Завещание Тёмного Лорда. Продолжение... (гет)

Она не стала идти в столовую к мужу и дяде, предпочтя отправиться прямиком к себе в спальню.

Поднявшись по лестнице, прошла в комнату. В темноте действуя по наитию, Гермиона кинула свою сумочку, которую так и держала в руках с прихода домой, на пуфик возле туалетного столика. Присела на постель и, откинувшись назад, легла, раскинув руки в стороны. Она устала. И эта усталость, ничем не подкреплённая, давила на неё уже не один день.

Она была вполне счастлива: у неё прекрасный муж, хорошая семья, отличные друзья, но что-то было всё равно не так. Чего-то будто не хватало для полноты картины.

Молодая женщина неосознанно накрыла низ живота ладонью, но тут же одёрнула — дверь распахнулась. В спальню прошёл Том.

— Я знаю, что ты сейчас скажешь, — тихо произнесла она. Риддл молчал. — Ты был прав. С чего я вообще решила, что она ему до сих пор нужна? Я глупая. Увидела в его взгляде лишь то, что хотела...

Том, по-прежнему не проронив ни слова, опустился на пол к её ногам и лёгким почти невесомым движением снял с любимой туфли и шёлковые чулки. Не забывая оставлять обжигающие поцелуи на внутренней стороне её бедер, возле колена. Она блаженно улыбнулась, растворяясь в его ласке.

— Не твоя вина, что он не счастлив, — почти шепотом произнёс он у самого её уха, ложась рядом.

Том точно прочёл её мысли, касаемые Адриана. Иногда её терзало чувство вины за его одиночество, и желание примирить его с Элен было утешением её совести.

— Я знаю.

Он расстегнул последнюю пуговицу её блузы и принялся выводить незамысловатые узоры на её груди, животе.

— Том...

— Да?

— Ты бы хотел иметь детей?

Такой, казалось бы, обычный и довольно правильный вопрос жены к мужу вдруг всё изменил. Их душевное единение почти ощутимо прервалось.

Комнату уже озаряло яркое пламя свечей, вызванное заклинанием. Риддл сел и ещё с минуту изучающим взглядом смотрел на жену, точно ища что-то важное для себя, и только после спросил:

— Не хочешь ли ты сказать, что забыла принять зелье, которое я для тебя варю?

Надо сказать, его ответ немного её задел. Да, она, как и он, была не готова к таким событиям: ещё не всё сделано, не всё желаемое достигнуто ею, чтобы беззаботно отдаться воспитанию детей. Но он... Его она не могла понять в эту минуту. Что же Том потерял бы в этом случае, чем бы пожертвовал?

— Конечно же, нет! — поднявшись с постели, беззаботно отозвалась она, стараясь скрыть за спокойствием своё разочарование.

Риддл остановил ее, удержав за руку.

— Ты точно ничего не скрываешь от меня? — пытливо посмотрел в её глаза, стараясь найти в них хоть намёк на ложь.

— Да, Том, ничего.

И он, заметно расслабившись, уже спокойно с долей нежности и ласки в голосе произнёс: — Пойми, я не готов делить тебя с кем-либо, даже с моим собственным ребенком. Не сейчас...

Взяв халат со спинки кресла и слегка улыбнувшись, точно соглашаясь с решением мужа, Гермиона удалилась в ванную комнату. Там она пробыла ещё около часа, расслабляясь в душистой пенной воде. Думая о многом, но ни разу за это время, не позволив себе даже задуматься над недавним разговором с Томом. Это лишнее, ненужное и оставляющее после себя лишь осадок противоречивых чувств.

Приглушённый стук в дверь. Гермиона вынырнула из воды, часто дыша.

— Гермиона, ты ещё долго?

— Уже иду, — выкрикнула она в ответ.

— Не задерживайся. Я жду тебя в постели.

* * *

День. Пятнадцать минут двенадцатого.

— Да. Так. Вот так, — подбадривая, Гермиона обращалась к старушке из тридцать шестой палаты, помогая той принять сидячее положение на постели. — Да, вы просто молодец, мадам Брюне! Сейчас за вами придёт дежурная сестра для утренних процедур, — колдомедик аккуратно опустила ноги пациентки на пол, а затем, обхватив хрупкую изнеможенную болезнью женщину в районе груди, одним рывком усадила ту в кресло-каталку.

