Чародей (гет)

Когда друзья подошли к дому Дурслей, уже светало. Гарри, крадучись, подобрался к стене под окном своей комнаты и оглянулся. Гермиона, всё ещё сомневаясь в разумности идеи друга, поспешила к нему.

— Я тебя подсажу, — прошептал парень, — а ты потом поможешь мне. Хорошо?

— Ладно. Я, правда, не уверена, что это хорошая идея, но, соглашусь, что в ней есть что-то такое... Бесшабашное.

Гарри ухмыльнулся, не став напоминать, что идея была не его. Вместо этого, он присел под окном и подставил руки. Гермиона, осторожно схватившись на них, аккуратно встала на плечи другу, после чего тот стал медленно подниматься. Было странно, что Гарри почти не чувствовал веса своей подруги, — несмотря на довольно высокий для её возраста рост, Гермиона была весьма стройной и поэтому весила немного.

Через пять минут Гермиона, наполовину свесившись из окна, была готова подхватить друга. Гарри, однако, тот в помощи не нуждался, и, привычно используя плющ и неровности кирпичной кладки, ловко вскарабкался в окно сам.

Удовлетворённо оглядев комнату и не заметив никаких изменений в обстановке, он предложил девушке присесть. Однако, Гермиона садиться не спешила, с ужасом оглядывая обстановку.

— И здесь ты живёшь? — прошептала она, оглядывая многочисленные полки с поломанными игрушками, продавленную кровать, стол с кучей пергаментов, колченогий табурет и кошачью дверцу в двери.

— Ой, да брось, Герми, ты ещё кладовку не видела! — усмехнулся парень, взъерошив непослушные волосы. — Табурет, извини, не предлагаю, поэтому располагайся на кровати.

Гермиона аккуратно присела на краешек, в то время как Гарри прошёл к сундуку и стал там рыться. Из угла доносилось только пыхтение. Но уже через минуту парень достал из сундука что-то маленькое, вышел на середину комнаты и, резко размахнувшись, кинул это в стену. Предмет, оказавшийся небольшим шариком, приклеился к стене, поменял свой цвет с красного на зелёный и с лёгким шипом испарился.

Гарри, заметив недоумение на лице подруги, поспешил объяснить:

— Портативный заглушитель от братьев Уизли. Новая разработка, пока не продаётся. Изолирует небольшое помещение на полтора часа, так что мы тут можем даже песни петь — никто ничего не услышит. А, так как магию использовать несовершеннолетним нельзя, это — единственное, что помогает не будить моих родственничков по ночам.

Лицо девушки просияло:

— Это гениально, Гарри! У тебя их много?

— Штук пять осталось. Надо будет попросить, чтобы ещё прислали. Ладно, чем займёмся? Предлагаю собрать моё барахло и приготовиться к отъезду.

— А что будем делать с Директором, если он надумает тебя забрать?

Гарри хитро прищурился:

— Это я беру на себя.

— Отлично. Тогда — за дело!

Они вдвоём потратили почти час, собирая Гаррины вещи по всей комнате. Гермиона, приглядевшись, поняла, что большая часть бардака — только видимость; практически все вещи Гарри, которые он действительно использовал, были в идеальном состоянии и аккуратно разложены. Так что сборы превратились, скорее, в игру “найди предмет под грудой хлама”. Гарри, заметив удивление подруги, попросил:

— Только не говори никому. Пусть это останется нашей тайной, ладно?

Гермиона, для которой друг открылся со столь неожиданной стороны, только кивнула, после чего подмигнула ему и рассмеялась:

— Играем в шпионов, Поттер?

— Почему “играем”, Грейнджер? — Хмыкнул парень и тоже рассмеялся, когда понял, что не может удержать серьёзное выражение лица. — Кстати, Гермиона, нам стоит начать вести себя потише, заглушитель сейчас должен закончить действие.

Девушка кивнула и посмотрела на то место, куда Гарри бросил заглушитель и увидела лёгкий зелёный дымок, который, медленно сгущаясь, приобрёл насыщенный желтый цвет и с лёгким хлопком исчез.

— Всё, — прошептал Гарри, — теперь ждём.

Он хитро улыбнулся и пересел поближе к девушке, слегка её приобняв. Почувствовав, что она слегка напряглась, он наклонился к её уху и прошептал:

— Не напрягайся, Герми. Я не позволю себе причинить тебе вред. И потом, это же твой план!

— Гарри, я... мне...

К счастью для Гермионы, продолжить ей помешал громкий стук в дверь и громкий женский крик:

— Просыпайся, противный мальчишка, если не хочешь остаться без завтрака!

