Принцесса грез (гет)

— Как ты сюда попала, Поттер? — недовольно бросила Пэнси Паркинсон.

— На метле прилетела, — ехидно бросила Мери. Интересно даже, что должен чувствовать человек, которому выпало родиться таким толстым, перед полетом на метле? На ворчание Мэри и не подумала обижаться: слишком оно закономерно.

— И как метла, выдержала?

— Я — не сомневаюсь, — с легкой улыбкой отозвалась Мери. — Не советую, честно, злить меня в первый же день учебы.

Слизеринцы, включая белокурую Дафну Гринграсс, рассмеялись.

— Паркинсон, проснись и радуйся, — махнул рукой Тео. — Рад тебя видеть, кстати, — приветливо кивнул он Мери.

— Нотт, а с каких пор ты поддерживаешь гриффиндорскую дочурку? — не унималась Паркинсон. Бог мой, да это же даже смешно. В конце концов, как подумалось Мэри, можно Паркинсон и пожалеть. Ну чем, в самом деле, заняться толстой и неповоротливой корове? Разве что мычать? Корове… Корове?

— Послушай, Паркинсон, зачем портить настроение перед чудесным праздником? — намеренно спокойно спросила Мэри. — Не зли меня, а то я превращу тебя в буренку. Думаю, коровы очень любят, как ты сама, молоко.

Дафна Гринграсс рассмеялась, Пэнси покраснела, но ничего не ответила. Мэри махнула рукой: после вечной возни с Дурслями, не привыкать.

Гостиная Слизерина, в свою очередь, удивила Мэри Поттер холодным великолепием.

Длинная комната в подземелье была освещена тусклым зеленоватым свечением, которое создавало ощущение вечернего болота. В центре в салатовым сумраке стоял тускло светящийся камин в белой оправе. Возле него лежал ковер с зеленым и черным орнаментом. По бокам были развешены вымпелы с эмблемами черных змей.

Но больше всего девочку удивили окна: присмотревшись, она поняла, что они выходят прямо в дно Черного озера. Единственным неудобством был, пожалуй, сильный холод. Но в целом Мэри чувствовала непонятную ей самой тягу к этому месту — словно какой-то голос внутри шептал ей, что, наконец, она сделала правильный выбор.

Это облегчение она почувствовала, даже тогда, когда заняла первую у входа кровать с зеленым балахоном и эмблемой черной змеи.

— А вот в будущем мне хотелось бы стать старостой школы, — проговорила златокудрая Дафна Гринграсс, заняв место возле «водного окна». Эта девочка казалась Мэри симпатичной. Длинные, можно сказать, солнечного оттенка, волосы отлично сочетались с изумрудно-зелеными глазами, делая образ хозяйки, можно сказать, загадочным.

А выдерживать взгляд Дафны, однако, не всегда было удобно. Пронзительный взор будто проникал прямо в душу собеседника и говорил: «Я знаю о вас все и в том числе то, чего вы сами не хотите о себе знать».

Стройная фигура и нежные черты лица показывали, что Дафна старалась — причем, успешно — заботиться о своей внешности и поддерживать форму.

— Достойное желание, — одобрительно кивнула Мэри. — Но не забывай, что для этого придется сдавать все предметы как можно лучше. Если ты начальница, то должна превосходить окружающих, иначе почему они должны слушаться?

— А это просто и даже очевидно, — пожала плечами Дафна. — Это, думаю, не слишком сложно. Разве среди нас собрались гении? Мудрецы? Кроме того, мы приехали сюда не только ради новых знакомств, но и для учебы.

Жизнь с Дурслями давно приучила Мэри, что правила хорошего тона нужны и даже необходимы. То ли к счастью, а то ли к несчастью, спасибо, Дурсли, Мэри отлично усвоила этот урок. Кому, в конце концов, приятно общаться с грубиянами и дураками, от которых нельзя дождаться ни одной толковой, даже более — менее толковой, мысли? Кто станет рассчитывать на такого человека, а тем более, когда придется от него зависеть? Да уж, многое бы Мэри бы отдала за самостоятельность, если бы имела такую возможность. И похоже, что долгожданный шанс наконец-то озарил ее существование.

