Меня зовут Рагдай (джен)

"Скажи, небо, гроза с градом,

Куда рваться — и что мне надо?" (Мельница)

Вечера в Каэр Морхен мало отличались друг от друга. Немногие оставшиеся в живых после нападения ведьмаки отдыхали в большом зале, пили "Белую чайку", травили байки о своих победах. Иногда Эскель приводил с равнины подружек, вино и дурман лились рекой, в холодных гулких стенах старого замка звучал непривычный женский смех. Сегодня был именно такой вечер — Весемир не препятствовал развлечениям молодежи, только предупреждал всегда быть наготове. Зимовка зимовкой, а всякое случается, верить нельзя никому и никогда — это старый ведьмак запомнил твердо.

Только двое не участвовали во всеобщем веселье. Рагдай слишком тяжело переносил частичную трансформацию и вечерами чаще всего часами сидел у огня в библиотеке, листая книги на незнакомом, но отчего-то понятном ему языке. Ламберт, обычно завсегдатай безудержных пьянок Эскеля, в этот раз изменил своим привычкам. Он вяло отшутился и отправился искать младшего товарища.

* * *

— Я войду? — дверь в библиотеку скрипнула, и Рагдай поднял голову от очередной книги. Отросшие волосы он равнял ножом как попало, теперь они открывали уши и густой волной падали на лоб. Ламберт вдруг заметил, сколько в них седины. Еще немного — и в замке появится еще один белоголовый ведьмак.

— Ламберт! Конечно, это же твой дом. — Рагдай сидел на полу у камина, зябко спрятав длинные ноги под плащ. Книга о чудовищах и кинжал — подарок Весемира, с которым ученик никогда не расставался — лежали рядом.

— Почему ты не со всеми? Эскель обидится. Он и так косится на меня, порой не поймешь, шутит он или всерьез.

— С Эскелем никогда нельзя быть ни в чем уверенным. Но он не причинит зла братьям — а ты теперь тоже наш брат. Да ну их, надоело! Не хочу я этих диких гульбищ с вином и бабами. Я хочу побыть в тишине у огня с книгами. И с тобой, — неожиданно для себя добавил ведьмак.

— Что ты вспомнил? — Ламберт присел рядом, подкинул в очаг пару поленьев. В Каэр Морхен новички всегда страдают от холода с непривычки.

— Я не знаю... смутно. Образы, слова. Я вспомнил, что кого-то забыл.

— Лихо. А главное — логично.

— Да погоди ты, не сбивай... я думаю.

— Ну нихрена себе! Не перенапрягись только! — Ламберт с хохотом увернулся от брошенного полена.

— Ладно, давай серьезно. Ты помнишь... кого?

Рагдай рассеянно смотрел на огонь; протянул руку, словно пытаясь поймать язычок пламени. Юркая саламандра охотно махнула хвостиком, отражаясь в глазах и блеснув в гранатовой серьге.

— Я помню двоих. Один — он был все время рядом. Он вроде лекарь... или колдун. Если у нас были колдуны. Он мой брат — не по крови, но я почему-то это знаю. И он тоже все обо мне знал. А второй — он все время близко — и далеко. И его нет. И все равно есть. Понимаешь?

— Смутно. А еще?

— Да не знаю я! Не помню ничего. Отрывки... какой-то бой в лесу. Город с каменными стенами. Стрелы с белыми перьями. Потом — ледяное море. А еще помню... — Рагдай вдруг резко замолчал, вскочил, неосознанным движением схватился за грудь. Ламберт едва успел придержать его за плечо и помочь сесть. Огромные темно-золотые глаза с начинающими деформироваться зрачками были полны боли.

— Что? Опять зелье? Весемир, чтоб его так...

— Нет. Ламберт, я не знаю. Ты похож на него. Не знаю, ничего не знаю! Хватит, не спрашивай меня больше! Я там не нужен. Я даже не знаю, где я теперь! Меня нет, я умер, слышишь! Умер!

Они еще долго сидели в библиотеке, Рагдай почти заснул, наконец согревшись. Внизу постепенно утихали пьяные вопли и смех. Ламберт тихо прикрыл двери, чтобы не беспокоили; он задумчиво наблюдал за игрой снежинок в узком окне, и думал о чем-то давно и прочно забытом. В эту ночь ведьмак впервые спал без кошмаров.