Грани добра и зла (джен)

Разговор о Волдеморте не состоялся и в следующие дни: Малфой откладывал и откладывал подробную беседу. Гарри решил, что наставник кормит его "завтраками", чтобы избежать неприятных ответов, но связываться не стал. Следовало дождаться писем.

Первым отозвался Рон. Рыжий друг был в настоящем шоке от того, что Гарри приходится общаться с Малфоем.

"Я бы специально хамил ему и не слушался. А еще можно было бы насобирать тараканов, а если их нет, то муравьев и гусениц, и подсыпать Малфою в тарелку", — писал он.

Гарри фыркнул.

"Интересно, как я сумею это провернуть под надзором эльфов? Да и Люциус сидит за столом на приличном от меня расстоянии! — подумал он. — Ну а устраивать бунт я уж точно не буду. Выставлять себя психом — увольте!"

"И еще, не вздумай сближаться с Хорьком, — продолжал наставлять его Рон. — Ты и так наверняка приедешь весь перевоспитанный. Будешь произносить слова, как Малфой, зализывать волосы гелем, полюбишь серо-зеленую гамму".

Гарри опять усмехнулся. Его волосы никаким гелем не уложишь, если только покрыть их клеем, серо-зеленую гамму он и так любил. Ну а разговаривать, как старший Малфой, — это было бы здорово. Плести паутину из слов, загонять собеседника в мышеловку и быть при этом безукоризненно вежливым, спокойным и чуть саркастичным…

"Только мне и за несколько лет этому искусству не выучиться", — вздохнул он, но тут же повеселел, вспомнив, что за последние дни ни разу не повысил голоса, пытаясь найти аргументы, а не злиться.

Второе письмо было от крестного. Сириус рассказывал, как они с Люпином пытаются оповестить всех бывших сторонников Дамблдора о возрождении Волдеморта и уговорить снова включиться в борьбу.

"Гарри, ты себе даже не представляешь, как это сложно, — писал крестный. — Почти за полтора десятилетия народ разжирел и обленился. Никому не хочется вступать в борьбу. Даже активные в прошлом члены Ордена Феникса не хотят в него возвращаться. Я уже не говорю о новых членах".

Письмо было полно разных планов, но ни один из них не содержал вызволения Гарри из замка Малфоев. Сириус вообще делал вид, будто крестник не просил его забрать, причем срочно.

Поттер не на шутку обиделся, особенно после того, как прочитал несколько абзацев письма, в которых Сириус почти слово в слово цитировал Рона, советуя пакостить Малфою-старшему. Правда, Сириус предлагал обратиться к близнецам Уизли за какими-нибудь сомнительными сладостями.

"И как он это себе представляет? Я подойду к Малфою и скажу: Люциус, скушай конфетку. Мне ее близнецы прислали!" — со злостью подумал Гарри и отправил послание в камин.

От письма, которое ему прислал Дамблдор, Поттер уже ничего не ждал — и не ошибся. Директор плел настолько замысловатую паутину, что ей бы и Малфой позавидовал. Смысл написанного терялся, а единственный вывод, который с трудом смог сделать Гарри, был такой: надо радоваться, что он попал в замок, верить директору на слово и не волноваться. Но главное — учиться, учиться и еще раз учиться.

"Как бы мне ни было неприятно взваливать это знание на твои хрупкие плечи, но я вынужден сказать: Том не оставит тебя в покое. Он видит в тебе потенциальную угрозу. Так было, так есть и так будет", — напутствовал Дамблдор.

И в том же стиле дюймов сорок пергамента. Гарри осталось только скрипнуть зубами и сжечь и это послание.

Единственным человеком, который ответил по делу, был Аластор Грюм. Старый аврор писал следующее:

"Ты спрашиваешь, Гарри, как погибли Эйвери-старшие. Понимаю твой интерес. Дамблдор сказал, что ты живешь у Малфоев, а Люциус дружен с их сыном, который, к моему сожалению, избежал смерти. Малфой — слизеринский скользкий гад. Он в состоянии оплести тебя паутиной лжи. Честно, не понимаю, почему Дамблдор ему верит. Но я привык подчиняться старшему соратнику, поэтому не стану критиковать его. Лучше я расскажу об Эйвери всю правду.