— А мне сестра рассказывала, что слизеринцам всегда приходится быть начеку, — раздался звонкий голосок Кэролайн Селвин. — Война с гриффиндорцами как шла с давних пор так и продолжается, так что придется ожидать пакостей. Дружить с подобными типами, разумеется, дурной тон, но и сносить их выходки было бы весьма неприятно.

Кэролайн казалась настолько нежной, что даже неосторожное прикосновение могло бы вызвать синяк. Тонкие изогнутые брови придавали ее облику нечто трогательное. Большие синие глаза хорошо сочетались с золотистыми кудрями. Густые вьющиеся волосы, доходящие до талии, буквально струились по плечам. Во всем образе было что-то, напоминавшее рассвет над морским заливом.

— А почему мы, собственно, должны их сносить? — дернула носиком Мэри. — Вот ещё новости! Мы вполне можем постоять за себя.

— Мне кажется, у нас достаточно тем для разговора, — тепло улыбнулась Дафна. — У нас с кошаками еще и совместных занятий не было, а мы уже ожидаем неприятностей. Больно много чести грифам, не находите? — нежно засмеялась она.

— Давайте спать, — предложила Мэри, пригладив белоснежное одеяло. — Завтра будет множество тем для обсуждения.

Признавая правоту однокурсницы, девочки переоделись в серо-зеленые пижамы и погрузились в сон. Иногда Мэри казалось, что глаза черной змеи на балахоне сияли красным светом, что вызывало легкую улыбку. Она давно уже любила наблюдать за этими удивительными существами. Недаром считается, что змея — самое мудрое и хитрое на свете животное. Да и в общем, Мэри чувствовала невероятную легкость, словно принцесса, которая наконец вкусила долгожданной свободы после долголетнего заключения и испытала всю сладость жизни.

* * *

— Вот она, смотри!

— Где?

— Ты видела ее лицо?

— Ты видела ее шрам?

Где бы Мэри не прошла, практически везде слышался восторженный шепот. Спасаясь от назойливого внимания множества поклонников, Мэри настигла Драко.

— Мы живем, веселимся, но ведь не так уж давно закончилась война, шедшая много лет! Поразительно, что обо всем этом никакого обсуждения, никакой информации в газетах кроме того, что Лорд погиб из-за того, что справиться со мной не мог! Бред же, правда?

— Меня это тоже волновало. Да и, признаюсь, раздражало: неизвестно, что там толком произошло, а твою фамилию уже расхваливают где только можно, — признался Драко. — Никакой информации в газетах об исчезновении Лорда, никакого расследования. У меня отец работает в Министерстве, он должен был бы что-то знать об этом. Не носовой ведь платок-то пропал.

— Может, кому-то выгодно, чтобы никто не разбирал этот случай? — предположила Мэри, поправив роскошные локоны. — Но кому?

— Отец говорил, что министр магии постоянно советуется с Дамблдором, — поморщился Драко. — Всегда ищет у него совета. Возможно, это Дамблдор воду мутит?

— Но зачем ему это? — вскинула брови Мэри. — Чтобы министерство пыталось выяснить у него информацию и просило защитить их от Лорда?

— Да как знать? — смерил ее внимательным взглядом Драко. — Про войну в принципе трудно найти что-то достоверное.

Школьный звонок, как ему и положено, прервал беседу в самый неподходящий момент. Мэри села с Дафной. Дафна немного напоминала куколку — ухоженная, с длинными ресницами, тонкими губами, искренней улыбкой. Девочки быстро поладили. Тем более, Дафна была веселой болтушкой и, казалось, никогда не унывала.

