2021-1979 (джен)

Целых два месяца минуло после Самайна. Всеобщее праздничное настроение уже растворилось в рутине обыденности, но в воздухе нет-нет, да взрывались яркие салюты.

А третьего января грянул гром.

Здание Министерства за считанные минуты окружили Пожиратели Смерти в масках, по всей стране вспыхнуло несколько десятков восстаний; Дементоры покинули Азкабан и теперь кружили по городу, вызывая уныние у и без того подавленных волшебников. Оборотни и вампиры сновали по Лондону организованными группами, по-тихому арестовывая членов Ордена Феникса и авроров.

Последняя надежда угасла, когда перед Министерством появился самолично Тот-Кого-Нельзя-Называть, и предложил сдаться и обойтись малой кровью.

Каминная сеть была заблокирована, здание — накрыто антиаппарационным щитом. Невыразимцы вежливо, но твердо отказали Министру в доступе к хранящимся в Отделе Тайн артефактам, а почти сотня служащих других Департаментов в открытую высказались в поддержку Темного Лорда.

Министру ничего не оставалось, кроме как сложить с себя полномочия и официально передать власть Лорду Волдеморту.

В стране тут же ввели особое положение, а отряды вампиров, оборотней и Вальпургиевых Рыцарей продолжили патрулирование улиц.

Вечером того же дня Альбус Дамблдор получил письмо, скрепленное родовой печатью Слизеринов.

— Это же ловушка, Альбус! — с мученическим стоном МакГонагалл пыталась воззвать к благоразумию своего непосредственного начальника.

— Уверяю тебя, Минерва, подобный магический контракт никак не может быть ловушкой. Том заверил его своей кровью.

— Но зачем ему еще присылать в Хогвартс своих делегатов?! — в сотый раз повторила вопрос МакГонагалл. — Он получил власть над всей Британией, за какие-то три часа подмял под себя Министерство и Аврорат! Он наверняка хочет начать со школы свои кровавые реформы! Альбус, он же перебьет всех магглорожденных и полукровных студентов! — она живо представила себе картины расправы над детьми и с горестным вздохом опустилась в кресло. — Я не понимаю, зачем ты соглашаешься… — еле слышно прошептала она, будто предыдущая тирада отняла все ее силы.

Дамблдор ничего не ответил, лишь капнул капельку своей крови на пергамент. Кровь тут же впиталась, и письмо вспыхнуло нестерпимо ярким белым светом.

Три дня прошли в напряженном ожидании. В первый день школьники, проникшиеся настроениями преподавателей, вели себя тише воды ниже травы, не рискуя лишний раз казать носа из своих гостиных — будто опасались встретить страшного Темного Лорда прямо в коридоре. Слизеринцы, вопреки ожиданиям, не кичились победой — будто кто-то настойчиво посоветовал им не лезть на рожон.

На второй день дети шепотом передавали друг другу слухи о пропаже профессора Снейпа. Кто-то тихо радовался (замену-то в такое неспокойное время искать не будут), кто-то страшным голосом клялся, что видел на руке бывшего преподавателя небезызвестную Метку, кто-то досадливо морщился: война войной, а ЖАБА сдавать придется.

На третий день школьники уже вполголоса делились в коридорах смутными догадками и предположениями, а профессора по-прежнему хранили горестное молчание.

* * *

Двое волшебников аппарировали к границе Хогвартских земель. Створки кованых ворот нехотя разошлись в стороны.

— Мы уполномочены на проведение переговоров с мистером Дамблдором, — вежливо произнес Регулус.

Флитвик кивнул, МакГонагалл недовольно поджала губы и впилась взглядом во второго волшебника. Что-то было в нем смутно знакомое…

Они вчетвером шли через пустующий школьный двор — зима, как-никак. В самом замке было очень тепло, но общая нервозная атмосфера здорово портила впечатление. Школьники хоть и не шарахались от каждой тени, все же не рисковали чересчур громко разговаривать, а завидев незнакомых людей, вообще умолкали и провожали их настороженными взглядами.

