Cinderella (гет)

* * *

Милой Золушке было на вид восемнадцать,

А может чуть меньше того.

Мне её было жаль, и желанье остаться

Возникло превыше всего.

Я ей что-то шептал, благородно взирая

На всю её хрупкую стать,

Что-то плел о высоком, чуть-чуть привирая,

А как тут нельзя не соврать.

И она на глазах превращалась в принцессу,

А я в идиота, увы,

Здесь мужчина слабей в отношенье процесса

Потери своей головы.

Трофим

* * *

— Пэнси, детка, дай мне поспать, — сонно простонал Малфой, чувствуя, как маленькая холодная ладошка самым бессовестным образом принялась изучать его тело. — И вообще, здесь мужская спальня. Иди к себе.

— На том свете отоспишься, — надула губки Паркинсон. — Сейчас есть гораздо более важные дела.

— И какие же, позволь узнать? — парень зевнул и сладко потянулся.

— Я, например, — ответила она, скинула с плеч легкий халатик и, бесцеремонно перебравшись через Драко, нырнула к нему под одеяло. — Только попробуй выгнать меня, и ты пожалеешь об этом.

Не испытывая ни капли стыда и не заботясь о том, что кроме них в комнате находился и Блейз Забини, девушка обняла Малфоя, прижалась к нему голым телом. Жарким дыханием опалила кожу.

— Господи, Пэнси, да я же сейчас упаду, — притворно проворчал тот, чувствуя, что уже начинает заводиться от ее близости. Он нежно прошелся руками по шелковистому телу.

— Нет, я удержу тебя, — прошептала она ему в самое ухо.

Ее пальчики без стеснения продолжили исследовать его грудь и живот, уверенно опускаясь все ниже и ниже. Объятия становились все нежней, а дыхание — жарче. Парень впился губами в ее грудь, девушка выгнулась ему навстречу.

Паркинсон чувствовала, как каждая струнка его тела всецело отзывалась на ее поцелуи и поглаживания, и как он откликался на них стоном удовольствия. Она и сама уже завелась, ощущая свою власть над сильным мужским телом.

«Мерлин, — подумала она в тот миг, когда Малфой, поддавшись вырвавшейся из-под контроля страсти, вошел в нее, — как же все-таки слабы мужчины. Оказывается, Драко так легко приручить!»

— Эй, потише нельзя? — недовольно пробормотал со своей кровати Забини, натягивая одеяло на голову. — Вы мешаете мне спать.

— А ты иди сюда, и не ворчи, — тут же откликнулся Драко. — Пэнси, детка, ты ведь не будешь против, если Блейз присоединится к нам?

* * *

Идёт по жизни Золушка,

Хрустальные туфельки стоптаны,

Прекрасные косы распущены, -

Билеты на Счастье розданы...

Улыбка жестоко стёрта

С прекрасных коралловых уст.

Принцесса без принца, без имени,

И замок её давно пуст...

Идёт по жизни Девушка,

Хрусталь обратился в прах,

На солнце выцвели волосы,

В душе и на сердце Мрак...

М. Жемчужина

Гермиона почти всю ночь пролежала без сна, вслушиваясь в порывы ветра за окном, в скрипы и звуки старого замка, которые не только не отвлекли от тревожных мыслей, а, скорее наоборот, усугубили их. Калейдоскоп лиц и обрывочных фраз крутился в голове нестройным хороводом и не давал расслабиться ни на минуту: ближайшее будущее пугало, огромные деньги вызывали страх, а предстоящий разговор с Роном выводил из равновесия. Девушка задремала лишь под утро.

Но стоило проснуться и приоткрыть глаза, как реальность обрушилась на нее с новой силой. Гермиона впервые для себя открыла понятие «популярность». Ничего восхитительного в этом слове не оказалось, слишком уж оно напоминало другое, менее приятное — «сплетни».

Лаванда Браун и Парвати Патил сидели на своих кроватях и шепотом, думая, что она ничего не слышит, обсуждали ее выступление на конференции, ее отношения с Роном Уизли и с директором школы, ее неумение хорошо одеваться, красиво накладывать макияж, ее манеру ходить и говорить. В общем, они самым наглым образом копались в ее личной жизни.

Последние пару лет совместного проживания в одной комнате девчонок никогда особенно не заботила их вечно занятая и отсутствующая соседка. Гермиона не мешала жить им, а они не досаждали ей. Когда-то на младших курсах они неплохо ладили и вполне понимали друг друга, но наступила пора взросления, взгляды на жизнь изменились, и пришло охлаждение. Искренняя взаимная симпатия незаметно растворилась, рассеялась, словно утренний туман. Остались равнодушие и раздражение от того, что они такие разные. А еще злорадство, что она сидит за учебниками, а они бегут на свидания с парнями.

И вдруг этот внезапно вспыхнувший интерес к ее персоне… Он настораживал.

Гермиона перевернулась с боку на бок, и шепоток стих. «Теперь все изменится», — сказал вчера Снейп. А ведь она ему не поверила. Тем досаднее было сознавать сейчас его правоту.

Ситуация повторилась чуть позже в гостиной. Стоило Гермионе спуститься вниз, как разом смолкли все разговоры, а взгляды студентов оказались прикованными к ней. Разные взгляды: любопытные, оценивающие, недоброжелательные, завистливые… Это было неприятно — словно тебя пристально разглядывали под магловским микроскопом. Девушка поспешила покинуть гриффиндорскую башню.

— Не расстраивайся, — Поттер догнал ее на лестнице и обнял за плечи. — Все образуется.