— Добро пожаловать в эту чокнутую семейку! — с улыбкой сказал Гарри.

— Ты не хочешь ничего им ответить? — спросила девушка?

— Нет. Пусть лучше сами придут сюда. Тут места меньше, так что они втроём тут не развернутся.

В дверь опять заколотили:

— Если ты сейчас же не выйдешь, то пожалеешь, что появился на свет!

Гарри, всё так же нежно прижимающий к себе Гермиону, начал шепотом считать:

— Пять. Четыре. Три. Два. Один. Поехали...

В тот же момент дверь в комнату с грохотом распахнулась, явив взору Гермионы раздражённого крупного мужчину, который с порога начал орать:

— Ты что себе позволяешь, маленький...

В этот момент дядя Вернон обратил внимание на происходящее в комнате. Гарри же, отпустив Гермиону и повернувшись к родственнику, насладился пару секунд ошарашенным видом опекуна и, улыбнувшись, громко произнёс:

— О! С добрым утром, дядя! Я хочу вас познакомить со своей подругой. Гермиона, это мой дядя, Вернон Дурсли. Дядя, Это Гермиона, самая талантливая ведьма Хогвартса.

“Наверное, только ради этого стоило затевать эту шутку” — подумал Гарри, любуясь сменой цветов на лице Вернона. Тот, в течение полуминуты, поменяв несколько оттенков, от красного до белого и обратно к красному, стоял, задыхаясь от гнева и вцепившись в дверной косяк. У Гарри даже промелькнуло чувство, похожее на жалость. Промелькнуло, и тут же исчезло, как только дядя начал орать на весь дом:

— Ты, маленький засранец, что ты себе позволяешь? Что за шлюшку ты сюда привёл? Она из этих, ненормальных?

На вопль Вернона прибежали остальные члены семейства. И если Петуния, как и Вернон, начала вопить о ненормальности, а также о том, что он им обязан, за то, что его подобрали и не отдали в детский дом, до Дадли повёл себя более чем странно. Он растерянно перевёл взгляд с кузена на Гермиону, потом посмотрел прямо в глаза Гарри и, Гарри мог поклясться в этом, — слегка усмехнувшись, подмигнул. После чего сделал скучающий вид и, отвернувшись, ушёл.

Поттер, ошалевший от такого поведения кузена, наконец, отошел от удивления и прислушался.

— ...такой засранец, мало того, что твои бездельники-родители умерли, так ещё и ты позволяешь себе такое!

Гарри понял, что пора прекращать спектакль. Резко встав, он, глядя в глаза дяде, твёрдо произнёс:

— Заткнись. Теперь я буду говорить.

Вернон, не ожидая ответа от племянника, подавился очередным заготовленным ругательством.

— Мне плевать, на то, как вы ко мне обращаетесь. Ещё больше мне плевать на то, как вы ко мне относитесь. Но я клянусь, если ещё раз вы позволите себе оскорбить словом или поведением тех, кто мне дорог, я вас убью. И пусть магия будет мне свидетелем!

На этих словах фигуру Гарри укутало синеватое сияние, которое, резко вспыхнув, отбросило Вернона и Петунию на несколько метров, впечатав в противоположную стену. Гарри, казалось, не замечал происходящего. Он продолжал:

— Мы сейчас уйдём. Я требую, чтобы вы говорили всем, кто будет мной интересоваться, что вы отправили меня на каникулы за границу. Я вернусь к вам последний раз в следующем году и проведу здесь две недели. После этого, надеюсь, мы с вами не увидимся. Итак, повторим. Где я буду?

— За границей, — выдавила Петуния.

— Правильно, тетя! — Ухмыльнулся Гарри. — И что будет, если вы оскорбите тех, кого я защищаю?

Дядя Вернон, совершенно бледный, что-то тихо просипел.

— Не стесняйся, дядя. Громче!

— Смерть, — произнёс через силу тот. В этот момент он, почему-то, понял, что сейчас лучше не сердить племянника.

— Отлично. Мы друг друга поняли. А теперь, мы, пожалуй, пойдём.

Сияние вокруг Гарри погасло и он, повернувшись к испуганной Гермионе, произнёс с улыбкой:

— Пойдём, дорогая. Здесь нам не рады.

Подхватив сундук с заранее наложенными чарами, уменьшающими его вес (Гарри позаботился об этом ещё в школе), и клетку Хедвиг, друзья прошагали мимо ошарашенных родственников, и вышли на улицу. Гермиона, взмахнув палочкой, остановила трёхэтажный фиолетовый автобус и, помахав на прощанье ошалевшим Гарриным родственникам, друзья исчезли.