А она выжила (джен)

Голова и шея нещадно болели — если бы Лили могла, то усмехнулась бы от схожести того, что с ней происходит в разное время. Но, приоткрыв глаза, она обнаружила, что четкая картинка всё никак не складывается, перед глазами словно кружатся какие-то мелкие темные, блестящие мушки.

Через какое-то время она все-таки поняла, что лежит в своей же комнате на площади Гриммо, а неподалеку в кресле сидит, опустив голову на грудь, Ремус. Лили шевельнулась, и он тут же встал.

— Как ты?

— Паршиво, — честно пробормотала она.

Люпин кивнул, вздохнув.

— Что с Сириусом? — хрипло спросила она.

Ремус совсем помрачнел и опустился на край кровати, прикрыв глаза рукой. Он выглядел бледным и отчаянным, а на голове снова стало больше седых волос. Она резко выдохнула, боясь думать о худшем.

— Так что? Пожалуйста.

— Плохо, — прошептал тот. — Весь вечер пил, а когда все-таки заснул, прямо на кухне, на полу — ему снились кошмары. Не думаю, что Сириус… справится и с этим. Джеймс был для него одной из главных составляющих жизни, самым важным… потом появилась Мэри, и тоже стала ему невероятно дорога. Он потерял Джеймса и винил в этом себя, а теперь — она умерла почти на его глазах, и, я уверен, что и здесь он точно также видит лишь свою вину.

Лили молчала.

— В этом доме он вспоминает еще и о матери, которую ненавидел, от которой сбежал… о которой слова доброго не сказал. Вальбурга Блэк и вправду была человеком, далеким от доброты, но она же была его матерью. И в её смерти он тоже себя винит, пусть даже не признает этого. И отец… об отце он еще в начале учебы отзывался пусть неуважительно, но как-то… не так злобно, как о матери. А тот раньше умер. Все вокруг него погибли, даже ненавистный младший брат. Он сам убивал в боях…

Лили судорожно вздрогнула, вспомнив, с каким недоверием Пожиратель вчера смотрел на неё, уже понимая, что сейчас умрёт, и как упал. Ремус заметил её ставший отстранённым взгляд, помолчал, но все же закончил:

— Ему слишком сложно. Нам всем… сложно, когда вокруг…

Он оборвал сам себя, не договорив, но Лили и так поняла, что Ремус хотел сказать. «Когда вокруг — только смерть».

— Нужно сварить антипохмельное зелье, — глухо заметила она, чтобы сказать хоть что-нибудь, а затем спросила:

— Где Мэри? — Люпин посмотрел на неё почти в страхе, и Лили поправилась: — Тело Мэри.

Она снова вспомнила её чистое и наивное удивление и робкую обиду на уходящую жизнь. Мэри не хотела понимать, почему все так складывается. Она искренне верила в справедливость мира.

— Внизу, — Ремус отвел глаза. — Лили, может быть, не стоит…

И она согласилась.

* * *

Алиса, чуть склонив голову набок, наблюдала за тем, как Лили режет смокву. На её лице застыло всё то-же неестественное выражение: любопытство, лишенное интереса. Она глядела внимательно, но совершенно неосмысленно. Лили иногда бросала на неё короткие взгляды, и тогда Алиса широко улыбалась, все с тем же пустым и невыразительным взглядом.

Френк только один раз посмотрел на котел, а потом отвернулся. Он сидел почти совершенно неподвижно: лишь изредка вздрагивал от боли, которую, наверное, до сих ощущал где-то внутри. Из них двоих ему досталось значительно больше.

Почему-то Лили привязалась к их обществу, хотя оно и было странным: слишком пугали воспоминания о них прошлых и ещё больше — то, что стало теперь. Но Алиса будто бы действительно всякий раз была рада ей, хотя ничего не понимала. Иногда Лили казалось, что в них обоих осталось еще что-то, что могло бы… но потом она опять встречалась глазами с Алисой и понимала, что ничего уже нет и не будет.

Сириус молчал. Беспрекословно соглашался пить все зелья, что она ему давала, помогал ухаживать за ранеными вместе с Ремусом, пока она резала, мешала и варила. Больше ни разу не прикоснулся к бутылке с огневиски, послушно ел, послушно спал. Иногда выбирался на задания. Возвращался невредим — почти всегда. Только молчал. Всё время.

