С(о)виная почта любви (гет)

+++

Драко, октябрь 1996 года

+++

Корни мандрагоры орали так, что их было слышно даже сквозь наушники. Драко поморщился, поправив свои, и с неприязнью воззрился на младшекурсников, пересаживающих истошно визжащие растения в горшки побольше. Если бы не Панси, ноги бы его здесь не было. Паркинсон обиделась на него непонятно за что и гнусно предложила Спраут его кандидатуру в помощники на занятии. Самого Драко она поставила перед фактом в последний момент, так что отказаться было невозможно. Как бы Драко ни относился к педагогическому составу Хогвартса, Снейп бы с него шкуру спустил, посмей он проявить открытое неуважение к кому-либо из профессоров.

Поэтому Драко застрял на занятии по Травологии вместо того, чтобы тратить время на что-то куда более полезное. Для него, естественно. В лекции про мандрагору и её пересаживание он точно не видел ничего сильно полезного. Зачем они вообще этим занимались? Подобные распространённые ингредиенты можно купить в Диагон-аллее или заказать у любых сертифицированных продавцов! Почему, к слову, в школе так и не поступили, когда по коридорам ползал василиск, Драко до сих пор не понимал. Впрочем, это было далеко не единственное, что он не понимал в действиях руководства Хогвартса.

Прав был отец, пытаясь прикрыть это место.

Когда сверху послышался треск стекла, Драко поморщился и поднял руку с палочкой. Он заметил, что Лонгботтом на другом конце теплицы тоже вскинулся. В отличие от самого Драко, гриффиндорец находился тут добровольно, потому что обожал Травологию. Это знал даже Драко, ничуть не заинтересованный в жизни Лонгботтома. Неуклюжий увалень из Гриффиндора, кажется, только в этой дисциплине и преуспел, и Спраут не уставала его хвалить. Как только язык не натёрла?

Всё-таки проводить настолько опасные занятия в стеклянных теплицах было не лучшей идеей. Из раза в раз происходило одно и то же: стекло покрывалось сетью трещин, лопалось, и чтобы никто не пострадал, приходилось удерживать осколки магией, а потом чинить с помощью чар. Это было настолько неразумно, что Драко самому захотелось написать в Министерство Магии, но он подозревал, что это ни к чему не приведет.

Пресвятой Дамблдор как-нибудь, да отмажется. Он всегда так делал, что вызывало у многих недоумение: у многих, но, конечно же не у тех, кто когда-либо учился на Гриффиндоре. Драко сделал глубокий вдох и про себя снова отругал Панси, подвергшую его изощрённой пытке. Он совершенно не хотел тут находиться, но способа сделать ноги до конца урока у него не было. Будь проклята эта должность старосты и прилагающиеся к ней обязанности! Отец зато был в восторге, когда Драко получил значок, и разглагольствовал о назначении сына целый час за обедом, вспоминая, как сам с честью носил значок.

А вот мать ничего не сказала, но по её виду можно было судить, что она не пребывала под большим впечатлением, и теперь Драко прекрасно понимал почему.

— Мистер Малфой! — позвала Спраут. — Мистер Малфой, я к вам обращаюсь.

— Да, профессор? — наконец-то отвлекся от своих мыслей Драко и соизволил взглянуть на преподавательницу.

— Будьте добры, соберите с мистером Лонгботтомом горшки. Перенесите их на второй этаж, на солнечную сторону, — велела она и повернулась к второкурсникам. — А мы с вами продолжим занятие, мои дорогие! Отложите наушники и ответьте на несколько простых вопросов. Каждый участник принесёт своему факультету три балла, а ответивший правильно — все десять!

Драко тяжело и протяжно выдохнул. Без особого энтузиазма он взялся за первый горшок: переносить их с помощью магии было более рискованно, чем руками. В Травологии, как и в Зельеварении, вообще многое приходилось делать по-маггловским методам. Драко это решительно не нравилось, но он один раз уже попытался высказать недовольство Снейпу, за что получил неожиданно суровое наказание.

— Ставь сюда, — подсказал Лонгботтом, когда они поднялись на второй этаж, и кивнул на стоящие в ряд длинные столы. Драко не снизошел до ответа, просто молча поставил свой горшок с краю.

Спустя ещё несколько ручных переносов он решил отдохнуть и прислонился бедром к одному из столов. Тренировки по квиддичу были куда веселее, на них Драко не чувствовал усталости, в отличие от скучных и нудных забегов по лестнице. Лонгботтом тем временем успел заставить уже половину стола. Драко хмыкнул: можно было бы просто подождать, пока гриффиндорец не закончит работу сам.

Тот, словно прочитав его мысли, повернулся к Драко.

— Не отлынивай, — спокойно сказал он. — Я не собираюсь всё делать сам.

— Не боишься, что я тебя прокляну? — поинтересовался Драко, ухмыльнувшись.