— Ты бы не особо общалась с выскочкой, — дернулась сварливая истеричная Паркинсон. — Поттер — дурная компания.

— Мне решать, с кем дружить, а с кем нет, — спокойно осадила не в меру заботливую подружку Дафна. — Ты хорошо сегодня выспалась, Пэнс?

— Тогда тем более незачем друг с другом цапаться, — ехидно добавила Мэри. — Мы должны быть едины, должны набирать союзников. Знаешь, я честно никак не пойму, откуда у меня такая слава, и что там вообще случилось.

— На такую тему может быть много сведений, если правильно искать, — неспешно бросил Тео. — Вопрос только в том, насколько они правдивые. Это ведь ничем не проверишь.

— Брось ты! — встревоженно замахала руками Гринграсс. — А если учителя узнают?

— Мистер Нотт, мисс Гринграсс, мисс Поттер, немедленно замолчите! — профессор Макгонагалл объявилась словно гром среди ясного неба.

Мэри понимала, что с профессором МакГонагалл лучше не шутить, чтобы не нарваться на проблемы.

— Albio subscalo и ваша игла должна превратиться в спичку. Начинайте, — скомандовала учительница, объясняя материал. После этих слов Магконагалл положила на каждую парту иголки.

Мэри осмотрелась по сторонам. Винсент Крэбб махал волшебной палочкой вверх и вниз, но не получал никакого результата.

— Неправильно, остолоп, — сокрушенно подняла глаза Мэри. — Albio subscalo! — она старалась точь в точь повторить движения, которые показывала профессор.

Игла в одно мгновение превратилась в спичку. Слизеринцы одобряюще улыбнулись. Мэри ощутила прилив небывалой радости: она всегда ценила похвалу за знания. Показываться дурочкой она считала унизительным: куда выгоднее и приятнее познавать интересную информацию, которая легко может понадобиться в жизни.

— Плюс десять баллов Слизерину, — объявила профессор МакГонагалл с легкой улыбкой на лице. — Вы явно знаете материал, мисс Поттер. Давайте посмотрим. Сможете ли Вы превратить коробку в черепаху?

Мэри даже удивилась, что профессор давала такие легкие задания. Коробка исчезла, превратившись в чайник, а затем в сердито смотрящую черепаху. Дети с изумлением смотрели на то, что делала Мэри, некоторые вскакивали с мест. Даже Тео посмотрел на Мэри с лёгким изумлением.

Мэри волновало, однако же, совсем другое. Девочке казалось, что профессор трансфигурации не рада ее успехам.

* * *

После уроков директор Альбус Дамблдор вызвал Северуса Снейпа на экстренное совещание. Тянуть время больше нельзя.

— Как успехи мисс Мэри Поттер? — спросил директор, как только мастер зелий заглянул в кабинет.

— Потрясающе! — с искренней радостью оценил Снейп. Карие глаза, которые настолько редко улыбались, казалось, сияли. — Ответила на все мои вопросы весьма четко и толково. Вежливая и добродушная девочка, абсолютно не воспринимает всерьез стародавнюю вражду Гриффиндора и Слизерина. Никакой заносчивости, никакого нахальства.

Северус Снейп помнил, что ожидал от дочери Джеймса чего угодно. Это могла быть изнеженная грубая нахалка, уверенная в собственном превосходстве над всем миром. На первом уроке его настигло приятное удивление: девочка росла точной копией покойной матери. Как Лили подарила ему, нелюдимому зельевару, свою дружбу, так и Мэри явно ладила с замкнутым и осторожным Тео. Северус не сдержал улыбки: это словно последний подарок очаровательной мисс Эванс, подарок с того света. Судьба будто бы дала ей шанс прожить вторую жизнь.

— Меня это волнует, Северус. Судя по словам преподавателей у нее на редкость прекрасные способности, — покачал головой Дамблдор.

— Но что в этом такого? — удивлённо поднял брови Северус. — Лили тоже отличница.