На счастье Ордена Феникса в окружении семейства нашелся предатель, который сумел убедить их в необходимости смены Хранителя тайны и выдал Эйвери. Мы застали их врасплох, только что вставшими с постели. Одно плохо, в это время в поместье был только старший сын, Говард. Уильям, младший сын Эйвери, в это время был в Малфой-меноре — Люциус всегда приглашал его к себе на летние каникулы".

Рассказ Грюма — четкий, подробный и почти горделивый — привёл Гарри в ужас. Слова Люциуса подтверждались полностью. Эйвери погибли так же, как Поттеры, и осознать это было нелегко. Но куда как хуже оказалось выяснить методы пресловутого Ордена Феникса. Последователи Дамблдора ничем не отличались от Пожирателей смерти. Конечно, Гарри был младенцем, а сыновья Эйвери — старшекурсниками, но вряд ли они в столь юном возрасте кого-то убивали. Правда, Волдеморт убил Миртл ещё будучи школьником, — но ведь о младших Эйвери Грюм не написал ничего подобного…

Находясь в весьма раздраженном состоянии после полученной корреспонденции, Поттер снова повысил голос на своего наставника, когда тот в очередной раз перенес разговор о поступках Волдеморта на более позднее время.

— Вы специально кормите меня завтраками! Сознайтесь, что поступки Волдеморта — это зло в неприкрытом виде. Он не человек, а монстр, и поэтому подлежит уничтожению!

Малфой сделал приглашающий жест, указывая на кресла, стоящие перед столиком, на который эльф тут же поставил чашки с кофе и бокал коньяка для хозяина кабинета. Гарри чуть успокоился — с ним все-таки сегодня побеседуют.

— Я бы мог сказать, что уничтожению не подлежит ни один человек на земле. По утверждению маглов, судить человека за его поступки — промысел бога, а не смертных. Но мне не раз приходилось осуждать, желать смерти и реализовывать свои желания, и здесь мы с вами похожи. Ведь убийство Темного Лорда — ваша заветная мечта, Поттер? — невозмутимо спросил Малфой. — И кровная месть здесь дело десятое, верно? Отлично. Давайте разберемся, чем Лорд заслужил вашу ненависть и именование монстром. Какие моменты вас наиболее волнуют?

Гарри на миг задумался. Он бы хотел еще раз разобрать происшествие в долине Годрика, но после письма Грюма уверился, что ничего сверхподлого Волдеморт не сделал. Да, он вломился в мирный дом, но точно также поступали и члены Ордена Феникса. Единственная разница в том, что у Поттеров был младенец. Вот с этого и надо начать.

— Если Волдеморт не монстр, то объясните, зачем он хотел убить меня? Мне было чуть больше года. Какую угрозу я мог для него представлять?

— Неужели Дамблдор не сказал вам причины? — удивился Малфой. — Странно… Вы, мистер Поттер, были не просто младенцем. Вы являлись "ребенком пророчества".

— Какое еще пророчество? — напрягся Гарри. — Уж не чокнутой ли Трелони?.. Она уже предрекала возрождение Волдеморта, но я ей все равно не верю…

— Именно о пророчестве, сделанном Сивиллой Трелони, и идет речь, — подтвердил Малфой. — О втором я не знаю. О чем оно, если не секрет?

— В прошлом году Трелони предрекла, что к Волдеморту вернется один из его слуг, и он возродится, — ответил Гарри и понял, что, вместо выслушивания ответов на собственные вопросы, отвечает на заданные Люциусом.

— Опять вы мне зубы заговариваете? — хмуро спросил он.

— Нет, — фыркнул Малфой. — Просто поинтересовался. Спешу удовлетворить и ваш интерес, хотя и не помню дословного содержания пророчества. Трелони предсказала, что на исходе седьмого месяца у людей, трижды бросавших вызов Темному Лорду и избежавших гибели, родится очень сильный волшебник, способный убить его. Там еще говорилось об испытаниях, которые необходимо перенести ребенку, чтобы стать великим. Лорд решил уничтожить потенциальную опасность — и совершил свою самую страшную ошибку. Тем более что согласно второй части пророчества вас следовало не уничтожать, а правильно воспитывать.

— И именно поэтому вы подрядились в мои наставники? — подколол его Гарри.