— Нет, — покачал головой Лонгботтом. — Потому что я прокляну тебя в ответ. И никто не поверит, что это сделал я, а вот насчёт тебя… сам понимаешь.

Драко опешил. Это когда бесхребетный Лонгботтом успел настолько осмелеть? Всегда был трусливым и слабым, а тут вдруг дал отпор, ещё и с совершенно нейтральной миной. С чего это он поверил в себя? Скорее всего, конечно, решил, что у него есть поддержка в лице Поттера с Уизли и Уизлетты. А, ну ещё и этой выскочки Грейнджер, как он мог о ней забыть!

— Кишка тонка.

— Ты не хочешь проверять, правда, — вздохнул Лонгботтом. Поправил горшки так, чтобы те стояли идеально в ряд и отошёл на пару шагов полюбоваться проделанной работой. — Ты будешь ходить на эти собрания?

— Какие?

— Клуба Слизней.

— Да ни в жизни! — Драко скривился и скрестил руки на груди. — Бессмысленное и бесполезное мероприятие.

— Забавно.

— Что?

— Хоть в чём-то мы согласны.

Далее их странный диалог не продолжился, чему Драко был очень рад, но чуть позже в тот же день не удержался и рассказал о нём Нотту.

Теодор, который как раз писал своё письмо, лишь фирменным жестом выгнул бровь.

— И что тебя удивляет? Лонгботтом ещё в прошлом году вымахал и набрался уверенности, они же проводили под руководством Поттера какие-то занятия.

— А ты откуда знаешь?

— Это не такой уж большой секрет, Драко, — терпеливо объяснил Теодор, даже не отвлекаясь от пергамента. — Ты чем таким занимался весь прошлый год?

— Точно не следил за гриффиндорцами. Напомню, мы сдавали СОВ.

— И я получил лучший балл на нашем факультете, — ничтоже сумняшеся напомнил Нотт. — Хотя из жизни не выпадал. При чём тут гриффиндорцы? Я просто наблюдаю за происходящим в школе, это полезно в том числе для личного развития, чтобы мозги совсем не атрофировались. Между прочим, ты не смог обойти меня по зельям именно из-за того, что забросил Травологию.

— Ой, да пошёл ты, — предложил Драко, уже пожалевший, что решил позубоскалить с товарищем.

Лучше бы Забини рассказал, но того теперь по вечерам практически не бывало в гостиной: то он проводил время со своей новоявленной девушкой, то писал ей же письма, пока ждал с собрания старост. А то и вовсе повадился о чём-то шушукаться с Паркинсон, словно стал её закадычной подружкой. Мило аж до блевоты.

Перед сном Драко никак не мог опять закончить собственное письмо. Предыдущее, полученное от его собеседницы пару дней назад, снова резко сменило тон, и Драко так и сяк размышлял над тем, как бы на него ответить так, чтобы не врать, но и не поругаться с писавшей. В конце концов она его, пусть и не специально, но опосредственно оскорбила. С чего это вдруг желание узнать собеседника в лицо означало, что он сошёл с ума? Да и здравую конкуренцию факультетов Драко не считал тупой. Кто в здравом уме будет желать общаться с гриффиндорцами? Да и хаффлпаффцы, на его вкус, были неинтересными тугодумами. Из них половина была полукровками, хотя у многих родители происходили из древних и известных семей. Зачем только связывались с магглами и грязнокровками?

Судя по вопросу про детективы — собеседница точно общалась с кем-то из этой шайки. Письмо всё никак не писалось, а в спальню тем временем заглянул тот самый штырехвост, уже знакомый Драко. Почему минипиг так и остался ярко-розовым Драко не знал, но считал это личным оскорблением. И вообще, как этот свин проник в помещение с закрытыми дверьми и окнами?

— У меня для тебя ничего нет, приходи завтра, — пробубнил Драко.

Под его недоумённым взглядом Гойл полез в карман, выудил оттуда десять сиклей и, тщательно поделив на две кучки, отдал одну Крэббу, а вторую — закинувшему своё письмо в сумку штырехвоста Нотту.

— Мы заключили пари, — поймав взгляд Драко, ухмыльнулся Теодор.

— Ты же начал дружить с Лавгуд, — заметил Винсент, хотя это ни черта ничего не проясняло.

— Мы всё ждали, когда ты заговоришь с животными, — хохотнул Теодор. — Только у Луны это стиль жизни, а у тебя, друг мой, кажется, просто едет крыша на почве подозрений.

Драко удержался от того, чтобы не запустить обеими подушками со своей кровати в сокурсников и только фыркнул, задёрнув полог.

— Бред не несите, я не общаюсь с Полоумной! — всё же, крикнул он в залёный балдахин, но в ответ получил только противный смех вернувшегося в дормиторий Забини.

Уже проваливаясь в сон, Драко услышал цокот копыт. На соседней кровати громко храпел простудившйся Винсент, но Драко был уверен, что цокот ему не почудился. Неужели демонический свин остался в спальне? Может, он решил стать персональным проклятием Малфоя? Встать и проверить Драко побоялся.

