Цена за спасение (гет)

Таня приподнялась на кровати, опираясь локтями на подушки. В зеркале напротив отражалось её лицо — бледное, с едва заметной усталостью в глазах, а тело покрывали синяки, оставленные накануне. Каждое движение отзывалось болью в ногах, и она ощущала противный осадок внутри — смесь отчаянья и отвращения к самой себе.

Она встала, подошла к зеркалу и задержалась взглядом на собственном отражении, стараясь собрать мысли воедино. Всё тело ныло, напоминая о чужой силе и собственной уязвимости.

Только когда Таня почти погрузилась в собственное отражение, раздался его голос — низкий, медленно скользящий по комнате, с едва уловимым насмешливым оттенком:

— Ну что, нравится? — сказал он, приподнимаясь на кровати.

Таня вздрогнула и против воли кинула взгляд на его отражение. Про себя она подумала: спал ли он вообще, или этот человек никогда не спит? Она прокручивала в голове прошлую ночь, когда каждое касание оставляло след на теле и на сердце.

Глеб встал, сделал несколько шагов к зеркалу и остановился за её спиной. Он не прикасался, но каждая мелочь казалась издевкой: дыхание в затылок, лёгкий скрип пола, взгляд, который проникал внутрь.

— Или всё-таки опять недовольна? — прошептал он ей в ухо. — Может, стоит наконец научиться принимать последствия собственных решений?

Таня стиснула зубы, чувствуя, как отвращение к самой себе смешивается с привычным уже ненавистным возбуждением. Но она не отступила, взгляд в зеркало остался холодным и собранным.

— Может и стоит — выдавила она тихо, стараясь скрыть внутренний трепет. — может именно этому я и хочу научиться.

Глеб провел губами по её плечу, и его голос стал ещё мягче:

— Я вижу тебя. Тебя больше интересует не принятие… а то, что ощущаешь, когда приходишь ко мне. Когда боль заставляет чувствовать себя живой.

Таня напряглась, но не отступила и он продолжил, посмотрев ей в глаза:

— Понимаешь ли ты хоть, чего ждёшь от меня? — его голос все еще был тихий, но каждый звук казался ударом. — Или тебе просто нравится, что кто-то другой контролирует и направляет тебя? Владеет тобой? Когда от тебя ничего не зависит?

— Хватит, — прохрипела Таня, но в её голосе чувствовалась не злоба, а усталость. — Я здесь, потому что хочу… хотя бы на мгновение почувствовать что-то.

— Вот именно, — Глеб с несвойственной ему нежностью взял Танину руку в свою. — Иронично, что ты приходишь к некроманту, чтобы быть живой хотя бы мгновение.

Он медленно провел пальцем по следу от веревки, оставшейся на её запястье и усмехнулся:

— А может тебе просто хочется, чтоб тебя наказали…

Таня чуть сжала кулаки, взгляд переместился с запястья обратно в зеркало. Она знала, что он прав, но не собиралась признавать это вслух. А еще она почувствовала, как тело пробрала дрожь от этого голоса, от его прикосновений и от мысли о том, что скрывалось за словом «наказали».

Глеб словно уловил, как в её глазах на миг мелькнуло не только возбуждение, но и напряжение от злости на собственные мысли. Его губы тронула лёгкая, едва заметная усмешка, и, вопреки тому, что ожидала Таня, он выпрямился, отступил на шаг и, как ни в чём не бывало, взял со спинки стула свои брюки.

Таня моргнула, едва не потеряв равновесие от резкой перемены. Она едва не шагнула к нему, но остановилась. Сердце колотилось, дыхание сбилось. Но он, будто играя с ней, обманул её ожидания.

Глеб натянул брюки, взмахнул палочкой и в воздухе возник поднос. Две чашки с горячим кофе мягко опустились на столик у зеркала.

— Может, для разнообразия, — его голос звучал всё так же спокойно, почти лениво, — попробуем хотя бы сделать вид, что ты не ненавидишь ни себя, ни меня.

Он приманил палочкой её футболку и протянул ей, глядя в зеркало поверх её плеча.

— Просто поговорим и выпьем кофе, как люди. Которым, возможно, даже немного нравится общество друг друга.

Таня почувствовала, как странное тепло расползается по груди: смесь раздражения, облегчения и всё того же жгучего смущения. Она надела футболку, села на кресло и молча взяла чашку, стараясь, чтобы руки не дрожали.

Глеб устроился в кресле напротив, небрежно откинувшись и делая вид, что наслаждается ароматом кофе. Его взгляд был всё тем же — пристальным, но уже не колким.

— Забавно, — сказал он, чуть приподняв чашку. — Когда мы сидим вот так, почти похоже на нормальную беседу. Почти.

— Только ты и нормальная беседа несовместимы, — отозвалась Таня, не поднимая глаз от чашки.