Где-то впереди послышался шум, и преподаватели — а с ними и Марволо с Регулусом — прибавили шагу. Открывшаяся их взорам картина живо напомнила о более-менее мирных временах, когда слизеринцы и гриффиндорцы, разругавшись по какому-нибудь смехотворному поводу, устраивали от избытка чувств драку прямо в школьном коридоре. Мальчишки (второй курс, если не первый) за неимением в арсенале боевых заклятий сцепились прямо врукопашную и теперь катались по полу, подбадриваемые выкриками своих одноклассников.

— Мистер Джонс, мистер Браун! — воскликнула МакГонагалл, и непонятно было, то ли она и впрямь злится на провинившихся, то ли до смерти боится неадекватной реакции на это представление со стороны «делегатов». — Минус пятьдесят баллов с каждого и отработки с мистером Филчем до конца семестра!

— Но профессор!.. — с ужасом вскинул на нее взгляд русоволосый мальчик, чью скулу украшал живописный синяк. — Это Браун виноват! Он сказал, что я дурак, раз считаю, что Сами-Знаете-Кто будет убивать теперь всех без разбо…

Побелевшая МакГонагалл убрала палочку, а юный мистер Джонс смотрел на нее с выражением побитой собаки: за что Силенцио?

— П-простите, — заикаясь, пробормотала МакГонагалл. — Дети… Сами не знают, что говорят…

— Ну что вы, все в порядке, — очаровательно улыбнулся Марволо. — Дети лишь повторяют слова взрослых, не правда ли? — Цвет лица МакГонагалл перешел в странный землисто-серый оттенок. Марволо улыбнулся еще слаще и продолжил: — Возможно, вам стоит отвести детей в Больничное Крыло?

— Нет-нет, это просто царапины, — поспешно заверил его Флитвик, не желавший отпускать потенциально опасных волшебников бродить по школе одних или в сопровождении только Минервы. — С этим прекрасно справятся чары.

— О, тогда могу я помочь? — загорелся энтузиазмом Марволо. — У меня целительство неплохо получается — широкая практика, знаете ли…

МакГонагалл и Флитвик переглянулись.

— Я настаиваю, — надавил Марволо.

МакГонагалл с трудом заставила себя кивнуть, но они с Флитвиком незаметно вытащили палочки, не зная, какого же «целительства» ожидать со стороны Пожирателей Смерти.

Марволо тем временем приподнял лицо мальчика за подбородок и коснулся налившегося цветом синяка кончиком волшебной палочки. Что-то неслышно прошептал, и синяк на глазах рассосался. Мальчишка с изумлением приложил руку к щеке.

— Сп-пасибо, — пробормотал он, не уверенный, как следует вести себя с этим человеком. Преподаватели, вроде, боятся его… Но сам он злым не кажется. Скорее наоборот.

— Да не за что, — весело подмигнул ему Марволо.

Он оглянулся на профессоров, насмешливо блестя глазами.

— Думаю, нам пора идти. Директор наверняка заждался, — невинно заметил он.

МакГонагалл кивнула и повела их по запутанным коридорам, а Флитвик остался со школьниками. Он сразу же наложил целый комплекс чар, но все они показывали, что Пожиратель Смерти не использовал ничего сверх стандартного заживляющего заклинания, которое можно найти в любом учебнике для колдомедиков.

* * *

— Зачем вы это сделали, мой Лорд? — с любопытством спросил Регулус, когда они покинули территорию Хогвартса, оставив Дамблдора размышлять над сложившейся ситуацией.

— Ты про того мальчика? — лениво уточнил Марволо. — Просто совместил приятное с полезным. К завтрашнему утру вся школа будет знать, что ужасный Пожиратель Смерти вылечил гриффиндорца, который настроен к ним по крайней мере скептически, если не враждебно.

— А еще?

— А еще, друг мой, — усмешка Марволо стала откровенно хищной, — даже Дамблдор не сможет определить использование парселмагии в месте, к созданию которого приложил руку сам Салазар. Будь он хоть трижды директором.