Драко переспал с этой мыслью — «а лучше бы с кем-то ещё», — хмыкнул Блейз в ванной при виде его растрёпанных волос и кругов под глазами, — и на следующее утро чувствовал себя совершенно разбитым. Штырехвоста в спальне не было, но Драко чувствовал, что тот уже поджидает его где-то за первым же поворотом.

«Здравствуй, конечно же я читаю. Между прочим, я почти лучший ученик своего курса. Ещё мне нравятся журналы по квиддичу, дома я храню целую коллекцию, у меня есть даже редкие экземпляры восемнадцатого века, которые сейчас можно найти только на аукционах. Мне подарил их *скрыто магией* на семилетие.

Я не нахожу вражду, как ты выразилась, факультетов глупой. Если в школе нет соревнования, то в чём смысл пытаться себя показать и быть лучшим? То же касается и оценок. Ты сама писала, что любишь учиться, если я правильно понял. А вот всякие истории, в которые влипают *скрыто магией* *скрыто магией* *скрыто магией*, в общем, именно такое я считаю глупым ребячеством.

И что плохого в том, чтобы попробовать угадать собеседника? По крайней мере, это позволит переписываться без всех помех, которые создаёт магия. Разве не в этом был смысл?

Отвечая на твой последний вопрос, у меня нет каких-то тайных увлечений. Хотя, пожалуй, одно: я очень люблю европейский шоколад, который мне присылает *скрыто магией*. Что насчёт тебя?»

Вообще-то Драко не собирался признаваться в этом конкретном секрете, но решил, что ничего такого страшного в этом не было. Половина студентов Хогвартса, если не больше, обожала всякие сладости. В «Зонко» были очереди побольше, чем в магазине для квиддича. Даже сомнительную продукцию близнецов Уизли сметали с прилавков. Вот в этом Драко ни за что бы не признался: он сам пару раз заглядывал в их магазин, открытый в Диагон-аллее. Правда, покупки совершал не самолично, а за сикль нанимая для этого младшекурсников из Рейвенкло или Хаффлпаффа.

Розовый штырехвост, как Драко и подозревал, уже ждал его в тёмном коридоре подземелий. Свин приветственно хрюкнул — Драко был готов поклясться, что заметил ухмылку на морде животного, — и встал бочком, складывая крылья — так, чтобы было удобнее закинуть пергамент в сумку.

— На, забирай, и исчезни с глаз моих! — проворчал Драко и тут же испуганно заозирался по сторонам: не дай Мерлин, ещё кто-нибудь подслушает, как он разговаривает с отпрыском Флитвика и Хагрида.

Что ему теперь, до самого Рождества придётся жить в постоянном напряжении?!

+++

Ханна, октябрь 1996 года

+++

Ханна еле дождалась конца занятий, чтобы засесть в библиотеке сначала с письмом, а потом и с книгой. Ей оставалось дочитать всего тридцать страниц, но именно там содержалась развязка, и ей не терпелось узнать, угадала она концовку или же автор снова её удивит.

У этой писательницы выходили настолько запутанные психологические триллеры, что из пяти произведений, которые Ханна успела прочитать, она угадала только две развязки, и то приблизительно. Пристрастие к триллерам Ханна переняла у дяди-сквиба, а вот ужасы начала читать на летних каникулах, найдя у него же некое «Кладбище домашних животных». За пару месяцев до этой находки у Ханны умер любимый кот; видимо поэтому она прониклась пусть и пугающей, но цепляющей атмосферой книги.

А, собирая чемодан в Хогвартс, специально освободила место не для дополнительных нарядов и украшений, а для запаса маггловских книг.

Ей ужасно — ха! — повезло, что её собеседницей оказалась такая же любительница ужастиков. Уже после пары первых писем они делились друг с другом идеями и даже короткими сценариями. Только если Ханне были больше по душе западные произведения, то её подруге по переписке нравилось всё азиатское, особенно связанное с Японией.

Впрочем, так ли это было плохо? Наоборот, расширяло кругозор!

Ханна планировала дочитать три последние главы как можно быстрее, потому что её ждали домашние задания по ЗОТИ и Травологии, но, увы, её планам помешали. Стоило, наверное, сразу пойти в гостиную Хаффлпаффа, а то и к себе в комнату, а не оставаться в библиотеке.

— Это детективы? — раздался мальчишеский голос у неё над ухом.

Ханна положила на страницу закладку и только потом приподняла голову, заправляя за ухо выскользнувшую из причёски прядь длинных светлых волос. Малфой. Она, конечно, сталкивалась с ним на уроках и на собраниях старост, но они ни разу, на её памяти, не разговаривали напрямую. Из Слизерина Ханна за всё время, проведённое в Хогвартсе, успела перекинуться парой слов только с Забини, Паркинсон, ну и, может, ещё с парой однокурсников сугубо по учебным вопросам.