— Возможно, — легко согласился он. — Но ты же сама приходишь ко мне снова и снова. Значит, что-то в этом тебе нравится.

Таня стиснула пальцы на фарфоре, чувствуя, как жар от чашки обжигает ладони.

— Или, может быть, — продолжил Глеб лениво, — ты ищешь повод, чтобы отвлечься от каких-то неприятных мыслей.

Она молчала, но внутри что-то дрогнуло.

— Что на этот раз? — уточнил он мягко, почти заботливо. — Опять твои благородные авантюры?

Таня резко вдохнула и подняла взгляд. С тем же успехом она могла просто ответить положительно.

Он усмехнулся.

— Тогда расскажи. Мне даже интересно, какой смертельный трюк ты собралась провернуть теперь.

Таня долго крутила чашку в руках, пока наконец не произнесла:

— Я пообещала кое кому помочь. Есть место, куда нам для этого нужно попасть. И… там будет непросто.

Глеб чуть наклонился вперёд.

— Непросто — это твой обычный режим. Я хочу знать, с кем или с чем ты собираешься иметь дело.

Она сжала губы.

— Дементоры.

Тишина повисла между ними, и даже лёгкий аромат кофе показался слишком резким.

Глеб медленно поставил чашку на столик.

— Прекрасно, — сказал он наконец. — Ты решила сыграть с ними в прятки. Не могла найти кого-то поприятней?

Таня отвела взгляд.

— У нас есть план. Я могу использовать свои способности, создать непробиваемую иллюзию, внушить им, что я не я. Если повезёт, они даже не заметят.

Глеб чуть усмехнулся.

— Ты недооцениваешь их. Не сомневаюсь, что твоей силы достаточно, чтоб их обмануть. Но иллюзия держится, пока держишься ты. А дементоры ломают не заклинание — они ломают человека.

— Это не всё, — быстро добавила она. — Есть ещё амулет. Министерская разработка. Его действие должно их сбивать. Может, хотя бы ослабить.

Его глаза прищурились.

— «Должно» и «может» — это не те слова, на которые я привык полагаться.

Таня снова опустила взгляд на кофе, чтобы не видеть его усмешку.

— Но это наш лучший шанс.

Глеб медленно покачал головой.

— Шанс? — он прищурился. — Ты правда думаешь, что сможешь выдержать их присутствие?

— А у меня есть выбор? — резко бросила она.

Он не ответил сразу, только смотрел, будто примеряя её слова к ней самой. Потом откинулся в кресле, чуть наклонив голову.

— Иллюзия, внушение, амулет… всё это может и сработает. Но даже с амулетом, который использует Министерство, человек всё равно чувствует их воздействие. Для кого-то это просто холод, тревога… А для тебя это станет усилением всех твоих худших воспоминаний. Они тянут всё светлое. Оставляют только худшие ощущения.

Таня сжала пальцы на чашке.

— Я знаю, что они делают.

— Нет, — он покачал головой. — Ты знаешь это в теории. А я говорю о том, что случится именно с тобой. Дементоры будут действовать на тебя в разы сильней, чем на большинство других.

Она подняла взгляд, но он уже смотрел прямо ей в глаза — спокойно, почти холодно.

— Ты прошла через слишком многое. Слишком много потерь, слишком много боли. У тебя на данный момент даже нет достаточно светлых воспоминаний, чтоб создать защиту, Таня. Их просто не хватит, чтобы держаться на плаву.

Она стиснула зубы.

— Думаешь, я сломаюсь? Думаешь моей силы недостаточно?

— Думаю, что дело вообще не в силе. У тебя слишком много старых ран. Воспоминания хлынут разом, и ты потеряешь сознание, — спокойно ответил он. — И тогда иллюзии развеются, а амулет только отсрочит агонию на минут десять — двадцать.

Слова прозвучали слишком твёрдо, чтобы их можно было оттолкнуть, и Таня вдруг почувствовала, как будто сама чашка в её руках стала ледяной.

— Ты ведь даже не понимаешь, с чем собираешься иметь дело, — Глеб чуть склонил голову, глядя на неё поверх чашки. — Дементоры — это не какая-то разновидность тварей из потустороннего мира и не призраки, которых можно разогнать силой.

— Я знаю, — отрезала она, хотя в её голосе слышалась неуверенность.

— Знаешь? — он усмехнулся, но в голосе не было обычной издёвки, скорее усталость. — Эти твари вообще не связаны с некромантией, Таня. Их создала Чума.

Имя ударило сильнее, чем весь разговор о дементорах. Таня почувствовала, как будто что-то холодное сжало её изнутри. Чума. Воспоминания, от которых невозможно было отгородиться иллюзиями.

Она вскинула глаза.

— Чума?

Глеб кивнул.