— Ничего не образуется, — грустно покачала головой Гермиона. — Вот только не надо меня жалеть, Гарри, я знала, на что шла. Когда-то они шептались за твоей спиной, а теперь пришла моя очередь.

— Тогда сгони с лица это кислое выражение. Ты непохожа на себя. Улыбнись же, ну!

Она изобразила некое подобие улыбки. Получилось натянуто и неубедительно.

— Гермиона, все правда будет хорошо. Разговоры стихнут через пару дней. Дай им время.

— Конечно, Гарри, — девушка подняла на друга глаза, наполненные легкой грустью, — но…

Она не договорила. За спиной хлопнула дверь, и послышались шаги. Друзья оглянулись. Следом за ними из гостиной вышел и бросился их догонять Рон Уизли. Он подстроился под шаг и пошел рядом. Гермиона покосилась в его сторону: вот она, ее главная головная боль. Как же ей понадобиться вся ее смелость и решительность, чтобы начать с ним разговор.

Большой зал гудел как растревоженный пчелиный улей. Еще со вчерашнего вечера по Хогвартсу разнеслись слухи, что благодаря своему зелью гриффиндорская староста Гермиона Грейнджер в одночасье стала очень богатой. Будто бы кто-то слышал, как Люциус Малфой разговаривал об этом в коридоре с представителем Министерства магии. Другой клялся, что видел, как девушка выходила из кабинета директора после подписания договора о передаче своих разработок под юрисдикцию Отдела тайн. Третий, оставшийся неизвестным источник сообщил, что к обеду в Хогвартс прибудут репортеры «Ежедневного Пророка», чтобы взять у мисс Грейнджер эксклюзивное интервью об ее чудо-эликсире. А кто-то, божась всеми святыми, доказывал, будто бы собственными глазами видел, как Гермиона Грейнджер запихивала россыпь золотых галеонов себе за пазуху. Фантазия студентов разыгралась не на шутку.

В другой раз девушка и сама посмеялась бы над этими дикими выдумками, но сегодня ей было не до смеха. Она лишь горько усмехнулась:

— Я мечтала вовсе не об этом.

— Поговорят и перестанут, — вновь попытался успокоить ее Гарри, когда они втроем прошли по молчаливому коридору уставившихся на них студентов и сели за свой стол. — Ничего, как-нибудь прорвемся, не в первой!

Гермиона не ответила. Она принялась намазывать масло на появившуюся перед ней булочку.

— Им скоро надоест мыть чужие кости, — прошептала на ухо подсевшая с другой стороны Джинни Уизли. — Найдется другая жертва для сплетен, и все встанет на свое место.

Они словно договорились свести ее с ума. Гермиона пододвинула ближе тарелку с овсяной кашей, взяла ложку и принялась завтракать.

— Осталось совсем немного, скоро школа останется позади, и мы будем жить так, как хотим, — Гарри не оставлял попыток поднять ей настроение, не понимая, что делает только хуже. — Тогда можно будет съездить куда-нибудь, отдохнуть.

Грейнджер опустила голову к столу.

— А давайте после ЖАБА махнем все вместе к нам, в «Нору», — с набитым ртом предложил Рон.

— Отличная идея, — согласилась Джинни и осторожно посмотрела на подругу, вспомнив их последний разговор.

— Мама будет рада, — продолжил Рон, еще ни о чем не подозревая. Не смотря на ссору, он до сих пор не оставлял надежду возобновить отношения с любимой девушкой, считая их ссору всего лишь мелким недоразумением и делом времени. — Позовем Билла с Флер. Фреду сову отправим. Повеселимся на славу.

Гермиона отложила ложку в сторону. Вот он, тот самый миг, которого она боялась больше всего на свете. Сейчас она скажет друзьям о своем решении, и их дружба окажется на грани разрыва. Возможно, Гарри поймет ее. Может быть, и Джинни. А вот Рон… Рон не простит ее никогда. Но неизбежное нельзя оттягивать, пусть лучше это случится сейчас.

— Я не смогу поехать с вами, — ее голос прозвучал тихо, слишком тихо для принятого ею решения. — В конце июня я должна быть в Париже.

Джинни замерла. Гарри насторожился.

— Что? — не понял Уизли-старший, продолжая жевать. — Что ты сказала? Париж? Зачем тебе к этим лягушатникам?

— Рон, — Гермиона набралась смелости и посмотрела ему в глаза. — Сразу после окончания школы я поеду на континент. Меня ждет Европейский Магический университет. Министерство назначило мне стипендию.

Парень внезапно поперхнулся и закашлялся. Невилл, Дин и Симус, сидевшие возле них, притихли, почувствовав, как мгновенно накалилась обстановка за столом. Казалось, вместе с ними замер и весь зал. Разве только слизеринцы продолжали делать вид, что их это не касается.

Лицо Уизли побагровело:

— Значит, ты, никому ничего не сказав, решила уехать в Европу?! А как же я? А как же мы с тобой?

— Тише, Рон, — попросила побледневшая Гермиона. Ей вовсе не хотелось устраивать разборки перед всей школой. — Сядь и не горячись. Нас слушают.

— Кто горячится? Я?! — парень медленно поднялся из-за стола во весь свой немаленький рост. — Да я ждал тебя столько месяцев, пока ты работала над своим дурацким эликсиром! Как идиот ревновал тебя к Снейпу, когда ты ночами напролет просиживала в его лаборатории! Каждый день, каждую ночь я проводил в надежде, что когда-нибудь это все кончится, и ты, наконец, забудешь про свои книги и вспомнишь про меня! И теперь, когда мои мучения подошли к концу, ты решила кинуть меня, дать мне от ворот поворот?