— Стало быть, этот визит — лишь прикрытие для чего-то другого? — высказал давно зародившееся подозрение Регулус.

— Конечно, — беззаботно отозвался Марволо, щурясь на заходящее солнце. — Дамблдор в любом случае попытается уничтожить нас «во имя высшего блага». Нужно было подстраховаться, у него на редкость богатая фантазия, когда дело касается защиты и нападения. — Он усмехнулся: — В кабинете у меня было такое чувство, что я вот-вот услышу перестук шестеренок в его голове. Многоуважаемый директор никак не может вычислить, вправду ли наша политика изменилась, или же это очередной хитроумный трюк.

— Через Северуса вы дали ему достаточно подсказок, — заметил Регулус, но Марволо только отмахнулся:

— Что бы там Дамблдор ни говорил о том, что люди меняются и заслуживают второй шанс, лично мне он его не предоставит. Даже если ему явится Мерлин собственной легендарной персоной и поручится за меня.

Некоторое время они шли молча, а потом свернули в незаметный переулок и скрылись за маленькой обшарпанной дверцей.

Чем-то это напоминало сказку: за страшненькой дверью (черный ход, очевидно) обнаружилась не убогая комнатушка, а просторный холл, пронизанный последними багряными лучами: окна выходили на запад. Марволо скинул надоевшую глухую черную мантию, которую тут же забрал домовик, и на мгновение замер, прислушиваясь.

Не просто дом, а целый маленький мирок, сокрытый от чужих глаз. Уникальное творение, пропитанное магией своего создателя и многих других волшебников и волшебных существ. Место, в котором причудливым образом переплелись секреты людей и волшебных рас, место, в котором каждый из них сможет найти помощь и поддержку.

Марволо улыбнулся, ощутив ласковое прикосновение: дом приветствовал вернувшегося хозяина.

— О, малыш Гарри уже нашел ключик к внутренней магии дома, — рассмеялся он. — В кого же он вырастет, если уже сейчас чувствует такие вещи?

— Мне кажется, он просто тянется к вам, мой Лорд, — сказал Регулус, не отрывая взгляда от его умиротворенного лица.

— Хм… наверно, ты прав, — кивнул Марволо. — Я постоянно забываю, что такие маленькие дети толком еще ничего не понимают.

— Вы не собираетесь сказать им?..

— Сказать что? Что в теле их сына обретается душа Лорда Волдеморта? Нет, конечно же нет, — Марволо рассеянно взлохматил волосы. Впрочем, они тут же легли по-прежнему. — Душа Тома это только душа. Ни самосознания, ни воспоминаний, ни заложенных стремлений… То, кем он вырастет, будет целиком и полностью заслуга наша и Поттеров, — они с Регулусом перешли в обеденную, где уже был накрыт стол на двоих. — И им ни к чему это знание, ведь тогда они начнут выискивать в каждом его слове и поступке злой умысел, а дети очень хорошо чувствуют такие вещи, — он чуть нахмурился, вспоминая собственное детство в чулане под лестницей.

— Но вы же будете рядом, — возразил Регулус, усаживаясь за стол.

— Но родители — это совсем другое дело, — усмехнулся его собеседник. — К тому же, с чего ты взял, что я буду рядом? Я вовсе не собирался нянчиться с ним.

— А по-моему, вы только этим и занимаетесь, — усмехнулся Регулус.

— Разве? — вполне искренне удивился Марволо. — А я-то думал, что пытаюсь донести до его родителей свои мысли.

Регулус немного помолчал, а потом осторожно спросил:

— Вы не скучаете по ним?

Марволо отложил столовые приборы и глубоко вздохнул.

