Птица-оборотень (гет)

Боль медленно отступает — едва ощутимые прикосновения разносят тепло и покой. Полусон-полубред мельтешит картинками. То её укладывает мама, то нежится в ванной, то волчонком спит, уткнувшись в тёплый родительский бок. Страх и запах палёных перьев исчезают, уступая место небытию.

Просыпается уже человеком. За открытым окном вечереет, она в одноместной кровати, на простыне лопнувший бинт. Словно со стороны, Лорелей оглядывает комнату. Типичный минимализм одинокого человека: несколько стульев, стол, пара шкафов и книжных полок. Никаких картин, ковров, даже растений — ничего, что выдавало бы характер проживающего. Что, впрочем, само по себе яркая характеристика.

Взгляд переключается на себя. Кожа на левой руке красная и болит, но почти зажила — кто-то не пожалел весьма дорогого снадобья. Взгляд идёт дальше и, спохватившись, девушка укрывается простынёй. Вовремя — в тот же момент дверь открывается, входит мужчина.

Некоторое время смотрят друг на друга. Изумление на его лице моментально сменяется принятием факта и планированием следующих шагов. Судя по мантии, учитель. Внешность смутно знакома, но Лорелей не помнит, чтобы ходила к нему на занятия. Явно не по бытовой магии.

— Лорелей Мюге, — скорее, констатирует, чем спрашивает.

Девушка медленно кивает.

— Жди здесь, — разворачивается.

Молнией бьёт страх, Лорелей почти выкрикивает:

— Пожалуйста, не выдавайте!

Обернувшись, мужчина с задержкой едва заметно кивает.

Дверь закрывается, она снова остаётся одна. Выкрик делает своё дело — мысли бегают, как на углях. Воспоминания нескольких дней сливаются в нечто стремительное, когда всё воспринимается, как есть, и можно просто наслаждаться теплом и небом. Только сейчас доходит, что группы людей, которых видела с веток — поисковые отряды. Сколько дней её не было?

«Сколько насекомых я съела?..»

Всё это прерывается стуком в дверь. Мужчина заходит с пучком одежды.

— На замену. Скажешь, когда закончишь, — обрывистые фразы выдают военного.

«Боевой маг…»

Заменой являются идеально выглаженные брюки и рубашка — и то, и другое катастрофически не по размеру.

— Я готова! — старается сделать голос твёрже, но внутри холодеет. Что будет, когда узнают родители, даже думать не хочется.

Войдя, мужчина разворачивает стул к кровати и садится. Выправка окончательно подтверждает догадку о бывшей профессии.

— Меня зовут Вернер Лок, я преподаю боевую магию. Ты находишься у меня дома. С момента твоего исчезновения прошло три дня. Два были затрачены на поиски, сейчас ты числишься пропавшей без вести.

Несмотря на отрывистость, ровный голос успокаивает. Возможно, потому что есть, что обдумать. Три дня — дольше, чем когда-либо. И если бы не инцидент, кто знает, сколько бы ещё летала в окрестностях.

Вернер словно читает её мысли:

— Даже подготовленным умам не рекомендуется быть в зверином облике дольше недели. Нетренированному хватит пары дней, чтобы остаться в теле животного навсегда. Студент, хотевший тебя убить, нечаянно спас тебе разум.

Лорелей поднимает взгляд. Вместо шквала упрёков, ругани и отсчитывания за трёхдневное отсутствие ей сообщают факты об оборотнях. Зачем? Девушка собирается спросить, но понимание приходит само.

— Вы… с таким сталкивались?

Мужчина кивает.

— Несколько раз мои сослуживцы, боясь раскрытия, оставались зверьми дольше положенного и в итоге убегали насовсем. На войне можно спорить, что им повезло, но в мирное время подобного допускать нельзя.

Девушка отводит глаза.

Детство последнего ребёнка, где никому особо не было дела. Такая же тихая серая юность. Обоюдное разочарование, когда не обнаружилось исключительных талантов. Отправка в Академию, чтобы хоть как-то повысить стоимость будущей невесты. Отвратительное чувство должника, где даже приём пищи отравляется тем, что ничего не стоишь и проедаешь семейное состояние. Невзрачное будущее жены человека, которого не любишь, без каких-либо перспектив, кроме вынашивания детей и надежды, что у них будет лучше.

С ужасами войны не сравнить, но ей хватит и этого, чтобы снова забыть и наслаждаться полётом. Состояния несравнимы.

— Я не вернусь. Только не домой.

Видимо, лицо выдаёт её состояние. Взгляд мужчины становится чуть мягче.

— Почему не доложить, что умеешь оборачиваться, тем более в такое редкое животное? Тогда бы проблемы с положением решились сами собой. При должной тренировке сокрытия мыслей из тебя бы вышел отличный шпион.

Предложение настолько необычное, что Лорелей сперва непонимающе смотрит, однако потом мысли начинают обрабатывать идею. На первый взгляд, картинка будущего меняется, но то, что понимала на уровне чувств, теперь пришло в форме полного осознания.

После продолжительного молчания раздаётся тихий ответ:

— Потому что моё. Единственное, что моё.

Вернер хмыкает.

— Эгоистично.

Лорелей вздрагивает. Слово бьёт, как пощёчина.

— А вам что дало подчинение приказам, кроме шрамов?! — в следующую же секунду тело сжимается.

Вернер не успевает среагировать, и дрозд стремительно вылетает в окно.