— Да, — ответила Ханна, решая не вдаваться в подробности.

Чистокровный слизеринец из семьи, подобной Малфоям, вряд ли знал нюансы маггловской литературы. Удивительно, что он вообще снизошёл до вопроса. Возможно, его привлекла обложка? Несмотря на то что в книге не было мистики, художник подошёл к оформлению оригинально, совместив типичные детективные элементы вроде увеличительного стекла и отпечатков пальцев с потусторонними — фотографиями с призраками и чёрными щупальцами в зеркале.

— И тебе… — Малфой прочистил горло, опустив взгляд на то, что держал в собственной руке: свиток, видимо, с эссе, — … нравится?

— Ты про конкретно эту книгу? — с лёгким недоумением уточнила Ханна. — Я почти дочитала, да, она хорошая. Но концовка может поменять моё мнение. В подобном жанре много зависит от того, насколько логично и изящно автор закругляет сюжет.

— Ясно, — выдавил из себя Малфой. — И они помогают развивать чутьё?

— Эээ, думаю, да? Любые загадки помогают развивать чутьё, разве нет? Насколько я слышала, в Рейвенкло уже человек шесть догадались, кто их собеседники, всего за месяц с небольшим. А они постоянно разгадывают загадки, даже чтобы зайти в собственную гостиную.

— Малфою это не поможет, Ханна, шляпа бы его никогда не отправила на Рейвенкло, сколь бы умным он себя ни считал.

К её столу подошло ещё больше народу, и Ханна поняла, что дочитать книгу в ближайшие минут десять ей вряд ли удастся. Джинни насмешливо глядела на слизеринца, а Луна мягко сжала локоть подруги, спокойно зовя по имени.

— Что «Джинни»? — недовольно отреагировала рыжая. — Ты сама говорила, что у них первый на курсе Нотт.

— А ты, можно подумать, первая на своём, Уизлетта? — пошёл в ответную атаку Малфой. — Вот будешь сдавать СОВ в конце года, тогда и поговорим.

— Непременно, — пообещала Джинни. — И в квиддиче, будь уверен, я тебя обойду.

— Ты не играешь на позиции ловца.

— В первой игре сезона буду, Гарри не участвует, — сообщила Джинни.

— И почему это вдруг золотой Поттер отказался?

— Не твоё дело, хорёк.

— Можете ругаться в другом месте? — не выдержала Ханна. — Извините, но я не хочу, чтобы прибежала мадам Пинс, и мне надо делать домашние задания.

— Ты можешь пересесть вон к тому стеллажу, — подсказала Луна, указывая в сторону стола, где сидели девушки-близняшки со Слизерина с двумя почти такими же одинаковыми парнями. — Там у окна стоит кресло, к которому никогда не подлетают мозгошмыги. И, кстати, штырехвосты тоже.

— Это правда? — ни с того ни с сего воодушевлённо выкрикнул Малфой. — В смысле, там какой-то защитный барьер?

— Нет, просто под креслом логово «Чудовищной книги о чудовищах», — пояснила Луна, не меняя своего вечно отсутствующего выражения лица. Но на её губах возник намёк на улыбку. — Она яростно охраняет территорию. Только запрыгивать в кресло лучше с расстояния, чтобы она не укусила.

— Пожалуй, мне и тут неплохо, — отказалась Ханна. — Просто слишком… шумно.

Лавгуд, видимо, в отличие от двух других намёк поняла — она покрепче перехватила Джинни за локоть и повела в сторону следующей секции, рассказывая что-то про клуб Слагхорна. Насколько Ханна знала, туда Лавгуд попала только раз, как спутница Гарри Поттера, но, возможно, она чем-то приглянулась профессору и продолжила посещать встречи клуба.

Сама Ханна никогда не интересовалась таким. Она вообще порой себе казалась несколько скучной, несмотря на звание старосты и участие в прошлом году в тренировках под предводительством Гарри Поттера. Это был неплохой опыт, но их своеобразный клуб распался, когда стало понятно, что в нём нет экстренной нужды, и с тех пор Ханна занимала себя чтением и подготовкой к школе целителей, куда планировала поступить сразу после Хогвартса.

Она думала, что Малфой тоже удалился следом за Джинни и Луной, но он всё так же стоял, не шелохнувшись, с очень задумчивым видом изучая обложку её книги. Настолько задумчивым и странным, что Ханне стало немного не по себе. Этот слизеринец уж очень подозрительно себя сегодня вёл! Может, у него завелись… как их там называла Луна, мозгошмыги?

Игнорировать его и дальше было невозможно. Ханна вздохнула, уже почти смирившись, что почитать ей в предназначенном для чтения месте не дадут. Может, не таким уж и плохим было предложение Луны пересесть? Ханна не была спортивным человеком, но дело с «Чудовищной книгой о Чудовищах», как и все её ровесники, уже имела, так что справится.

