Ошибка на 17 оборотов в минуту (гет)

Следующая неделя выдалась на редкость дождливой и промозглой, словно сама погода решила подыграть её настроению. Небо затянулось свинцовыми тучами, с которых то и дело сыпался мелкий, назойливый дождь. Лондонцы снова достали зонты и закутались в тёплые пальто, а Гермиона — в свой самый уютный и толстый свитер, ворча на себя за излишнюю, как теперь выяснилось, принципиальность.

Прошла неделя после беседы с Дамблдором, а она всё ещё сидела в своей съёмной квартирке, предпочтя щедрому предложению директора ворчливого Дейва, пыльные книги и призрачное чувство стабильности, которое она с таким трудом выстроила за этот год. «Блестящий ход, Грейнджер, — мысленно хвалила она себя, попивая какао. — Выбрать сырость и одиночество вместо коттеджа у моря с личным эльфом. Надо было идти работать в «Министерство Глупых Решений», тебя бы там на руках носили».

На следующий день после разговора прилетела сова с витиеватым посланием от Дамблдора.

«Дорогая мисс Грейнджер,

Надеюсь, вы не размышляли о природе мироздания под аккомпанемент такого тоскливого дождя — это занятие может навеять излишний меланхолический флёр даже на самый устойчивый ум. Что касается нашего проекта, должен с легким сожалением сообщить, что создание омута памяти несколько затянулось. Оказалось, что найти серебряную чашу, которая соглашалась бы не тускнеть от контакта с чистой магией воспоминаний, — задача куда более сложная, чем выбор подходящего носка для левой ноги по утрам. Я предпринимаю настойчивые попытки уговорить одну очень старую и капризную семейную реликвию, и, как только она снизойдёт до сотрудничества, я немедленно вас извещу.

С наилучшими пожеланиями и надеждой на скорую чашу,

Альбус Дамблдор».

Гермиона отправила краткий ответ: «Профессор, не беспокойтесь и не рискуйте ради меня семейным серебром. Я могу подождать. С уважением, Г.Г.».

Мысли о том, что это не прошлое, а альтернативная реальность, витали тяжёлым туманом. Но думать об этом без каких-либо доказательств или новых данных быстро стало похоже на пережёвывание резины — занятие бессмысленное и неинтересное.

Уже к третьему дню она с головой погрузилась в работу, затеяв тотальную ревизию и перестановку стеллажей с книгами по теоретической магии. Дейв ворчал, что она «устраивает апокалипсис», но поглядывал на неё с отеческой снисходительностью.

Зато она отыскала и выкупила три бесценных тома: «Параллельные миры: семь теорий о том, куда ты мог засунуть свои носки» Агнес Наттер, «Квантовая магия, или Почему кот Шрёдингера всё-таки жив, пока его не нашли маги-экспериментаторы» и фундаментальный труд «Мосты между реальностями: как не упасть по дороге».

Теперь её вечера проходили так: закутанная в плед, с кружкой какао и одной из этих книг на коленях. Она делала пометки, строила догадки и саркастически посмеивалась над собой, чтобы не впасть в уныние.

«Вот и отличное времяпрепровождение, — думала она. — Пока мои друзья в моём времени, наверное, едят пиццу и вспоминают меня добрым словом, я сижу в 1978 году и пытаюсь вычислить, в какую из бесчисленных вселенных я умудрилась провалиться. Рон бы точно назвал это „адской скукотищей“».

В целом жизнь была жизнью. Не ужасной. Пока что. И это уже радовало. Она скучала по дому, по Гарри, Джинни и Рону, по своей лаборатории и коллегам. Но ей хотелось верить, что, что бы она тут ни натворила — случайно, как в начале, или намеренно, через Дамблдора, пытаясь помочь невинным людям и тем, кто ещё не успел ошибиться, — это не затронет её друзей там. Их реальность останется нетронутой. За исключением того, что она из неё исчезла. Мысль о том, что она нанесла им эту травму, была горькой пилюлей, но её она была вынуждена проглотить. Над этим она была уже не властна.

И вот на седьмой день, вечером, когда Гермиона была глубоко погружена в том Наттер и у неё стали появляться опасные догадки о том, что могло случиться с её «неродившейся я» в этой реальности, в уже тёмное окно постучала знакомая хогвартская сова. Послание было кратким: «Чаша сдалась. Жду вас завтра утром у ворот. А.Д.».

На следующее утро погода, словно извиняясь за прошлую неделю, была прекрасной. Солнце ласково грело, а небо сияло чистым, ясным синим цветом. Хогвартс, величественный и волшебный, под лучами солнца выглядел особенно впечатляюще. Гермиона трансгрессировала к воротам и через минуту увидела Дамблдора. Он встретил её тёплой улыбкой.

— Профессор, мне снова нужны чары невидимости? — спросила она, оглядываясь.

Дамблдор подмигнул ей.

— Сегодня, моя дорогая, в них нет необходимости. Мы идём на совершенно законных основаниях.

Замок был пустынен и тих.

— Занятия, — предположила Гермиона.