— Я же рассказывал тебе, как и почему оказался здесь и сейчас. И какую цену у меня потребовали за это, — он вгляделся в смущенное лицо Регулуса, у которого на скулах выступил еле заметный румянец, и печально покачал головой. — Когда я говорил, что в уплату у меня забрали любовь, я имел в виду не только романтическое влечение, которое обычно подразумевают. Я имел в виду любовь вообще: сыновнюю, родительскую, любовь к друзьям… — он откинулся на спинку стула, взгляд его стал расфокусированным. — Дамблдор, как ни удивительно, оказался прав. Самым сильным, самым светлым и прекрасным во мне была любовь. Я-то думал, что Страж говорит про магию… Ее отсутствие, конечно, все изменило бы, но отказываться от своих планов я не собирался. А все оказалось гораздо проще… и гораздо сложнее, — он встал и подошел к окну, опершись руками о широкий подоконник. — Знаешь, Регулус, поначалу я никак не мог понять, почему эту цену Страж назвал непомерно высокой. Подумаешь — любовь… Мало ли людей, которых это чувство обошло стороной? И только уже будучи здесь я со всем ужасом осознал, что в основе всех моих поступков лежала эта пресловутая любовь. Я любил своих друзей — и был готов умереть за них. Я любил Сириуса — и был готов на все, чтобы вернуть его. Я любил Хогвартс — и отдал бы душу, чтобы он уцелел. А теперь… Мне все это безразлично. Друзья, семья, дом… Пустые слова. Я не чувствую и тысячной доли того, что чувствовал раньше. Живой мертвец. Меня ведет лишь долг и слово, данное самому себе.

Ты спрашиваешь, не скучаю ли я по ним… Для меня Поттеры — чужие люди. Не потому что я не знал их, нет. Потому что я ничего — ни-че-го — к ним не чувствую. Только Гарри… или Том — как угодно — что-то еще вызывает во мне. Видимо, такая крепкая связь между нами не могла никак не проявиться. В его присутствии мир словно перестает быть черно-белым, в нем появляются слабые радужные оттенки, — он замолчал, переводя дух. — Однажды он сменит меня и будет продолжать мое дело. А ты будешь поддерживать и направлять его, Регулус. — Неожиданно острый, проницательный взгляд из-за плеча: — И не вини мальчика, я бы в любом случае сделал то, что сделал.

— Ты спокойно мог бы убить его, и дело с концом, — глухо возразил Регулус. — Но именно из какого-то совершенно необъяснимого сочувствия и понимания ты решился спасти его. Не уничтожить — спасти! Несмотря на все те злодеяния, что он совершил, несмотря на всю кровь, что он пролил!

— У меня было много причин предпринять эту попытку, — сухо ответил Марволо-Гарри.

— Друзья, Сириус, Хогвартс… Том.

— Не переворачивай с ног на голову. Я собрал его душу по частям и забрал ее с собой, потому что мог это сделать. Нет больше крестражей и нет бессердечного Лорда Волдеморта. И не будет — я приложу к этому все усилия.

— А если у тебя не получится? — ухватился за последний аргумент Регулус.

— Получится, — с непоколебимой уверенностью заявил Гарри. — Потому что у него будет все, чего он был лишен и из-за чего впоследствии стал тем, кем стал.

«Самое главное, что у него будете вы, мой Лорд», — с горькой иронией подумал Регулус.

* * *

Впоследствии дуэль Лорда Слизерина и Альбуса Дамблдора будет детально описываться в статьях и книгах многих и многих исследователей и ученых, а воспоминания свидетелей этого исторического и поистине грандиозного события будут служить наглядным пособием для обучающихся в Академии Авроров.

Местом проведения дуэли была выбрана полянка в Запретном Лесу. Оба противника планировали каким-то образом воспользоваться преимуществом в виде близости Хогвартса: Дамблдор как директор и Темный Лорд как наследник Основателей.

Это был прохладный январский денек. Косые лучи солнца искрились на недавно выпавшем бело-белом снегу, воздух был по-зимнему свежим.

Дамблдор сжимал в руке легендарную Бузинную Палочку, внимательно оглядывая группу волшебников, стоящих на противоположном конце полянки. Лица Пожирателей Смерти… то есть, Вальпургиевых Рыцарей, были скрыты неизменными масками: серебряными у Внутреннего Круга и белыми у остальных. Они держались чересчур уверенно, будто заранее знали исход этого поединка.