— Но у мисс Эванс не было настолько выдающихся способностей. Она скорее больше зубрила теорию, как мисс Грейнджер. Вы же знаете про тайну шрама Мэри, не так ли? Возможно, сходств куда больше, чем мы думаем, — от волнения пожилой волшебник принялся ходить по кабинету взад — вперёд.

— Что Вы предлагаете, Дамблдор? — устало вздохнул Снейп. Мэри это Мэри, самостоятельная личность.

— Постарайтесь привить девочке привычку к конфликтам и борьбе, — директор говорил тоном, не терпящим возражений. — В обратном случае мы можем не рассчитывать на Мэри в борьбе с убийцей женщины, которую вы любили всю свою жизнь. Его идеология близка Слизерину, но и близко не должна касаться избранной.

— Не все слизеринцы одинаковы, Дамблдор, — уверенно заявил Снейп. — Не стоит ставить предрассудки выше детской дружбы: эта война факультетов бесконечна и мы обязаны ее остановить.

— Мы обязаны пресечь любую возможность перехода Мэри на другую сторону, — холодно продолжал директор, не отрывая от собеседника пронзительного взгляда голубых глаз. — Кроме того, это хорошее лекарство от возможного зазнайства. Мне нужен символ, надежда общества, а не изнеженная барышня. Мэри предстоит пройти множество испытаний: вы должны это понимать. Кроме того, в глазах Волдеморта это может показать вас с хорошей стороны: Северус Снейп не изменил.

— Девочка очень похожа на Лили. Мы должны видеть в ней личность, а не новое воплощение Волдеморта, — не сдавался Северус. Мэри не игрушка, не кукла, а живой и самостоятельный человек.

— Если вы действительно любили Лили ваш дальнейший путь ясен, Северус. Вы должны исполнить свой долг, — отрезал Дамблдор.

Пожилой волшебник взглянул в окно. Улица, несмотря на начало самого красивого и яркого месяца, сентября, казалась холодной, неприветливой. Интуиция подсказывала директору, что приближаются ещё более нелегкие, тревожные времена. И виной этому Том Риддл, которого он учил много лет назад, человек-загадка, его педагогический провал. Альбус Дамблдор помнил, что из последних сил надеялся на исправление мальчишки, но этого не произошло.

Сейчас он представляет куда более серьезную угрозу и выход только один — уничтожить Волдеморта и сделать это хладнокровно.

Директор глубоко вздохнул: казалось бы совсем недавно враг волшебного сообщества был ребенком, затем юношей: учился, смеялся, влюблялся, стремился принести обществу пользу… Альбус Дамблдор с усмешкой вспомнил заинтересованный взгляд первокурсника Риддла на мраморную лестницу Хогвартса, богатое оформление. Он был искренне счастлив и восхищен, как счастлива сейчас Мэри Поттер… Знал ли Риддл на тот момент, кем станет? Конечно, нет…

«С началом учебного года, Том», — с горькой иронией подумал Дамблдор, отворачиваясь от окна.

* * *

Мэри Поттер знать не знала об этом разговоре: она дописывала последние строчки домашней работы по Защите от Темных Искусств. Предмет, конечно, очень интересный, но девочку постепенно захватывала лень. Однако нечего раскисать раньше времени, все-таки в школу приехала, и отличные уроки!

1) Почему гриндилоу опасны?

2) Как вы думаете, для чего они утаскивают людей под воду?

3) Какие еще заклинания можно использовать против гриндилоу? А как лучше всего бороться с ними?

На первый и третий вопросы Мэри ответила без труда, однако второй вызывал трудности. Кто их вообще знает, этих монстров, что у них в голове? Скучно им, что ли, раз людей утаскивают? Мэри задумчиво хмурила брови и листала учебник, пытаясь придумать хоть какой-то ответ, но не получалось. Но ничего, надо будет завтра утром, на свежую голову!

