Мгновения жизни (гет)

Гермиона, Рон и Джинни выбежали из гостиной и убедились, что за ее пределами остро запахло развлечением.

Перед их глазами в дико-безумном танце схлестнулись Авроры, Пожиратели, клубы дымы и искры разлетающихся заклинаний различной степени тяжести.

Рон с энтузиазмом бросился в самую гущу, чем очень впечатлил девочек, скукожившихся в первые минуты грандиозной свалки.

А она пришлась по нраву не только Рону Уизли. Некоторые ученики Хогвартса тоже недолго колебались перед тем, как с бесшабашностью ринуться в жуть.

Гермиону и в эти жаркие моменты не оставляла мысль о Драко. Где же он? Карта Мародеров ответила — где. Благодаря умной вещице, Гермиона быстро отыскала Драко в темном коридоре и не мешкая — чего уж тут в самом деле! — направилась по пути его следования.

Он шел стремительно — даже ветер свистел в ушах. Поворот, коридор, опять поворот, лестница. Всё, до Астрономической башни рукой подать.

Засунув руки в карманы брюк, Драко остановился в раздумье: как не пытался он настроить себя на недолговечность, всё равно тоска оставалась.

Знал, что бесповоротно обречен, но в душе метался вопросик: он убьет или его убьют? При последнем раскладе совсем неважно кто — безумцы, попавшие под обаяние Темного Лорда, или он сам, главный их безумец.

Накануне Драко приснился радужный сон: будто бы никакого Волдеморта и в помине нет, а отец — живой — сдержанно улыбается и просит выкинуть из головы весь нелепый вздор.

К чему Драко вспомнилась эта бессмыслица перед решающим событием — никто не скажет, да и Мерлин с ними, с этими снами.

Кроме того, покоя не давала еще одна проблемка: умрет он быстро или медленно? Но просчитать варианты Драко Малфой не успел — увидел в отдалении плетущуюся фигуру.

Что еще за хрень? Да и не плетется она, это было бы полбеды, а вполне целенаправленно чешет прямо к нему.

Драко пристально всматривался в неясные очертания, пока наконец они, эти очертания, не приобрели облик Гермионы Грейнджер. Отбросив банальные приветствия, он неприязненно спросил:

— Какого Мерлина ты ходишь по замку после отбоя?

— Тоже самое могу спросить и я, Малфой, — сказала Гермиона, совсем не смутившись его интонацией, — но, правда, менее агрессивно.

— Сейчас не время читать мне мораль, Грейнджер, — Драко пришлось задействовать всю свою выдержку. — А вот для того, чтобы отправиться баиньки и не шастать, где не надо, очень даже подходящее.

— А шастать в запретные часы разрешено только тебе? — спросила Гермиона, адресовав ему насмешливый взгляд.

— Гм, я никогда не причислял тебя к глупым, коих на вашем факультете предостаточно... Теперь думаю: быть может, напрасно? — риторически спросил Драко с выражением нестерпимой зубной боли.

— Надеешься, что от твоего хамства я потеряю дар речи, расстроюсь и уйду? — Гермиона едва не рассмеялась. — Не обольщайся, у меня выработался стойкий иммунитет к твоему изысканному способу самовыражаться.

Похоже, идет к тому, что разговор рискует перейти в состязание по остроумию, да и вообще может затянуться на неопределенный срок.

Драко посмотрел по сторонам: веселая братия Пожирателей вот-вот нагрянет, а он никак не распрощается с упрямой девчонкой.

— Грейнджер, я знаю, что ходить по замку после отбоя — ваша разнесчастная гриффиндорская традиция, но неужели тебе не надоело нарушать школьные правила?

— Я как староста... — начала Гермиона любимую песню, но Драко сжал ее плечо и с расстановкой, как маленькому ребенку, сказал:

— Очень хорошо, что ты староста, Грейнджер. Значит ты умная и послушная. И сейчас ты сделаешь то, что я скажу. Сию секунду уйдешь отсюда. Вернее, побежишь, не оглядываясь.

