Дух бунтарства (гет)

Пятница для Гермионы началась с приятной неожиданности — ласкового поцелуя. Рон поднялся спозаранку и уже уходил на работу. Кроме того, он надел галстук (который всегда не любил и называл не иначе, как удавкой) и надушился.

— Ты чудесно выглядишь, дорогой! — Гермиона решила начать с приятного. — Но, кажется, ты немножко… Помнишь, Хагрида, когда он перед встречей с мадам Максим вылил на себя полпинты одеколона?..

Рон смутился и попытался себя обнюхать.

— Я это… сейчас помоюсь, — пробормотал он и поплелся в ванную.

Ну вот, хотелось как лучше… Хоть бы не обиделся, тратить прекрасное утро на препирательства не хотелось. Гермиона посмотрела в окно — к счастью, небо было ясным, как и предполагал Малфой. Вечер обещает быть интересным.

В мелких рабочих хлопотах день пролетел незаметно. После обеда пришел некий мистер Роджерс, заподозривший жену в измене, и поинтересовался, может ли расторгнуть брак, не оставив ничего ни блудливой жене, ни детям (Они, может и не от меня! — все повторял он). Гермиона морщилась, но раскладывала ситуацию по полочкам. Неприязнь к клиентам ее личный психолог Джинни Поттер научила преодолевать еще много лет назад. Профессионал не должен позволять эмоциям превалировать над разумом. Несмотря на это, она была счастлива выпроводить его, как только часы пробили шесть, сославшись на конец рабочего дня.

Когда Гермиона только начинала работать в министерстве на должности секретаря заместителя начальника отдела контроля за магическими существами, не проходило ни дня без нервных срывов, споров с начальством и негодованием на всю консервативную бюрократическую систему. Ее не увольняли только благодаря протекции Кингсли, даже статус героини войны не придавал ей нужного авторитета.

Прошел не один год прежде чем Гермионе удалось разрушить старую систему и построить новую. Казалось бы, она достигла своей цели — еще никогда система не работала так отлажено. Но если бы кто-нибудь спросил, об этом ли она мечтала, девушка однозначно ответила бы «нет». Эльфы до сих пор не стремятся к свободе, более того, они ее боятся, великаны и кентавры даже слышать ничего не хотят ни о сотрудничестве, ни о помощи со стороны людей. А уж какие-нибудь лепреконы, гномы, келпи или лешии вообще предпочитают жить в садах и парках больших поместий, где за ними ухаживают и кормят хозяйские эльфы, даром что обладают зачатками разума.

Типы, подобные Роджерсу, Гермиону раздражали, напоминая своим существованием о том, что мир не идеален и ничего с этим она поделать не может.

— Ни за что не стану защищать такое ничтожество! — проговорила Гермиона, закрывая за мистером Роджерсом дверь кабинета.

— Какое ничтожество? — послышался голос из камина. — Ты готова к прогулке?

— Привет, Джин! Я сейчас соберусь, встречаемся через пять минут в Косом переулке у входа в Дырявый котел.

Хозяин бара Том встретил заместителя министра и жену великого Гарри Поттера подходящей, с его точки зрения, льстивой улыбочкой.

— Такая честь для нас… — пробормотал он.

— Оставь, Том. — Гермиона подумала, что сегодня ничто не сможет испортить ей настроение, но решила на будущее пользоваться другими каминами. — Мы с миссис Поттер не задержимся.

На улице Джинни рассмеялась:

— Ты сама виновата, что окружающие так подобострастны с тобой.

— Вот как? — удивилась Гермиона. — Не могу поспорить с психологом, но с чего ты это взяла?

Подумав над ответом, который бы не обидел подругу, Джинни сказала:

— Ты строгая и неприступная с посторонними, даже надменность Малфоя не создает такого леденящего кровь эффекта. Но с близкими людьми ты добрая и отзывчивая, всегда готова придти на помощь, — быстро добавила она.

— Сравнение с Малфоем меня, признаться, не очень радует, но, наверное, здравый смысл в твоих словах все же есть, — признала Гермиона. Джинни вздохнула с облегчением. — Но ты не учла одного момента: мне это нравится. Мне приходится быть неприступной, ведь близость уменьшает уважение.

Девушки шли по Косому переулку, и прохожие оборачивались им вслед. Гермиона подумала, что Джинни права, многие смотрели на нее с уважением, но и некоторой опаской. Что же, ей по должности положено вызывать подобные эмоции. Гермиона с теплотой вспомнила своего декана, а ныне директора Хогвартса, Миневру МакГонагалл. Вот кто вызывал и уважение, и страх, и самую большую любовь из всех более добродушных профессоров. Девушка подумала, что положение вещей ее все же устраивает и решила на следующей неделе навестить старую подругу.