Последним пунктом оказалось сочинение на тему «Как я спасся от гриндилоу» не менее двенадцати предложений. Мэри быстро настрочила текст, в котором она купалась в озере, несмотря на прохладную воду. Наоборот хорошо — плаваешь, вся территория твоя! В сочинении она радовалась купанию, но на нее напал этот самый монстр! Она была изумлена и испугана, но быстро вспомнила, что это никто иной как гриндилоу. Звать на помощь было некого и пришлось спасаться самой. В это время к монстру прибавились другие гриндилоу, но юная волшебница не растерялась, отбиваясь и руками и ногами — ведь чтобы спастись от них, нужно переломать их пальцы!

— Мэри! — неожиданно раздался звонкий голос Тео. — Раз уж ты собралась в Запретную секцию…может, изучим школу?

— Ночью? — раздался холодный голос Дафны. — Но почему ночью?

— Ну как — почему? — улыбнулась Мэри. — Интересно ведь. Кроме того, ночью никто не будет контролировать, все будут спать. Загадочно. И главное — Запретная Секция явно будет открыта.

Их могли поймать, но, с другой стороны, кто? Разве что старый Филч, но ведь от него вполне можно убежать! К тому же неужели он никогда не спит? Наверняка ночью весь школьный персонал видит десятый сон, так что бояться было абсолютно нечего. Плюс к тому же очень интересно!

Мэри уже знала о существовании Запретной Секции со слов Драко Малфоя. Это была небольшая часть библиотечной комнаты, огороженная специальным дверями. Библиотекарь закрывала ее каждый вечер, но попробовать пройти туда ночью было можно. Едва ли эту комнату так уж хорошо охраняли от учеников.

Запретная секция представляла из себя темное, просторное помещение. Ребята тихо ступали по полу, слыша стук своих шагов и вдыхая запах ветхих фолииантов. В библиотеке было совершенно темно и жутко. Мэри поскорее зажгла белый ручной фонарь, чтобы видеть, куда идти вдоль книжных рядов.

Все-таки интересное место, загадочное… Добавляло азарта тот факт, что стояла глубокая ночь! Интересно, загадочно… Но надо было быть осторожным, потому что черт знает, кого из преподавателей сюда принесет шум — от Филча еще можно отделаться, а вот от строгой и бескомпромиссной МакГонагалл — это как повезет…

Большинство книг были на непонятном языке.

— Это, наверно, египетский, — шелестел Тео. — Говорят, при директоре Диппете даже был факультатив по изучению этого языка, но с тех пор, как этот пост занял Дамблдор, занятия отменили.

— Но почему? — удивилась Мери.

— Не знаю, — досадливо махнул рукой Нотт. — Вредно, видите ли… Хотя что такого ужасного в изучении языка?

Ей самой очень хотелось бы познать египетский. Разве плохо добиваться знаний, в конце концов? Не обязательно же их использовать именно во вред людям. Зато фолианты на английском языке были распределены строго по литерам.

— Смотрите! — воскликнул Драко Малфой. — Что тут делает книга о выдающихся волшебниках? Почему в Запретной секции? Тут ведь не было никаких упоминаний темной магии!

— Это то, что нужно! — радостно улыбнулась Мэри. — Видимо Дамблдор не хотел, чтобы мы знали о положительных чертах наших врагов, зачем-то старался держать информацию в тайне.

Поттер была счастлива, что успех настиг ее настолько быстро. Хотелось ознакомиться со столь важной информацией как можно скорее. Интересно, почему Дамблдор никогда не скажет обществу правды? История ее родителей — полнейший туман. Расследование? Нет, не было и не будет. Что за человек, чем опасен, чего добивается — Мерлин знает! Кроме того, зачем же называть его по имени, если это вообще имя? Мэри не могла понять мотивов Дамблдора, но понимала, что с этим человеком явно нужно держаться настороже. Драко говорил, что это личность мутная, а Драко знает: даром, что его отец в Министерстве магии работает.

