Милый страх (гет)

Гермиона Грейнджер сидела за партой, усердно записывая каждое слово профессора, как будто сама мысль могла стать магией, если правильно её запечатлеть. В его лекции не было ничего особенного. Обычные теории о темных заклинаниях, которые она усваивала за пару секунд. Но это был момент, когда ей нужно было сосредоточиться, что-то держать в голове, чтобы хоть немного отвлечься от того, что творилось в её жизни.

Её карандаш скользил по бумаге, и, кажется, только это было для неё важно. Остальной мир существовал где-то далеко. За пределами этой аудиторной комнаты, за пределами её мыслей. А вокруг было лишь молчание, изредка прерываемое шепотом однокурсников, которым не удавалось сдержать любопытство.

Но, несмотря на весь её ум и природную способность сосредотачиваться, что-то в её глазах изменилось. Что-то исчезло в их привычной решительности. За стеклом окон не было ни дождя, ни солнца. Только пустота. Так же пусто было и в её душе.

Гарри Поттер сидел на противоположной стороне класса, как всегда небрежно закинув ноги на стул, его взгляд был направлен куда-то вдаль, и даже его ярко-зеленые глаза, обычно полные жизни, теперь казались мутными. Но она не могла отвести от него взгляд, как будто сама его тень тянула её, не позволяя игнорировать, что происходило между ними.

Гермиона ловила себя на том, что перестала слушать лекцию. Её мысли крутились вокруг одного вопроса, который терзал её с каждым днём всё больше и больше. Как он мог? Как Гарри мог так поступить? Даже если бы не был бы на той стороне, даже если бы не был полностью поглощён тёмными силами, как он мог предать её доверие так жестоко?! С каждым новым вопросом, с каждой новой мыслью её сердце сжималось. Прежде она могла бы поделиться этими мыслями с Гарри, или с Роном, или даже с профессором МакГонагалл, но теперь у неё не было никого. Она потеряла многих, кто был ей близок, и не могла поверить, что именно Гарри оказался тем, кто превратил её в чужака в собственном мире.

Её мысли вернулись к тому дню, когда всё это началось. Тот день, когда Гарри принял решение, которое теперь определяло их отношения. Его молчание, его уклончивые ответы, его взгляд, полный ненависти и отчуждения. Он стал другим человеком, и в этом изменении не было ни спасения, ни оправдания. Он уже не был её другом. Или, может быть, никогда им не был.

Гермиона резко подняла голову, пытаясь вернуть себя в реальность. Она снова взглянула на Гарри. Он не видел её, а если и видел, то его взгляд был полон чего-то тёмного, чуждого. Он сидел, вытянув ноги, прислонённые к стулу, как если бы это был его последний день в Хогвартсе, как если бы всё, что было раньше, не имело никакого значения. Тот момент, когда она ощутила, что его сердце больше не бьётся рядом с её, был тяжёлым, как удар об бетонную стену. Он не объяснил, он не извинялся. И это было хуже всего. Все её усилия по восстановлению доверия, всё, что она пыталась сделать, оказалось тщетным.

Как только профессор закончил урок, Гермиона не сразу встала. Её пальцы продолжали неспешно собирать свитки, складывая их в сумку, но взгляд, как по привычке, вновь тянулся к Гарри. Он всё так же сидел на своём месте, откинувшись на спинку стула, погружённый в свои мысли. Его глаза слегка усталые, но всё равно яркие, словно искры в темном океане, шевелились по комнате, но когда он встретился взглядом с Гермионой, его лицо вдруг исказилось в той самой, знакомой, немного самодовольной усмешке.

Это была не та улыбка, что она привыкла видеть. Не та, что когда-то заставляла её сердце тронуться. Это была усмешка, от которой кожа как будто становилась холодной. Он знал, что она смотрит на него. Он знал, что она всё ещё не может перестать думать о нём, и эта осознание в его взгляде было явно превосходным. Как будто он был выше её, как будто он смеялся над тем, что она всё ещё верит в их дружбу. В его глазах не было ни сожаления, ни раскаяния, только пустота, наполненная чем-то тёмным и холодным.

Внезапно её сердце, которое обычно было полным света, сжалось, как будто кто-то резко вырвал из него всю теплоту. Это чувство было острым, как нож, и оно прокололо её где-то в самой глубине. Каждый кусочек той близости, которая когда-то связывала их, сейчас был утоплен в бездне. Отношения, которые она берегла и защищала всеми силами, теперь казались такими хрупкими и пустыми.

Она сглотнула, ощущая, как на глаза наворачиваются слёзы. Это был не тот момент, когда можно было позволить себе слабость. Не здесь. Не в классе, полном других студентов. Но внутренний комок отчаяния уже начинал сдавливать её грудь, как кольцо, которое не поддаётся ни малейшему усилию.

Гермиона резко отвернулась, стараясь сосредоточиться на своём свитке, но глаза всё равно снова метались в сторону Гарри. Он всё ещё сидел, теперь явно наслаждаясь её реакцией, будто всё это было частью какого-то плана, в котором она была всего лишь пешкой. Её руки задрожали, и она почувствовала, как горечь расползается по венам, заставляя её терять опору под ногами.

И тут чья-то рука мягко, но твёрдо схватила её локоть. Гермиона вздрогнула и посмотрела наверх— это был Рон. Он стоял рядом, слегка наклонённый, с беспокойным выражением лица. Его глаза были полны того, что ей было сейчас нужно — заботы и защитной настороженности. Он не спрашивал, не нужно было слов. Он знал. Он всегда знал.

— Пошли, — произнёс он тихо, будто не хотели привлекать к себе лишнего внимания. Рон потянул её за собой, и она, не сопротивляясь, встала и начала идти, ощущая его тепло, как спасительную опору, которую она почти не замечала, пока не оказалась на грани падения.

В голове у неё ещё крутились мысли о Гарри. О том, как он смотрел на неё, как если бы её существование не имело значения. Она сглотнула очередную волну боли, но Рон был рядом, его рука на её спине не давала упасть.

— Он совсем с ума сошёл, — тихо сказал Рон, как бы продолжая её мысли. — Погляди на него, он стал таким... чужим. Просто уйди от него, Герми. Ты заслуживаешь гораздо большего.

Гермиона не ответила. Всё, что она могла сделать, это шагать рядом с ним, ощущая, как её сердце постепенно успокаивается, но не от боли, а от твердой уверенности, что Рон рядом. Он всегда был рядом, даже если она и не могла этого понять раньше.

Они шли через коридор, и её шаги становились легче, когда Рон продолжал говорить, утешая её. Но каждый его слов, каждое слово о Гарри, словно подтверждало, что она больше не могла верить тому, кого когда-то считала другом.

— Ты не должна это терпеть, — продолжал Рон, теперь немного раздражённо. — Он изменился, Герми. Ты же видишь это. Он... он не тот, кого мы знали. Предатель.

Гермиона молчала. Она не хотела говорить, не хотела давать выход своим слезам. Но внутри неё, среди всего этого разочарования, разгорался огонь, который всё равно был слишком ярким, чтобы его просто потушить. Гермиона тихо вздохнула, вглядываясь в проход, который они проходили, но её мысли оставались на Гарри. Только теперь, с Роном рядом, она могла по-настоящему осознать, насколько всё это было больно.