На парня было страшно смотреть, его лицо приобрело свекольный оттенок. Теперь то уж точно все обратились в слух. Пара сотен глаз и ушей. Гермиона окинула взглядом притихших студентов и побледнела еще больше. Теперь в подробности ее личной жизни оказался вовлечен весь Хогвартс. И ее будут считать не только нудной заучкой, но и бездушной стервой, пренебрегающей чувствами своего возлюбленного!

— Ты можешь говорить тише?! Послушай меня, Рон… Давай поговорим обо всем спокойно, но не здесь.

— Нет, это ты меня послушай! — похоже, Уизли был уже не в состоянии владеть собой, его голос сорвался на крик. — Мне надоело жить так…

— Как? — девушка поднялась со своего места. Теперь они стояли лицом к лицу.

— Так, в подвешенном состоянии. Все, Гермиона, пришло время решать: либо ты со мной, либо...

Грейнджер знала, предчувствовала, что он рассердится, разозлится на нее, но даже не предполагала, что все будет именно так. Она еще ни разу не видела парня настолько разъяренным. Вот она, роковая черта. Одно ее слово, и все…

Девушка вдруг отчетливо поняла, что ненавидит этот огромный зал, и этих студентов, сидящих с открытыми от изумления ртами, и Рона, так грубо пытающегося выяснить отношения и делающего ей больно. И даже Гарри с Джинни, старательно отводящих в сторону глаза, тоже немножко ненавидит.

Хотелось убежать, скрыться куда-нибудь от назойливых и любопытных взглядов, закрыться в маленькой, недоступной от всех комнатке, укутаться с головой в одеяло, взять в руки чашку с шоколадом, и смотреть, смотреть на огонь…. Мерлин, как же она устала!

В этот время Рон Уизли залез в карман брюк, достал оттуда маленькую коробочку и протянул ее на ладони:

— Я люблю тебя, Гермиона. Скажи, ты согласна стать моей женой?

Джинни потрясенно ахнула. Гарри привстал со скамьи. Забини присвистнул от удивления. Малфой криво улыбнулся, хотя чувствовалось, что его ухмылка была натянутой. Вот он момент истины, сейчас грязнокровка скажет «да» и … Хотя ему наплевать на любое ее решение. Это теперь уже головная боль Блейза.

Девушка судорожно вздохнула, тяжело выдохнула и опять вздохнула. Казалось, все студенты вздохнули вместе с ней и замерли в ожидании ее ответа. Все затаили дыхание и ждали.

— Рон, ну зачем же ты при всех?

— Так, да или нет? Ответь мне сейчас!

— Рон…, — Гермиона виновато опустила глаза. Отчаяние безраздельно завладело ею — она не хотела такого разрыва отношений. Она до последней минуты горячо надеялась, что они останутся друзьями. Но, похоже, ее надежды не оправдались. — Мне нечего тебе сказать...

Она опустилась на скамью и тупо уставилась в тарелку с так и недоеденной овсянкой.

— Неужели университет для тебя так важен?! — упавшим голосом спросил Уизли. — Значит, ты никогда не любила меня… по-настоящему…

Грейнджер сдерживалась из последних сил, чтобы не разрыдаться. Он был не прав, она любила его, всегда любила, но как брата.

— А знаешь, ты дрянь, — его яростный шепот был громче крика. Спина девушки дрогнула, но сама она так и не повернулась. — Ты настоящая дрянь, Гермиона Грейнджер! Чтобы я еще раз связался с тобой… И катись ты знаешь куда со своим Снейпом, со своим открытием, со своим университетом и со своими деньгами... Ты мне противна!

Он швырнул кольцо ей под ноги и бросился вон. Маленькое золотое колечко с оглушающим звоном покатилось по каменному полу, его звук взорвал мертвую тишину. Студенты разом загудели, зашумели, принявшись обсуждать услышанное.

Гермиона уронила голову на руки, из последних сил стараясь не сорваться.

Малфой облегченно выдохнул и наклонился к уху однокурсника:

— Блейз, дружище, а ты счастливчик. Кажется, сегодня тебе выпал джекпот. Смотри, как отлично все складывается: рыжий отпал сам собой, девчонка в расстроенных чувствах. Подходишь, успокаиваешь, и все… она твоя. Но не забудь уговор, грязнокровка должна быть опозорена публично!

— Да помню я, помню, — огрызнулся Забини. — Не учи ученого.

Гарри сел поближе и легонько тронул Гермиону за локоть. Девушке пришлось собрать все силы, чтобы голос не выдал подступивших к горлу слез и продолжал звучать ровно:

— Со мной все хорошо, Гарри. А вот Рону, думаю, нужна твоя поддержка. Иди к нему.

Парень понял, что она хотела бы остаться одна, и настаивать не стал. Подруга была права: в такие минуты Рон мог выкинуть все, что угодно. Гарри подхватил Джинни под руку и, не дав ей закончить завтрак, потянул к выходу.

Драко Малфой дождался, когда Поттер с Уизли скроются в дверях, подмигнул Забини, лениво поднялся со своего места и направился к столу Гриффиндора. Но его опередили две подружки— первокурсницы. Они прошмыгнули перед его носом, подошли к Грейнджер раньше и с любопытством уставились на старосту, не зная, как начать разговор.