— На мой взгляд, Поттер, правильное воспитание вам совершенно необходимо, — ответил Малфой.

Ответ был очень обтекаемым. Ни "да", ни "нет" — и ни слова лжи. Не ответил — а ведь не придерешься!

"И как у него это получается?" — с восхищением подумал Гарри и надолго замолчал, глядя, как домовик меняет остывший кофе.

— Хорошо, — вздохнул он наконец. — Предположим, в моем случае Волдеморт хотел уничтожить проблему на корню. Это как с сорняками. Пока они маленькие, их легко выдрать, а вот когда разрастутся, могут представлять серьезную проблему.

— У меня нет таких познаний в садоводстве, но ваша аллегория понятна, — усмехнулся Малфой. — Кстати, вы не спрашивали Дамблдора, почему он вас отдал маглам, а не волшебникам? Вас же с распростертыми объятьями приняли бы многие семьи. Последователей Дамблдора было достаточно. Исчезновение Темного Лорда отмечалось, как праздник...

Поттер тоже не раз задумывался, почему его отдали Дурслям и даже не интересовались, как ему живется. Но Малфой не имел никакого права озвучивать его вопросы.

"Надо задать их Дамблдору", — решил он про себя, а вслух возразил:

— Так это и был праздник. Люди избавились от страха.

— Сполна наградив им других, — продолжил Люциус. — Орден Феникса не бездействовал и после исчезновения Лорда.

— Не будем вступать в спор по этому поводу, — отмахнулся Гарри. — Я должен посмотреть документы тех лет, опросить свидетелей с обеих сторон, а без этого мои рассуждения будут недоказательными.

— Похвально, что вы это понимаете, — сказал Малфой, но Гарри проигнорировал одобрение.

— Давайте лучше пойдем вглубь истории и начнем со времен обучения Волдеморта в Хогвартсе. Я хочу поговорить об истории с василиском. Чем, как не злодеянием, может быть попытка оживить монстра Слизерина? А оговор Хагрида?

Ухмылка Малфоя вне сомнений означала, что карты собеседника он покроет без труда. Взглянуть на его козыря было интересно, но кисло. Подавив вздох, Гарри скопировал у наставника ироническое выражение лица и принялся слушать.

— Поступки пятнадцатилетнего Тома Риддла можно оправдать любопытством. Он выяснил, что является потомком Слизерина, и узнал о существовании в Хогвартсе Тайной Комнаты. Разумеется, он принялся её искать — как поступили бы на его месте и вы. Поиски увенчались успехом, но на беду Том случайно разбудил древнего монстра. Вряд ли это можно счесть преступлением.

Малфой на миг замолк и спросил:

— Как вы считаете, Поттер, василиск слушался своего новоявленного хозяина целиком и полностью?

Гарри пожал плечами.

— Думаю, да. Когда я был в Тайной Комнате, чтобы спасти Джинни, которую утащил монстр, мне показалось, что змей подчиняется воспоминанию из дневника Тома Риддла.

— Вы путаете…

— Да ни черта я не путаю. На себя посмотрите! — возмутился Гарри.

Раздражение было столь сильно, что Поттер позволил себе столкнуть чашку со столика. Моментально возникший эльф тут же убрал беспорядок, а хозяин кабинета не повел и бровью. Немыслимо!

— Вы забываетесь, Поттер, — спокойно сказал он. — Позвольте мне договорить — раз уж ваши учителя не удосужились объяснить вам элементарные вещи. Вы путаете воспоминание и настоящего Тома. Он сделал дневник в юном возрасте, применив к нему чары, которые до сих пор не изучены. Он не знал всех его свойств. Я, впрочем, тоже отнесся к дневнику по-дилетантски. Счел его безделицей и решил развлечься… Мне показалось забавным, что его найдут в вещах ребенка. Ни Темный Лорд, ни тем более я не могли предугадать, насколько артефакт опасен. Поэтому вся история с дневником — трагическая случайность. Хотите, я попрошу прощения у семейства Уизли?

— Интересно было бы на это посмотреть. Джинни, между прочим, чуть не погибла, — сухо сказал Гарри.

— Благодаря вам, она спаслась, — кивнул Люциус. — Кстати, а почему вы были там один? Почему в Тайную Комнату спустился феникс директора, а не он сам?

