Без будущего (Without Tomorrow) (джен)

Уже пять ротаций казармы были захвачены синими и оранжевыми, и Фоксу это осточертело. Военная база предназначалась в основном для красных, но она была достаточно большой, чтобы в ней постоянно размещались нераспределенные блестяшки в резерве и батальоны, находящиеся «на берегу». Обычно Фокса это вполне устраивало.

Но сейчас его это не устраивало, потому что он не спал уже третью ночь подряд.

Поначалу все шло неплохо. Солдаты были измотаны боями, выдохлись после последней миссии, и потому не доставляли особо хлопот. Но теперь они отдохнули, восстановились и, к его неудовольствию, всячески это демонстрировали.

Неужели никто не объяснил 501-му, как нужно себя вести?

Наверное, этого следовало ожидать, учитывая, кто был их генералом-джедаем. Генерал Скайуокер и коммандер Тано — парочка сорванцов, да и капитан Рекс не без греха. Такого никогда не случалось с людьми Фокса. Или с людьми Блая, Гри или Вольфа. 212-й был не так плох, как 501-й, но и их втянуло в буйные выходки батальона Энакина Скайуокера в отсутствие коммандера Коди или капитана. К несчастью, оба сопровождали своих генералов на встрече на борту «Переговорщика», находившегося над Корусантом, и вернутся они не раньше вечера. Коммандера Блая уже передислоцировали, а 104-й был задействован в блокаде: накануне вечером солдаты освободили койки и отправились в путь.

В итоге 501-й остался почти без присмотра, а 212-й стал легкой добычей.

Ситуацию не улучшало и то, что, наконец-то, заснув под утро, Фокс проснулся с раскалывающейся головой и сильной тошнотой — последствия перебора с алкоголем накануне вечером. В этой конкретной проблеме он мог винить только себя. Еще лучше — большую часть дня ему предстояло провести в Сенате, разбираясь с кучей документов, которые каким-то образом оказались на его столе за ночь. Не лучшее начало дня. Иногда он завидовал клонам, которые могли просто пойти пострелять по целям где-нибудь вдали от постоянных требований Корусанта.

Фокс молча завтракал, сердито поглядывая на группу солдат 501-го, ведущих себя слишком шумно для столь раннего часа. Каждый раз, когда раздавался громкий взрыв смеха, он вздрагивал от боли, раскалывавшей голову. Если боль не утихнет в ближайшее время, придется ненадолго заглянуть в лазарет за обезболивающим — а он не хотел тратить их время на проблему, которую сам себе устроил. К сожалению, чем громче становился 501-й, тем больше росла необходимость.

По крайней мере, другие корри знали, что в первый час дня его лучше не трогать, и держались от него подальше. Хотя Торн как бы невзначай поставил перед ним на стол дополнительную кружку кафа с сочувствующим подмигиванием — и Фокс был за это благодарен. Он доел, убрал поднос и надел шлем, надеясь избежать любого взаимодействия с другими, выходя из столовой. У выхода он услышал оглушительный грохот, за которым последовали возмущенные крики и ликующие вопли. Вздохнув, заставил себя идти дальше, не оборачиваясь.

Даже знать не хотелось.

Чертов 501-й.

Когда Фокс добрался до своего кабинета и устроился поудобнее, его день принял еще более неудачный оборот. Во-первых, он заметил, что на кружке, из которой пил, было написано «декаф».

Бессмыслица.

Зачем вообще кому-то пить каф без кафа?

Он угрюмо уставился на него, злясь, что попался на эффект плацебо, и выбросил в мусорку. Теплилась надежда, что Торн действительно ошибся, а не решил подшутить над ним — у Фокса кончалось терпение. Он подошел к запертому ящику и нашел там лишь жалкие остатки своих запасов спиртного. Допив и их тоже, выбросил бутылку в мусорку. Вздохнув, проверил список невыполненных задач на датападе, и от количества сообщений упало сердце.

Его внимания ждали напоминания о отчетах, статистика преступлений и ожидающие рассмотрения запросы. Отдел логистики ВАР сообщил, что в следующей поставке ожидается нехватка гранат из-за производственных проблем и «необходимо отдать приоритет текущих запасов для военных операций». Это его по-настоящему взбесило. Для логистики обычное дело — подставлять их.