— Ну, чего встали на пути? — прикрикнул на них Малфой. — Выпили свой сок и идите к себе. Видите, человеку не до вас?

— Мы всего лишь хотели попросить у мисс Грейнджер несколько капель эликсира, — ответила более смелая из них. — Это правда, что он делает девчонок красивее?

— А ну брысь отсюда, мелочь! — возмутился слизеринец. — Еще молоко на губах не высохло, а туда же!

Девчонки юркнули прочь, испуганно оглядываясь на Малфоя.

— Ты чего раскомандовался тут? — Гермиона обернулась и гневно посмотрела на Драко. Парень заметил, что слез в ее глазах не было, хотя голос и дрожал. — Кому захочу, тому и отдам зелье. Тебя это не касается.

— Вот как? — ехидно усмехнулся он. — А у тебя остались на него еще какие-то права?

Он наклонился и подобрал с пола обручальное кольцо Уизли. Повертел его в руке, словно оценивая стоимость.

— На, — парень вложил кольцо в руку Гермионы. — Передай своему рыжему придурку, чтобы не раскидывался такими вещами. Наверное, пришлось продать последние штаны, чтобы купить его. Ведь ума, чтобы создать чего-нибудь самому и продать за хорошие деньги, у него никогда не было и не будет.

Девушка напряглась, боясь ответить гадостью на гадость. Этому проклятому слизеринцу ничего не стоило вновь вывести ее из себя. Ну почему он хотя бы один раз не мог пройти мимо молча?

* * *

Этот флакончик всегда был у него с собой. Маленький, из темного стекла. Рецепт от матери. Именно это зелье использовала миссис Забини, когда заманивала в капкан свою очередную жертву мужского пола. Блейз еще ни разу не пользовался им, и никому про него не рассказывал. Когда ему было лет тринадцать, он видел, как мать пропитала этим раствором страницы старинной магической книги и дала почитать ее одному не очень симпатичному, но довольно богатому волшебнику. Потом этот маг начал появляться в их доме все чаще и чаще, и, скорее всего стал бы мальчику новым отчимом, если бы не скончался скоропостижно от какой-то неизлечимой инфекции. Однажды, когда никого не было дома, Блейз стащил у матери заветный пузырек. И хранил его уже несколько лет просто так, на всякий случай. Кажется, сегодня этот случай наступил.

Зелье было не совсем обычным, его не обязательно было пить, оно было способно проникать внутрь организма через слизистые оболочки. Поэтому его можно было применять к потенциальной жертве, не особо боясь, что та догадается.

Парень капнул немного жидкости на указательный палец и осторожно понюхал: черная лакрица, пассифлора, толи тмин, толи кардамон, еще что-то... Все настояно на роме. Нескольких капель этого приворотного зелья вполне хватит, чтобы вызвать в девчонке страстную любовь и горячее желание. Достаточно прямо сейчас пойти и подсунуть ей носовой платок, пропитанный этой дрянью, и уже к обеду она влюбится к Блейза по уши. Останется затащить Грейнджер в кровать и проснуться с ней в обнимку под вспышки волшебных фотокамер. А там — вуаля! — я благородный и честный аристократ, позвольте, мисс, Вашу руку, теперь я просто обязан на Вас жениться!

Один галеон в обмен на два миллиона! Похоже, Малфой все-таки сильно облажался…

Забини засунул флакончик в карман брюк и отправился искать гриффиндорскую старосту.

* * *

Золушка плачет — у сказки печальный финал:

Принц позабыл, и любовь её стала проклятьем…

Крестная-фея в сердцах закатила скандал...

В рвань превратилось волшебное бальное платье…

Тыква-карета давно уже стала гнильем…

Мыши-лошадки закончили жизнь в мышеловке…

Кучер был крысой… растерзан вчера вороньем.

Видишь, к чему привели колдовские уловки?

Магия рухнула — вдребезги старый сюжет!

Мусор хрустальный остался от сказки старинной…

Золушка, плача навзрыд, натирает паркет…

Туфелька тускло мерцает на полке каминной…

(автор неизвестен)

Паркинсон осторожно заглянула в приоткрытую дверь мальчишеской спальни, проскользнула внутрь, и, подкравшись сзади, ладошками закрыла Драко глаза.

Парень резко повернулся:

— А-а, это ты.

— Испугался?

— Просто не ожидал.

— О чем ты думал? — Паркинсон обняла Драко за плечи.

— Так, — ответил Драко и, скинув с плеч ее руки, отошел в сторону, — ни о чем.

— А я надеялась, что о нашей утренней встрече. Не плохо же получилось, правда?

— Да, Блейзу понравилось.

Паркинсон нахмурилась: чувства Блейза Забини ее совсем не интересовали.

— А тебе?

Драко хмуро посмотрел на девушку:

— Пэнси, детка, не могла бы ты оставить меня одного? У меня еще куча важных дел, требующих неотложного внимания, а ты мешаешь.

Девчонка обиженно поджала губы. Она-то рассчитывала, что он как-то прореагирует на нее после того сюрприза, который она устроила ему утром. Но он стоял и смотрел куда-то мимо нее, что-то взвешивая и решая для себя. Равнодушный как всегда. Холодный и безразличный.

— А что случилось?

— Ничего особенно, — ответил Малфой, — просто вчера вечером я добровольно передал Блейзу два миллиона золотых. Теперь вот размышляю, чем это может мне грозить.

— Откуда у тебя столько денег? — ничего не понимая, наивно поинтересовалась Паркинсон.