Гермиона не прекращала разговаривать с Брюне, дабы облегчить той страдания и агонию, испытываемую при подъёме. Она прекрасно видела, каково старушке. Та с каждым новым движением с силой сжимала плечо миссис Риддл.

— Вот так. Прогуляемся, хорошо? А вечером прибудет ваш внук Люка, помните?

Пожилая женщина приняла попытку радостно засмеяться в ответ, но тут же изошлась тяжёлым грудным кашлем, задыхаясь.

— В тумбочке, Гермиона, достань из шкафчика ингалятор, — возвестила только зашедшая в палату Морель, указывая на прикроватную тумбу. Следом, вынула из кармана палочку, собираясь убирать кровавые пятна с одежды старушки.

Через пару минут мадам Брюне стало намного лучше. Она даже благодарно улыбнулась, несмотря на слабость.

— Я думала, ты сегодня отдыхаешь, — везя кресло с пациенткой к выходу, отозвалась Гермиона, говоря с Элен.

— Подменяю знакомую с первого отделения, — ответила та, придерживая дверь палаты.

И выходя в общий коридор, немного расстроено добавила: — Жалко её, — кивнула блондинка в сторону Брюне. — Ещё месяц назад могла сама передвигаться. Болезнь уж больно быстро прогрессирует.

— Разве ничего нельзя сделать? Ну, там... — Гермиона уже было хотела перечислить возможные варианты лечения, но была перебита на полуслове.

— Нет, ничего уже не поделаешь. Если кости мы можем наращивать, то легкие, увы, ещё не научились, — отозвалась Морель, принимая управление креслом-каталкой. — Не думай, Гермиона. Такова жизнь, — и направилась к выходу из отделения.

— Да, тут либо привыкай видеть смерть каждый день, либо уходи из колдомедицины, третьего не дано, — шепотом произнесла она сама себе, направляясь проведать Клодетт Моро.

* * *

На часах почти четыре. Гермиона не спеша собирается покинуть свой пост. Сменщица, немолодая Абель Рош, уже полчаса, как явилась, посему откладывать поход домой не имело смысла.

Почти дойдя до камина приёмной, миссис Риддл остановилась. Домой почему-то не тянуло. Тома, всё равно, не будет ещё часа три, не меньше, а она не устала и могла бы прогуляться по волшебному городку Ивуар, который, к слову, почти даже и не видела, несмотря на то, что живёт во Франции уже больше полугода.

У самых дверей, через которые Гермионе ещё ни разу не доводилось покидать больницу, её окликнули:

— Заходила в отделение. Думала, застану тебя там, — сказала Элен, поравнявшись с ней.

— Нет. Сегодня у меня дневная смена.

— Ага, я поняла. Дела в городе? — блондинка кивнула на главную дверь.

— Да нет. Решила прогуляться немного. А ты? Домой? — спросила она в ответ, выходя на улицу.

— Да, — ответила та, улыбнувшись. — Зайду в «Грот» по пути. Не хочешь со мной?

«Грот» оказался довольно милым и уютным местечком, чем-то напоминающим Гермионе паб Розмерты «Три метлы». Гостеприимство и дружелюбие, приправленные ароматом вина вперемешку с корицей и запахом свежеиспечённой сдобы. Всё это располагало к приятной беседе и расслаблению.

Элен даже не пыталась спросить про Адриана, что в глубине души миссис Риддл радовало. Ответить на её такой вопрос означало бы причинить боль и расстроить, по-другому никак. А так не хотелось бы, то есть совершенно не хотелось бы. Особенно в данную минуту. — Миссис Риддл, — раздался за спиной приятный мужской голос. Элен заинтересованно посмотрела, точно сквозь неё, на нарушителя их уединения и лишь затем перевела взгляд, полный удивления на подругу.

Гермиона узнала его, обаятельного и обходительного Винсента Дюрана.

Он обошёл столик, чтобы поприветствовать знакомую взглядом. Она улыбнулась довольно искренне. Полуминутная пауза.