— Ты сюда хочешь сесть? — спросила она у Малфоя, который оторвал загипнотизированный взгляд от её книги и перевёл недоумевающий на неё саму. — Или тебя это заинтересовало? — Ханна приподняла книгу в руках, хотя здраво сомневалась, что слизеринец мог увлечься чем-то подобным. Ханна, конечно, совсем не знала Малфоя и никогда не интересовалась его увлечениями, но представить его с такого рода литературой было неимоверно сложно.

— Нет, спасибо, — после небольшой паузы ответил Малфой и даже не скривился. — Ты ещё не догадалась, кто тебе пишет?

— Нет, — покачала головой Ханна. — Но я и не старалась узнать пока.

— Тебе совсем всё равно?

В голосе Малфоя послышались обвинительные нотки. Ханна приподняла брови, не понимая, чем вызвала у него такое негодование. Какая разница, с кем они переписывались? Вся суть затеи Министерства была в том, чтобы сблизить учеников с разных факультетов. Для этого нужно было сначала узнать собеседника без предрассудков, а потом уже конкретное имя. Ханне было достаточно того, что с ней вели интересную беседу, делились мнением и обсуждали её собственные мысли. Она надеялась, что анонимная дружба окрепнет и в последствии станет настоящей, не ограниченной лишь перепиской.

— Нет, но пока мне куда интереснее дочитать книгу, — устав от бесполезного разговора, выразительно вздохнула Ханна. — Если тебя так увлекло расследование, обратись к Энтони.

— Энтони? — переспросил Малфой, нахмурившись. Ханна поняла, что он не имел представления, кого она упомянула.

— Энтони Гольдштейн, наш однокурсник с Рейвенкло. Он помогает с расследованиями личностей собеседников за два галлеона.

Ханне, когда она узнала, это показалось ужасно завышенной ценой, но, как ни странно, к Энтони потянулась вереница заинтересованных. Среди его «клиентов», как он их называл, числились Милисента Булстроуд, Теренс Хиггс, Ромильда Вейн и ещё несколько человек. Интересно, удалось ли ему помочь кому-то из них? Эрни МакМиллан наверняка был в курсе, так как пристально следил за бизнесом сокурсника, сетуя, что сам до него не додумался.

— Нет уж, обойдусь. Мне не нужна помощь, — вздёрнул Малфой подбородок и громко охнул, когда на него спикировала бумажная птичка, острым клювом подло уткнувшись в щеку. Ханна не выдержала и прыснула в кулак: до того выражение лица Малфоя сделалось смешным. Его бледные щёки тут же покрылись неравномерным румянцем, а губы сжались в тонкую линию.

— Уизлетта! Я знаю, что это была ты! — Свирепо оглядевшись, слизеринец зашагал в ту сторону, куда ранее удалились Джинни и Луна.

Странно, что мадам Пинс до сих пор не выгнала шумных учеников из библиотеки. Обычно она была куда менее терпеливой и сразу пресекала подобное поведение.

Убедившись, что её наконец оставили в покое, Ханна вновь открыла книгу и с головой окунулась в последние три главы.

Вместе с главным героем она кралась по тёмным коридорам и готова была поклясться, что чувствовала влажный липкий воздух, живо описанный на страницах. Шаг за шагом они приближались к развязке, и Ханна не могла не переживать, нервно теребя на запястье браслет. Конечно, счастливый финал был маловероятным, что стало понятно, когда в эпилоге за окном показался странный силуэт. Ханне так и хотелось войти в книгу и образумить героев; сказать им не выходить на улицу, но она благоразумно молчала ровно до последних строк. Дочитав их и представив противный потусторонний скрипучий голос, произнёсший «ну вот, мы снова вместе», она выдохнула…

… и взвизгнула, когда ей на плечо, почти как в книге, легла чья-то прохладная ладонь.

Вот теперь мадам Пинс выглянула из-за стеллажа и грозно потребовала тишины. Почему-то, когда шумели остальные, она не показывалась, а Ханне досталось буквально ни за что!

— Прости, — ровным тоном проговорила студентка со Слизерина, всё ещё держа руку на её плече. — Я не хотела тебя напугать.

— Ничего страшного, — прижав ладонь к груди выдохнула Ханна, припоминая фамилию девушки: Кэрроу. Одна из тех самых близняшек, которые сидели недалеко от кресла с чудовищной книгой, похожих друг на друга, как две капли воды. — Всё в порядке.

Сердце, не соглашаясь, колотилось как бешеное, и Ханне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Она была не из пугливых, но никак не ожидала, что ситуация из книги почти точь-в-точь повторится в жизни.

— Мы с сестрой хотели пригласить тебя в клуб, — продолжила слизеринка. Ханна, как и большинство студентов, не отличала сестёр друг от друга, поэтому не знала, с которой из них разговаривала сейчас. — Книжный. Флора заметила, что ты любишь читать.

— А… а кто его организовал?

— Мы. Литературный клуб, но не классический.

