Дорогая Гермиона (гет)

От переводчика:

А вот и новая глава:) Извините, пожалуйста, за долгое отсутствие: была очень занята. Очень жду ваших отзывов! Приятного чтения!)

— Ты в порядке? — спросил я у Гермионы.

Она лежала на моей кровати и, уткнувшись в подушку, плакала. Я сел рядом с ней и попытался хоть как-то её успокоить, но безуспешно.

— Гермиона, это правда про пророчество… — мои слова оборвались, когда она кивнула сквозь слёзы.

— Откуда ты знаешь про пророчество? — тихо спросил я.

— Меня нашла МакГонагалл, когда я тебя искала, и всё рассказала. Ещё она велела мне рассказать про свою беременность Рону. Куда он ушёл? Что, если он расскажет кому-нибудь? — девушка снова заплакала. Она была напугана, как и я.

Гермиона подняла на меня глаза. Она вгляделась в моё лицо и спустя мгновение сказала:

— Гарри, у тебя нос сломан. — Она взмахнула волшебной палочкой. — Эпискей!

Мой нос встал на место, противно хрустнув. Мне стало очень больно, и я чуть не вскрикнул, но потом, почувствовав, как боль в носу внезапно пропала, успокоился.

Мы встали с кровати и пошли в комнату Гермионы. У неё была своя комната, потому что Джинни уехала на несколько семестров исследовать драконов в Румынии со своим братом Чарли.

Мы легли в кровать. Я заключил девушку в свои объятия, пока она продолжала плакать, пытаясь успокоить её. Спустя несколько минут она наконец уснула, а я лежал без сна, думая о том, что делать дальше. Мне ничего не оставалось делать, кроме как ждать до завтра и тогда уже узнать, все ли в курсе про беременность Гермионы. Через семь с половиной месяцев моя жизнь навсегда изменится. Я всегда мечтал о дочке, но думал, что нужно подождать ещё несколько лет, прежде чем заводить ребёнка.

Я закрыл глаза и положил руку на всё ещё плоский живот Гермионы. Спустя какое-то время мои мысли унеслись в страну грёз. Я увидел наше с Гермионой будущее. Я держал на руках маленького ребёнка. Картина передо мной сменилась. Взрослые я и Гермиона провожали нашу дочку в Хогвартс. Я видел, как наш ребёнок рос.

* * *

Я проснулся от непонятного мне звука. Я подскочил с кровати и увидел Гермиону, которую тошнило. Через несколько мгновений её тошнота прошла. Она села на кровать и посмотрела на меня.

— Я не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии первым делом с утра, — она забралась под одеяло.

— Ты в порядке? Тебе что-нибудь принести? — спросил я, обеспокоенный её состоянием.

— Со мной всё в порядке. Принеси, пожалуйста, имбирного эля и немного крекеров, — попросила меня девушка, умоляюще посмотрев на меня.

Я быстро надел брюки с рубашкой и поспешил в Большой Зал, чтобы принести еду для себя и Гермионы.

Я вошёл в зал. Все казалось, вели себя как обычно, будто никто не знал о беременности Гермионы. Сидящий за столом Гриффиндора Невилл заметил меня и спросил:

— Привет, Гарри! Где ты был? Мы не видели тебя с тех пор, как поезд прибыл на станцию.

— Он целовался с Гермионой. Вот чем он был занят, — недовольно пробормотал Рон.

— Я тоже в последнее время часто целуюсь с Луной, — сказал он и покраснел спустя несколько секунд, поняв, что сказал лишнее. — Ладно, я пошёл, — пролепетал смущённый парень и поспешил к выходу.

Мы с Роном остались одни. Наши с Роном дружеские отношения были напряжёнными. Этого следовало ожидать.

— Рон, могу я с тобой поговорить? — спросил я его, надеясь, что мы не разрушили шестилетнюю дружбу одной ссорой.

— Я полагаю. Пойдём к домику Хагрида? Думаю, надо поговорить там, подальше от всех.

Мы молча вышли из зала и направились к выходу из замка. Пройдя мимо огромных дубовых дверей, мы вышли на улицу и пошли к опушке леса, где находился домик Хагрида.

— Послушай, Рон, я знаю, что то, что произошло между мной и Гермионой, я не могу изменить. Гермиона пыталась отказаться и сначала хотела тебе рассказать, но я настаивал. Мне не следовало этого делать, но потом ты упросил её попробовать, и она просто не смогла тебе рассказать...