Том же… Том стоял в окружении пяти волшебников в темно-бордовых мантиях и все тех же серебряных масках. Он выглядел слишком юным, слишком чистым и невинным, и мечтательная полуулыбка, то и дело появлявшаяся на его лице, лишь усиливала это впечатление. Даже во время их первой, самой первой встречи в приюте Том не был таким. Он будто одним махом искупил все свои грехи, и его юная, непорочная красота стала отражением изменившейся внутренней сущности.

Дамблдора не оставляло чувство, что что-то идет не так. Что где-то он допустил непоправимую, чудовищную ошибку… но он никак не мог понять причину этого тревожащего ощущения. Разве что странное спокойствие Тома и какое-то совершенно немыслимое умиротворение, что окружало его.

Впрочем, дольше думать о причинах у Дамблдора не было возможности. Наступил полдень — условленное время для дуэли.

Темный Лорд, сопровождаемый двумя волшебниками в бордовых мантиях, сделал десять шагов вперед — как предписывает Кодекс.

— Своими секундантами я объявляю Регулуса Арктуруса Блэка, — разнесся над полянкой его твердый, но по-мальчишески звонкий голос, — и Джеймса Чарльза Поттера!

В этот момент его сопровождающие скинули капюшоны, и потрясенные, ошеломленные волшебники — остатки Ордена Феникса — не сумели сдержать возгласов изумления. Потому что считающийся вот уже несколько месяцев мертвым Джеймс Поттер едва заметно улыбался, щурясь из-за обилия яркого солнечного света.

— Живой…

— Поттер…

— А Лили?..

Оставшиеся трое волшебников, одетые в бордовое, стянули капюшоны. На мгновение повисшая тишина взорвалась яростными криками: кто-то обвинял их в предательстве, кто-то выражал бурную радость, кто-то шокировано молчал, не зная, что и думать.

А Лили Поттер, Сириус Блэк и Ремус Люпин отступили в круг Вальпургиевых Рыцарей, и если у кого-то еще оставались хоть какие-то сомнения относительно их лояльности, они рассеялись.

Дамблдору понадобилась всего пара секунд, чтобы взять себя в руки и перейти от растерянности к действию.

— Своими секундантами я объявляю Минерву Топаз МакГонагалл и Филиуса Уорика Флитвика! — его зычный голос вывел волшебников из изумленного оцепенения, и они начали яростно перешептываться.

Несколько мгновений растянулись на целую вечность. А потом внезапно и Темный Лорд, и Дамблдор одновременно вскинули волшебные палочки, из которых вылетели нестерпимо яркие ленты белого света — белее снега! Эти ленты схлестнулись между собой и вспыхнули еще ярче, осыпаясь мириадами искр.

В то же мгновение деревья, окружающие полянку, задрожали, будто по их могучим стволам прошла судорога, ветви зашевелились, и огромные, длинные корни начали вспарывать промерзшую землю, норовя схватить Темного Лорда в тиски. Однако он взмахнул палочкой, и снег превратился в блестящий, будто отполированный монолитный камень, и корни застыли в нем, замурованные.

Он исчез, и через мгновение появился за спиной Дамблдора, описывая палочкой широкую дугу. Дамблдор резко вскинул руку, и струя фиолетового пламени ударила в серебристый щит, который низко загудел, но не разрушился.

Темный Лорд снова исчез и появился в противоположном конце полянки. Снова взмах палочки, снова струя пламени — на этот раз небесно-синего — и снова гудение щита.

В следующий раз Темный Лорд появился слева от Дамблдора, и тот, словно предугадав его действия, атаковал первым: из камня, в который была превращена земля, в мгновение ока вырвались длинные, гибкие щупальца, обвившиеся вокруг Темного Лорда и тут же снова застывшие. Дамблдору не хватило всего мгновения: алый луч из его палочки поразил лишь пустоту. Он тут же круто развернулся, встречая горящий взгляд Темного Лорда, — и пошатнулся. Ибо глаза его были ярко-ярко зелеными, точно молодая весенняя листва.