— Может объяснишь, почему это мне надо бежать отсюда? А ты собираешься присоединиться минутой позже? — спросила Гермиона, старательно делая наивно-вопрошающее лицо. — Тебе не кажется, что вчера мы как-то не договорили... А меня, знаешь ли, всегда мучает недоговоренность, неопределенность.

Высказывание Гермионы не очень-то ободрило Драко, и с этого момента ему совсем перестало нравиться происходящее. Ситуацию под названием «влип из-за девчонки» он не предусмотрел.

— В замке Пожиратели, Грейнджер, ты прекрасно знаешь, чем это чревато. Очень скоро они уже будут здесь — вот на этом самом месте, поэтому воспользуйся моим любезным советом: уходи, — он с надеждой заглянул ей в глаза. — А великосветскую беседу мы продолжим в более благоприятных обстоятельствах.

— Насчет Пожирателей я в курсе, — спокойно сказала Гермиона. — Меня беспокоит другое: что ты собираешься делать?

— На чемпионате любопытных ты заняла бы первое место, староста Гриффиндора, — устало проговорил Драко и сделал несколько шагов в направлении к витиеватой лестнице.

— Малфой, постой! — крикнула Гермиона. — Всё не так ужасно, как ты думаешь, всё можно изменить. Профессор Дамблдор сможет помочь!

— Не смеши меня! Дамблдор уже ни на что не способен — неужели незаметно? Прикрывается вашим сраным Поттером, как щитом. Как же — «надежда магической Британии»! Всех победит одним взмахом палочки.

— Не делай опрометчивых поступков! Не хочешь обращаться к Дамблдору, так есть же профессор Снейп — он всегда благоволил к тебе.

— Грейнджер, будь я законченным ублюдком, я бы рассказал тебе кое-что про Снейпа, да не хочу травмировать твою неокрепшую психику, а то совсем разочаруешься в людях!

Драко продолжил восхождение по лестнице, а Гермионе ничего не оставалось, как следовать за ним. Увидев, что настойчивости у нее не убавляется, он остановился и подождал, когда она поравняется с ним.

— А куда, позволь спросить, ты идешь? — процедил он, по-прежнему изображая хама. — Разве эта лестница ведет в Башню Гриффиндора?

Но Гермиона не обратила внимания на ядовитый тон фразы.

— Успокойся и послушай: не знаю, что ты задумал, но ты не должен переступать определенную грань. Давай сейчас пойдем ... ну не знаю, не хочешь к Дамблдору, давай обратимся к профессору Макгонаглл, — уже с отчаяньем предложила Гермиона.

— Я смотрю, ты неисправимая оптимистка. Ну и чем драная кошка лучше старого маразматика?

— Мне противно это слышать, но я стерплю, — отчеканила Гермиона. — Признай: ты ведешь себя как дурак, несчастный дурак. Хочешь перечеркнуть всю жизнь из-за того, что чертова малфоевская гордыня не позволяет тебе принять помощь. Если тебе плевать на себя, то хотя бы...

Гермиона замолчала и отвернулась, закусив губу.

Драко, так и не дождавшись продолжения бурной речи, спокойно сказал:

— Такое разнообразие конструкций! Знаешь, услышать подобное не очень приятно, но, учитывая тот факт, что это говорит Гермиона Грейнджер, следовательно...

— Это всё правда, — упрямо добавила Гермиона.

— Не совсем, но я не собираюсь опровергать твои мало внятные критические замечания, так как напряг со временем... Значит так, Грейнджер, сейчас ты сваливаешь отсюда, иначе я применю к тебе заклинание, и оно, поверь, будет не из приятных.

Гермиона, что совсем на нее не похоже, как-то очень быстро сдалась и даже не посмотрев на него, поплелась вниз по лестнице, бросив через плечо:

— Извини, что отняла столько времени.