Коммандер Стоун напомнил, что в казармах запрещено находиться гражданским лицам, и любой, кого поймают попытке провести тайком, будет наказан, в том числе и ЭРК. Вице-канцлер хотел получить ежеквартальный отчет о снижении уровня преступности. А Тайр распространил предупреждение по всей базе: любой опытный солдат, уличенный в подстрекательстве блестяшек нарушать правила в обмен на «советы по выживанию», будет до конца отпуска занят на санитарных работах.

Фокс уронил голову на руки и взмолился.

Он понятия не имел, как все может стать еще хуже.

Но понял, что не стоило задаваться этим вопросом, когда его комм засигналил и в ушах неприятно зазвенело. Стиснув зубы, убавил громкость и ответил.

— Коммандер Фокс на связи, — коротко ответил он.

— Канцлер требует вашего немедленного присутствия.

Немедленного?

Он должен был появиться в Сенате только через два часа. Этого времени ему точно не хватило бы на всю эту бумажную работу, не говоря уже о возможности выпить чашечку настоящего кафа, которого все еще хотелось.

Но он этого не сказал.

— Понял, сэр. Уже в пути.

Фокс встал, запер кабинет и запросил шаттл на ближайшую площадку у военного мемориала. Идти было недалеко. По пути перепоручил одному из своих людей часть отчетов, чтобы слишком сильно отстать по работе. Что могло понадобиться канцлеру? Это могло быть что угодно — от простой охраны до сообщения о сепаратистском заговоре с катастрофическими последствиями. Так что либо это было невероятно скучно, либо действительно срочно. Фокс не был уверен, чего хочет. Скучное означало, что он все-таки мог бы заняться бумагами, а срочное… ну, срочное. А значит — еще один повод для стресса.

* * *

Оказалось — скучное.

Фокс прождал уже больше двадцати пяти минут. Вот вам и «немедленное присутствие». Пытаясь сдержать нетерпение, он послушно стоял у кабинета канцлера, зная, что не сможет войти без приглашения. За это время можно было бы переделать приличное количество административной работы. И точно успел бы выпить чашечку кафа. Единственный плюс — его головная боль и тошнота прошли сами, без необходимости кого-то беспокоить. Хоть что-то.

Наконец двери открылись, и вышел сенатор Органа. В руках он держал папку и стержень с данными и благодарил канцлера за уделенное время. Палпатин заверил Органу, что тот может обращаться к нему по любым вопросам, и выразил восхищение преданностью и умом Органы. Сенатор ответил тем же, сказав, что ему приятно служить народу Республики. Фокс заметил, что вся эта «вежливая дуэль» выглядела странно натянутой — как будто они сражались словами и безупречными манерами. Наконец они попрощались, и Органа зашагал по красному коридору, развевая полы своей синей мантии.

Политики — странные существа.

Казалось, они никогда не говорили прямо. Фокс не понимал, как им вообще удается что-то делать, когда так много всего остается невысказанным. В этом богатом уголке галактики атаки маскировались под фальшивое дружелюбие, кинжалы — под благонамеренные советы, а союзники по щелчку пальцев превращались во врагов. Фокс вдруг почувствовал жалость к усталому старому канцлеру. Должно быть, тяжело занимать такое влиятельное положение. По крайней мере, Фоксу не нужно было беспокоиться о том, что Торн или Стоун попытаются свалить вину на него или что его люди попытаются занять его место. Они были верны друг другу, в отличие от этих вероломных сенаторов. Фокс предпочитал свое место, — быть винтиком в огромном работающем механизме. Не хотелось даже представлять всю эту борьбу за власть. Ему и так хватало ответственности. Пусть они держатся на вершине, он не хочет лишних забот.

Его симпатия не мешала испытывать необъяснимую неприязнь к канцлеру.

— Проходите, коммандер.

Как обычно, приторно-сладкие манеры канцлера растворились в холодном безразличии, словно Фокс был всего лишь домашним питомцем. Даже не питомцем. Разве прирожденные, у которых есть домашние животные, не заботятся о них? Тон, которым Палпатин обратился к нему, был лишен какой-либо теплоты и больше походил на общение с ремонтным дроидом. Фокс попытался отогнать эту мысль, когда Палпатин удалился в свой кабинет, не оглядываясь. Он послушно последовал за ним, закрыв дверь, оставшись с ним наедине.