Гарри не знал ответа. Если честно, он сейчас впервые над этим задумался.

— Дамблдор не мог спуститься, так как не владеет перселтангом, — предположил он.

— А Фоукс владеет? Или феникс умеет проникать сквозь стены? — осведомился Малфой.

— Я не знаю! — чуть громче, чем надо, отрезал Гарри, и его тут же просветили:

— Феникс такими свойствами не обладает.

Поттер скрипнул зубами и смирился:

— Хорошо. Я признаю, что Волдеморт виноват только в том, что тоже человек и может ошибаться, а еще в том, что разбрасывает свои сомнительные артефакты где ни попадя. Замечательно. Давайте теперь поговорим о его молодости. Мы же с этого начали.

— Рад, что вы помните, — улыбнулся Малфой. — Итак, любопытный подросток случайно разбудил василиска. Он, как и вы сейчас, не знал всех способностей монстра и полагал, что повелевает змеем. Разве вам не было бы весело немного попугать студентов? Никого убивать Том не планировал. Василиск заверил его в своем подчинении, но не подчинялся. Монстр начал ползать по школе, а так как не разбирался в чистоте крови, то пытался нападать на всех без разбора. Погибла пара учеников, кроме Миртл. Когда же Том спросил василиска, не он ли это делает, тот его обманул. А еще спустя какое-то время акромантул Хагрида покусал первокусника Слизерина. Мальчик чуть не умер. Вот тогда Том и решил, что к нападением причастен Арагог, и донес на Хагрида. И только нападение на Миртл показало истинного виновника нападений. Том еле усыпил василиска, но признаться, что напрасно оговорил Хагрида, побоялся — ему же хотелось окончить Хогвартс.

— Вы извратили всю историю, — не поверил Гарри. — Воспоминание Тома рассказывало совсем иное.

— Я вас умоляю, Поттер! Что ещё вам непонятно по поводу говорящих воспоминаний? Или к образу юного Лорда вы питаете большее доверие, чем ко мне?

— Почему я должен вам верить?

— Верьте Лорду. Ваше право.

Поттер пару минут взирал на собеседника с неподдельным ужасом и растерянностью. Он был так шокирован, что потянулся за забытой чашкой. Материализовавшийся домовик тут же заменил остывший напиток, и Гарри обжегся дымящимся кофе. Это чуть привело его в себя, и он нехотя выдавил:

— Спасибо. Лучше уж вам…

— Разумное решение, — констатировал Малфой, и Гарри понял, что вновь увяз в его паутине.

Паук сидел в кресле напротив, положив ногу на ногу и потягивая коньяк, и даже не пытался скрыть довольную улыбку.

— Разберем историю с философским камнем, — предложил он, прерывая затянувшееся молчание.

Гарри оживился.

— Странно, что вы сами предложили! Ладно, давайте. Ваш хозяин... Ой, простите, соратник...

Слово прозвучало издевательством, но Малфой и бровью не повел. Ноль эмоций.

— Волдеморт, — продолжил Гарри чуть менее заносчиво, — так жаждал бессмертия, что пошел на воровство. Он жил паразитом в телах всякой мелкой живности и в теле Квирелла, пил кровь единорога. Разве это не показатель того, что он не человек, а монстр?

Малфой вздохнул.

— Должен признать, здесь вы недалеки от истины.

Наконец-то!..

— Весь период с момента происшествия в долине Годрика, когда Лорду пришлось покинуть тело, и до момента возрождения — самая темная и неприглядная часть его истории, — печально продолжал Люциус. — Эту часть можно смело отнести к некромантии — малоизученной и страшной науке. Темный Лорд всегда любил экспериментировать. Один из экспериментов и спас его в долине Годрика. Темный Лорд остался жив, но не был ни человеком, ни призраком, и до сих пор не разобрался в статусе этого странного существования. Впрочем, это и не столь важно. Нетрудно понять, что его сознание не являлось полностью человеческим и потому позволяло себе неприглядные поступки. Желание добыть философский камень, кстати, самый безобидный из них, как и употребление крови единорогов.

— Конечно, — насмешливо протянул Поттер, — пить кровь единорогов — очень безобидно. Флоренц сказал, что человек, губы которого коснутся крови единорога, будет проклят. Что он станет и не человек вовсе.