— Что это значит?

— Детективы, ужастики, триллеры. Профессор Флитвик сказал, что у нас очень интересный выбор жанров.

Ханне показалось, что в голосе Гестии — вроде так звали сестру Флоры — послышалась гордость. Удивительно для почти не проявляющей эмоций девушки.

— Действительно интересный, — не могла не согласиться Ханна. — Я… а почему бы и нет? — Друзья Ханны давно говорили, что ей нужно пробовать что-то новое. Книжный клуб, организованный сёстрами Кэрроу, был как раз тем самым необычным, что она могла попробовать. Ещё и прямо в её вкусе.

Ханна широко улыбнулась, и Гестия тоже приподняла уголки губ в подобии улыбки.

— Мы собираемся каждый вторник в шесть рядом с кабинетом Трансфигурации. Нам выделили соседний, он пустует в это время.

— А что вы сейчас читаете?

— Ты уже прочитала, — кивнула Гестия на книгу Ханны. — Мы с сестрой тоже начали. Будем рады обсудить на встрече.

Ханна наклонила голову набок, удивившись тому, что чистокровная слизеринка знакома с маггловским произведением. Почти как её неизвестная собеседница. Проводив Гестию взглядом, Ханна всё же решила оставить все вопросы до встречи во вторник.

В конце концов, она же не Малфой или кто-то из клиентов Энтони, чтобы торопиться. И её всё ещё ждали домашние задания.

+++

Джинни, октябрь 1996 года

+++

— Тупой Малфой и его тупая рожа с тупым большим ртом, — бубнила себе под нос Джинни, перебирая свитки в архиве Филча.

— Я сижу рядом с тобой, Уизлетта, так что не могла бы ты прекратить? — процедил Малфой и едва успел отодвинуться, когда она попыталась заехать ему локтем в бок.

Это наказание они получили исключительно из-за него, поэтому Джинни не собиралась с ним миндальничать. Он так разорался в библиотеке из-за несчастного заколдованного журавлика, что у мадам Пинс окончательно лопнуло терпение, и она отправила их к Филчу за наказанием. Луну при этом библиотекарь то ли не заметила, то ли не посчитала в чём-то виноватой; подруга лишь помахала Джинни рукой, сочувственно улыбнувшись и посоветовав «не обращать внимания на мозгошмыгов Драко».

Старый завхоз, — не иначе, как с радости впервые в году получить к себе первых провинившихся, — разошёлся на получасовую лекцию. Как всегда о том, что в былые времена учеников лупили розгами за провинности, благодаря чему дисциплина была лучше, трава зеленее, а у него, видимо, больше шансов подгадить ближнему своему. Не начать свару с Филчем стоило Джинни неимоверных усилий. Она знала, что у её отца на теле остались шрамы от какого-то особенно изощрённого наказания. Дома родители могли ругаться на них сколько угодно, но самое большее, что они могли сделать, это дать подзатыльник или схватить за ухо. Джинни и вовсе никогда не наказывали физически: всё же она была долгожданной и обожаемой девочкой, да и не делала ничего из ряда вон выходящего, заслуживающего выволочки. А вот братьям доставалось. Особенно часто влетало близнецам, с которых, впрочем, всё было как с гусей вода.

Джинни тяжело вздохнула, с ненавистью уставившись на выданные завхозом бумаги. Какие-то бланки нужно было переписывать, чем занялся Малфой. Он, конечно же, не сам вызвался, это Филч перед уходом вспомнил, какой у слизеринца аккуратный почерк, и велел взяться за перо. Самой Джинни в итоге пришлось заняться сортировкой.

— Это твоя вина, что мы здесь, поэтому я буду говорить что хочу и сколько хочу, — огрызнулась Джинни, откладывая отсортированную часть в левый угол стола. Она даже не пыталась сильно вникнуть в то, что читала: старые, давно никому не нужные документы из архива, про который вспоминали только назначая наказания студентам.

— Моя? Это был твой идиотский воробей.

— Журавль, придурок.

— Кривой воробей. Тебе показать, как должен выглядеть журавль?

Громко фыркнув, Джинни отвернулась от Малфоя. Ей было нисколько не интересно, как по его мнению должен выглядеть журавль. Она сама их только на картинках и видела, несмотря на то, что серые прилетали в Великобританию весной. Родители обещали свозить её в Норфолк, чтобы посмотреть на них, но эта поездка так и не состоялась. В первый раз Джинни умудрилась страшно разболеться; на следующий у отца не получилось взять выходные; на третий близнецы уговорили их с Роном поучаствовать в шалости и разнесли половину Норы, за что были наказаны, а потом про поездку в Норфолк как-то все забыли.

Джинни придвинула к себе следующую кипу бумаги, как вдруг перед её глазами пронеслась бумажная птичка. Она сделала в воздухе одну петлю, потом вторую, поднимаясь всё выше и выше, пока не осела на самой верхней полке пыльного стеллажа. Настолько стремительно, что Джинни даже не успела её рассмотреть.