— У меня для вас задание.

— Сэр?

— Похоже, что в тюремной системе содержится заключенный, который располагает ценной информацией о коррупции в Республике, включая связи с сепаратистами. Некоторые сенаторы, в том числе и я, считают, что эта информация достоверна.

Фокс молча ждал указаний, не интересуясь обстоятельствами. Он лишь надеялся, что задание не займет много времени.

— Сенатор Органа только что добился переноса даты суда, чтобы это помогло пролить свет на ситуацию, — губы Палпатина изогнулись в печальной улыбке. — К сожалению. Мне нужно, чтобы вы разобрались с этой ситуацией.

Фокс нахмурился под своим шлемом.

Разобрался?

Что это за задание? Такую расплывчатую фразу можно истолковать по-разному, но в тоне канцлера сквозила злоба.

Он не мог иметь в виду…

Мог ли он?

— Выполнить приказ 56.

Что?

Фокс моргнул, пытаясь справиться с замешательством. Благо, что лицо скрыто шлемом, и канцлер не видел его реакции.

— Да, сэр. — И осознал, что произносит. — Каковы мои приказы?

— Вы отправитесь в тюрьму и убьете заключенного 48273. Вы сделаете так, чтобы это выглядело как несчастный случай. Может, самоубийство или драка с другим заключенным. Используйте вторичный допуск.

Фокс никогда не оспаривал приказы, но все это казалось бессмысленным. Что за вторичный допуск? Это звучало неправильно. Он открыл рот, чтобы возразить, спросить, зачем убивать заключенного, который может помочь в военных усилиях. Заключенного, который все еще ожидает суда и которого еще не признали виновным. Он хотел сказать, что это недемократично. Что, если Фокс не ошибался, и сам канцлер коррумпирован…

Ни одна из этих мыслей не сорвалась с языка.

— Понял, сэр, — ответил он вместо этого.

Фокс попытался снова и понял, что не может произнести нужные слова. Он молча стоял перед столом канцлера, совершенно ошеломленный. Руки — вытянуты по швам, плечи напряжены, пока он пытался заставить свой голос работать.

Что это было?

— А теперь уходите, — сказал Палпатин.

И Фокс, сам не осознавая, что делает, развернулся и вышел из кабинета, чтобы выполнить свою задачу.

* * *

Фокс вернулся в казарму уже в темноте, потягивая каф, который не помнил, как купил. Должно быть, он заскочил за ним по пути из Сената. Он направился прямиком в свой кабинет, но тут же с досадой вспомнил, что алкоголя там не осталось. Поэтому он изменил маршрут и пошел в свои покои — там хранилась часть запасов. Скоро ему придется снова совершить рейд, чтобы пополнить запасы. Он пошел длинным путем, минуя столовую и, надеясь, всех, кто там находился, и почувствовал себя глубоко встревоженным.

Он не мог вспомнить, что происходило между прибытием в Сенат и возвращением в казармы.

Пытаясь вытащить хоть какие-то подробности дня, он понял, что подобное происходило и раньше. Были и другие случаи, когда бывал в одном месте, а потом оказывался в другом — не имея понятия, как там оказался. Раньше всегда списывал это на алкоголь. Но почему это случилось сейчас, когда утром выпил всего несколько глотков спиртного? Это не имело смысла.

Его поразила ужасная мысль.

Может, он дефектный.

Фокс содрогнулся от этой мысли и тут же попытался успокоить себя, подыскивая подходящие объяснения. Возможно, это просто стресс. Или временное заболевание. Или, может быть, день был настолько скучным, что он просто вычеркнул его из памяти.

Но все звучало не очень убедительно. Клон, который отключается и не может сказать почему? Который до сих пор этого не замечал, потому что больше половины войны пил на службе? Ему больше никогда не будут доверять. Если кто-нибудь узнает, его лишат звания и отправят обратно на Камино. В конце концов, Коди был прав, в шутку или нет. Он был плохим солдатом, и всегда им был.