— Именно так, — кивнул Дамблдор. — Идеальное время для того, чтобы неспешно пройтись и обсудить капризы магической металлургии. Вы не представляете, сколько усилий потребовалось, чтобы уговорить чашу фондов Хогвартса принять нужную форму. Она упорно хотела остаться супницей. Очень достойная супница, не спорю, но для хранения воспоминаний несколько… бульонно, что ли. — Он улыбнулся в свою бороду.

Они снова оказались в кабинете директора. Прежде чем Дамблдор успел что-то сказать об омуте, Гермиона, собравшись с духом, заговорила первой:

— Профессор, прежде чем мы перейдём к воспоминаниям, можно я выскажу одну теорию? Она не даёт мне покоя всю неделю.

— Разумеется, — Дамблдор наколдовал чайник и тарелку с печеньем. — Теории — это топливо для ума.

— Я думаю… что, возможно, я не попала в прошлое. Я его… создала. Новая ветвь. В тот момент, в 1977-м, когда я появилась, реальность разделилась. И отсюда пошла новая линия, в сторону. А та, моя… осталась нетронутой.

Дамблдор налил чай в две чашки, его глаза блестели.

— Исключительно смелая и элегантная гипотеза, дорогая моя. Она прекрасно согласуется с теорией квантового коллапса магических вселенных, предложенной волшебником Эвереттом. Он утверждал, что каждое значимое магическое событие с ненулевой вероятностью исхода создаёт новые реальности. Ваше появление, бесспорно, такое событие. Вы не просто путешественник во времени — вы, можно сказать, со-творец новой вселенной. Что накладывает определённую ответственность, — добавил он с лёгкой улыбкой.

Он позволил ей немного переварить эту мысль, а затем, отхлебнув чаю, сменил тему:

— Но давайте перейдём от тонких материй к более приземлённым. У меня есть для вас предложение, мисс Грейнджер.

Гермиона оживилась. «Ну вот, — подумала она. — Сейчас он снова предложит тот коттедж. И на этот раз я с радостью соглашусь. Работа у Дейва — это, конечно, мило и устойчиво, но она не даёт нормально погрузиться в исследования».

— Я слушаю, профессор. И, думаю, на этот раз я готова принять ваше щедрое предложение об уединении.

— О, это прекрасно, — глаза Дамблдора хитро сверкнули. — Потому что моё предложение как раз об обратном. Видите ли, я хочу открыть в Хогвартсе новый, передовой научно-исследовательский отдел. Я уже согласовал это с попечительским советом, что было, скажем так, не менее сложно, чем уговорить ту самую супницу. Мы выделим стипендии выдающимся студентам последних курсов для получения дополнительного образования и бесценного опыта. Отдел будет заниматься изучением и разработкой новых зелий, заклинаний, свойств артефактов, а в перспективе — и вопросами маггловедения с научной точки зрения. В этом году мы начнём пробно с направления зелий. И вот на должность руководителя этого проекта мне требуется опытный волшебник с острым умом и нестандартным подходом. — Он многозначительно посмотрел на неё. — Что бы вы ответили на такое предложение? Это позволит нам быть на постоянной связи, обеспечит вам безопасность в стенах замка и даст возможность направлять юные дарования.

Реакция Гермионы была смесью полнейшего потрясения, восхищения этим многоходовым решением и щемящей благодарности. Он не просто предложил ей крышу над головой — он предложил ей дело. Её дело.

Он давал ей не просто убежище, а возможность снова стать собой.

— Я… — она запнулась, а затем широко улыбнулась, по-настоящему, впервые за долгое время. — Профессор, это гениально. Когда я могу начать?

Позже она потратила несколько часов, добавляя самые яркие и важные воспоминания в приготовленный Дамблдором омут — большую серебряную чашу, которая теперь сияла таинственным внутренним светом.

Закончив, она отправилась обустраивать свои новые покои в башне, думая о том, что такого поворота она снова не ожидала.

Чуть позже она, конечно, отправилась в книжную лавку, чтобы сообщить Дейву новости.

— Ухожу, мистер Дейв. Предложили… другую работу.

— Что, голуби наконец-таки сделали вам предложение, от которого нельзя отказаться? — проворчал старик, но вручил ей в качестве прощального подарка небольшую книгу «Как выжить среди академиков, или Искусство не быть съеденным заживо в профессорской».

К ужину Дамблдор представил её слегка озадаченному преподавательскому составу как нового руководителя научно-исследовательского отдела. Коллектив встретил её вежливым любопытством и удивлением столь резким изменениям в политике Хогвартса. Для Гермионы это тоже было очень необычно. Особенно видеть и общаться с более молодыми профессором Макгонагалл и профессором Слизнортом. Немного ответив на вопросы и устав улыбаться, она с облегчением ретировалась в свои покои.

Но вся многоходовость и гениальность плана Дамблдора открылась ей лишь на следующий день, когда она узнала список студентов, которым будет предложена стипендия и место в её новом отделе на следующий год.

В самом верху списка стояли имена: Северус Снейп, Лили Эванс, Ремус Люпин.