— Вот это — журавлик, — самодовольно заметил Малфой и опёрся локтем на стол. Очередная отрепетированная у зеркала поза, судя по всему. Джинни посмотрела на Малфоя пристальнее и попыталась представить, сколько времени он тратил на эти репетиции. — Могу научить тебя, Уизлетта.

— Как-нибудь обойдусь, — решительно отказалась она. — Жила без долбаных журавлей, проживу и дальше.

— Грустная жизнь, Уизлетта, очень грустная, раз ты даже журавлей не видела вживую.

Джинни пришлось сделать над собой очередное усилие, чтобы не зарядить в него очень соблазнительно лежавшим на столе томом древних правил Хогвартса. Выглядел он настолько солидно, что обещал Малфою визит в Больничное крыло после знакомства с ним, учитывая, что палочки на время наказания у них, естественно, забрали. Но, наверное, не стоило доходить до членовредительства, потому что тогда Гриффиндор точно лишится баллов. И Гермиона непременно открутит Джинни голову. Или, как минимум, разразится тирадой на полчаса, перед которой померкнет даже тирада Филча.

После вечеринки Слагхорна Гермиона несколько раз пыталась поговорить с Джинни, но каждый раз безуспешно. Помириться с Роном ей тоже не удалось: он не был настроен идти навстречу. Что именно между ними произошло Джинни не знала и решила не расспрашивать. Рон, если не делился сам, не любил, когда в его личную жизнь лезли с излишним упорством. В нём причудливым образом сочетались жажда внимания и желание отстаивать свои границы.

Гермиона же, несмотря на многолетнюю дружбу с Гарри и Роном, этого никак не понимала.

— Ты самая агрессивная из всего вашего выводка, — хмыкнул Малфой, и перо в его руках снова заскрипело. — Даже твой братец не такой бешеный, как ты.

— Который? У меня их шесть.

— Ну явно не тот ваш заучка, который был старостой.

— Надо же, ты помнишь Перси! — всплеснула руками Джинни. — Удивительно, просто удивительно! Точно великий сыщик. Что ещё ты знаешь о моей семье? Как звали школьных подружек Билла и Чарли? Любимые анекдоты Фреда с Джорджем? Самый страшный кошмар Рона?

— Пауки.

— А?

— Уизел боится пауков, это все на нашем курсе знают. У Лонгботтома боггарт превращался в Снейпа, а Поттер падает в обморок при виде дементоров.

Осведомленность Малфоя на тему Гарри могла бы её шокировать, если бы Джинни не знала, что он следил за жизнью своего «врага» так пристально, словно тот был на самом деле любовью всей его жизни.

Джинни подалась вперед, беспардонно вторгнувшись в личное пространство Малфоя. К своей чести он не отпрянул, вновь плюхнувшись на жопу, но заметно напрягся.

— Знаешь, мне всегда не давал покоя один вопрос, — медленно и тихо проговорила Джинни, не сводя глаз со слизеринца.

— Какой? — прищурившись, спросил он, тоже понизив тон.

— Какие чувства ты испытываешь к Гарри? — невинно улыбнулась Джинни. — Или тебе нравятся рыжие, и на самом деле ты следишь за моим братом?

— Что? — обалдело переспросил Малфой, так резко отодвинувшись на стуле, что всё-таки едва не свалился с него.

— Прости, но они оба точно по девочкам, — сочувственно протянула она и цокнула языком. — Но я уверена, что ты найдешь достойного…

— Мне нравятся девушки, придурочная!

— Тогда Гермиона? Но ты не назвал её боггарта, значит не так внимательно за ней наблюдаешь.

— Я вообще не наблюдаю за вашей грязнокровной заучкой! И за…

— Держу пари, это потому, что слишком занят у зеркала, репетируя…

Джинни перебила, но сама не успела продолжить: в коридоре возле архива, где они отрабатывали наказание, что-то с грохотом упало. Учитывая, что в этой части Хогвартса и так редко кто ходил, оба кинулись к двери, прислонившись ушами к деревянной поверхности. Филч не мог, в отличие от других профессоров, её запереть заклинанием, но с другой стороны наверняка караулила миссис Норрис. Так что Джинни позволила себе лишь совсем чуть-чуть приоткрыть створку: убедиться, что это Пивз шалит, ну или сама кошка с какого-то перепугу влетела в ближайшие рыцарские латы.

Миссис Норрис нигде не было видно. Как и вообще чьего-либо присутствия.

Джинни открыла дверь пошире и высунула голову, оглядев коридор. Совершенно; в том числе никаких статуй или любых других предметов, которые могли бы упасть с подобным шумом.

— Уизли, ну что там? — нетерпеливо спросил Малфой, который стоял чуть дальше и предусмотрительно старался не касаться её.