В спальню ребята возвращаться пока не хотели: такую литературу лучше не показывать всем подряд: если пойдут сплетни, то едва ли они обойдут всемогущего директора. Почему бы не подняться…на Астрономическую башню?

* * *

В коридорах Хогвартса было темно — легкий отблеск факелов освещал дорогу. Мэри никогда не гуляла по школе ночью и заметила, что в это время замок становится совсем другим! Появляется что-то темное, загадочное, школа так и манила, казалось, идти вперед несмотря на темноту. Тот факт, что идти приходилось осторожно и их могли поймать, лишь добавлял какого-то азарта!

Сколько же, однако, ступенек на этой лестнице! Вот уже пятая, десятая, двенадцатая… Да сколько их вообще?! Мэри знала, что Астрономическая башня — самая высокая в Хогвартсе, но ноги уже уставали подниматься вперед.

— Они не могли сократить количество ступенек?! — ворчала Мэри.

— Самая высокая башня Хогвартса, — назидательно напомнил Тео, подняв тонкий пальчик. — Каковы претензии?

Мэри усмехнулась. Это правда, но пока поднимешься — успеешь сто раз устать! Однако нечего раскисать раньше времени, они ведь уже почти пришли!

* * *

Астрономическая башня не обманула ожиданий Мэри. Звезды рассыпались по небу — завораживающее и прекрасное зрелище. Будто небеса решили устроить праздник! Белые звездочки очень гармонично сочетались с темным фоном неба. Еще и полная луна, на которой даже с земли видны странные рисунки, созданные рельефом ее поверхности. Все это казалось Мэри прекрасным. В детстве она даже забиралась на крышу дома! Дурсли, разумеется, ругались, но это мало что меняло. На природе так увлекательно и приятно… Можно ощутить полную свободу и мечтать о чем-то важном для тебя, не волнуясь, что кто-то может нарушить атмосферу покоя.

— Невероятно… — прошептала она. — Прекрасное место, — отмечала Мэри, восторженно глядя вниз. — Тут и площадку для квиддича видно, и озеро, и даже Хогсмид! Удивительный вид! — она искренне улыбнулась. — Хочется закружиться и танцевать!

— Так начинай, кто тебе не дает? — с усмешкой бросил Тео. — Только у нас: великая танцовщица Мэри Поттер!

— Пожалуй, я не откажусь, — опустила девочка длинные ресницы, сделав забавный книксен.

— Не забывайте, что мы все же нарушаем правила, — звонко засмеялся Тео. — Нужно закончить наше дело и вернуться в гостиную. Я бы не хотел, чтобы нас наказали в первый же день учебы.

Данный текст публиковался в самом любимом издании чистокровного рода Блэков, о чем говорило предисловие, а рассказывалось в нем о выдающихся волшебниках.

Где-то в середине книжки перед девочкой предстало генеалогические древо самого Салазара Слизерина!

Золотая двойная линия соединяла Меропу Мракс с Томом Риддлом, а от этих имен шла одиночная к надписи «Том Марволо Риддл».

Родился тридцать первого декабря тысяча девятьсот двадцать шестого года. Полукровка. Магические силы огромные, если не колоссальные. Гениальный ум, редкие амбиции. В осквернении крови замечен не был.

— А что значит «осквернение крови»? — уточнила Мэри.

— Некоторые так называют тех, кто поддерживает против маглорожденных, — терпеливо ответил Драко. — Если волшебник вступает в брак с простым человеком, то его называют осквернителем крови. Не все, конечно, но некоторые снобы встречаются…

Мэри медленно кивнула. Значит, Лорд Волдеморт — в самом деле ни кто иной, как Том Риддл ибо ну не слышала она никогда на свете о великом маге с этим именем, выходит, он взял псевдоним! Мысленно переставив буквы в имени Том Марволо Риддл девочка получила Лорд Волдеморт…

— Но значит, — ахнула Мэри, подумав, кажется, о том же, о чем и однокурсники. — Он полукровка. Он учился в Хогвартсе, как все волшебники. Это не монстр… Это человек.