И не мог никому рассказать.

Ему придется разбираться с этим самому. Он справится с этим без помощи каминоанцев и без потери должности. Он ни разу не провалил экзамен, будучи кадетом, и не собирался возвращаться для восстановления. Сам справится. Возможно, если он сможет найти…

— Фокс!

Фокс замер на месте.

О, во имя Республики.

Ему действительно не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. Особенно с…

— Коди.

— Тебя не хватало прошлой ночью, — сказал коммандер.

— Было много дел, — ответил Фокс. Он снова зашагал вперед, и Коди поравнялся с ним. Похоже, компания ему была обеспечена, нравилось ему это или нет. И именно тот самый клон, что, казалось, видел всех насквозь.

Фантастика.

— Ты действительно был занят в тюрьме? — проницательно спросил Коди.

Под броней Фокса выступил пот.

— Я сегодня не был в тюрьме, — автоматически ответил он. — Я был на службе в Сенате.

Не то чтобы он это помнил.

— Я имел в виду тот вечер, когда мы пригласили тебя выпить с нами, — уточнил Коди.

— А, это. Да, мне пришлось разбираться с бунтом среди заключенных, — сказал он, вспомнив свою ложь.

— А что было потом? Мы тебя давно не видели. Что-то случилось?

— Все как обычно, — уклончиво ответил Фокс. Несмотря на то, что они были равны по званию, он чувствовал себя так, будто его допрашивает начальник. — Тюремные обязанности, шпионы, бесконечная административная работа. Ничего, с чем бы я не справился. А почему ты спрашиваешь?

— Значит, ты избегаешь нас не потому, что все еще переживаешь из-за… — Коди указал на свой шрам, и Фокс покраснел.

Как бы ему ни было до сих пор стыдно за тот инцидент — и как бы ни ненавидел показывать слабость перед Коди — сейчас он был даже рад этой истории. Коди был неумолим, а у него не было сил его избегать. Если брат уже сделал собственные выводы, Фокс предпочел бы подыграть ему, чем признаться, что его на самом деле беспокоило. Он слегка опустил голову и ссутулился. Было легко изобразить смирение — воспоминание о том, как швырнул бутылку брату в лицо, до сих пор вызывало у него стыд. Ему не нужно было ничего говорить, пусть Коди думает, что его теория верна.

Если чему-то и научился у политиков, так это тому, что полуправда может быть полезной.

Коди искоса посмотрел на него со знакомым расчетливым выражением лица, и Фокс позволил тишине воцариться между ними. Коди, казалось, что-то решил и встал перед ним. Он схватил Фокса за плечи, заставив его остановиться. Фокс ничего не мог сделать, не уронив шлем и не расплескав кофе, и потому не сопротивлялся.

— Фокс, ты не можешь больше так мучить себя. Мы ведь это уже обсудили.

Значит, Коди не подозревал, что происходит на самом деле. Хорошо.

— Я знаю, знаю, — ответил Фокс, опустив голову. — Прости, мне стоило прийти на днях.

— У нас все нормально, Фокс, обещаю. Ты мой брат. Мы иногда ссоримся, но всегда миримся. Это была ошибка, и тебе пора забыть об этом.

По лицу Фокса скользнула тень улыбки, и этого было достаточно, чтобы Коди заметно расслабился. Он отпустил его, улыбнувшись и легко хлопнув по плечу.

— Хорошо. Мне не нравится, что ты себя изводишь. В следующий раз пойдем с нами, будет весело. Парни будут рады.

— Да, — сказал Фокс. — Приду.

Никто из них не добавил то, о чем оба думали. Реальность была такова, что предложение «в следующий раз» было скорее «если», чем «когда». Все зависело от того, повезет ли Коди выжить в следующем сражении, и переживет ли сам Фокс очередной день на Корусанте. Их завтрашний день не был гарантирован.

Такие вещи лучше оставлять невысказанными.

В тот момент Фокса волновали три вещи. Во-первых, Коди не догадывался об истинной причине его желания побыть одному. Провалы в памяти оставались его личной проблемой. Во-вторых, он был слишком трезв и отчаянно нуждался в выпивке. В-третьих, Коди действительно простил его.

И от этого на душе у него стало немного легче.