Другой (гет)

Сидя за пологом кровати и укутавшись в мантию-невидимку Гарри, Гермиона не мигая смотрела в одну точку.

Мантия пахла Гарри.

Это удивительное открытие она совершила только что. Что в нём такого удивительного? Можно, конечно, предположить, что мантия должна пахнуть не только Гарри, но и Роном и самой Гермионой — ведь они столько раз укрывались под ней вместе! Но нет. Мантия пахла именно Гарри. Причем раньше, когда Гермиона накидывала мантию дома, она никакого запаха не замечала. Ни Гарри, ни Рон, ни даже её собственные духи не оставили никого запаха на материи. Вообще ничего. А тут она только достала мантию-невидимку и сразу почувствовала Его запах. Сейчас Гермиона со стопроцентной уверенностью может сказать, что не спутает этот запах ни с чем другим — она часто чувствовала его, когда обнимала Гарри. Карамельная патока, тыква и ещё что-то такое, что заставляло её вдыхать и вдыхать этот дивный аромат.

Но почему именно сейчас? Почему именно здесь, а не дома, она заметила этот запах. Почему его не было в Норе? Хогвартс, Хогвартс… Всё сводится к нему. Есть в этом замке что-то «магическое», что-то такое глубокое и неизведанное, которое поселяется в самой глубине магической души и остаётся с тобой до самого конца…

Мррррр, мррррр, мррррр.

Живоглот забрался на постель Гермионы и начал ласкаться с ней. Девушка скептически на него посмотрела, а затем сгребла в охапку. От такого внимания к своей скромной персоне Живоглот удивительно мяукнул, но всё же замурлыкал в крепких объятиях хозяйки. Гермиона легла в кровать и вместе с котом повернулась набок. Вскоре она уже спала. Живоглот, почувствовав, что хозяйка больше его не держит, аккуратно высвободился и, перепрыгнув девушку, разлёгся на мантии-невидимке, предварительно размяв её когтями.

* * *

Входная дверь дома №12 на площади Гриммо бесшумно закрылась, только легонько щёлкнул замок. Нимфадора даже удивилась, ведь по всем канонам в тёмном, пропахнувшем плесенью доме (да ещё и ночью!) входная дверь всегда протяжно скрипит. Осторожно обойдя подставку для зонтов в виде ноги тролля, Тонкс прошла мимо места, где висела картина миссис Блэк. Сейчас вместо картины на стене осталась чёрная от копоти дыра, которую до сих пор никто не решил прикрыть новой портьерой — старая сгорела под безумные вопли покойной миссис Блэк.

Картину сжёг Ремус заклинанием «Incendio!». Однажды он сильно разбуянился и сорвал портьеру, сильно взбесив старуху. После пары минут отборной ругани, пьяный Ремус заорал: «Затки свою пасть, старая тварь!» и достал палочку. Все понимали, что это было стечение обстоятельств: пьяный Ремус, пустой дом и успевшая потушить огонь Тонкс, и что радоваться тут нечему, но даже Дамблдор с улыбкой сказал Люпину: «Хорошая работа, Ремус». Правда, палочку пришлось у него отобрать на время.

Метаморфиня прошла на кухню и застала там Ремуса. Она испробовала все способы, все возможные зелья, она даже избавлялась от всего алкоголя в доме, но Ремус всё никак не мог отказаться от спиртного. Каждый день, приходя в дом, Нимфадора находила беднягу в той или иной комнате. Смерть Гарри окончательно сломала его. Либо он покончит жизнь самоубийством, либо он будет продолжать пить, пытаясь затопить своё горе в огромном количестве алкоголя.

Из всех бед выбирают меньшую. Поэтому никто насильно не отбирал у него спиртное, а ведь достаточно было пары зелий и заклинаний, чтобы он перестал пить на всю оставшуюся жизнь.

Тонкс подошла к спящему на стуле Ремусу и потрепала его за плечо.

— Ремус, вставай,— сказала Тонкс, стараясь дышать как можно реже. Весь дом давно пропах перегаром, но здесь на кухне он особенно сильно ощущался. Этот запах проникал глубоко внутрь, от него кружилась голова.