Первым на их пути появился магазин модных мантий мадам Малкин, где практичная Гермиона заказала рабочую мантию для своей лаборатории (все нужные зелья она, как правило, варила сама, так как процесс приготовления зелий ей очень нравился, позволял отвлечься от текущих проблем). А вот Джинни разошлась не на шутку — она приобрела две парадные мантии под новое вечернее платье (не смогла определить, какая ей больше нравится!), теплую мантию с меховой отделкой и четыре простые черные мантии, напоминающие школьные.

Тут-то она и поведала Гермионе о том, что с нового семестра ее пригласили читать в Хогвартсе курс психологии семейных отношений для старшекурсников.

— Конечно, я считаю, что данный курс полезнее было бы читать детям, начиная курса с четвертого, но ты же знаешь МакГонагалл с ее пуританскими взглядами.

— Вероятно, на этот шаг ее подвигла беременность Эшли Прайс, студентки шестого курса Хаффлпаффа, — предположила Гермиона.

— И не только она! — Джинни обняла подругу. — Знаешь, вы с Минервой очень похожи, дисциплина для вас превыше всего, но ведь есть еще и любовь.

Гермиона не стала спорить, хотя могла бы напомнить подруге, что они-то с Гарри были в школе образцом целомудрия.

— Джин, мне надо во Флориш и Блотс…

— Еще чего! — запротестовала та. — Зайдешь в это царство знаний и пыли и пропадешь для мира часа на четыре. Нет, мы идем к Салли Финч-Флетчли тестировать новые маски, крема и гели.

— Но… — попыталась запротестовать Гермиона.

— И слышать не хочу о том, что твои шампуни лучше и надежнее, у тебя просто времени не хватит варить все необходимое. К тому же, интереснее пробовать новое, а не пользоваться годами старыми рецептами.

Ну что могла поделать умница Гермиона с необузданным ураганом по имени Джинни Поттер?

Спустя один час и семнадцать галеонов, в сумочке Гермионы оказались: крем «Сияние кожи», гель для душа с запахом златоглазок и меда, шампунь «Блеск и распрямление» (теперь ты будешь экономить время на утренние заклинания, сказала Джинни, запихивая шампунь в корзинку для покупок подруги), освежитель воздуха, создающий иллюзию зимнего хвойного леса (не хватало им с Роном постоянно вспоминать скитания в лесу Дин, подумала Гермиона, незаметно вынув флакон и поставив его обратно на полку), скраб для тела, ароматизатор в машину Рона, пена для ванны Хьюго, с разноцветными душистыми пузырями и даже шампунь от блох для Живоглота (бедный Глотик, у него даже блох нет).

Зато Джинни была довольна и даже согласилась, наконец, заглянуть в книжную лавку, ей надо было уже начинать продумывать лекции для студентов, поэтому приобрести пару новых книг по психологии, написанных магами, не помешало бы. Гермиона же по магическому праву имела дома целую небольшую библиотеку, для чего у них была отведена самая светлая комната в доме (скорее, зал, а не комната, шутил Рон). Поэтому в числе ее покупок оказались сборник стихов мага, живущего в восемнадцатом веке, последний том Летописей Хогвартса, которые почти десять лет писал профессор Флитвик в соавторстве с профессором Бинзом и еще тремя привидениями (помогать согласились Серая Дама, Почти Безголовый Ник и, как ни странно, Кровавый Барон). Учебе Гарри и его друзей отводилось целых два тома, и они пользовались самым большим спросом, несмотря на многообразие литературы на тему победы над Тем-кого-нельзя-называть.

До открытия обсерватории оставалось еще больше двух часов, и Джинни предложила вернуться к ним домой и поужинать с Гарри, Роном, Дином, Симусом и Невиллом, прибывшим прямо из Хогвартса отметить окончание первой учебной недели.

Друзья тепло поприветствовали друг друга. Гарри накрывал на стол, а Невилл рассказывал о Джеймсе, Альбусе, Розе, дочери Дина, Анабелле (имя Белла было крайне непопулярным в связи с безумной Беллатриссой Лестрейндж, и все сокращали имя девочки до Анны) и о дочери Симуса, Кимберли. В основном, все веселые истории Гермиона уже читала в письме Розы, но одна вещь стала для них всех сюрпризом — дружба Альбуса со Скорпиусом Малфоем.

