Сонные рыслики (гет)

Найдя по указанному на клочке адресу нужное здание, Забини с удивлением понял, что это здание принадлежит редакции газеты «Придира».

Блейз разочарованно посмотрел на часы: 20:00. Она, наверное, уже ушла домой, но все равно Забини подергал дверь, заглядывая в темные окна.

Раздался какой-то шум и в одном из окон загорелся свет. Сердце Забини забилось быстрее.

— Полумна! – позвал он.

Окно открылось и из него высунулась голова девушки.

— Ты? – услышал Забини удивленный возглас.

— Я, — подтвердил Блейз и поежился под холодными струями дождя.

Девушка заметила это движение и, пробормотав «сейчас, сейчас», скрылась из виду.

Забини продолжал ждать. За шиворот текла вода, но он не двигался с места. Дверь перед ним резко распахнулась, и чья-то рука втащила его в темный коридор, пропахший типографской краской.

— Привет, — раздался в темноте спокойный голос Полумны.

— Угу, — буркнул парень, отряхиваясь от воды.

Установилось молчание. Полумна ждала объяснений, а Блейз не знал, что сказать.

Неожиданно холодные пальцы девушки коснулись руки Забини, и она потащила его куда-то.

— Ты простудишься, и склизкие простудни обуяют тебя! – пояснила она, продолжая тащить своего ночного гостя в глубь здания.

— Насморк? – уточнил Блейз.

В этот момент Луна втащила Забини в освещенное помещение и усадила его в мягкое офисное кресло, а сама начала быстро передвигаться по помещению, собирая с пола осколки, по-видимому, напольной вазы, и в то же время следя за чайником, который должен был вот-вот вскипеть. Блейзу представился удобный случай разглядеть свою старую знакомую, чем он и занялся, пока она мельтешила у него перед глазами.

Сегодня одета она была по-домашнему. Длинный, мешковатый свитер полностью скрывал фигуру, потертые джинсы были заправлены в шерстяные белые носки, на ногах – тапочки. А вот волосы, собранные на затылке в тугой пучок, открывали длинную, аристократичную шею с бледной кожей и родинку у уха.

Изучающий взгляд слизеринца не остался незамеченным, девушка прекратила свою бурную деятельность и посмотрела на парня. Открыто. Так она еще никогда не смотрела. Глаза были ясны, как никогда. «Серые», — заметил Блейз.

— Чай? Кофе?

Забини усмехнулся: ситуация повторяется. Надо что-то менять.

— Можно во что-нибудь переодеться? – хитро улыбнулся парень.

— У меня ничего нет… — глаза Луны забегали, она слегка заволновалась.

Парню стало жаль бедную девушку, и он сказал, как ни в чем не бывало:

— Чай. Я буду чай.

Пока Луна наливала чай, Забини сидел около камина – грелся.

Пламя было жарким, кресло, в котором Блейз сидел – мягким. Не заметив как, парень уснул.

Ему снились осколки стекла и сонные рыслики, которые пытались собрать эти частички единого целого, но им сильно мешали склизкие простудни.

Полумна налила чай и поднесла его, сидящему в кресле гостю.

— Спит, — тихо прокомментировала Луна, поставила чай на стол, сняла с мирно спящего Блейза ботинки и укрыла пледом.

Из ящика своего письменного стола она достала пузырек точь-в-точь такой, какой дала месяц назад Забини, и начала разбрызгивать его содержимое над сопящим во сне слизеринцем.

Утро встретило двух одиноких людей солнцем, скользившим своими лучами по зеркалу, которое тут же начинало гонять по комнате маленьких солнечных зайчиков. Один такой зайчик пробежался по лицу Забини, и тот проснулся.

Открыв глаза, Блейз не понял, где находится. Его мозг отчаянно сопротивлялся желанию хозяина узнать, что же произошло вчера, и почему он не у себя в постели, а рядом нет Беатрис. Стоп! Беатрис! Он про нее совершенно забыл! А все потому, что кинулся к Лавгуд! А зачем?

Забини замотал головой, не понимая, что на него вчера нашло.

В углу комнаты послышалось шевеление, и Блейз сразу же повернул голову в сторону шума. Там, на диване, сидела та, ради которой он вчера все бросил: непонятная, чудаковатая, смешная и… симпатичная Полумна Лавгуд.