— Не ожидал увидеть вас здесь, — начал Винс, пытаясь замять некую, непонятно отчего образовавшуюся неловкость.

Они почти и не общались, да если быть откровенными, живя в одном доме, и не виделись совсем. Гермиона не сказала бы, что так уж опечалена данным фактом, но, когда Дюран появлялся на горизонте, его взгляд точно гипнотизировал ее, заставляя впадать в ступор.

— Это моя подруга — Элен Морель, — нашлась миссис Риддл, представив собеседницу.

Блондинка, лучезарно улыбаясь мужчине, подала руку, и он в ответ поцеловал её.

— Элен. Рад нашему знакомству. Жаль, конечно, что несколько дней назад вы так стремительно исчезли, едва только появились. Нам так и не удалось познакомиться.

Морель смущённо, именно смущённо и не печально вовсе, при напоминании о том невесёлом моменте её появления в доме Грейнджер-Риддл вновь улыбнулась Винсенту. Затем обратила свой многозначительный взор на Риддл.

Молодая женщина явственно увидела, что Дюран произвёл на подругу приятное впечатление.

— Мистер Дюран, может, составите нам компанию?

— Отчего же нет... — незамедлительно отозвался мужчина, отодвигая стул и присаживаясь к дамам.

Спустя полчаса Элен оставила Гермиону наедине с Винсентом, отлучившись в дамскую комнату.

Миссис Риддл чувствовала себя вполне комфортно до этого и даже раскованно общалась с Дюраном, пока его внимание было сосредоточено непосредственно на Морель. И вот, когда она покинула их, неловкость вновь вернулась. Она не понимала своих чувств. Не понимала, почему её это раздражает. Откуда это стеснение. Никогда такого не было. Даже проникновенный взгляд Тома никогда не смущал Гермиону сильнее.

— Гермиона, — размеренно успокаивающий голос, обращённый к ней. — Вы, возможно, сочтёте мои слова за наглость, но поверьте, я пекусь только о семье Гектора и в частности о вас...

— Я вас не понимаю, — Гермиона заметно напряглась и принялась теребить салфетку в руках.

— Простите. Я ненароком стал свидетелем разговора вашего дяди и мужа. И слышал их речи об Албанских лесах. Но не это меня тронуло. Они обсуждали возможность нахождения в них редкой вещицы. Вы же понимаете, что я имею в виду диадему Кандиды Когтевран.

— Не вижу никаких опасений иметь столь редкую вещь в своей собственности, если бы таковая имелась, — последние слова были заметно подчёркнуты ею.

Она сейчас сама не верила, что говорит такое. Если бы она могла так просто избавиться от неё, сделала бы это, не раздумывая. Но Том никогда не пойдет на это.

— Думается мне, хозяин сей вещицы мог бы не согласиться с вами и придать этому делу юридический характер.

— Мистер Дюран... — этот разговор точно отрезвил её и заставил поглядеть на Винсента с другой, новой для неё стороны.

— Гермиона, ваш дядя не отрицал этого, когда я напрямую спросил, и рассказал, что слышал. Он же мой лучший друг. Я привел веские аргументы, чтобы захотелось избавиться от неё. И он, надо сказать, согласен. Да, неохотно, но согласен. Я...

— Достаточно, — резко прервала она его. — Я вас услышала, Винсент. Думаю, больше не стоит об этом, — и мило улыбнулась.

Было заметно, что улыбка Гермионы немного озадачила мужчину, но только до тех пор, пока секундой позже к ним вновь не присоединилась Элен, при которой ни она, ни он не хотели обсуждать данную тему.

Пара напротив неё вновь мило ворковала, и даже где-то проскальзывал едва уловимый флирт. У них оказалось много общих интересов. Гермиона же желала побыстрее выйти на улицу и вдохнуть свежего воздуха. До этого приятное во всех смыслах кафе стало душить.

Она сейчас встанет, попрощается и отправится к мужу в магазин. Думается ей, что причина ссоры его и Дюрана в день рождения дяди имела своё название — диадема.

— Приходи как-нибудь к нам на ужин, — обратилась она к подруге, стоя с ней и с Винсентом в тени оливкового дерева на площади Мира прямо напротив французского Министерства магии. Морель слегка сморщила лоб, точно в сомнениях. — Я буду рада, — убедительно добавила Гермиона. — И... и Том, думаю, тоже.