Она сильнее встряхнула его, но в ответ услышала невнятное бормотание. Тонкс поставила колбу с Антиалкогольным зельем, которое на пару с Волчьим до сих пор варит Снейп, и двумя руками начала трясти Ремуса.

Где-то в глубине затуманенного сознания он понимал, что его пытаются разбудить. А если он встанет, то обязательно выпьет ещё, что было бы не так уж и плохо. Но именно его сознание, какой бы пеленой оно ни было застлано, где-то там, глубже предыдущего, понимало, что снова заявилась Тонкс. Она вновь заставит выпить его отрезвляющее зелье, приведёт в человеческий вид и начнёт читать нотации. Именно этих жалостливых нотаций ему сейчас не хватало! Что бы ни говорили члены Ордена, но он-то понимал, что все возятся с ним из-за жалости. Особенно эта Тонкс! Почему они не оставят его в покое?!! Неужели трудно понять, что все слова, которые ему говорят, ни к чему хорошему не приведут.

— Давай же, Ремус! Мне нужно, чтобы ты проснулся.

Тряска всего тела переросла в звон колокола в голове, который просто выдернул сознание Ремуса из пьяного сна. От досады он даже попытался зарычать, но вышел непонятный булькающий звук, которым не напугать даже ребёнка.

— Отстань… Прошу…— слова никак не хотели связываться в предложения.

Без лишних слов Тонкс сунула ему под нос склянку с Антиалкогольным зельем. Запах ударил по обострённому обонянию не хуже кувалды по наковальне. Реакция была мгновенной — Ремуса вывернуло прямо на пол.

Тонкс вытащила палочку и сказала:

— Evanesco!

Она привыкла к такой реакции. Обострённое обоняние волка очень бурно реагировало на зелье, особенно после запоев. Организм, только почувствовав специфический запах отрезвляющего состава, сразу же пытался избавиться от алкоголя.

— Опять дашь мне эту гадость?— сказал Ремус, вытирая рот.

— Нет, Ремус, ты выпьешь это сам,— Нимфадора поставила колбу на стол и подошла к холодильнику.

Оборотень проследил за ней взглядом и вернулся к колбе. Он знал, что пока он это не выпьет, Тонкс не отстанет от него. Поэтому ему ничего не оставалось сделать, как вылить содержимое колбы в рот. Через пару секунд после глотка, он почувствовал, как пелена, застлавшая его разум, начинает проясняться.

— Ты давно ел?— спросила Тонкс, изучая содержимое холодильника.

— Вместе с выпивкой или так?— Ремус попытался улыбнуться, но сразу же почувствовал, как тошнота волнами поднимается к горлу. Они начали добавлять новый ингредиент в состав? Ну не может же его мутить от одного упоминания спиртного.

Так ничего (кроме заплесневевшего сыра и старой на вид ветчины) и не обнаружив в холодильнике, Тонкс устало выдохнула.

— Ты же знаешь, что тебе не обязательно напиваться в таком…

— Нет, это ты знаешь, что твои слова ничего не изменят,— принимая сидячее положение, сказал Ремус.

Тонкс пристально на него посмотрела, но лишь молча взмахнула палочкой и лужа рядом с обеденным столом исчезла. Затем так же тихо она села напротив него.

— Ремус, послушай меня,— Тонкс взглянула ему в глаза,— мне нужен тот профессор Люпин, который учил Гарри заклинанию Патронуса. Я устала слышать ото всех одно и то же: «Оставь его. Ему ничем не поможешь. Пусть лучше забудется». Я всё ещё верю, что тот Ремус, который спас Гарри в Отделе Тайн, вернётся. Ведь он где-то там, за этой пьяной маской, и он слышит меня.

При упоминании имени Гарри Ремуса снова начали охватывать волны отчаяния и вины. Сначала он не сберёг Джеймса и Лили, затем не успел вовремя спасти Сириуса, и, в конечном счёте, на его глазах умер Гарри. Словно последний удар колокола в церкви, за которым следует гробовая тишина… Чтобы хоть как-то ослабить тугой узел, что становился все туже и туже день ото дня, Ремус почти выплюнул: «Твоей жалости мне не нужно!» Но почти сразу же пожалел об этом.