— Дель Торт, как тебе известно, была ужасна не тем, что пыталась захватить власть, ей это никогда не было нужно. Она была ужасна, потому что её эксперименты были так чудовищны, что способны были погубить весь мир. Когда-то она пыталась придумать способ перенесения души в новое тело. Эксперимент, естественно, не удался и то, что получилось… оказалось хуже, чем смерть. Дементоры — это побочный продукт. Они могут поглотить душу не повредив тело, но никому её не отдадут. Сломанный инструмент. Мерзость, нарушающая баланс, которой дали свободу.

Таня молчала, чувствуя, как внутри что-то сжимается.

— Ты… помнишь, как они создавались?

— Нет, это было задолго до моего рождения — Глеб чуть качнул головой. — Но я знаю, как это было. У некромантов свои способы передавать знания друг другу. Такие искажения могут быть губительны для баланса, и мы обязаны это помнить.

Он откинулся на спинку кресла, глядя на неё с тем же спокойствием, от которого становилось только тревожнее.

— Они бессмертны, Таня. Их невозможно уничтожить. Даже Чума не смогла от них избавиться. Хотя не то чтоб её это так интересовало.

Таня стиснула зубы.

— И что? Я и не собиралась их убивать. Мне нужно всего лишь их обмануть. Ты так уверен в моём поражении?

Глеб чуть улыбнулся уголком рта, но без привычной насмешки.

— Нет. В том-то и дело, что ты держишься там, где другие давно бы сдались. Но дементоры… они питают твою пустоту внутри. А у тебя её и без них слишком много.

Она едва заметно вздрогнула, но не отвела взгляда.

— Значит, по-твоему, у меня нет шансов?

— Есть, — он наконец отставил чашку, наклонился вперёд. — Но не в одиночку. Тебе нужна дополнительная защита от их воздействия.

Глеб протянул руку, и на ладони сверкнул тонкий серебряный ободок кольца.

— Оно держит плотный эмпатический щит, — сказал он спокойно, как о погоде. — Не спасёт полностью, но дементоры не смогут так легко пробить твою защиту.

Таня нахмурилась.

— Щит? Как у Гробыни?

Глеб слегка улыбнулся.

— Именно она и делала это кольцо, а я запечатывал силу некромантией. — Он покачал головой. — Я попросил её, потому что иногда нужно отгородиться от эманаций смерти, чтоб не мешали работать. Эмпатический щит — лучший способ. Теперь он будет твоим.

Таня провела взглядом по тонкому ободку, как будто пытаясь разглядеть подвох.

— И сколько оно будет работать? Или одноразовый талон на жизнь?

— Выдержит около часа, — сказал он ровно. — Может, больше. Зависит от того, сколько силы останется у тебя самой.

Она скептически хмыкнула.

— Целый час. Великодушно. Надеюсь, ты не ждёшь, что я буду носить его постоянно?

— Нет, — Глеб усмехнулся. — А если начнёшь, Гробыня обидится. Не порть хоть наши с ней… безопасные отношения.

Таня посмотрела на кольцо ещё раз.

— И часто Гробыня делает тебе такие вещи? — осторожно спросила она.

Глеб усмехнулся, слегка наклонив голову.

— Ревнуешь? — поддразнил он, в его тоне чувствовалась лёгкая насмешка.

— Не ревную, — сказала Таня, хотя в сердце щемило.

— На самом деле с ней всё проще, — продолжил он спокойно. — У нас дружеские отношения. Часто делаем друг для друга мелочи — без обязательств, без долгов. Прямо так, просто, ради удобства.

Таня снова стиснула зубы. В этот момент она ясно осознала: только с неё он требовал помнить о долге, только с неё просил обещание за помощь с Чумой. Гробыне никогда не пришлось такое давать.

Глеб, заметив её взгляд, сказал жёстко:

— С темными можно договориться через quid pro quo — услуга за услугу. Долгосрочные отношения, которые держатся на меркантильности и эгоизме. Светлые же понимают только понятие долга. Я помог тебе расправиться с Чумой… и твой долг ещё придётся отдать. Ты все ещё должна мне… одолжение.

— И… это одолжение? — сказала Таня, с трудом сдерживая раздражение. — Может, ты наконец скажешь, в чём оно будет состоять?

— Пока нет, — спокойно ответил Глеб. Он сделал глоток кофе, будто ставя точку, а затем медленно поставил чашку на столик и ухмыльнулся, не отводя глаз от неё.

— А вот за кольцо платить не нужно, но если хочешь, можешь поблагодарить меня прямо сейчас…

Он опустил руку к ремню и начал расстёгивать штаны, не отрывая взгляда от её лица. Таня почувствовала, как внизу живота разлился жар, дыхание стало прерывистым, сердце колотилось. Слова «если хочешь» звучали словно вызов, но она понимала: настоящего выбора у неё нет. Это он управляет всем, что здесь происходит. А иллюзия выбора только усиливает его власть.