Лили не знала, за что цеплялась, но продолжала жить. Кричала по ночам, вновь и вновь слыша произносимое своим голосом «Авада Кедавра» и видела, как падает Мэри — во снах это смешивалось так, что она просыпалась с мыслью, будто сама убила подругу. Успокоительные зелья во сне не помогали. Как-то раз она вспомнила рассуждения тринадцатилетнего Снейпа о том, как должно было бы действовать зелье, позволяющее человеку спать без снов — но не могла вспомнить, получилось ли у него сварить его. Если и да, то наверное уже позже, после пятого курса.

В эти дни она думала очень о многом. Если крики только что появившихся с задания заставляли отвлечься и погрузиться в чужую боль, действуя быстро, то методичное приготовление ингредиентов и помешивание котла этому никак не способствовали. И она сидела, вспоминая, по мельчайшим деталям разбирая свою жизнь, думала о том, где теперь Петуния с семьей и чем именно Беллатрикс прокляла то место, где был их дом. Думала о том, сколько сварить заживляющего и сколько крововосстанавливающего. Думала о том... Лили теперь думала и вспоминала обо всем, что было и будет. Только боялась будущего — не видя в нём ничего, кроме пустых забот.

Порой ей казалось, что вокруг действительно одна только смерть.

А на когда-то круглом, теперь болезненно исхудавшем лице Алисы играла широкая, неестественная улыбка.

* * *

— Ты устала от этого.

Тихий голос вырвал Лили из мыслей. Она сидела в гостиной и просто, не в силах делать что-то другое, смотрела на ковер. Сириус снова зашел бесшумно, но впервые за полтора месяца заговорил. Сам.

— Да, — признала она, опасаясь говорить ему больше, опасаясь, что он снова отгородится молчанием.

Но он подошел к окну и негромко заметил:

— А ведь весна начинается, — в его голосе было удивление. — Странно, да?

Пожалуй, она понимала, что он имел в виду. Слишком хорошо понимала. Сириус обернулся и косо улыбнулся.

На улице что-то с грохотом взорвалось. Его глаза расширились, а она замерла: громко хлопнула входная дверь и внизу послышались чьи-то голоса. Незнакомые.

Посмотрев друг на друга, они вытащили палочки. Молча.

Пожиратели, не таясь, шли по коридорам, заглядывали во все двери, громко хлопая ими, а потом стали подниматься по лестнице. Увидев Лили и Сириуса, Беллатрикс Лестранж странно, как-то нервно-предвкушающе улыбнулась и протянула:

— Братец. Решил все-таки вернуться домой?

Лили даже не успела понять, кто из них выкрикнул заклятие первым: вроде бы только что они стояли, внимательно наблюдая друг за другом, но уже двигались, обмениваясь ударами и словно танцуя… со смертью. Впрочем, всё равно здесь больше не с кем…

Распахнулась дверь, и в коридор выбежал Люпин. Из-за спины Беллатрикс в это время показались еще четыре Пожирателя, один из которых, невысокий и полный, вдруг съежился и отступил, как только увидел их. Наверное, у Лили получилось бы произнести те, самые страшные слова еще раз, если бы Ремус не обездвижил Питера всего одним движением палочки. Один из тех, что были с ним, цветисто выругался, добавив:

— …говорили же: не нужна нам эта крыса.

— Воля Темного Лорда — закон, — сухо откликнулся другой, палочка которого была опущена к полу.

Сердце Лили пропустило удар: сложно было не узнать и голос, и слова. Но Сириус был занят поединком с сестрой, а Ремус левитировал Питера в соседнюю комнату и запирал заклинанием дверь, тоже вряд ли обращая внимание на говорящих, пока они не собирались нападать.

— И что же гласит воля Лорда сейчас? — гнусаво, насмешливо поинтересовался другой Пожиратель.

— Слушаться командира.

— Ждать? — посмотрев на Лестранж, уточнил тот, что ругался на Питера. — А если на нас нападут?

— Идиотов здесь нет, — отрезал Снейп, но, взглянув на Сириуса, едва слышно добавил:

— Предположительно.

На этот раз Лили точно видела, что Ремус его узнал. Они встали рядом и замерли, подняв палочки. Пожиратель с гнусавым голосом смотрел на них, другие наблюдали за дуэлью Сириуса и Беллатрикс. Никто не вмешивался, никто вообще больше ничего не делал, и это казалось странно нормальным.