Мерлин, как же это его достало! Что же это за издевательство какое-то: обязательно надо всё рассусоливать. Неужели непонятно и так? Перепрыгивая через ступеньки, он быстро догнал ее и развернул к себе:

— Ты же понимаешь, что мне нельзя иначе! Он ведь убьет мать, как и отца... Я хотел бы всё изменить, правда хотел, но уже поздно... Извини... Мне приятно, что ты беспокоишься за меня, хотя это и эгоистично, наверное... И я ... я всегда буду помнить тебя и всё, что у нас ... было...

Гермиона не вымолвила ни слова во время этого сбивчивого монолога, но ее распахнуто-доверчивые глаза спрашивали: зачем?

Осторожно дотронувшись рукой до его щеки, она сразу, будто обжегшись, отдернула руку и попятилась. Несколько секунд они смотрели друг на друга с каким-то совершенно одинаковым выражением.

— Мне жаль, мне действительно жаль, — крикнул Драко и быстро, будто боясь передумать, понесся по лестнице.

* * *

Декан Слизерина бесшумно передвигался по замку. Драко, конечно, ничего ему не сказал, но профессор не так прост, как кажется его самолюбивому ученику.

Снейп нервничал по одной причине — хватить ли у Драко благоразумия, не заартачится ли он. Когда такие мальчишки мнят себя героями, результат может быть ве-е-сьма своеобразен.

Почему-то профессор совсем не удивился, столкнувшись в коридоре с унылой Гермионой Грейнджер, а так же, как и Драко, посоветовал ей укрыться в башне своего факультета.

Просьбу помочь Драко Малфою Снейп выслушал, изогнув бровь. Она не знает подробностей, но знает, что помощь нужна. Вы же не оставите его, сэр?

Ну да, это самое подходящее время для признаний, с раздражением подумал профессор и со странным выражением сожаления посмотрел на Гермиону.

Но вслух мягко и почти ласково постарался убедить «мисс Грейнджер», что «мистер Малфой в безопасности, а вот вы, милочка, не совсем».

Фраза произвела должный эффект, и они закончили разговор на ноте сдержанного оптимизма. Гермиона не вцеплялась в мантию Снейпа и не умоляла спасти «несчастного Драко», и профессор мысленно поблагодарил ее за это.

После встречи с профессором Гермиона облегченно вздохнула. Тот хоть и порядочная злюка, но Драко Малфоя не оставит ни при каких обстоятельствах — не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы это понять.

А по замку поползла уже тень несчастья, и небо уронило свои первые слезы.

* * *

Измотанные ученики и преподаватели начали было успокаиваться, но как выяснилось — рано. Нагрянул с совершенно дурацким выражением на лице — как вспоминала потом неоднократно Гермиона — Гарри Поттер.

И какие-то странные, сумбурные слова запрыгали по комнате — о Северусе Снейпе, профессоре Дамблдоре, Драко Малфое...

Кто-то всерьез обеспокоился психическим состоянием гриффиндорца — это в общем-то неудивительно, учитывая испытания сегодняшнего дня.

Кто-то просто пропустил мимо ушей горькие слова, поскольку делился впечатлениями — весальчаки даже смеялись, вспоминая особо забавные моменты закончившейся битвы.

И только когда Поттер — с третьей попытки — сумел выстроить фразу и сказать голосом, утратившим всякую интонацию, что «профессор Дамблдор убит, а гадина Снейп и сволочь Малфой дали дёру», уже никто ничего не говорил и всем стало не до смеха.

У Гермионы почему-то в этот момент одно крутилось в голове: ну зачем Гарри так грубо выражается...

Гарри с размаху сел на что-то неустойчивое. «Неустойчивое» с воплем метнулось в сторону и оказалось бледным Невиллом, который держась за ушибленное место только что убедился, как физически крепок, несмотря на субтильность, его однокурсник.

Выкрики отчаяния и ужаса, просьбы рассказать еще и поподробнее — всё это градом обрушилось на обессиленного Гарри Поттера. Калейдоскопом мелькали растерянные лица и потухшие глаза.

А посреди всего этого бедлама возвышался добродушный великан и бормотал какие-то слоги, которые в конце концов оформились в протяжный плач.