— Хорошо, как-нибудь, обязательно, — и обратившись к мужчине: — До встречи, мистер Дюран.

Элен искренне улыбнулась в ответ на его улыбку, обняла подругу на прощание и исчезла со звучным хлопком аппарации.

— Позволите вас проводить, Гермиона? — предложил он, как только Морель исчезла.

— Не стоит. У меня здесь ещё дела.

Он безмолвно кивнул, соглашаясь, и Гермиона тут же торопливо поспешила на улицу Кадуцея.

* * *

Звон дверного колокольчика.

В воздухе витал запах разнообразных зелий и сушёных трав.

— Мадам Риддл, — поприветствовал её продавец, как только та зашла в лавку «Редкие зелья».

— Здравствуйте, Симон, — отозвалась она и, не задерживаясь, тут же направилась вглубь магазина.

Дверь кабинета была приоткрыта.

Из глубины помещения раздавались шорох бумаг и мерное тиканье напольных часов.

— Привет, — тихо поприветствовала она его.

Том оторвал взгляд от документов и, подарив ей полуулыбку, ладонью указал на место напротив себя.

Спокойствие всякий раз разливалось по всему телу, как только Гермиона видела его. Такого надёжного и родного.

— Какими судьбами?

Она пожала плечами. Тот вопросительно приподнял брови.

— Ты не часто балуешь вниманием сие заведение. Так в чём же дело, Гермиона? — появилась морщинка меж бровей, когда он нахмурился.

— Какие глупости, — молодая женщина отмахнулась от его замечания и, обогнув рабочий стол, присела на край стола. Риддл обнял её за ягодицы, отложив бумаги и перо в сторону. — Я просто хотела тебя увидеть. Честно, честно, — начала уверять она, глядя в его глаза полные сомнения.

Гермиона определённо говорила правду: изначально всё так и было. Она скучала по нему. А потом был Винсент с его словами, но об этом она обязательно скажет. Это может подождать, а сейчас просто насладится его нежностью.

— Миссис Риддл, я вообще-то на работе, и она не терпит отлагательств, увы...

— Ну что вы, мистер Риддл, я совершенно вас не задержу, — Гермиона игриво улыбнулась, присаживаясь на колени мужа и целуя в шею. Ему нравилось. Прикрыв глаза, он расслаблено, откинувшись на спинку кресла, отдался власти любимой женщины. — Только... — продолжила она, оторвавшись от Тома. Вынула палочку из кармана мантии, направив ту на входную дверь, вознамерившись запереть.

— Нет, — он перехватил её руку и опустил вниз. — Не стоит, милая. Не сейчас.

— Ну, как хочешь, — Гермиона деланно безразлично пожала плечами, поднимаясь.

— Прости, — сказал Риддл, провожая её взглядом.

Молодая женщина, дойдя до ранее предлагаемого ей кресла, опустилась в него.

— С минуту на минуту должен явиться поставщик. Будет неловко, ты же понимаешь?

— Да, конечно. Я всё понимаю. Ты работаешь, — улыбнувшись, ответила она. — Не знаю даже, что это на меня нашло.

— Не берите в голову, мадам, — Том, улыбаясь, игриво провёл рукой по волосам от макушки до затылка, демонстрируя своё самодовольство. — Мне понятны ваши стремления. Я же так очарователен...

— Да ну тебя! — Гермиона схватила первую попавшуюся папку со стола и легонько ударила мужа по руке.

Мужчина тут же состроил из себя шокированную личность, но уже спустя момент заливисто смеялся. Она же, до последнего храня серьёзную маску, присоединилась, смеясь в ответ.

— Ладно, — заявила Гермиона, отсмеявшись. — Я тогда, пожалуй, пойду, не буду тебя отвлекать.

— Что за глупости, — он небрежным движением руки отмахнулся от её слов и поднялся, чтобы занять пустое кресло подле неё. Чтобы сердечно улыбнуться, так как она любила, чтобы взять её ладони в свои и сказать: — Тебе стоит почаще так меня отвлекать. Мы совсем и не видимся, — Том убрал с её щеки вьющуюся прядь волос за ухо. — Я обожаю тебя, ты же знаешь... И сколько бы тебя ни было в моей жизни, мне всегда будет этого мало.