— Василиск и его новая жертва, — мрачно пошутила Джинни. Лицо Малфоя забавно вытянулось, словно он воспринял это за чистую монету, и Джинни понесло дальше: — Расслабься, хорёк, я шучу. Это Снейп уронил свою таинственную возлюбленную.

А теперь Джинни пожалела, что у неё не было с собой раритетного фотоаппарата Колина. Малфоевская рожа в данный момент развеселила бы Рона куда сильнее блюющего МакЛаггена! Джинни уже приготовилась брякнуть третью шутейку про то, что это на самом деле случайно заблудший не в тот коридор фестрал, которого привёл сюда в поисках Малфоя розовый штырехвост, как действительно услышала голос Снейпа.

Джинни даже подумала, что у неё начались галлюцинации: мало ли, какая плесень наросла в архивах за всё время их существования? Гермиона что-то ей рассказывала про плесень, которая была смертельной в мире магглов, а ещё про эффекты, которые вызывали всякие грибы, но Джинни, конечно, слушала краем уха. Что, если в Хогвартсе завелась ещё и магическая? Она ведь вроде как живая, причём?

То, с какой скоростью Малфой дёрнул её за шиворот и захлопнул дверь была сопоставима с той скоростью, с какой он в прошлый раз спрятал её под свою мантию.

— Хватит меня уже лапать! — возмутилась Джинни, но Малфой уже зажал ей рот рукой, позабыв про свои чистокровные замашки. И снова прислонился ухом к двери. По внезапно дико загоревшимся серым глазам Джинни поняла, что слизеринцу, видимо, слишком уж сильно захотелось узнать, что там за тайный роман у его декана.

Тут, к слову, Джинни бы соврала, сказав, что сама бы не хотела. Просто ей было как-то не до этого. Она даже успела позабыть про намерение наведаться к статуе медузы, где Малфой прятал свой схрон.

К их большому сожалению, дверь была слишком толстой, чтобы расслышать что-то внятное. Единственная щель позволила им лишь уловить второй — женский — голос, на секунду, и после этого за дверью установилась прежняя тишина.

Джинни снова первой отпихнула Малфоя, застывшего чуть ли не в позе охотничьей собаки, что её повеселило ещё больше, пусть она и сдержалась, не выразив этого вслух.

— Я думаю, он встречается с Трелони, — совершенно серьёзным тоном возвестил слизеринец. Настала очередь Джинни выпячивать глаза в искреннем шоке, прежде, чем она поняла, что Малфой… шутил.

Оценив её выражение лица, он расхохотался, чуть ли не сложившись пополам, и, вероятно, это был первый раз в жизни, когда Джинни слышала его искренний, не ехидный, а чисто мальчишеский смех. Близнецы смеялись похоже, когда им удавалось кого-то подколоть, но не обидеть. Естественно, говорить об этом сравнении Малфою она не собиралась.

— Давай закончим уже тут, пока Филч не вернулся, — буркнула Джинни, ошарашенная собственной реакцией. Сравнивать Малфоя с собственными братьями? Пусть и мысленно, на долю секунды? Что на неё нашло?

— Так почему Поттер не будет участвовать в матче? — спустя пять долгих минут тишины снова открыл рот Малфой. Вот чего ему сегодня захотелось вдруг пообщаться?! Ещё и таким нейтральным тоном, который вызывал ещё больше подозрений.

— Я уже сказала — не твоё дело.

— Ладно, Уизлетта, раз уж мы будем играть друг против друга, почему бы нам не заключить пари?

— Потому что я не заключаю пари со слизеринцами, тем более, которые подкатывают, как персонажи плохого романа.

— Что, прости?

— Ты глухой? Я не буду заключать с тобой пари. А если тебе так интересно, почему Гарри не участвует, у него и спроси, — сладким голосом пропела Джинни. Она уже даже не обращала внимания на даты и тематику свитков. Плевать, если Филч попросит кого-то проверить: воспользуется своей привилегией и попросит лучше отработку у МакГонагалл. Декан точно пойдёт навстречу.

К тому же, Джинни действительно не знала причину, почему Гарри отказался участвовать в матче против Слизерина. Джинни он сказал, что хочет дать ей возможность попробоваться в качестве капитана и ловца, но… она подозревала, что дело, конечно, было совсем не в этом. Скрытность Гарри не могла не ранить, но как всегда, Джинни свою обиду проглотила и согласилась: раз уж ей предлагали такую возможность, грех было не воспользоваться. И, конечно, несмотря на темперамент, она понимала, что ничего хорошего из пари с Малфоем не выйдет.

Покидая в обозначенный час архив, она всё же не удержалась и незаметно засунула Малфою, спускающегося в подземелья, ещё одно бумажное «творение», которое успела подготовить в оставшиеся минуты отработки.

Возможно, складывать журавлей из бумаги она не умела, а вот рисовать хрюшек с крыльями — в этом не было ничего сложного. И розового штырехвоста Малфой в любом случае узнает, даже если на рисунке тот будет страдать магическим косоглазием.