ТомоМурзик (джен)

Следующие несколько лет пролетели в однообразном ритме унижений и мелких пакостей. Том научился в значительной степени управлять своими «вечерними забегами», направляя энергию в методичное исследование дома и оттачивание контроля над магией. Он мог уже не просто ронять вещи, а сбивать с полки конкретную, самую нелюбимую чашку Петуньи. Прогресс, как он себе говорил.

Гарри рос тихим, замкнутым мальчиком, вечно носящим слишком большую одежду и прячущим умный, пытливый взгляд от взрослых. И всё это время Том был его тенью. Его «Ки-кой». Он шипел на Дадли и его дружков, если те подбирались к Гарри слишком близко. Ночью, когда в доме стояла тишина, он сворачивался калачиком у него в ногах, борясь с мурлыканьем и внушая себе, что это просто поддержание температурного режима для ценного актива.

Он наблюдал. Он изучал. Он видел, как в Гарри зреет нечто — обидчивость, несправедливость, скрытая ярость. И Том лелеял это. Иногда, когда Гарри оставался один в чулане, Том подходил и терся о его ногу, не мурлыкая, а просто глядя на него своими пронзительными глазами, словно говоря: «Я вижу. Я понимаю. Они — ничто. Мы — другие».

И вот настал тот день. Первое сентября. В доме царил хаос — Дадли, уже надевший форму Смиренской школы, ревел из-за какой-то мелочи, Вернон суетился, Петунья пыталась пригладить непослушные волоссы Дадли.

Гарри, уже одетый в свои жалкие лохмотья, тихо сидел на стуле в прихожей, его старый рюкзак лежал у ног. Внутри был бутерброд с сыром, яблоко и несколько карандашей.

Том наблюдал с подоконника, чувствуя странное беспокойство. Он ненавидел эту суету. Он ненавидел мысль, что Гарри уйдет в этот магловский мир, этот рассадник посредственности. Его протеже, его глина, будет целый день подвергаться их тлетворному влиянию.

Гарри выглядел таким… маленьким и потерянным.

И тут Том почувствовал это. Необъяснимый, глухой позыв. Инстинкт, гораздо более древний, чем даже кошачий. Инстинкт оберега. Требование быть рядом. Магия Лили, вшитая в его сущность, зашевелилась, словно живой канат, потянув его к мальчику.

Он спрыгнул с подоконника, его лапы сами понесли его к рюкзаку. Он не думал. Он действовал. Пока Вернон орал на Дадли, а Петунья бегала по кругу, Том ловко просунул голову под flap рюкзака и втиснулся внутрь. Было тесно, пахло старым дерматином и яблоком. Он свернулся клубком на учебниках и бутерброде, зарывшись носом в хвост.

Он даже не осознал, что засыпает. Просто кошачий режим энергосбережения включился сам собой в темноте и тесноте этого импровизированного логова.

Его разбудили громкие голоса, визг тормозов и оглушительный рёв толпы. Том резко открыл глаза в полной темноте. Он был в движении. Его качало. Сквозь ткань рюкзака доносились крики, смех, плач.

Школа. Он в школе. В магловской школе. Что, чёрт возьми, он здесь делает?

Ярость, острая и мгновенная, вспыхнула в нём. Он, Лорд Волдеморт, прячется в рюкзаке, как какая-то игрушка! Он попытался развернуться, чтобы выбраться, но пространство было слишком узким. Его тело, подчиняясь панике, начало издавать низкое, тревожное урчание.

— Тише, Ки-ка, — прошептал сквозь ткань голос Гарри, и маленькая рука легонько потрогала рюкзак снаружи. — Всё хорошо.

Прикосновение и голос подействовали на него странным образом. Паника отступила, уступая место холодному, аналитическому интересу. Так вот он какой, этот мир. Так учатся маглы. Он притих, прислушиваясь.

Он слышал, как учительница, женщина с пронзительным голосом, заставляла детей читать по слогам. Слышал, как Дадли и его дружки шептали угрозы Гарри на перемене. Слышал, как Гарри, оставшись один, тихо вздыхал.

И Том лежал в темноте, и его разум работал. Это была бесценная информация. Полевое исследование среды, в которой обитает его будущий последователь. Он видел (вернее, слышал) унижения, которые терпит Гарри. Видел, как закаляется его характер.

В какой-то момент Гарри открыл рюкзак, чтобы достать яблоко. Свет ударил Тому в глаза. Он увидел склоненное над ним испуганное, но решительное лицо мальчика.

— Сиди тихо, ладно? — шепнул Гарри. — А то они тебя заберут.

И он протянул Тому крошечный кусочек яблока.

Том с отвращением отвернулся. Но мысль уже родилась и крепла. Он не просто оберег. Он наставник. Тень. Тайный советник. Он будет приходить сюда снова. Он будет следить за каждым шагом Гарри, направлять его, подпитывать его обиду.

Когда звонок возвестил об окончании уроков, и Гарри понес его обратно к Дурслям, Том уже строил планы. Его случайная вылазка открыла новые возможности. Он, Том Реддл, снова сел за парту. Правда, под партой. В рюкзаке.

Это было унизительно. Но великие цели, говорил он себе, оправдывают любые, самые унизительные средства. И его великая цель дремала сейчас прямо над ним, чувствуя вес своего странного, пушистого спутника и шепча ему ободряющие слова.