Она растворялась в его словах, его взгляде. Таком пронзительном, от которого душа была точно наизнанку, таком доверительном и безгранично нежном.

Тут он неожиданно отстранился, вызвав в ней секундную растерянность. Облокотился о спинку кресла, закинув ногу на ногу.

— В обед, — уже серьёзно, — Кигнус заглядывал. У нас состоялся небольшой разговор. Ты же помнишь, что у него через неделю день рождения?..

Гермиона молча кивнула в ответ.

— У него есть предложение касаемо места проведения празднества. Как ты смотришь на то, чтобы вновь посетить Италию?

— Да ты шутишь?! — не скрывая своего изумления, воскликнула она.

— Какие шутки! — по-прежнему сохраняя непонятную серьёзность в голосе, отозвался Том, но на этот раз в уголках его губ залегла едва заметная улыбка.

— Мерлин мой! Я, конечно же «за», а как иначе. Это же Италия, место, где ты и я... — Гермиона искренне не могла нарадоваться такой новости.

Она вполне понимала, что там им придётся присутствовать на празднике их общего друга и вполне возможно у них опять будет только ночь на двоих, но разум, не подчиняясь здравому смыслу, уже настойчиво рисовал в голове картинки этого мини-отпуска, где только он и она и никаких Кигнусов и Друэлл. Всё так эгоистично, но так сладко.

Риддлу было суждено вернуть Гермиону на землю одним только:

— Праздник обещает быть просто массовым...

— В смысле?

— Ну, ты же должна помнить, что как раз в это же время прибудут приглашенные на свадьбу. Она как-никак почти сразу после именин...

— Да, конечно, — ещё бы Гермиона не понимала. Как-никак она подружка невесты.

— Так вот, — медлил он отчего-то, — будут гости и из Англии, — тут Том, точно уговаривая к пониманию, добавил: — Они же наши друзья, а для Кигнуса и вовсе родственники.

— Вальбурга... — спокойно сказала она то, что тот так и не решался сказать вслух.

— Н-да...А ещё, — продолжил он стараясь отвести тему от мисс Блэк, — Орион, Альфард, да и Абрахас будут. Ты как раз с ним ещё не знакома.

— Я всё поняла, Том.

Он удивлённо взглянул на её спокойное выражение лица.

— Вальбурга — это пережиток нашего прошлого. К тому же, — Гермиона протянула руку к его галстуку и, хватаясь, притянула к себе, заканчивая речь ему в губы, — ты мой... теперь ты только мой. И всякие там Вальбурги, мне нипочём.

Затем молодая женщина поднялась с места. Пора было оставить Тома. И вовремя. В кабинет заглянул продавец лавки, возвещая: — Поставщик прибыл, и, бросив вопрошающий взгляд на даму, спросил: — Приглашать?

Том кивнул Симону и следом обратился к жене: — До вечера, милая.

И прежде чем выйти из помещения она подарила ему нежный поцелуй, про себя надеясь, что столкнувшись с Вальбургой, ей хватит сил удержать своё счастье при себе, чего не получилось однажды... Но то было её прошлое-будущее.

* * *

За окном завывал ветер, окна едва выдерживали его натиск. Ещё никогда она не видела такой непогоды посередине весны. И ночь выдалась холодной, даже камин в палате не дарил нужного тепла.

Гермиона стояла и глядела в темень за стеклом. А в отделении тихо-тихо, словно в морге. От такого сравнения её передёрнуло. Гермиона бросила взгляд на часы. Почти три. Через два часа рассвет, а после она будет дома.

Со спины раздался тяжелый грудной кашель со звуками рвотного позыва, а следом отчётливо слышимое хриплое дыхание пациентки.

Гермиона тут же отозвалась на её недомогание, поднеся к губам лекарственное зелье. Поправила подушку, как только той стало лучше.