Тонкс изменилась в лице. Совсем ненадолго, всего на пару каких-то мгновений, но достаточно долгих для оборотня, чтобы заметить перемену. Ремус даже подумал, что ему почудилось, но Тонкс устало закрыла глаза и опустила голову на руки. Минуты шли неимоверно долго, часы тикали, словно отсчитывали время до казни: тик-так, тик-так, тик-так… Тонкс не плакала, как показалось на первый взгляд Ремусу, она просто тихо сидела напротив него, спрятав лицо в руках. Неожиданно резко встав со стула, Нимфадора устало сказала:

— Я тебе миллион раз говорила, что я пытаюсь помочь тебе, потому что люблю.

Больше не проронив ни слова, Тонкс вышла из кухни.

Всё. С этого момента всё будет по-другому. Ремус прекрасно это понимал, но он даже не пошевелился, пока Тонкс уходила из кухни, он не попытался окликнуть её, пока она шла по коридору, он даже не попытался остановить её, пока закрывалась входная дверь. Её слова, выражение её лица так опустошили его, что он с трудом понимал, кто он и где находится. Даже протяжный и зловещий скрип кухонной двери не привёл его в чувство…

* * *

Где-то на юго-западе Британии с грохотом распахнулась дверь паба. Из помещения сразу же полилась весёлая музыка и невообразимый шум голосов, среди которых то и дело проскальзывали жалобные звуки бьющихся бокалов и прочей посуды. Скорее всего, сегодня у кого-то из жителей Годриковой Впадины был праздник. А где, кроме как в пабе Тима, можно хорошо отметить радостное событие? Каждый житель знал ответ — нигде.

Только что перестал моросить надоедливый дождик, и где-то вдалеке, в лесу, удивленно ухнул филин.

— Тииииим… ик… если жена спроси-и-ик, оуа-а-а,.. если жена спросит, то я ушел после семи,— в открытых дверях паба появился нетрезвый маггл в грязной одежде.— Эдди, еще раз поздравляю тебя с первенцем!

Маггл осторожно спустился по трём ступенькам и повернулся направо, покачнувшись и чуть было не упав на грязную улицу. Восстановив равновесие, любитель американского виски направился дальше, вверх по улице. Дома его уже ждёт разъярённая жена, от которой он получит порцию тумаков утром, когда протрезвеет и отоспится… А пока у него было время обдумать вразумительный ответ на вопрос о том, почему он возвращается домой в нетрезвом виде глубоко за полночь, если, конечно, он еще способен думать.

Проходя рядом с закрытой церковью, маггл услышал хлопок. Он бы не обратил на хлопок никакого внимания, если бы не был знаком лично с руководителем местного церковного хора, — Голдбергом — который очень любил показывать всевозможные фокусы. Казалось бы, фокусы и церковь вещи несовместимые, но Голдберг показывал такие сложные и увлекательные трюки, что иногда это всё походило на магию. Однако, как и все иллюзионисты, своих секретов не раскрывал. Маггл с явным намерением узнать все секреты Голдберга открыл металлическую калитку, что находилась чуть поодаль от главного входа, и захлюпал по грязной тропинке на кладбище, внимательно всматриваясь в витражи и ища внутри здания малейшие признаки готовящегося фокуса. Вдруг он неудачно переставил ноги и с плюхающим звуком проехал пару метров по грязи.

— Оу, спа… спасибо, Господи.

С отвратительным хлюпающим звуком маггл поднялся и снова сел в грязь.

— Да чтоб тебя!

— … я не хотел этого!

Маггл перестал ругаться. До него донёсся звук мужского голоса. Если бы он был сумасшедшим, то подумал бы, что это сказал сам Бог. Но маггл не был сумасшедшим. Более того, он считал, что напиться могут только вполне нормальные люди. Сумасшедшим этого не дано, ведь им уже не нужен этот мир с его вечными проблемами, суетой и алкоголем, — умалишенные живут в своём, чуждом нам мире. Да им просто и не позволят напиться в лечебнице для душевно больных. Или всё же…

— Я не хотел, чтобы всё так получилось. Дамблдор сказал, что я могу всё искупить. Я могу искупить то, что сделал с тобой.

