Шёпот на крыше (гет)

На следующий день Маринетт чувствовала себя странно. Каждое воспоминание о Супер‑Коте вызывало волну тепла внутри, а мысли об Адриане почему‑то казались… отдалёнными.

— Ты сегодня какая‑то рассеянная, — заметила Алья за обедом. — Всё в порядке?

— Д‑да, — Маринетт нервно теребила край скатерти. — Просто… много всего в голове.

— О, понимаю, — подмигнула Алья. — Особенно когда один симпатичный парень называет тебя его розой.

— Алья! — Маринетт покраснела. — Это просто его манера общения!

— Манера общения, от которой у тебя горят щёки? — рассмеялась подруга. — Ладно, не буду давить. Но если захочешь поговорить…

— Не захочу! — слишком резко перебила Маринетт, но тут же смягчилась. — Прости. Просто… это сложно.

Алья кивнула, понимая, что сейчас не время для расспросов.

После школы Маринетт решила прогуляться в парке. Она шла по аллее, наблюдая за тем, как солнце садится за деревьями, и пыталась разобраться в своих чувствах.

«Почему я так реагирую на Супер‑Кота? — думала она. — Мы знакомы всего несколько месяцев, но он… он как будто знает меня лучше, чем кто‑либо. А Адриан… с ним я всегда боюсь сказать глупость. С Котом — нет».

Её размышления прервал знакомый голос:

— Маринетт?

Она обернулась и увидела Адриана, который стоял в нескольких шагах от неё.

— Привет, — улыбнулась она, стараясь скрыть волнение.

— Я искал тебя, — сказал он. — Хотел поговорить.

— О чём? — её сердце заколотилось.

— О нас, — он сделал паузу, подбирая слова. — Мне кажется, между нами что‑то есть. Что‑то большее, чем дружба.

Маринетт замерла. Это был момент, которого она так долго ждала. Но вместо радости она почувствовала… пустоту.

— Адриан, — начала она, но голос дрогнул. — Я… я не знаю, что сказать.

— Понимаю, — он грустно улыбнулся. — Возможно, я слишком тороплюсь. Но я не мог молчать. Ты… ты особенная.

— Спасибо, — прошептала она. — Ты тоже.

— Но этого мало, да? — он посмотрел ей в глаза. — Я вижу, что ты думаешь о ком‑то другом.

Маринетт не ответила. Слова были не нужны.

— Ладно, — он вздохнул. — Я не буду настаивать. Но знай: я всегда буду рядом, если тебе понадобится друг.

Он ушёл, оставив её одну под закатным солнцем. Маринетт села на скамейку, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза.

«Я должна была быть счастлива, — думала она. — Но почему мне так больно?»

В этот момент её телефон завибрировал. Сообщение от Супер‑Кота:

> «Моя роза, я знаю, что ты сейчас не в лучшей форме. Давай встретимся? Есть то, о чём я должен тебе сказать».

Маринетт посмотрела на экран, и внутри что‑то дрогнуло. Она ответила:

> «Да. Где?»

> «На нашей крыше. Через 10 минут».

Она встала, вытерла слёзы и направилась к знакомому месту.

Когда она поднялась на крышу, Супер‑Кот уже ждал её. Он выглядел серьёзным, даже немного взволнованным.

— Ты пришла, — сказал он, делая шаг навстречу.

— Конечно, — кивнула она. — Что ты хотел сказать?

Он помолчал, собираясь с мыслями, а потом произнёс:

— Я знаю, кто ты.

Маринетт почувствовала, как мир остановился.

— Что… что ты имеешь в виду? — прошептала она.

— Я знаю, что ты — Леди Баг, — повторил он. — И я… я тоже не тот, кем кажусь.

Он снял маску, и перед ней стоял Адриан.

— Адриан?! — ахнула она.

— Да, — он улыбнулся. — Это я.

Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. Потом Маринетт рассмеялась — сначала тихо, потом всё громче.

— Так вот почему ты всегда опаздываешь… — наконец пробормотал Адриан.

— А ты всегда так много шутишь… — добавила она.

Они расхохотались, и напряжение, копившееся месяцами, наконец рассеялось.

— Значит, ты — Леди Баг, — сказал Адриан, всё ещё не веря. — Моя прекрасная роза.