Все кусочки мозаики в его голове сложились в цельную картину, и Дамблдор едва не застонал: ведь перед ним вовсе не Том!

Но как, как такое возможно?!

Секундного промедления Дамблдора Темному Лорду хватило, чтобы взмахом палочки сотворить семь высоких — до самого неба — столбов, каждый из которых был объят словно бы живым пламенем, исчезнуть из заклятого круга и вновь возникнуть за его пределами.

Кто-то из волшебников сдавленно ахнул, другие же знакомые с этим ритуалом онемели от изумления и страха.

В то же мгновение все семь столбов вспыхнули невыносимо ярким светом, образуя семилучевую звезду, фокусом которой стал Дамблдор. Он опустил руку с палочкой и прямо, открыто взглянул на Темного Лорда из-за мерцающей дымки силового поля.

— Стало быть, Пророчество исполнено? — спросил он, улыбаясь. Его глаза блестели за стеклами очков-половинок, и было такое чувство, будто в этот момент он по-настоящему счастлив.

— Уже давно, — сухо ответил ему Темный Лорд.

Еще мгновение они смотрели друг другу в глаза — голубые и вновь непроницаемо-темные, — а затем Темный Лорд взмахнул левой рукой, и Дамблдора поглотил свет, настолько яркий, что всем пришлось зажмуриться.

Когда же свет рассеялся, ни столбов, ни рунического круга уже не было. Альбус Дамблдор стоял, глядя в чистое, без единого облачка небо, и улыбался такой знакомой всем улыбкой.

На его руках даже издали можно было увидеть серебряные браслеты-ограничители.

* * *

После практически бескровной победы, одержанной Темным Лордом, народ замер в настороженном ожидании. Каждую минуту страшились услышать указ об аресте нечистокровных, вздрагивали от стука в дверь, каждую ночь подолгу боялись засыпать.

Но ни через день, ни через неделю, ни через месяц ничего страшного не происходило. Все так же работали и учились полукровки, магглорожденные и семьи сторонников Дамблдора. Все так же летали совы, а провинившиеся школьники получали от родителей вопиллеры. Все так же преподаватели задавали горы домашнего задания пяти— и семикурсникам. Все было по-прежнему.

Пресса поначалу хранила молчание. Но потом в «Пророке» вышла статья, в которой осторожно задавались вопросом, а действительно ли воцарение Темного Лорда принесло столько горя, как предсказывали? За ней еще одна и еще. Спустя какое-то время все та же неугомонная Скитер выдала на-гора статью, в которой были подробно расписаны основные идеи новой власти. Обыватели с удивлением узнали, что, оказывается, Темный Лорд никогда и не планировал уничтожать магглорожденных и полукровок. Что он выступал за их ассимиляцию, за сохранение крови всех волшебников. Многие припоминали распространившиеся в последний год слухи о том, что идеи Того-Кого-Нельзя-Называть на самом деле не совсем такие, какими их пытались представить общественности Министерство и ныне арестованный Дамблдор. А что там было на самом деле — кто его разберет.

Курс новой власти в принципе вызывал у обывателей положительные отклики. В Хогвартсе теперь устраивали мастер-классы по различным предметам, чтобы школьники воочию увидели, что возможности магии гораздо шире, чем многие привыкли думать. Организовали несколько обязательных кружков по изучению истории и традиций волшебного мира. А кураторами гряз… то есть, магглорожденных, стали отпрыски Древнейших и Благороднейших Домов.

Прекратившаяся гражданская война благотворно повлияла и на экономику: в Англию вновь хлынул поток иностранных инвестиций. А прослышав о благосклонности Лорда к ученым и просто талантливым волшебникам, несмотря на их происхождение, на родину стали возвращаться и бежавшие из страны.

Смутные слухи о дуэли и Пророчестве, что каким-то непонятным образом просочились в общественность, убеждали последних колеблющихся в том, что Темный Лорд вовсе не зло во плоти. А если некогда и был таким, то сейчас все изменилось.