— Шляпа долго молчала, — рассказывал Невилл. — Я знаю, это означает, что она беседует с тобой, предлагая варианты. Мне она тоже предлагала Хаффлпафф, сказала, что если я выберу Гриффиндор, жизнь моя будет полна опасностей и трудностей. Признаюсь, было время, когда я мечтал о более простой и спокойной жизни… — уши Невилла покраснели, но он мужественно продолжил. — Было время, когда мне хотелось перестать быть худшим среди лучших и стать своим среди своих, Хаффлпафф сделал бы меня обыкновенным мальчиком, а не неудачником с Гриффиндора. Но на седьмом курсе, когда вас в школе не стало, и некому было противостоять вражескому режиму, мне пришлось взвалить эту ношу на себя. И я нашел свое предназначение, вдохновляя друзей. И я встретил Сьюзен. Поэтому я счастлив, что выбрал вас.

Он смущенно оглядел друзей. Гарри застыл с горячим чайником в руках, в глазах Гермионы и Джинни блестели слезы. Невилл покраснел уже полностью, но все-таки вернулся к тому, что хотел рассказать:

— Альбус, видимо, долго раздумывал, что выбрать. И, в конце концов, шляпа выкрикнула «Гриффиндор!» А Скорпиуса, само собой, на Слизерин распределила, ни секунды не думая. Кто бы мог подумать, что разные факультеты не станут преградой для мальчиков, их еще в поезде друг к другу потянуло. Сидят вместе не только на общих занятиях, но и в Большом Зале, представляете? Сначала за своими столами едят, но к концу трапезы непременно друг к другу подсаживаются. Роза злится, понятное дело, она собиралась с Альбусом вместе заниматься.

Рон расстроено пробормотал что-то о хорьках, все засмеялись. А Невилл наставительно произнес:

— Ты, Рон, мой хороший друг, но здесь не прав. Нельзя детей по их родителям судить, Скорпиус — не копия отца. Он за Альбуса с Паркинсоном подрался, только не спрашивай ничего, не расскажу. Я обещал им обоим, что это останется между нами.

Гарри примирительно сообщил, что ужин готов, и можно садиться за стол.

За ужином говорили о прошлом. Гарри рассказывал Симусу, Дину и Невиллу подробности их скитаний во время войны. Гермиона с удивлением услышала юмор в этих историях — обычно Гарри тяжело было вспоминать те события.

— И змея действительно пыталась тебя задержать и вызвала Волдеморта? — не верящее переспросил Дин. — Как может быть змея такой разумной?

Гарри замялся. Дамблдор просил сохранить в тайне наличие хокруксов, ведь это такое сильное оружие для какого-нибудь нового психопата. Даже своим самым ближайшим слугам темный маг не доверил этого знания. Тем сложнее было логически объяснить некоторые факты, в том числе и то, почему змея была столь разумной.

— Ты знаешь, между ними была сильнейшая магическая связь, поэтому Волдеморт мог управлять ею. А тебя, Дин, мы видели однажды в лесу Дин…

— Да, мы прятались там от охотников… Я тогда неделю голодал, впервые в своей жизни, каждый день мечтал о стряпне хогвартских домовиков, вспоминал даже опасные сладости близнецов…

— Вы бы с Роном нашли общий язык, — засмеялся Гарри. — Он здорово обижался на Гермиону за ее полусъедобные грибочки.

— И восе а не ожижася, — пробормотал Рон с набитым ртом.

— Рон, прожуй сначала! — Гермиона укоризненно посмотрела на мужа. — И вообще, ты, если помнишь, готовить так и не научился. А вот мы с Гарри…

— Гермиона, нам пора. — Джинни предотвратила назревавший спор. — Надо прийти пораньше и заказать горячего глинтвейна, булочек и еще чего-нибудь вкусненького.

— Мы только что пообедали! — Гермиону всегда удивляло то, что Джинни поглощала вкуснейшие кулинарные шедевры Молли без малейшего вреда для фигуры. — Сделай хотя бы вид, что ты бережешь фигуру.

Гарри обнял жену и пообещал, что будет любить ее, даже если та располнеет и не влезет ни в одно его любимое платье.

Рон тут же поддакнул, что его Гермиона тоже устроит во всех видах. Дин, Симус и Невилл хохотали во всю, когда в подтверждение своих слов, Рон поднял Гермиону на руки, как пушинку, и закружил по комнате.

Разумеется, все кончилось, как всегда — парой заклинаний Репаро, Вингардиум Левиоса и даже Эванеско — ваза с букетом полевых цветов, любимых Джинни, разбилась, и вода вытекла на пол.

— Все, Ронни, отпусти ее, а не то мы действительно опоздаем, — сказала Джинни. И обратилась уже к Гермионе. — И почему он так любит кружить тебя именно в нашей маленькой гостиной?

Накинув теплую мантию и аппарировав вслед за Джинни к обсерватории, Гермиона еще ощущала мягкие и теплые прикосновения мужа.