пришлось нелегко. Спустя несколько неудачных попыток и поддразниваний Люси, Анри все-таки влезла на Артуса, и хотя она была уверена, что Генри сделал это не нарочно — он был очень осторожным парнем — не обошлось без его руки на её заднице. 

Джермин не был ей неприятен, но она однозначно предпочитала садиться с подставки. 

— Подтянуть стремена? — спросил он, подавая ей её хлыст, который она уронила. 

— Нет, все в порядке, — качнула головой Анри. — Спасибо, Генри. 

Чарльз всегда сам седлал лошадей — и очевидно он все еще помнил, какую длину стремян она предпочитала. 

— К вашим услугам, мадам, — с шутливой галантностью поклонился ей Джермин и пошел садиться на свою лошадь. 

Анри перехватила поводья, наблюдая за тем как её муж и мистер Хэй выходят из конюшни и забираются в седла. Чарльз едва доставал Бурбону до холки, но вскочил на него так легко, как будто его подбросили снизу пружиной. 

— Мы же остановимся у реки? — спросила Люси, подталкивая Дейзи к выезду на прогулочную тропу. — Я хочу пофотаться. 

— Все, что пожелаешь, дорогая, — шутливо отозвался Джеймс, и их небольшая кавалькада, наконец, тронулась с места. 

Их путь лежал через пасторальные английские пейзажи Нью-Фореста с уютными огороженными полями и пасущимися вдалеке пони. День был слишком хорошим, чтобы не наслаждаться им, и Анри беззаботно щурилась на солнце, перебрасываясь с Люси и Генри ленивыми смол-токами. Чарльз с Джеймсом и Джорджем ехали чуть впереди, обсуждая что-то псевдо-интеллектуальное, и Анри была более чем довольна своей компанией. 

Она, тем не менее, ловила себя на том, что испытывает чувство, похожее на раздражение. Оставалось неясным, чем оно было вызвано — возможно, присутствием Вильреса или тем фактом, что Люси как всегда перетягивала на себя все внимание — но это ощущение не проходило и иногда отдавало даже какой-то странной меланхолией. 

На длинной прямой дорожке перед лесом они остановились, чтобы немного размять лошадей. Люси с Джорджем поскакали наперегонки — Вильрес, конечно, уступил ей. Следом пролетел Джеймс на своем красивом вороном жеребце, которого он выкупил в прошлом году у бельгийской конкуристки за бешеные деньги. Сразу за ним Генри выслал свою лошадь. 

— Справишься сама? — спросил Чарльз, придерживая рвущегося вперед Бурбона. 

— Вали уже, — отмахнулась Анри. 

Он поджал губы и, слегка откинувшись назад, пустил коня в элегантный собранный галоп вдоль изгороди. Анри наблюдала за ним пристальнее, чем стоило, выхватывая каждое движение — плавное и эластичное, как будто они с Бурбоном гарцевали на чемпионате по выездке, а не катались по окрестностям в компании дилетантов. 

— Ладно, приятель, теперь наша очередь, — сказала Анри и выдохнула, чтобы подавить волнение. Последний раз она садилась на лошадь полгода назад, и хотя Артус был джентельменом, она имела все шансы свалиться даже с него. Она, конечно, могла бы забить и догнать всех бодрой рысью, но она уже дала понять мужу, что справится с этим, и отступать не собиралась. 

Постаравшись сесть поглубже, как учил её Чарльз, она подобрала поводья. Артус, давно сообразивший, что от него требуется, поднялся в галоп сам и, не сбиваясь, понес Анри вперед — стремительно, но мягко, не теряя темпа даже несмотря на то, что она его почти не посылала. В отличие от Бурбона, который любил припереть всадника к борту, Артус держался от изгороди на достаточном расстоянии, чтобы Анри не задевала её ногой, и они проскакали вполне порядочно. 

— Я всех сняла! — весело сообщила Люси, когда они добрались до противоположной стороны. — Красавчики — наложить музыку и в рилсы. 

Анри улыбнулась, похлопывая теплую шею Артуса и украдкой поглядывая на Чарльза. Он следил за ней, конечно. Он занимался конным спортом с двенадцати лет и мог бы сказать ей, что у нее гулял шенкель, что она сидела недостаточно плотно, плохо работала поясницей и слишком сильно валилась вперед — но он промолчал и повернул Бурбона в сторону леса. 

Она чувствовала себя почти разочарованной. 

Пока они ехали по тенистой тропе вдоль тихо журчащего ручья, Анри ловила себя на том, что пытается перехватить его взгляд, но он не оборачивался к ней, с напускным вниманием слушая болтовню Хэя об акциях Shell и BP. 

— О, это здесь! — сказала Люси, когда они снова выехали из леса на открытое пространство. — Анри, пойдем фоточки поделаем. 

Ручей здесь становился немного шире, действительно напоминая реку, и в обрамлении ярко-зеленых лужаек выглядел как красочная иллюстрация из детской книги. Фотосессия быстро превратилась в коллективное развлечение, к которому Люси привлекла услужливых Джорджа и Генри, сделав с полсотни видосов и фотографий во всех возможных позах, с лошадьми и без, специфически для всех соцсетей, в которых она вела аккаунты. Джеймс, не слезая со своего коня, отпускал ехидные комментарии в адрес жены, пока Чарльз шлялся вдоль ручья, очевидно пытаясь передохнуть от слишком интенсивного социального контакта. 

Уже давно перевалило за полдень, и майское солнце припекло так, что Анри вспотела. Получив свою порцию фото, которые Люси сбросила ей через airdrop, она сунула телефон в карман кофты и сняла её через голову. Так было гораздо лучше. 

Чтобы почувствовать еще немного прохлады — и сделать вид, что они с Чарльзом не нарочно игнорят друг друга — Анри подошла к воде. 