— Неважно, — усмехнулся Драко.

Девушке надоело играть в непонятные ей загадки. Она была не против сыграть совсем в другую игру, условия которой могла бы диктовать сама. Пэнси шагнула вперед и прижалась к Малфою всем телом, и с удовлетворением почувствовала, как он выдохнул, как его руки прижали к себе ее таз. Тогда она прижалась еще теснее, чтобы он уже не смог остановиться, уйти и бросить ее. Тоненькие пальчики скользнули к пуговкам на его джинсах.

— Детка, — простонал Драко ей в ухо, — ну нельзя же все время думать только о сексе.

— Кто бы говорил, — ответила чуть слышно она, и закрыла его рот поцелуем. Теперь Паркинсон знала, как манипулировать им. Малфой, сам того не понимая, попал в ловко расставленные ею сети: он уже не мог ни говорить, ни думать, и лишь тяжело дышал ей в лицо.

Драко развернул девушку и прижал спиной к стене. Грубо задрал подол платья и рассмеялся, заметив на ней отсутствие нижнего белья:

— Вот ненасытная бестия. Но именно это мне в тебе и нравится!

Его рука опустилась вниз по нежной коже, пытаясь добраться до кудрявых темных завитков внизу ее живота.

— Нет, не так, — прошептала девушка и выскользнула из его объятий туда, где напряженно пульсировало возбужденное мужское естество. Встав перед Драко на колени, Пэнси хотела ласкать его, как тому нравилось больше всего. И вот уже ее пухлые губки добрались до желанной цели.

О том, что в спальню может кто-нибудь войти, ни один из них не подумал.

— Хватит, — парень рывком поднял ее за плечи, коленом раздвинул ноги и резко вошел. Пэнси тихо застонала от первого неприятного ощущения, но подчинилась его ускоряющемуся темпу. Страсть нарастала в ней с силой урагана. Ее ноги сомкнулись в кольцо, и парень почувствовал, как ее острые ноготки вонзились в его ягодицы, прижимая к себе и стараясь заполучить его целиком.

В этот момент девчонка забыла обо всем на свете, заполненная единственной мыслью, что она снова с тем, кого любит. Ведь именно она была той, которая нужна ему. Она одна, как никто другой, знала его, чувствовала, понимала. И она постаралась бы, чтобы ему никогда не пришлось с ней скучать. Теперь Пэнси усвоила, как удержать его возле себя: секс. Жесткий, безудержный, сумасшедший, без запретов и ограничений. Для нее не существовало табу, если рядом был ОН.

Больше всего на свете ей хотелось бы обладать Драко столь же безусловно, сколь и он владел ею и ее помыслами. Она должна стать для него чем-то необходимым и значимым, и любой ценой!

Девушка задышала все глубже и чаще, забормотала что-то все быстрее и быстрее, и, наконец, крик удовольствия сорвался с ее губ. Так хорошо ей с ним еще не бывало… И ему, наверное, тоже…

Малфой почувствовал, как она запульсировала, как начала содрогаться от спазмов, и, не желая дольше сдерживаться, позволил совершиться тому, к чему и сам уже страстно стремился.

Обессиленная, Паркинсон соскользнула по стене вниз:

— Ты женишься на мне, Драко?

Это было ее ошибкой, он резко отпрянул от нее. И серые глаза полыхнули таким огнем, что Пэнси на мгновение стало не по себе.

— На тебе? С ума сошла? Ты же шлюха! На таких не женятся, с такими только трахаются.

Пэнси вскочила на ноги.

— Ты поганая грязная скотина, Малфой, — завопила она во весь голос, и занесла руку, чтобы ударить его.

Но парень успел схватить ее за кисть и с чувством неизвестно откуда возникшей инстинктивной брезгливости оттолкнул от себя. Он принялся спешно приводить свою одежду в порядок.

— Ты пользуешься мной, как захочешь, — зарыдала Паркинсон. — А потом ты оскорбляешь меня, унижаешь, и хочешь, чтобы я молчала?

Лицо Драко покраснело от гнева.

— Тебе же нравится заниматься со мной любовью. Тебе и раньше всегда нравилось, что я шлюха, так почему перестало нравиться сейчас?

— Да, ты права, Пэнси, — он перевел дыхание, пытаясь сдерживать себя, — мне нравилось…. И сейчас нравится…. Но вспомни, я никогда и ничего тебе не обещал.

Девушка прикусила губу, и почувствовала, как на языке стало солоно от крови. Малфой был прав: он действительно ничего не обещал ей. Он никогда не говорил, что любит ее, и что нравится — тоже не говорил. Он просто сумел захватить над ней власть, сумел приручить ее, подсадить на себя, как на наркотик. Он сделал ее своей рабыней, любовницей, которая готова была прощать ему все обиды. Он превратил ее в жалкую и ничтожную дрянь, в тряпку, о которую ежедневно вытирал ноги. И он ни разу не заикнулся о браке. Да и вообще, она не слышала ни слова о его планах на дальнейшую жизнь.

Пэнси Паркинсон была не в состоянии разобраться в мыслях и чувствах Драко Малфоя, хотя и думала о нем сутками напролет. Она не видела, не понимала очевидных для посторонних вещей: он никогда бы не женился на ней. Во все времена для мужчин и женщин существовал двойной стандарт. Если для парня никогда не считалось зазорным гулять напропалую с кем ни попадя, то девчонку, легко отдающуюся до свадьбы, никто никогда серьезно не воспринимал.

Драко вышел из комнаты, так больше ничего и не сказав.