— Полукровка? — вскинул стрельчатые брови Тео. — Да за родство со Слизерином большинство достойных чистокровных волшебников отдаст и душу. Это же один из величайших магов мира!

— А известно, как наш факультет появился? — спросила Мэри.

— О, это отменная история, — звонко рассмеялся Драко. — Годрик Гриффиндор прижил множество бастардов сначала с Хельгой, а после и со всеми окрестными крестьянками, даже с магглами, и вознамерился всем им дать образование. Конечно, считают, Салазар не мог допустить, чтобы с детьми его благородных подданных учились абы кто. Вот так Годрик вместе с Хельгой ушел из школы, отыскал какой-то заброшенный замок, назвал его «Хогвартс», и населил своими бастардами, которых выдавал за учеников. Этого неугомонному Годрикц было мало: он похитил Ровену и сделал её своей наложницей. Салазар в качестве мести поселил в замке чудовище которое однажды отомстит обитателям. А после его смерти сии Основатели открыли факультет Слизерин, чтобы привлечь чистокровные семейства на свою сторону.

Мэри нахмурилась: Рон Уизли и Драко Малфой невзлюбили друг друга с первого взгляда и с тех пор, видимо, дня не пройдет без взаимных колких реплик.

— Знаете, а ведь мы можем это уточнить, даже больше! — неожиданно вставила Мэри. — Призраки. Призраки ведь живут дольше, чем мы, они вполне могли знать Риддла в школьные года!

— Разумная мысль, — подхватил Тео. — И как только не додумался? — Ведь они видели множество учеников. Кровавый барон вряд ли скажет, слишком глупый — только и может, что пугать, Почти безголовый Ник тем более — призрак Гриффиндора вряд ли вообще обращал внимание на слизеринцев, про призрака Пуффендуя и думать не следовало. Остается Серая Дама. Почему бы и нет? Тем более, Ровена, судя по книгам, всегда поддерживала Слизерина во всех спорах.

* * *

Ребята отыскали Серую Даму в одном из коридоров Хогвартса.

— Что-то случилось? — подняла она тонкую бровь.

— Здравствуйте. Мы хотели бы попросить вас, чтобы вы рассказали нам о Томе Риддле, — Мэри старалась сказать это как можно более вежливо, надеясь, что призрак не откажет им в рассказе. Только бы не отказала, только бы не отказала! — Это очень важно. Я Мэри Поттер, вы ведь наверняка знаете мою историю. Я должна знать о нем все, что только возможно.

Елена Когтевран минуту промолчала, казалось, она обдумывала услышанное.

— Ну что же… Он имел влияние: как никак староста, но настоящих друзей у Тома Риддла не было. В конце концов он прибыл из приюта, а вы и сами знаете, как многие слизеринцы называли маглорожденных студентов, особенно если такому «повезло» попасть на тот факультет. Были насмешки и ему приходилось превосходить однокурсников не на голову, а на три, но чем лучше он учился, тем сильнее его травили. Могло дойти и до дуэлей. В одной из них Том выпустил заклинание, из-за которого появилась змея. Я слышала из разговора ребят, что Риддл приказал этой змее напасть на Нортона Мальсибера.

Мэри задумалась. Парселтанг… Удивительно редкий дар, передающийся по наследству от самого Салазара Слизерина… Вполне естественно, что Том Риддл владел им в совершенстве — все-таки родственники. Этот человек жил в приюте… Что, если его травили — одинокого гениального мальчишку? Вряд ли он пользовался там особой популярностью, в приюте-то! Девочка знала о нравах в приютах тех лет, так как читала «Оливера Твиста» — главный герой рос как раз в приюте, средства которого крайне скудны. Голодающие сверстники заставляли его попросить добавки к обеду. За эту строптивость начальство отправило его в контору гробовщика, где Оливер подвергался издевательствам старшего подмастерья. Поттер хлопнула ресницами — даже лютому врагу, даже самому опасному преступнику она ни за что не пожелала бы жить в таком ужасном месте.

