Милый страх (гет)

Утро началось туманным и мрачным, как и весь Хогвартс. Гермиона, как и всегда, выглядела усталой и угрюмой. Несмотря на то, что она всё больше старалась держаться, её лицо не скрывало следов бессонных ночей и тяжёлых мыслей. В последние дни атмосфера в школе становилась всё более напряжённой, и даже на её лице читалась скрытая тревога.

Рон, который всё время замечал эти перемены в её настроении, подошёл к ней на утреннем собрании, чуть ли не в самом начале дня, и предложил:

— Гермиона, может, прогуляемся в Хогсмид? В кафе зайдём, как свидание. Ну, не прям как свидание, просто… чтобы ты немного расслабилась.

Гермиона слабо улыбнулась, но, похоже, эти слова как-то подействовали на неё. Рон старался быть лёгким, но его собственные глаза выдали всю серьёзность. Он не знал, как именно помочь ей, но чувствовал, что ему нужно это сделать. Она кивнула, хотя в её глазах был лишь следы усталости. Друзья решили провести день вместе, несмотря на невидимую тяжесть, висевшую между ними.

Гермиона шла, не торопясь, рядом с Роном, и хотя её шаги были лёгкими, в её походке скользила какая-то тяжесть, словно она несла на себе невидимый груз. Но в этот момент, впервые за несколько дней, её глаза блеснули — не ярким, знакомым светом решимости, а чем-то более тёплым и живым. Возможно, это было отражением небольшого облегчения, которое подарила ей прогулка с Роном. Хотя бы на мгновение забыть обо всём, что терзало её душу.

Её волосы, распущенные и чуть волнистые, слегка тронутые утренним ветром, лежали на плечах мягкими волнами. В их обычной тёмной массе теперь был какой-то светлый отблеск, словно даже её волосы стали немного ярче, чем в последние дни, когда они теряли цвет под тяжестью нервов и переживаний.

На ней была тёмная школьная мантия, которая, казалось, сливалась с окружающими мрачными оттенками. Почти как будто она была частью всего этого каменного здания, частью самого Хогвартса. Но на её плечах, под мантией, можно было разглядеть нечто необычное. Белоснежное платье, лёгкое, почти невесомое, выглядывало из-под мантийной ткани, словно знак контраста между тем, что происходило внутри её, и тем, что было снаружи. Белое платье шло в комплекте с тонким кружевом, его полы едва касались земли, а ткань едва-едва играла в тусклом свете коридора. Оно было простое, но не лишённое изысканности. Кажется, оно больше подходило для бала, чем для обычного утреннего похода по замку. Оно выглядело как нечто, что когда-то могло быть частью другого мира — мира без ссор и скандалов, без глухих взглядов и шепота за спиной.

С каждым шагом её образ становился всё более контрастным. Тёмная мантия, скрывавшая её фигуру, сдержанная и строгая, идеально сочеталась с нежной белизной платья, которое мягко развевалось, когда она шла. И в этот момент Гермиона казалась словно призраком прошлого, из которого были вырваны её лучшие, самые чистые мечты. Тот момент, когда светлая сторона её души, так долго спрятанная под тяжестью темных мыслей и переживаний, пыталась снова пробиться наружу.

Рон был рядом, и он всё ещё пытался развеселить её, что-то шутя и комментируя каждый взгляд прохожих, пытающихся посчитать её крокодилами или переписывающими свои бесконечные слухи. Он искренне верил, что если они только выйдут на воздух, подышат свежим воздухом, посидят в кафе, она снова будет такой же весёлой, как раньше.

Когда они уже шли по коридору, направляясь к Большому Залу, Гермиона снова почувствовала напряжение в воздухе. Люди поглядывали в их сторону, и даже Рон заметил, как несколько студентов шептались.

— Что-то не так, да? — сказал Рон, явно замечая странные взгляды.

Гермиона молча кивнула, стараясь не показывать, как её сердце сжимается от этой неприятной атмосферы. Но их шли мимо дверей Большого Зала, как вдруг из-за одной из колонн донёсся голос, который мгновенно привлёк их внимание.

— Эй, посмотрите! Вот и героиня наших дней. — это был Фред Уизли, который не сдержал ухмылки. — Грейнджер, ты что, только что решила отразить все слухи о себе, а?

Рон сразу повернулся, готовый ответить, но Гермиона почувствовала, как её тело сжалось от этих слов. Она попыталась не обращать на это внимания, но шепот в зале усилился.

— Эй, помните, как она в Хогсмите поддержала в разговоре с Аббот Того-кого-нельзя-называть? — продолжал кто-то из Гриффиндора. — А ещё все эти разговоры о том, что она сдала нас за пару проклятий, ведьмы не обманывают. Или вы забыли?

Гермиона почувствовала, как весь зал стиснулся вокруг неё. Её взгляд скользнул по лицам однокурсников, и она увидела, как те, кто ещё пару недель назад смотрел на неё с уважением, теперь шептали за её спиной, обменивались взглядами, полными осуждения и сомнений.

— Так вот оно что! — раздался голос Колина Криви. — Гермиона решила использовать всё это против нас. Прямо как истинная подруга Поттера.

— Вы все спятили! — Рон закричал, его лицо покраснело от ярости. — Как вы можете так говорить? У Гермионы нет ничего общего с этими слухами!

Но никто не слушал. Шёпоты становились громче. Это было уже не просто обсуждение слухов, это было настоящее преследование.

— Она ведь влюблена в Поттера, не так ли? — снова услышался голос. — Гарри всегда был её защитником. И как только он ушёл, она сразу же сделала всё, чтобы оказаться в центре внимания. Наверное, думает, что теперь она стала важной, да?

Гермиона чувствовала, как её лицо покрывается холодным потом. От этих слов её потянуло к земле. Она, конечно, слышала все эти слухи ещё в далёком 1991 году, но никогда не думала, что они станут столь массовыми. Как можно было так легко поверить в такие лживые обвинения? Как она могла стать объектом этого ужаса? Всё было как страшный кошмар, который, казалось, никогда не закончится.

И вот тут вмешался ещё один голос. Знакомый, неприязненный, с сарказмом, который теперь звучал так холодно и безжалостно.

— О, смотрите, ещё одна потерянная душа. Зачем же ты, Грейнджер, вечно лезешь туда, где тебя не ждут? Кто бы мог подумать, что именно ты станешь таким примером для всех. Прямо как Петтигрю. Мы все видим, что ты что-то скрываешь. Не спеши снова строить из себя невинную жертву.

Гарри. Его голос прорезал туман шепота, как остриё ножа. Он стоял, облокотившись на стол в Слизеринском конце зала, и, казалось, вообще не замечал, как больно было его словам. Его глаза были холодными, почти равнодушными. Гермиона сжала губы, стараясь скрыть слёзы, которые постепенно подступали к глазам. В глазах Рона был гнев, но он не знал, что сказать. Он был готов кинуться к Гарри, но что-то сдерживало его.

— Гарри, ты не можешь серьёзно это говорить, правда? — произнёс Рон, задыхаясь от злости. — Ты что, с дуба рухнул?

Гарри не ответил, лишь насмешливо оглядев платье Гермионы и руку Рона на её плече, он повернулся и пошёл в другую сторону, не оглядываясь. Для Гермионы в тот момент было тяжело понять, что именно сейчас происходило. Гарри, её друг, казалось, просто исчез. Он ушёл. Оставив с этим ужасом.