Сегодня мадам Моро была на удивление тиха и даже не язвила, что, впрочем, было за гранью понимания. Обычно эта дамочка придиралась даже к неправильному обращению к своей персоне. На данный же момент эта старая леди выглядела выжатой, точно лимон. Её каждые десять минут сотрясали неимоверный кашель и судорога.

Графиня Моро затухала на глазах. И как бы мало Гермиона её ни знала, как бы ни противилась её скверному характеру, женщина была ей симпатична. Хотя бы, потому что была неимоверно сильна духом.

— Мадам Моро, — она провела рукой по её влажным от пота волосам. Клодетт моргнула глазами, словно благодаря. — Я посижу неподалёку, хорошо? Там, — показала на диван прямо напротив, у стенки. — Я буду рядом...

Выдался трудный день. Гермиона эмоционально и физически ощущала себя разбитой. Жутко хотела спать. Она устало опустилась на мягкий прохладный диванчик, укуталась в лёгкий плед и, откинувшись, попыталась расслабиться. Да не заметила, как уснула.

Громкий стук, звон стекла. Гермиона распахнула глаза, тяжело дыша. Окно, вероятно не выдержав атаки ветра, распахнулось, и с такой силой, что разбило вдребезги стекло.

В комнату ворвался порывистый холодный воздух, и она поспешила подняться, чтобы побыстрее исправить неприятность. Но...

Она сидела рядом с ней на диванчике, глядя изучающим взглядом. Моро дико напугала её и, если честно, Гермиона не стразу заметила тихо сидящую старушку рядом с собой.

Когда дикое сердцебиение начало приходить в норму и шок прошёл, колдомедик, всё ещё держась за сердце, попыталась заговорить спокойно, не выдавая своего волнения:

— Ох, мадам, не стоило вам подниматься с кровати. Простите... — она потёрла глаза, — я, похоже, немного задремала...

Старушка ничего не говорила, по-прежнему молча созерцая.

— Надо бы окно починить, — на этот раз Клодетт прикоснулась к её ладони, словно понимая. Рука холодная... Она замёрзла.

Но Моро и не думала её отпускать. Она сжала её руку, придерживая.

— Гермиона, — начала та. — Пообещай мне, что как только меня не станет, навестишь моего Александра...

— Мадам Моро, — начала было она в ответ. Гермиона должна была уговорить старушку прилечь обратно в кровать и дать ей исправить разрушения причиненные непогодой, но её настойчиво перебили:

— Мои часы сочтены, я не могу оставить его одного, понимаешь, — на лице дамы блестели слёзы. — Для меня это важно. Обещай позаботиться о нём.

— Хорошо, хорошо, графиня. А теперь идёмте, пора лечь.

Та больше не сопротивлялась, когда Гермиона, поднявшись, протянула женщине руку, чтобы помочь встать с дивана.

— Доброе ты дитя, — вещала старушка, уже стоя напротив неё самой и глядя пронзительными глазами. Она знала такой взгляд. Так иногда смотрит на неё муж, когда хочет видеть её мысли и помыслы. Но тот взгляд был мягче, этот же причинял дискомфорт.

Неожиданно старушка болезненно сжала её ладонь и произнесла не своим голосом:

— Мне жаль тебя, девочка. Ты не должна была приходить сюда, не должна...

От этих слов кожа покрылась гусиной кожей. Было не по себе. Моро начинала её пугать.

— Твоё место в будущем, не в прошлом, слышишь? Останешься — познаешь всю боль и лишения. Жди предательства со стороны близкого тебе человека.

— Мадам Клодетт, вы меня пугаете, — Гермиону уже начало трясти от страха, когда глаза Моро ещё шире открылись, в них точно пустота гуляла. Но старуха только крепче ухватилась, видимо чувствуя сопротивление Риддл, и продолжила: — ... Он любит и предан... но помыслы его черны, точно ночь, а поступки опасны, — тут Моро начала её неистово трясти, крича: — Беги, слышишь, беги... Беги от него не мешкая...

Гермиона задыхалась, хватая воздух ртом и...

— Гермиона, — Элен стояла, нависши над ней, и обеспокоенно смотрела.

— Элен, — непонимающе оглядываясь, произнесла она в ответ. — Что, что произошло... Где мадам Моро?

— Гермиона, — повторилась та, — Она... Графиня умерла...