Тем временем Серая Дама продолжала:

— Однако со временем у Тома появилась компания и если бы одна девушка, Эмилия Гринграсс, не погибла бы во время войны с Гриндевальдом, может, и не было бы никаких войн и Лорда Волдеморта. Однако нельзя сказать, что Том держал однокурсников в ежовых рукавицах — это неправда. Всё-таки они хоть и общались с некоторыми — с Рэндальфом Лестрейнджем, например.

— Но Рэндальф Лестрейндж не пришел к Лорду как первый ученик, — перебил Тео. — Были Долохов, Мальсибер. Я об этом в справочнике читал.

— Мальсибер? — усмехнулась Серая Дама. — Этот мальчишка, Найджел, младший брат Нортона, бегал по поручениям старших и восхищался Риддлом, однако его другом он вовсе не был. Так вот, у Тома были друзья, но по социальной лестнице стояли выше, и понимали это, как и он. Однако в приюте было совсем наоборот.

В то время дети убивали полицейских, да и своих ровесников могли забить до смерти в драке. Что уж там говорить о, к примеру, кроликах, если дети погибают… Это был тихий, нет, не серая мышь, но держался в стороне и не нарывался на скандалы, умный ребенок, обладающий небольшим количеством друзей. Жаль, у него не было семьи, человека, который помог бы не заблудиться, и все, кому он действительно был близок, умирали — Миранда Литтлтон, милая и веселая девочка из моего факультета, лучший друг Риддла, из-за болезни, Эмилия Гринграсс — вила, популярная слизеринка, мечтающая покорить Тома— из-за нападения Гриндевальда на Хогвартс. Он мечтал остановить его и, возможно, именно поэтому принялся изучать Темную магию, а там и понеслось… Ведь все темные колдуны и колдуньи начинали с того, что просто хотели узнать…

Мэри задумалась. Великий темный маг, держащий в страхе множество людей, начавший войну и держащий Магическую Британию в своей власти много времени, когда-то был тихим мальчиком, видящим гибель самых дорогих людей. Это просто ужасно — ни родителей, ни настоящих друзей — все его близкие люди погибли… Мэри бы не удивилась, если бы Том после этого начал бояться смерти и любви, всё можно изменить и вернуть, только не человека, если его забрала смерть.

В детстве он мечтал остановить опасного преступника Геллерта Гриндевальда, хотя в будущем сам стал Темным магом. Но до этого он был самым обычным ребенком! Мэри так и думала — если уж общество столько лет не могло его одолеть, если уж так контролировал всю магическую Британию, то это явно далеко не глупый человек. Но и Темным Лордом, вопреки рассказу Хагрида, не родился— он родился Томом Риддлом, также учился в Хогвартсе, как она, также жил, учился и влюблялся… Значит, вот почему он погрузился в темную магию — хотел остановить Гриндевальда, войну!

Мэри покачала головой.

Наивный… Ну как, как он остановил бы Геллерта — величайшего темного мага тех времен, будучи мальчишкой? Идеалист… Если бы не этот Гриндевальд, Том Риддл был бы счастлив, жил бы со своей Эмилией душа в душу и не лез во тьму. Сейчас Том Риддл стал Темным Лордом, получил огромное могущество и власть, его уважают и боятся в обществе, но счастлив ли он, получив все это? Разумеется, нет. Не идут в Темную магию от счастливой жизни, да и может ли война подарить счастье?

Но один вопрос, напрямую связанный с жизнью Мэри, до сих пор остался без ответа: а причем здесь вообще семья Поттеров? Зачем?