— А ты — Супер‑Кот, — улыбнулась Маринетт. — Мой невыносимый, но милый кот.

— Эй, я не невыносимый! — возмутился он.

— Ещё какой! — засмеялась она. — Но я тебя люблю.

Адриан замер, потом нежно взял её за руку.

— Я тоже тебя люблю, Маринетт. Даже когда ты роняешь сумки.

— А ты даже когда слишком много шутишь, — парировала она.

Они поцеловались — так нежно, как будто весь мир на мгновение замер, чтобы не нарушить эту хрупкую гармонию. Ветер стих, городские шумы растворились в тишине, а закатное солнце окутало их тёплым золотистым светом, словно благословляя этот миг.

Адриан осторожно обнял Маринетт, боясь, что всё это — сон, который рассеется от малейшего движения. Но она была здесь, настоящая, с бьющимся сердцем и дрожащими от волнения пальцами, которые крепко сжимали его руку.

— Я столько раз хотел сказать тебе… — прошептал он, отстранившись лишь на секунду, чтобы заглянуть в её глаза.

— И я, — перебила она, улыбаясь. — Но каждый раз что‑то мешало.

— Теперь уже ничего не помешает, — он снова прижал её к себе. — Больше никаких масок. Никаких тайн. Только мы.

Маринетт рассмеялась, и этот смех был похож на звон хрустальных колокольчиков — лёгкий, радостный, освобождающий.

— Знаешь, что самое смешное? — спросила она, чуть отстранившись. — Все эти месяцы я мучилась, пытаясь понять, кто мне ближе — Адриан или Супер‑Кот. А оказалось, это один и тот же человек.

— И кто же победил? — подмигнул он.

— Оба, — она коснулась его щеки. — Потому что ты — это ты. И мне нравится и Адриан, и Супер‑Кот. Вернее, мой Супер‑Адриан.

Они снова рассмеялись, и это было так естественно, так правильно, что даже не верилось, что раньше они могли жить друг без друга.

— А как ты догадался? — спросила Маринетт, устраиваясь у него на плече. — Ну, что я — Леди Баг?

— Это было непросто, — признался Адриан. — Ты так умело скрывалась. Но однажды я заметил, как ты реагируешь на мои шутки в образе Супер‑Кота — точно так же, как Маринетт реагирует на мои неловкие попытки быть остроумным. А потом… помнишь тот день, когда ты спасла меня от Мадам Кофе?

— Конечно.

— Когда ты схватила меня за руку, я почувствовал то же самое тепло, что и когда держал тебя за руку как Адриан — в тот день у кафе. Это было… узнавание. Как будто пазл сложился.

— А я всё думала, что это за странное чувство, — кивнула Маринетт. — Значит, талисманы нам подсказывали?

— Возможно. Или это просто судьба.

Они помолчали, наблюдая, как солнце опускается за крыши Парижа, окрашивая небо в розовые и оранжевые тона.

— Что теперь? — тихо спросила Маринетт.

— Теперь мы будем спасать Париж вместе — но уже не скрываясь друг от друга. И…

— И?

— И ходить на свидания. Настоящие. Без масок. Хотя… — он хитро улыбнулся. — Может, иногда всё же надевать их? Для романтики?

— Только если ты перестанешь называть меня твоей розой, — засмеялась она.

— Ни за что! — он прижал её крепче. — Это теперь моё любимое прозвище для тебя.

— Тогда я буду называть тебя «мой невыносимый кот».

— С удовольствием приму этот титул.

Они снова поцеловались, и в этом поцелуе было всё: облегчение от раскрытой тайны, радость от обретённой любви и предвкушение будущего, в котором больше не будет места недоговорённостям.

Снизу доносились звуки вечернего Парижа — гудки машин, смех прохожих, музыка из кафе. Но для них сейчас существовал только этот миг, только эта крыша и только они двое.

— Пообещай мне одну вещь, — сказала Маринетт, глядя ему в глаза.

— Всё, что угодно.

— Что бы ни случилось — мы всегда будем говорить друг другу правду. Даже если она страшная или неловкая.

— Обещаю, — он коснулся её ладони. — И ты обещай.

— Обещаю.

Они сидели так ещё долго, пока звёзды не зажглись над Парижем, а город не окутался мягким ночным сиянием. И впервые за долгое время оба чувствовали — наконец‑то всё встало на свои места.