— Флоренц — это кентавр, кажется? — поинтересовался Малфой.

— Да.

— Кентавры отнюдь не люди. У них своя философия и весьма своеобразные поверья. Заметим, что сами кентавры великолепно пьют кровь единорогов, и никто их пока что не проклял — если только сами единороги! Не говорящие и не разумные, уверяю вас. Единорог — это просто редкое магическое животное, и ничего больше. Маги убивают их испокон веков. Они же их и разводят. Вы же, Поттер, не морщите нос от бифштексов с кровью? Ведь они тоже были когда-то живым животным…

— Но это же корова или свинья, а не единорог, — возразил Гарри, посмеиваясь.

— Единорог есть лошадь с рогом на лбу, — невинно сообщил Люциус. — На мой вкус мясо лошади совершенно несъедобно.

Уложил на обе лопатки. Веселье, внезапно появившееся от спора о единорогах, пропало, и Гарри буркнул:

— Вернемся к философскому камню.

— Охотно, — кивнул Малфой. — Весьма странная и запутанная история. Был ли вообще философский камень в Хогвартсе — это первый вопрос. Зачем его или что-то весьма похожее туда доставили — второй…

— Как это зачем? — фыркнул Гарри. — Чтобы сберечь от воров.

— Так берегли, что полосу препятствий к нему прошли три первокурсника, — ехидно прокомментировал собеседник.

— На что вы намекаете? — насторожился Гарри.

— Не намекаю — говорю прямо, — известил Малфой. — Сия полоса препятствий была рассчитана на вас, Поттер, и ваших друзей, а никак не на Квирелла и тем более не на явившееся из дневника воспоминание.

— Но Квирелл поверил!

— Великого ума был человек...

— А ваш Волдеморт тоже дурак?

— Темный Лорд, как я уже говорил, не был тогда человеком. Он не всегда руководил поступками Квирелла, — парировал Малфой и, понизив голос почти до шепота, спросил: — Кстати, Поттер, вы в курсе, что в одиннадцать лет совершили убийство?

— К чему вы это? — нервно осведомился Гарри.

— К грани между добром и злом, — любезно пояснил наставник. — Квиррелл ничего лично вам не сделал. Он был, конечно, амбициозный малый, но не злодей. А вы, пусть и неосознанно, его убили.

— Осознанно, — буркнул Гарри и только потом понял, в чем признался.

Малфой вздохнул и задумчиво проговорил:

— Как мало, выходит, различий между вами и Темным Лордом. Тот тоже убивал осознанно.

"Он снова меня подловил, и крыть мне нечем, — грустно подумал Поттер, наблюдая как домовик убирает чашки. — И, кстати, почему я не схожу с ума от того, что убил человека?"

— Не переживайте, Поттер, — уже серьезно сказал Люциус. — Все не без греха. Вы убили Квиррелла в припадке страха. Темный Лорд приказал убить Диггори, так как был почти невменяем в тот миг. Подчеркиваю — не убил. Приказал убить.

Малфой был опять прав — да ещё и утешал его!

— Садовник, Берта Джоркинс, мои родители, другие люди… — перечислил Гарри, чувствуя себя так, словно оправдывался.

— Преувеличиваете, — сказал Люциус. — Садовника убила Нагайна, а Берту — все тот же Петтигрю.

— Но они все появились из его палочки!

— Это очень удивило Темного Лорда, как и сам инцидент с вашими палочками, — признался собеседник. — Видимо, какая-то путаница из-за взаимодействия родственных сердцевин.

Логика Малфоя была абсолютно непробиваемой. Все разобрали, получили, что Волдеморт не такой уж и монстр… Гарри точно знал, что это неправильно, но аргументов не находил. Ужасно!..

— Послушайте, Поттер, — сжалился Малфой. — Я полагаю, что на сегодня разговоров достаточно. Подумайте, порассуждайте… Завтра мы обязательно продолжим нашу занимательную беседу. Разумеется, после занятий.

"Разумеется, — подумал Гарри, покидая кабинет. — Разумеется, после занятий, когда я уже ничего не соображаю. Паук — он и есть паук… Но с кем ещё так поговоришь? С Дамблдором? С Сириусом?"

Ему действительно было, о чём подумать.