— Ну, нет, это мы еще посмотрим, — подумала она, глядя на закрывшуюся за ним дверь и вытирая слезы. — Он женится на мне. Я сделаю все, чего бы мне это ни стоило. А потом… Потом… Мы еще посмотрим, что будет потом… Но он сто раз еще пожалеет, что так обошелся со мной!

* * *

Гермиона спряталась ото всех в холодной и равнодушной к чужой жизни тиши библиотеки. Она уже забыла, когда плакала в последний раз. Кажется, это был день похорон участников сражения за Хогвартс. Но сейчас жгучие соленые ручьи вновь струились по ее щекам.

О ком она плакала? О Роне, который единственный в этом мире любил ее, и от которого она с такой легкостью отказалась? Или же это была жалость к самой себе, получившей все, о чем она прежде даже и мечтать не могла, а в сущности — ничего? Ничего из того, что сделало бы ее счастливой. От прежней наивной, верящей в чудо Золушки остались лишь рваные лохмотья души, израненное сердце и пара миллионов золотых, которые ей не особенно были нужны. Вот и нет больше дружбы, вот и распалась их прежде неразлучная троица.

Оказывается, это так трудно — быть независимой. Может, стоило стать такой как все: мазать лицо тоннами косметики, бегать ночами на свидание, встречаться с парнями, хихикать над их идиотскими шутками, позволять тискать себя в темных коридорах. Наверное, тогда студенты перестали бы осуждать ее, шушукаться и крутить пальцем у виска за ее спиной. Ведь именно такое поведение считалось в Хогвартсе нормальным и вполне естественным.

Гермиона стиснула зубы, сдерживая рыдания. Нет, она была достойна лучшей участи, чем считаться всего лишь смазливой девчонкой без комплексов. Она всю жизнь пыталась доказать самой себе, что она сможет достичь всего, чего захочет. И пусть они смеются и издеваются над ней, она знает свою цель, она давным-давно выбрала свой путь и не собирается с него сворачивать… Как бы больно ни было.

— Привет! Как ты?

Девушка вскинула голову:

— Пришел поиздеваться?

— Он тебя расстроил? — спросил Блейз, подойдя ближе и участливо наклонив голову.

— Нет, Забини, — ответила Гермиона, поспешно размазывая ладонью разводы слез на щеках. — Он всего лишь меня оскорбил.

— Я про Уизли.

— А я про твоего дружка Малфоя.

Блейз подтащил стул и сел напротив девушки. «Не знаю, почему Драко не хочет со мной согласиться, что она хорошенькая, — подумал он. — А теперь, когда плачет, еще лучше».

Хрупкая, тоненькая и такая отчаянная в своем горе, она напомнила Блейзу собственную мать. Темные глаза были наполнены хрустальными слезинками, губы слегка дрожали. Ну и хорошо, что Малфой не увидел ее привлекательности, а то сожрал бы гриффиндорскую отличницу с потрохами. Откуда-то из глубины души появилось искреннее желание помочь девушке, утешить, приободрить, защитить. Например, от того же Драко. Но уговор есть уговор. И его нужно соблюдать.

— А тебе действительно предложили стипендию? — Забини участливо заглянул Грейнджер в глаза.

— Да, — кивнула Гермиона и шмыгнула носом. — Это правда.

— Но это же здорово! Если бы ты только знала, как я завидую тебе! Сам всю жизнь мечтал поступить в университет.

Девушка недоверчиво посмотрела на него:

— Серьезно?

— Конечно. Вот только Зельеварение — не мое. Я хотел бы попасть на факультет Магического законодательства и права. Мне всегда была интересна эта сторона деятельности.

— И что тебе мешает? — Гермиона впервые за все время обучения в школе взглянула на Забини с интересом. Красивый брюнет, с ярко-синими участливыми глазами, с теплой улыбкой на губах. Он стал ее единственным за последние полгода собеседником, не считая Гарри и Джинни, кто не посчитал учебу чем-то ненужным и лишним в жизни, не выразил сомнения по поводу важности и значимости знаний. И было особенно странно, что ее собеседник — не самый лучший, как всегда считала девушка, представитель змеиного факультета.

— Много чего, — рассмеялся Забини. — Но не думаю, чтобы тебе были интересны мои домашние проблемы. Слушай, а может, мы еще встретимся с тобой в Париже?

Грейнджер недоверчиво всматривалась в лицо слизеринца: нет, кажется, он не потешался над ней.

— Я пока даже не представляю, где буду жить, — осторожно ответила она.

— А хочешь, я дам тебе адрес своей тетки? Она поможет.

— Ты… ты серьезно?

— Конечно, — ответил парень. — И вообще, прекрати плакать и вытри слезы. На…

И он протянул ей носовой платок, тот самый, заранее пропитанный приворотным зельем. Запах рома уже выветрился, но само снадобье глубоко проникло в состав ткани. Девушка, ни о чем не догадываясь, принялась вытирать платком заплаканные глаза. Потом высморкалась, невольно вдохнув отраву внутрь себя.

— Вчера ты своим выступлением произвела настоящий фурор. Так чего ж ты хочешь: успех не приходит один. Когда что-то получаешь, обязательно что-то и теряешь. Всегда так бывает. И вообще… Теперь и у других парней, кроме Уизли, появился шанс быть с такой прекрасной девушкой, как ты.

Щеки Гермионы зарделись. В этот момент она совсем забыла о предостережениях профессора Снейпа.