Некоторое время они молчали, многозначительно наблюдая за стрекозами, мечущимися из стороны в сторону, и Анри, что было для нее редкостью, не знала, что сказать. Они не могли ссориться на глазах у Хэев и Джермина, и ей на самом деле не хотелось этого — но они так давно не говорили нормально, что это казалось каким-то утраченным навыком. 

Анри перебирала все нейтральные темы и прикидывала, которая могла бы заставить его немного расслабиться, когда он внезапно заговорил первым. 

— Ты что, не надела лифчик? — спросил он, бросив на нее косой взгляд, и тон, которым он это сказал, отбил у Анри всякое желание быть с ним дружелюбной. 

— Мне так удобней, — отозвалась она с плохо скрываемой пассивной агрессией. 

— Надень кофту обратно, — проговорил он, мрачно уставившись вперед себя. — Это неприлично. 

— Какой же ты ханжа, — закатила глаза Анри. Она бы могла уступить его старомодным взглядам на женскую благопристойность, если бы он попросил об этом по-человечески, но теперь она скорее разделась бы полностью, чем согласилась пойти у него на поводу. 

— Мари, я вижу твою грудь, — осведомил её Чарльз. 

— Наслаждайся, — бросила она с ядовитой улыбкой. — Это максимум, который тебе доступен. 

Он фыркнул презрительно. 

— Я не полагаю, что это очень большая ценность, если её могут видеть все. 

— Ты очевидно предпочел бы посмотреть на задницу Джорджа, — огрызнулась Анри. 

— Очевидно ты скорее предпочла бы, чтобы я оказался геем, чем признала, что ты не способна привлечь внимание собственного мужа. 

— Не льсти себе, Чарли, — сказала она со всем пренебрежением, на которое только была способна. — Если бы мне было нужно твое внимание, я бы его получила. Но меня тошнит от тебя, вот и все. 

Он покачал головой. 

— Я задаюсь вопросом, по какой причине ты вообще вышла за меня замуж. 

— Я спрашиваю себя о том же. Я могла найти кого-то получше. 

— Безусловно. Кого-то, кто заплатил бы за твою грудь больше. 

Это было последней каплей. Анри толкнула его — не потому, что она была особенно чувствительна к финансовым вопросам и он задел её этим намеком — но очевидно, что в такой жаркий день ему бы не помешало искупаться. 

Она не подумала о том, что он среагирует достаточно быстро, чтобы успеть схватить её. 

— Идиот! — заорала она, падая вслед за ним в чертов ручей. 

— Я?! — спросил Чарльз с искренним удивлением, когда они оба плюхнулись в воду. Она была гораздо холоднее, чем казалась с берега. 

— Пусти меня, — прошипела Анри, едва справляясь со всепоглощающим желанием утопить его. 

Она упала прямо на него и промокла только до бедра, но это все равно было малоприятное ощущение. 

— Ребята! — крикнула им Люси. — Не рановато ли для купального сезона? 

Анри стиснула зубы и призвала все свои душевные силы на то, чтобы выдать эту ситуацию за шутку. Возле ручья немедленно материализовалась вся компания, и Анри пришлось иметь дело с раздражающе жизнерадостным смехом Люси и дурацкими подколками Джорджа. Было похоже, что у нее начинали сдавать нервы — потому что ей хотелось послать их всех к черту и разрыдаться как пятилетке, которая упала посреди улицы. 

— Вам помочь, миссис Стюарт? — добродушно спросил Генри. — Это входит в услугу бронирования. 

Анри ухватилась за его протянутую руку, и Джермин вытащил её из ручья. 

Чарльз вылез сам вслед за ней. Он был мокрым до нитки. 

— Надо ехать побыстрее к коттеджу, иначе вы двое простудитесь, — заметил Джеймс, снисходительно улыбаясь с высоты своего коня. — Или вернемся в клуб? 

— Ну уж нет, — протянула Люси капризно. — Я не хочу назад. Тем более, что мы почти на месте. 

«Почти на месте» было небольшим преувеличением, но они не стали возвращаться, и, стараясь выбирать дорогу покороче, к четырем часам добрались до коттеджа, который был арендован на выходные. Сюда заранее были отправлены вещи, и лошадей ждали денники в летней конюшне, стоявшей чуть поодаль от домов.

Здесь было тихо и безлюдно, к изгородям вплотную подходили непуганные олени, а за рассветы, поднимавшиеся из-за леса, можно было отдать полжизни. Анри оставила Артуса на попечение местных коноводов и остановилась у дорожки, ведущей к коттеджу. В этом самом доме они много раз оставались ночевать с Чарльзом, когда приезжали сюда на уик-энд вдвоем. 

Перед её взором проносились сладкие до зубовного скрипа воспоминания о том, как он учил её ездить верхом, мучая её дурацкой рысью без стремян, как они сидели несколько часов подряд на полу гостиной, ломая голову над тем, как бы снять с Анри её сапог с заевшей молнией, как долго они могли не вылезать из постели на другой день, тюленясь до самого вечера, потому что несмотря на свою привычку ежедневно вставать ни свет ни заря, Чарльз имел вкус к тому, чтобы валяться в кровати — особенно когда Анри лежала рядом без одежды. Тогда он не имел ничего против того, что она ездит верхом без лифчика. 

Она встряхнула головой и быстрым шагом пошла к коттеджу, где её ждала теплая ванна и приятная (в основном) компания. Прошлое может быть и было заманчивым местом, но Чарльз мог идти лесом — она не собиралась проводить этот вечер в сожалениях.

1) две веревки или цепочки, которыми лошадь фиксируется в проходе конюшни для чистки/седловки/ковки и т.п.

Вернуться к тексту