В руинах (джен)

Удивительно, но к моему совету прислушались. Правда, Флайвилу все же пришлось нанять целую армию законников для того, чтобы обрабатывать прошения, выбирать из них наиболее правдоподобные и юридически оформлять условия для желающих поучаствовать. Насколько я смогла понять, в итоге в деле осталось всего лишь около дюжины участников, которые не собирались сдаваться и по-прежнему были полны решимости вернуть назад семейное добро. Тем не менее, последние дни перед тем как запретная территория должна была перестать быть запретной, оказались на удивление спокойными. По крайней мере, никто не орал под окнами. Если, конечно, не считать регулярных утренних построений и упражнений с молотом на открытом воздухе, когда воздух дрожал от звучных «ыых» и «эххх» и треска деревянных мишеней.

Несколько дней я провела, разрываясь между Домом Розали и Цитаделью, доставая, по просьбе Флайвила, некоторые архивные документы, которые могли подтвердить или опровергнуть право собственности некоторых горожан, или работала в своей комнате, сличая бумаги из архивов Хранителей и хаммеритов. Из-за непредвиденных обстоятельств старт проекта откладывался, и я недавно закончила отчет, уведомляющий об этом Совет. А теперь моего внимания требовал еще один важный документ.

Я встала из-за стола и потянулась, чтобы размять затекшие от долгого сидения за письменным столом плечи. Кинула взгляд в окно, которое выходило на торец постоялого дома, и увидела, что Кузнец-в-Изгнании и его ученик снова облюбовали свое обычное место — на груде досок, сложенных в небольшом промежутке между стеной здания и забором постоялого двора. Насколько я могла судить, они довольно часто встречались в этом уединенном закутке. Уединенном настолько, насколько это слово вообще применимо к кишащему хаммеритами клочку земли, где работа и беготня не останавливались ни на секунду. Иногда мне казалось, что Флайвила можно увидеть в нескольких местах одновременно, но свое свободное время он предпочитал проводить со своим воспитанником. В этот раз они не размахивали деревянными тренировочными молотами, а о чем-то тихо разговаривали, склонившись голова к голове. Что ж, видимо, сегодня мне придется его ненадолго отвлечь.

Я взяла незапечатанный конверт с недавно составленным документом, натянула шейный платок на нос, пряча изувеченную половину лица, покинула здание через черный ход и, завернув за угол, услышала обрывки разговора.

— Нет, для боевого молота еще слишком рано… Послушай, инерцию еще никто не отменял. Сначала надо нарастить мускулы. Ты должен беречь себя…

— Но я…

— Твоя главная обязанность сейчас — это беречь себя и учиться. Я и так слишком рискую…

Подняв голову на звук шагов по гравию двора, Флайвил увидел меня и осекся.

— Прошу прощения, что прерываю, — я почему-то немного оробела, не зная, куда деть руки. — Господин Кузнец-в-Изгнании, уделите мне немного времени, будьте так любезны.

— Иди в дом, Тайренн, — Флайвил ободряюще коснулся плеча своего ученика. Тот посмотрел на меня с недоумением и раздражением, но подчинился. — Слушаю вас, госпожа.

Я села на кучу досок. Не так близко, чтобы показаться фамильярной, но и не слишком далеко, чтобы можно было комфортно разговаривать тихим голосом и слышать друг друга сквозь окружающий нас городской гул.

— Во время нашей первой встречи я сказала, что у меня будет только одно условие. Вы его выполняете, и я не могу требовать большего, но все же… Есть одна вещь, которую Орден… то есть непосредственно я упустила. И сейчас я могу только просить об услуге с вашей стороны. Жест доброй воли.

Флайвил слегка повернулся ко мне корпусом, его взгляд потеплел, а морщины в уголках глаз проступили чуть ярче. Похоже, ему понравилось, что я прошу о чем-то. Значит, я все рассчитала правильно. Удивительно, как много людей готовы принять чужие условия, чтобы лишний раз почувствовать теплое и немного высокомерное чувство того, что ты кого-то облагодетельствовал. Даже если это что-то невыгодно для тебя, осознание собственного великодушия греет душу, как хорошее вино. Что же, я — то есть, Орден — действительно упустила в спешке одну очень важную деталь. Но, похоже, выбранная тактика оказалась правильной.

— И о чем же?

— Вот, — я протянула незапечатанный конверт, который все это время держала в руках. Кузнец-в-Изгнании открыл его и пробежался взглядом по ровным рукописным строчкам.

— Вы тоже хотите часть своей бывшей собственности, — усмехнулся он. — И почему я не удивлен?

— Не моей. Ордена. На запретной территории, совсем неподалеку от Собора, находится место, которое называется Грот Хранителей, и оно имеет для нас некое… символическое значение. Поэтому я предлагаю оформить наши права на него. Орден принимает участие в вашем предприятии, оказывая вам поддержку…

— О которой я не просил.

— Вообще-то, кхм, просили.

— Я просил всего лишь об информации! Не нужно приписывать мне то, чего не было!

— Господин Кузнец-в-Изгнании… У нас с вами устная договоренность. Мы не связаны формальными обязательствами. Все, что мы делаем, мы делаем по собственной воле. Проще говоря, никто никому ничего не должен. Поэтому теперь я прошу. Я прошу заключить со мной такой же договор, как и с остальными горожанами.

— А вы умны, — он резко развернулся, и я вздрогнула от неожиданного и стремительного движения. — Загнали меня в юридическую ловушку…

— Я не хочу, чтобы вы так думали, — заверила я.

— Про ум?