Блейз сочувственно похлопал Гермиону по руке, пожалуй, задержавшись чуть дольше, чем было нужно, но она не заметила этого.

— Твой Уизли — настоящий дурак, если он с такой легкостью отказался от тебя. Зато, подумай, теперь ты свободна от обязательств, и для тебя открыты все пути и возможности, какие только пожелаешь.

Удивительно, но его слова оказались так созвучны ее мыслям.

Гермиона не знала, что Забини сказал лишь то, что она сама хотела услышать. Тут не надо было быть большим психологом, достаточно было взглянуть в ее заплаканное лицо и полные сомнений глаза.

А Блейз с удовольствием наблюдал за тем, как разрумянилось лицо гриффиндорской старости. Кажется, зелье начало действовать гораздо раньше, чем он на это рассчитывал. Что ж, тем лучше для него!

* * *

Золушка вниз по ступенькам бежала,

И набегу башмачок потеряла.

Принц не догнал — упорхнула беглянка.

Вдруг он споткнулся — какая-то склянка,

Тихо звеня, по ступенькам скатилась

И на последней ступеньке разбилась…

Осколки хрустальные остры и колки.

От туфли хрустальной остались осколки.

Так в жизни бывает, уж так получилось,

Что чудо, волшебное чудо разбилось.

(автор неизвестен)

Словно раненое животное, Рон Уизли метался по спальне. Он был в ярости. Хотелось рвать и метать, выть от унижения, которому он сам себя подверг в Большом зале. Парень схватил с тумбочки колдографию Гермионы и со злостью швырнул ее в стену. Стеклянные брызги разлетелись по комнате.

— Дрянь, какая же она дрянь, чтобы я еще раз связался с ней…

Дверь хлопнула, и в комнату заглянул Гарри:

— Бог мой, Ро-о-он, что здесь происходит?

— Ничего, — закричал Уизли. — Убирайся!

— Нет, — стараясь сохранить спокойствие, ответил Поттер. — Я не уйду.

Он вошел и, достав из кармана палочку, принялся наводить в спальне порядок.

— Зря ты так. В конце концов, в чем виновата колдография?

Уизли рухнул на кровать и закрыл голову руками, чтобы ничего не видеть и не слышать вокруг себя. Гарри присел рядом и положил ладонь на плечо друга:

— Рон, у вас все еще наладится. Вы столько лет вместе.

— Вот именно, — прорычал Уизли в подушку. — Столько лет, и все напрасно.

— Мне искренне жаль, что так все вышло. Но не надо злиться на Гермиону. Подумай сам, если бы тебе представился такой шанс, ты бы тоже решил бы им воспользоваться.

— Значит, ты на ее стороне, да? Предатель! — рыжий отнял лицо от подушки и зло посмотрел на Поттера.

Гарри не знал, что ответить ему. Они оба были его лучшими друзьями, и принять чью-либо сторону было очень сложно.

— Я за то, чтобы вы оба взяли себя в руки, поразмыслили над происшедшим и смогли бы спокойно сесть за стол переговоров и обсудить свои отношения. Одни, без лишних свидетелей. Ведь я же знаю, Рон, как она дорога тебе. Так не надо рубить с плеча.

— Да пошел ты знаешь куда со своими советами? — Уизли вскочил с кровати и кинулся прочь из спальни. По лестнице вниз, через гостиную, минуя портрет Полной дамы. Куда угодно, чтобы только не видеть сочувствующих лиц и ехидно ухмыляющихся рож.

— Ну что, Уизли, обломились тебе большие деньги? Не видать тебе их, как своих ушей. Как жили вы нищими, так и подохнете ими.

Парень резко остановился. Прямо перед ним стояла слизеринка Паркинсон. Он уже готов был придушить ее собственными руками, как вдруг услышал:

— Но я знаю, как тебе надо поступить.

— Что?! — опешил Рон.

— Да, знаю, — на губах Пэнси появилась загадочная улыбка. Казалось, от этой улыбки лицо девчонки приобрело несколько хищный вид. Словно она собиралась открыть на кого-то охоту.

— О чем это ты? И почему решила мне помочь?

— С чего ты решил, что я помогаю тебе? — она подошла очень близко к нему, настолько, что он даже отпрянул. — Вовсе нет.

— Тогда чего ты от меня хочешь?

Девушка тряхнула стриженой головой:

— От тебя — ничего. Но мне нужен Малфой, точно так же, как тебе нужна Грейнджер. И если мы объединим усилия, то каждый получит желаемое.

— Ты серьезно? — не поверил Уизли.

— Да. Я знаю одно заклинание. Но оно парное. Это значит, что его нельзя применить к одному конкретному человеку, только к двум, и только одновременно. Именно поэтому ты мне и понадобился.

— Что за заклинание? — в голосе рыжего все еще звучало недоверие.

— Я расскажу тебе о нем, только если ты согласишься действовать вместе со мной.

— Хорошо, — устало согласился Рон. — Мне уже все равно терять нечего.

Паркинсон оглянулась, проверяя, нет ли кого поблизости, потом наклонилась к уху парня, и ее голос перешел в шепот:

— Это заклинание Гименея. По своему действию оно напоминает Непреложный обет. Это значит, что если те, на кого оно нацелено, в течение тринадцати дней не заключат брак, то оба погибнут. Заклинание необратимое, и потому снять его до свадебной церемонии невозможно.

— Ты уверена в этом?

— Абсолютно. Так моя кузина вышла замуж в прошлом году. Так что готовься к свадьбе, рыжий, — Пэнси хитро подмигнула ему. — И колечко свое найди, оно тебе понадобится в самое ближайшее время. Скоро они оба будут у нас вот где!