— Она должна была сказать мне, Гарри, в тот момент, когда я рассказал ей, что случилось между мной и Луной, — он вздохнул. — Я так зол на неё, Гарри, даже не на тебя, но, приятель, когда я вижу её, мне хочется причинить ей боль, и я не понимаю почему.

— Я согласен, что она должна была сказать тебе. Честно говоря, Рон... — мы остановились и сели на скамейку, которая была на нашем пути вниз по тропинке. — Мы должны были сказать тебе, когда это случилось в первый раз, но для Гермионы в тот момент вас не было вместе, и она не чувствовала себя виноватой в то время. Она думала, что это был ты, а не я.

— В первый раз? — переспросил Рон, и его взгляд в мою сторону изменился.

— Когда ты ушёл той ночью в поисках крестражей, Гермиона была опустошена, Рон. Она неделями плакала по ночам. Я ничего не мог для неё сделать. В конце концов её боль стала поменьше, но она не исчезла. Свет в её глазах постепенно тускнел, и это убивало меня. Мне тоже было больно; ты был груб и подл, и я не хотел, чтобы так произошло, — я вздохнул. — В один из дней, когда наконец-то наступила ночь, по радио играла какая-то музыка, и я не хотел двигаться, я чувствовал себя сломленным, но я посмотрел на Гермиону. Она снова плакала, беззвучно плакала. Я знал, что мне нужно быть сильным ради неё, — на какое-то время наступило тяжёлое молчание, пока я собирался с мыслями. Я встал и прошёлся перед Роном. — Я встал и подошёл к ней. Я протянул ей свою руку, и она взяла её. Я помог ей подняться с постели, и мы просто начали танцевать. Это должно было быть не более чем самым лучшим способом поднять ей настроение. Сначала она сопротивлялась, и я начал глупо танцевать. Я пытался заставить её рассмеяться тем чудесным смехом, который я не мог слышать слишком долго. Наконец, она начала улыбаться и хохотать, и мне на секунду показалось, что всё будет хорошо. Она положила голову мне на плечо. Мы искали утешения друг у друга. Мы немного потанцевали, затем сели и приготовились ко сну, но мне предстояло дежурить ночью, поэтому я оделся и вышел на улицу. Примерно через час я услышал, как позади меня хрустнула ветка, и, взмахнув волшебной палочкой на звук, увидел Гермиону, стоящую прямо у входа в палатку.

Перед моими глазами всплыло воспоминание.

— Прости, я не хотела тебя напугать, — прошептала Гермиона. — Ты можешь посидеть со мной? Я не хочу сейчас оставаться одна.

Я зашёл вместе с ней в палатку и завернул её в тёплое флисовое одеяло.

— Что случилось, Гермиона?

Она притянула меня к себе и провела пальцами по моим растрёпанным волосам.

— Ты нужен мне, Гарри. Ты был таким постоянным с тех пор, как мы встретились в поезде. Рон был хулиганом, и он был груб со мной, но ты, Гарри, ты никогда не сомневался во мне и всегда подбадривал меня. Ты всегда был рядом со мной. Ты для меня всё, — сказала она мне.

— Гермиона, ты моя лучшая подруга, я всегда буду рядом с тобой. Ты это знаешь. То, что случилось с тобой и Роном — это всего лишь на время. Я уверен, что ты помиришься с ним, — успокоил её я.

— Я не думаю, что когда-нибудь смогу простить его, Гарри. Он будто вырвал часть меня, и я не уверена, что смогу относиться к нему как прежде.

Гермиона прошептала:

— Я хочу знать, правильно ли это, — она приблизилась к моему лицу и начала целовать меня. Я не думал о том, кто она такая или с кем встречается. Я думал о поцелуе.

Воспоминание оборвалось, и я посмотрел на Рона.

— Гарри, я так зол на неё, потому что уже много лет знаю, что я был её запасным выбором. Я знал это с того момента, как она прибежала за тобой в Большой зал после того, как её вылечили от оцепенения, по твоей улыбке, по тому, как она обняла тебя. Затем, на Турнире трёх волшебников, когда она сразу же подбежала к тебе и завернула тебя в своё полотенце. Лучшая подруга так никогда бы не сделала. Я прощаю тебя, дружище. И я постараюсь простить Гермиону, — Рон обнял меня, и затем мы направились обратно в Хогвартс на занятия.