— Про ловушку. Трикстер побери, я… — Пожалуй, это прозвучало слишком торопливо и примирительно. — Это правда не так. Тот совет был от чистого сердца. Мы… настолько смирились с потерей Грота, что и думать про него забыли. До недавних пор. И я действительно не имела никакой задней мысли, когда…

— Откройте лицо.

Меня как будто кипятком ошпарили. Кожа покрылась мурашками, щеки и уши вспыхнули, перед глазами все поплыло, а в ушах зашумело. Ну что, Кэсс, доигралась в поддавки? Стоило лишь немного проявить слабость — и ей тут же воспользовались.

— Что?.. — почти пропищала я. Во рту внезапно пересохло, и слова драли глотку, как черствый хлеб.

— Я предпочитаю иметь дело с людьми, которые не прячутся за масками и шарфами. И, подписывая с вами договор, я имею право хотя бы знать, как выглядит мой контрагент. Не надо хлопать глазами. Я требую не так уж и много: просто знать, с кем имею дело.

Полагаю, мне было бы проще раздеться догола… Хотя нет, не проще, ведь магический шар Максимиллиана ударил меня прямо в грудь. Вздохнув, как будто набирая воздуха перед прыжком в полынью, я резким движением сдернула шейный платок с носа, показывая то, чего так сильно стесняюсь.

Алхимики Ордена поработали над моим лицом, шлифуя и обесцвечивая шрамы, но полностью убрать последствия магического удара им все же не удалось. Нижняя часть шеи и зона декольте представляли собой сплошную рубцовую ткань, похожую на заживший ожог. Ближе к подбородку это месиво разделялось на отдельные ветви, подобные отметинам от удара молнии. Чем выше, тем тоньше они становились, обезображивая подбородок, уродуя щеки и деформируя губы.

Я гордо вскинула голову.

— Хотели увидеть? Смотрите…

Голос дрогнул на последнем слове. В носу защипало, и на глазах выступили слезы. Я все еще стеснялась показывать свое лицо другим. Но хуже всего — унизительнее всего! — было видеть, как менялось лицо Флайвила. Любопытство, превосходство и торжество сменилось жалостью и состраданием. Совершенно искренним человеческим сочувствием. Так смотрят на убогих и калек, а я не хотела быть калекой! Не хотела, чтобы меня жалели! Видят боги, да лучше б он насмехался!

Кузнец-в-Изгнании пристыженно опустил взгляд, а его плечи поникли. Когда он снова поднял глаза, то его лицо выражало лишь глубокое сожаление. Я тоже опустила голову, глядя куда-то себе под ноги.

— Я приношу свои извинения, госпожа, — глухо сказал Флайвил.

Я исподлобья взглянула на собеседника. Он смотрел на меня, прижимая ладонь к сердцу в жесте сочувствия. Пальцы другой руки сжимали края неструганной деревяшки. «Похоже, сегодня кто-то потратит вечер на выковыривание заноз», — скользнула в голове мстительная мысль.

— Ниалл, там… — Из-за угла, отчаянно жестикулируя, выбежал послушник Флайвила — Тайренн, кажется, его звали. — Срочно…

Увидев меня, он осекся. Рот юноши сложился в почти идеальную букву «О». Я торопливо нацепила платок обратно на нос, проклиная и себя, и Флайвила.

— Тайренн! — раздраженно рявкнул Кузнец-в-Изгнании, но парень продолжал махать рукой куда-то за угол.

— Простите меня еще раз, госпожа.

Флайвил быстро зашагал за угол вслед за Тайренном, который, перед тем как скрыться, бросил на меня последний любопытный взгляд, а я так и осталась сидеть на досках в полном душевном смятении.

— А как же договор? — крикнула я ему вслед.

— Позже! Когда подпишу! — крикнул он и исчез за углом.

Я решила не рассиживаться слишком долго и, как только кровь отхлынула от лица, а сердце перестало стучать в ушах, поднялась. Сначала я рассчитывала, как обычно, проскользнуть в здание через черный ход, но потом передумала: во дворе было слишком тихо, настолько, что городской шум снова прорвался через привычный гул множества работающих людей. Такая тишина настораживала, и я аккуратно скользнула за угол.

Во дворе происходила немая сцена, вполне достойная кисти художника-баталиста. Хаммериты побросали свою работу: часть высыпала во двор, сжимая рукояти боевых молотов, кое-кто высовывался из окон постоялого двора и мастерских, кто-то застыл возле распахнутых настежь ворот. Всеобщее внимание было приковано к нескольким фигурам в центре двора, где явно назревал какой-то конфликт.

Флайвил вполголоса переговаривался о чем-то с высоким, худощавым мужчиной в красной священнической рясе и с магическим жезлом на поясе. Фраз, разумеется, было не разобрать, но, судя по искаженным лицам и витающему в воздухе напряжению, диалог не доставлял удовольствия ни одному из участников. Неподалеку Тайренн, держащий в поводу огромного черного жеребца напрягся так, что его тело, казалось, вытянулось в сторону двух спорящих мужчин. За спиной неожиданного визитера, как статуи, застыла дюжина хаммеритов. И это были вовсе не обычные служители молота, которых я видела каждый день. Каждый из этих бравых ребят был облачен в сверкающий как зеркало доспех с изображением молота в языках пламени, а их глухие шлемы, похожие на перевернутое ведро, были украшены полосами красной эмали. С плеч незнакомцев свисали ярко-красные плащи, да и вооружены они были не обычными молотами, а длинными копьями и «вороньими клювами».

Похоже, к нам пожаловали какие-то необычные гости. И даже моих скудных знаний о внутренней структуре ордена было достаточно, чтобы предположить: это вполне могла бы быть и хаммеритская инквизиция.

Такое ощущение, что этот день должен был с лихвой компенсировать все спокойствие предыдущих.