Игра на поражение (гет)

Она просчитала всё до мелочей. Время, место, его маршрут. В их школе был общий душ, и она запомнила, когда он туда ходил, предпочитая уединение и тишину после основных наплывов студентов.

Она пришла раньше. На полчаса. Вода, горячая и почти обжигающая, омывала её тело, пар клубился в воздухе, застилая кафель и зеркала. Она слышала его шаги — те самые, размеренные и уверенные, — прежде чем дверь открылась.

Он замер на пороге.

Ривен стояла под струями, повернувшись к нему. Не прикрываясь. Не делая вида, что это случайность. Вода стекала по её длинным ногам, сглаживала острые линии ключиц, впивалась в каштановые волосы, тёмные от влаги. Она не стеснялась себя. Она знала, что хороша — каждым изгибом, каждым мускулом, выточенным в бесчисленных тренировках.

Его лицо, обычно являвшее собой образец безупречного самообладания, на мгновение стало пустым экраном. Все мысли, все расчёты — всё было смыто одним этим образом. Его взгляд, против его воли, провёл полный инвентарь, скользнув от её мокрых стоп до встречного взгляда.

— Опоздал, — сказала она. Её голос прозвучал глухо из-за шума воды, но каждое слово отчеканилось в его сознании. — Я уже почти всё.

Он не двинулся с места. Его пальцы сжали ручку его душевой сумки так, что кости побелели.

— Это... новая тактика? — спросил он. В его голосе не было насмешки. Было нечто сдавленное, хриплое. Голос человека, чей разум отказывался работать, подчинившись более древним инстинктам.

— Нет, — она провела рукой по мокрой коже бедра, сметая капли. Жест был не вызывающим, а... демонстративным. Как если бы она показывала ему карту местности, которую он тщетно пытался завоевать. — Это финал. Я устала от игры в тени, Дарси. Я показываю все карты. Все. Что ты будешь делать теперь?

Он молчал. Впервые с момента их знакомства у него не находилось слов. Его стена, его ледяное спокойствие, его джентльменские манеры — всё это растворилось в пару, оставив лишь голое желание и осознание полного поражения.

Она вышла из-под струй, не спуская с него глаз. Прошла мимо него, так близко, что капли с её кожи попали на его безупречный мундир. Она не потянулась к полотенцу. Она позволила воде стекать с себя, оставляя мокрые следы на полу, ведя его за собой как загипнотизированного.

У самой двери она обернулась.

— Игра окончена, — тихо сказала Ривен. — Ты проиграл. Не потому что я сильнее. А потому что ты... понят. До самого дна. И тебе нечего больше мне предложить, кроме того, чего я уже давно от тебя хочу.

Она ушла, оставив его одного в пустом душевом помещении, с гулом воды в ушах и образом её тела, выжженным на сетчатке.

И Дарси, наконец, понял. Она не пыталась поставить его на колени. Она поставила его перед зеркалом, где он увидел не могущественного мага и манипулятора, а просто мужчину, сломленного желанием к женщине, которая оказалась умнее, смелее и безжалостнее его.

И в этот момент он осознал, что это не поражение. Это — капитуляция. И он с готовением принимал её условия. Потому что быть побеждённым ею оказалось единственной победой, которая имела для него значение.

* * *

Он запомнил её до мельчайших деталей. Её шрам на левом плече — след от тренировочного клинка два года назад. Родинку чуть ниже пупка, ту, что он видел лишь мельком, когда она наклонялась. Каждый гребаный изгиб, каждую линию её тела запечатлелись в его памяти как навязчивый манифест, как доказательство его собственного поражения.

На следующий день после пар они встретились в общей гостиной. Она сидела в глубоком кресле, закинув ноги на подлокотник, и читала учебник по истории. Длинные, стройные ноги в чёрных носках беззаботно болтались в воздухе, а короткая юбка, как всегда, кокетливо и вызывающе оголяла чуть больше, чем было прилично. Она была такой — всегда. Вызывающей. Неприкрытой. Страстной.

Он подошёл к ней без лишних слов. Взгляд его был тёмным и сосредоточенным. Он не стал вступать в словесную перепалку, не пытался парировать. Вместо этого он, по-хозяйски, наклонился, подхватил её под коленями и спиной и приподнял.

Ривен взвизгнула от неожиданности, учебник с грохотом упал на пол.

— Дарси, что, чёрт возьми... — начала она, но он уже усаживал её к себе на колени, как будто так и было всегда.

Он устроил её поудобнее, его руки твёрдо легли на её бёдра, и он поправил сбившуюся ткань её юбки. Жест был не грубым, но и не нежным. Это был жест собственника.

— Тихо, — сказал он, его голос был низким и ровным, но в нём слышалось нечто новое — не вызов, а констатация. — Игра окончена. Ты выиграла.

Он прислонился спиной к креслу, удерживая её на себе. Его пальцы медленно водили по её бедру поверх ткани.

— Раз уж я проиграл, — продолжил он, его губы почти касались её уха, — мне полагается утешительный приз. И я не намерен делиться им больше ни с кем.

Он не смотрел на других, но его поза, его прижимающие руки, его тихий, властный тон — всё это было предупреждением для любого, кто мог подойти. Она была его трофеем. Его поражением, которое пахло её кожей и отзывалось гулом в крови. И теперь, когда пыль битвы осела, он не собирался позволять этому видению ускользнуть.

Ривен сначала хотела возмутиться, вырваться, прошипеть что-то язвительное. Но вместо этого она почувствовала, как по её спине разливается странное, тёплое удовлетворение. Она расслабилась, позволив своей спине прижаться к его груди, а голове — откинуться на его плечо.

Она выиграла. И её призом стал он сам — не сломленный, но признавший её силу. И, возможно, это было куда ценнее, чем его унижение.