Размышления маггла были снова прерваны голосом неизвестного мужчины. Дамблдор? Какое странное имя. Что искупить? Может кто-то молится? Тогда зачем молиться на кладбище? На эти вопросы пьяный маггл ответа не знал. Да и нужны ли они ему сейчас?! Куда важнее то, что он определил, откуда идёт звук — не сверху. Отлично! Значит, он ещё не надрался до сумасшествия. Осторожно, стараясь не поскользнуться в грязи, пьяница пошёл на звук голоса.

— А этим летом убийца добрался до Поттера. Этот сукин сын просто собрал нас и сказал, что прямо сейчас мы нападём на Хогвартс. Он даже не стал предупреждать семьи, чтобы те забрали своих детей из школы. Я ничего не смог сделать.

Маггл увидел сидящего перед надгробием мужчину. Точнее сказать, надгробия было два, но мужчина обращался только к одному.

— По прибытии мне пришлось раскрыть себя. Тёмный Лорд отправил нас на штурм, а сам решил прибыть позднее… Я так старался, Лили! Мне каким-то чудом удалось разобраться с прибывшими вместе со мной Пожирателями.

Мужчина замолчал. Маггл осторожно подошёл к ели и спрятался за ней: здесь его не заметит этот странный мистер.

— Только я добежал до Дамблдора, как школа просто затрещала по швам. Как мне показалось, все охранные чары слетели очень быстро, а ведь их ставил директор! А может быть, мы просто потеряли счёт времени из-за эвакуации младших классов. А потом вдруг всё прекратилось. Лили, это были самые напряжённые минуты в моей жизни! Я понимал, что всё закончится здесь и сейчас: либо мы одолеем его, либо все падём. В ушах до сих пор гул сорванных с петель дверей Зала…

Маггла никак не мог понять, о ком говорит незнакомец. Он напряжённо вслушивался в его разговор с усопшей Лили. Ему почему-то показалось, что незнакомца нужно дослушать до конца.

— Представляешь, Лили, этот ублюдок не пожалел бы даже своих слизеринцев, если бы они стояли на его пути в ту ночь… А затем он увидел Поттера. Нужно сказать, что у него прирождённый дар к Защите от Тёмных искусств: Дамблдор был слишком далёко, чтобы помочь ему. Твой сын держался достойно, но Тёмному Лорду надоело играть с ним. Одно заклинание решило весь исход битвы. Видит Мерлин, Лили, никто и никогда не смотрел так в глаза смерти. Зачем мне всё рассказывать тебе вновь? Ты ведь итак всё сама узнала от него.

Странный незнакомец надолго замолчал. Магглу даже почудилось, что он ушёл, но, выглянув из-за ствола дерева, маггл увидел его спину.

— Мне страшно, Лили,— мужчина продолжил так внезапно, что маггл невольно вздрогнул и чуть не упал.— После той ночи Метка ни разу не давала о себе знать, а ведь он должен был покарать меня за предательство. Он что-то задумал, я знаю это. Ни одного нападения с той ночи, ни одной случайной жертвы. Он набирает силу и Дамблдор понимает это. Я не могу нормально выспаться, ведь понимаю, что его шавки могут убить меня в любой момент. Дамблдор запрещает мне покидать окрестности замка, но мы ведь оба знаем, что Лорду заклинания и экзорцисты не помешают. Я вырвался пораньше, чтобы поговорить с тобой. Сейчас мне нужно в Косой Переулок. Прощай, Лили. Я люблю тебя.

Маггл больше ничего не услышал кроме хлопка. Он выглянул из-за ели и посмотрел в сторону надгробий. Странный мужчина исчез. Испарился. Подойдя к надгробиям, он посмотрел на имена усопших, но не смог разобрать ни слова. Ещё раз осмотрев окрестности и не найдя ничего странного, маггл отправился домой.

Проснувшись поутру под своим крыльцом, маггл не смог вспомнить, как попал к себе домой. Но в этом виноват эль. Помимо простуды, маггл получил хорошую взбучку от своей жены. И это тоже из-за эля. Сейчас, лежа в горячей ванне и вспоминая вчерашнюю ночь, маггл смог вспомнить только имя… Лили.