Они все-таки были немного похожи, как показалось Лили. Одинаково красивые, несколько слишком темные черты, одни и те же изящные движения. Заклятия летели одно за другим почти сплошным потоком, а они отражали их, уворачивались, произносили новые, двигаясь бешено, неистово… и это пугало. И поражало. И захватывало дух.

Внизу снова послышались шаги; Пожиратели стали оглядываться: похоже, они никого не ждали. Двое из них, покачнулись, словно их клонило в сон — и медленно опустились на пол. Снейпа, похоже, это ничуть не заинтересовало.

Но в это мгновение Лили увидела недоверчивое восхищение на лице Беллатрикс, смотрящей прямо перед собой, и услышала вновь сухо брошенное, серьезное:

— Братец.

А затем яркий зеленый луч вошел в её грудь и она рухнула на пол — только что признав Сириуса достойным быть Блэком. Из-за тог, что он смог убить кузину. Тот же застыл, подняв глаза на Снейпа, через маску которого видеть, конечно, не мог, но заметив лежащих Пожирателей. На лестнице послышались шаги, и внезапно показался Дамблдор. Он подошел к Лестранж, пройдя мимо Северуса, и задумчиво посмотрел на неё.

— Том будет очень сердит, — заметил он, будто ни к кому не обращаясь.

— А этот что? — кивнул на Снейпа Сириус.

Тот слегка покачнул головой, собираясь отойти в сторону, но Дамблдор уже заговорил:

— Северус сейчас на нашей стороне. Он… — Люпин не смог сдержать стон, взглянув на друга, а Сириус резко наклонился вперед:

— Кто?

— Северус Снейп, Сириус, и сейчас меня мало волнуют ваши разногласия в прошлом. Нам нужно отсюда уйти. Лили, — она подняла голову, — собери все, что важно, помоги Алисе и Френку. Скорее всего, мы вернемся, но это пока не точно.

Лили молча кивнула и пошла в комнату, где обычно готовила всё для раненых. Она призвала из своей комнаты чемодан левитировала в него все, что могло пригодиться, пока остальные молча следили за проплывающими в воздухе флаконами, банками и коробками, за которыми последовал котел, несколько ножей, весы и доска, пакет с бинтами, ватой и марлей, несколько книг. Лили все так же безмолвно вышла и скрылась в комнате Лонгботтомов, пока чемодан, щелкая, сам закрывался на небольшие замки.

Алиса вышла из спальни, улыбаясь, как кукла, Френк — покорно идя за женой без всякого выражения лица. Лили левитировала их вещи к чемодану и закрыла дверь в комнату, только потом подняв глаза на Дамблдора. Ему следовало задать немало вопросов, но она не издала ни звука, как и ни на что не реагирующие Лонгботтомы.

— Что ж, полагаю, мы можем идти. Северус справится без нас, — тот в ответ только невозмутимо кивнул, по-прежнему глядя только на Лили.

Профессор Дамблдор оглядел коридор и первым начал спускаться по лестнице. Сириус, мрачно покосившись на Снейпа, последовал за ним, Ремус же чуть остановился:

— Петтигрю…

— После того как они перескажут произошедшее Лорду, умрет, — откликнулся ледяным тоном Снейп.

Люпин поджал губы, но кивнул.

— Локомотор, — чемоданы последовали за ним.

Лили подтолкнула Френка к лестнице, Алиса же последовала за ней сама, оглядываясь с тем же бездушно цветущим видом.

Снейп коротко коснулся запястья Лили, и она обернулась. Он протягивал ей деревянный ящик с крышкой, покрытой черной краской.

— Это ингредиенты, — тихо пояснил он, — и некоторые зелья. Мне куда легче достать все, а у тебя… у вас уже немного.

— Спасибо, — пробормотала Лили и попробовала приподнять крышку. — А…

— Пароль, — глаза под маской были различимы: теперь он их закрыл. А потом сказал быстро и еще тише, резко отворачиваясь:

— Твоя девичья фамилия.

Несколько секунд она наблюдала за тем, как он осматривает упавших Пожирателей и раздумывала, что сказать, но потом все-таки отвернулась, показывая Алисе и Френку, как преодолеть лестницу.

Краем глаза она заметила, что Снейп кивнул.