Хищная улыбка скользнула по губам слизеринки, а ее рука сложилась в кулак.

* * *

К обеду Гермиона вошла в Большой зал под руку с Блейзом Забини.

— О, сколько здесь народу! — весело воскликнула она и звонко рассмеялась. — Добрый день, господа студенты.

Все повернули голову в ее сторону, и гриффиндорка вновь оказалась в центре внимания. Но если утром это расстроило студентку, то сейчас, наоборот, доставило немалое удовольствие. Казалось, она наслаждалась каждой секундой столь пристального внимания к своей персоне.

— Никто не хочет взять у меня интервью? Нет?! Ну и зря…

Забини с интересом посматривал на свою спутницу. Он даже и не предполагал, что зелье вызовет у девушки подобную раскованность в действиях и словах. Это было так необычно и увлекательно видеть столь дерзкую и столь уверенную в себе Грейнджер. И такая она нравилась ему еще больше!

— Блейз, дорогой, надеюсь, ты пообедаешь сегодня со мной?

— Конечно, солнышко.

И вызвавшая всеобщее удивление парочка прошествовала вдоль обеденных столов.

Гарри узнавал и не узнавал Гермиону. Вместо обычной школьной формы на ней была короткая, выше колен юбка и полупрозрачная блузка. Волосы были уложены в какую-то удивительную прическу с легкомысленными завитками у висков. На ногах туфли на высоченных каблуках. Что с ней такое? Какая муха ее укусила?

Поттер обвел глазами возбужденный столь неординарной новостью зал. Вид и поведение гриффиндорской старости озадачили и шокировали всех, кто здесь находился. Снейп был вне себя от ярости. Рон сидел красный, как рак, и гневно сжимал кулаки. Джинни открыла рот от удивления. Когтевранцы и пуффендуйцы замерли в ожидании продолжения неожиданно разыгравшегося перед их глазами увлекательного спектакля. А слизеринцы… Эти уроды откровенно ржали.

Какое-то странное беспокойство охватило все существо Поттера, он тяжело сглотнул, но его горло высохло настолько, что ни звука не вырвалось изо рта. Неужели, его подругу опоили какой-то дрянью?

— Привет, Гарри, — улыбнулась ему Гермиона, не замечая больше никого вокруг. — Позволь представить тебе моего нового парня. Это Блейз, и я от него без ума.

Поттер наконец-то обрел дар речи:

— Что все это значит?

— Ничего, кроме того, что я только что сказала, — довольно улыбнулась девушка. Она уже устроилась за столом рядом с Гарри и потянула Забини за рукав, усаживая его рядом с собой. Блейз, посмеиваясь про себя, опустился на скамью. Гермиона наклонилась к нему и что-то прошептала на ушко. Потом, ничуть не смущаясь, обняла слизеринца за плечи и поцеловала прямо в губы.

Рон позеленел от бешенства. А Малфой впервые за семь лет взглянул на Грейнджер с интересом. От нее исходил такой сексуальный призыв, такое ничем не прикрытое желание по отношение к Блейзу, что Драко вдруг неожиданно для самого себя пожалел, что так необдуманно и неосторожно уступил девчонку приятелю. Пожалуй, ТАКАЯ грязнокровка могла бы понравится ему самому! Похоже, Забини был прав, она действительно горячая штучка, эта гриффиндорская скромница. Интересно, как далеко приятель уже успел зайти?

— Потрясающе! — громко воскликнул Малфой, пытаясь отогнать от себя столь странные мысли. — На свет родилась еще одна шлюшка. Ай, да Блейз! Сумел-таки уломать последнюю девственницу Хогвартса!

Слизеринцы расхохотались. А Пэнси Паркинсон закрыла глаза. Что-то в интонации голоса Драко ей не понравилось, хотя она и не смогла бы объяснить, что именно. Тупая боль от того неприятного утреннего разговора продолжала пульсировать в ее груди. Гнев засел внутри острой ноющей занозой и рвался наружу.

Внезапно Малфой поднялся и направился к гриффиндорскому столу. Краем глаза Пэнси напряженно следила за его передвижениями. Она вдруг отчетливо поняла, подсознательно почувствовала своим женским чутьем, что если именно сейчас она не произнесет заветное заклинание, то потеряет Драко навсегда. И она решилась.

Девушка пристально посмотрела на Рона Уизли. Тот словно ждал знака, он поймал ее взгляд и едва заметно кивнул в ответ. Рыжий медленно потянулся в карман за волшебной палочкой. Его губы беззвучно повторяли слова сложного заклятия.

Забини заметил приближающегося Малфоя и по-хозяйски положил руку на плечо гриффиндорки.

— Признаю, Блейз, свое поражение. Я не думал, что это окажется так легко.

Забини довольно улыбнулся.

— А ты, Грейнджер, — Малфой положил руку на другое плечо девушки и заглянул ей в лицо, — не такая зануда, как я думал о тебе раньше. Хотя... Что-то уж слишком быстро ты сдалась...

— О чем это он? — хотела спросить Гермиона, но не успела. Два заклинания ударили одновременно с разных сторон. Две ярко-зеленых вспышки озарили Большой зал.

Грейнджер упала на пол назад себя. Ее глаза уставились в потолок пустым остекленевшим взглядом. Рядом с ней свалились оба слизеринца. Парни не успели ничего почувствовать в момент падения. И не успели ничего понять.